Трое

Я тебя очень люблю. Я тебя тоже нет...

Ева Польна, Я тебя тоже нет (Je T'aime)©

Голова раскалывалась столь адски, что в первую же секунду после пробуждения захотелось сдохнуть. Слух уловил тихий глухой стук слева. Разлепив веки, Шулейман увидел около кровати Джерри, затем посмотрел на принесённый им и поставленный на тумбочку стакан с водой, в котором, шипя, растворялась таблетка.

- Не бойся, не яд, - предвосхищая вопросы, сказал Джерри и присел на край постели. – Это лекарство от похмелья, ты мне нужен с ясной головой.

Дёрнув бровями в озадаченности неожиданной заботой, Оскар не озвучил своего удивления и взял стакан. Выпив половину жидкости, вернувшей разлагающийся по ощущениям мозг к жизни, обвёл взглядом себя в постели, в которую при всём желании не мог вспомнить, как лёг, как разделся. А Джерри не мог ответить себе на вопрос, почему, встав ночью и обнаружив Шулеймана не в кровати, тащил на себе неосознанное тело, укладывал в кровать, раздевал. Надо было оставить его там, где упал, а упал он почему-то не там, где Джерри его покинул, а на диван в гостиной, снова лицом вниз. Но то ли совесть не позволила, от чрезмерной активности которой никогда не страдал, то ли ещё невесть что.

Опустошив стакан, Шулейман со звучным стуком опустил его на тумбочку, и Джерри без лишних слов поставил на неё бутылку минеральной воды. Более не растрачивая себя на подозрительность, Оскар схватил бутылку и жадно присосался к горлышку. Джерри ничего не говорил, не торопил, наблюдал необременительным взглядом, ожидая, покуда док напьется, и, когда тот выпил две трети литровой бутылки и опустил её, утерев влагу с губ, сказал:

- Полагаю, сейчас тебе необходимо посетить туалет.

- И давно ты записался в мои няньки? – съязвил в ответ Шулейман.

- Видимо, ты пробудил во мне родительский инстинкт: вижу беспомощное и неразумное существо и не могу пройти мимо.

- Как мило. За ручку меня поведёшь?

- Если сам не дойдёшь, могу провести. Только не взваливай на меня свою тушу, я её не дотащу, а перспектива упасть и оказаться погребённым под ней меня не привлекает.

- В таком случае я приложу все усилия, чтобы упасть.

Сделав ещё один глоток, Оскар завинтил пробку, вновь обвёл помятую постель взглядом, прищурился и посмотрел на Джерри.

- Как я оказался в кровати раздетым?

- Наверное, на автопилоте дошёл, - пожал плечами Джерри. – Ты же им хвалился.

- Я бы помнил. – Шулейман выдержал паузу и, снова сощурившись, впился в Джерри пытливым взглядом. – Ты помог мне?

- Больно надо, - фыркнул тот.

Свои подозрения Шулейман считал вполне обоснованными: раз он не помнит, как дошёл до кровати, значит, оказался в ней не своим ходом. Прежде с ним такого не случалось, автопилот у него и вправду работал на зависть, но всё когда-нибудь бывает в первый раз. Вчера он конкретно перебрал и не мог похвастаться кристальной ясностью памяти. Стареет, что ли?

- Странная тактика: помогать и скрывать это, - произнёс Оскар. – Типа герой, которому не нужно признание?

- Шулейман, тебе по статусу уже не положена речь, пестрящая жаргонизмами. Учись говорить культурно, а не как блатной из подворотни.

- Не переводи тему.

- Так хочешь услышать, что я о тебе позаботился? – выгнул бровь Джерри.

- Хочу правды.

- Окей, - Джерри закинул ногу на ногу. – Я помог тебе дойти до кровати, а правильнее сказать – взвалил на себя и дотащил и раздел, о чём уже десять раз пожалел. Нужно было тебя удавить. Было бы справедливо и иронично: отправил на тот свет бывшего друга, а месяц спустя сам отправился туда же. Хотя с Эванесом ты правильно поступил, твоя ошибка лишь в том, что ты не распорядился его убрать сразу после того, как тебе пришло видео с измывательствами над Томом. Я бы предпочёл, чтобы у меня осталось родное ребро и не было дыры в печени.

- Как много текста, - поморщился Шулейман и задал вопрос: - Чего ж не удавил?

- Пожалел. Говорю же – ты пробудил во мне родительский инстинкт. Спасибо, что не обмочился.

Помолчав, не отводя взгляда от Шулеймана, Джерри добавил:

- Не скажешь, что следующей ночью приложишь все усилия, чтобы это исправить?

- Скажу, что следующей ночью рассчитываю быть с Томом.

- Бедный Том, - фыркнул Джерри.

Выдержал паузу и, склонив голову набок, серьёзно спросил:

- Не хочешь попросить прощения за вчерашнее?

- За что именно? – уточнил Шулейман, по чуть-чуть дохлёбывая минералку.

- За то, что ты пытался разбить мне голову об стену, всё остальное вписывается в обычную паршивость твоего поведения.

Оскар задумался, припоминая озвученный момент, в котором руководствовался не разумом, а необъяснимым порывом, как когда-то с Томом, когда стукнуло в голову зажать его в коридоре и трахнуть, повернув лицом к стене. Нет, он не раскаивался в этом откровенно ужасном и жестоком поступке, как и не злился уже на Джерри за то, что тот навалял ему.

- Нет, не хочу, - бессовестно пожал плечами Шулейман. – Я поступил правильно.

Про себя удивившись тому, что удивился отсутствию хотя бы капельки сожаления или осознанности у Шулеймана, Джерри произнёс:

- Давай проясним этот момент раз и навсегда: не пытайся избавиться от меня методом удара по голове.

- Почему? – не дав ему продолжить, хмыкнул Оскар. – Метод работает.

С самодовольным видом человека, у которого всё схвачено и имеется приоритет, он откинулся на подушки. Джерри сбил с него корону:

- Шулейман, ты дебил?

Шулейман повёл бровью, уважающие себя люди на такие вопросы не отвечают.

- Ответь, - настоял Джерри.

- Нет, - всё же откликнулся Оскар, - и ты не сможешь убедить меня в том, что я ошибаюсь.

- Я и не собираюсь тебя убеждать, я надеюсь, что ты меня услышишь и сделаешь правильные выводы, - без издёвки – или это такая изощрённая завуалированная издёвка? – проговорил Джерри. – Ты можешь отправить меня в нокаут, твой так называемый метод действительно однажды сработал. Если, конечно, ты хочешь сделать Тома настоящим клиническим дебилом, он не перенесёт третью черепно-мозговую травму без последствий.

Шулейман сощурился.

- Ты пытаешься прикрыть свою задницу здоровьем Тома?

- Каждый думает в силу своей испорченности, - невозмутимо ответил Джерри. – Я лишь взываю к твоему здравому смыслу, тебе же в итоге придётся плакать, если ты пойдёшь ему наперекор.

Встав, он забрал пустые бутылку и стакан и добавил, подводя черту разговора:

- Всё, можешь идти в туалет без поддержки, препарат должен был подействовать.

Окончательно воскреснув и воспрянув силами в душе, Оскар растёр мокрые волосы полотенцем, оставив их сохнуть естественным способом, оделся и пришёл на кухню, где уже был Джерри, готовил салат, поскольку приготовленный Жазель завтрак на его вкус был тяжеловат, в первый приём пищи он предпочитал употреблять другие продукты.

Устроившись за столом лицом к спине Джерри, Шулейман закурил. Переложив салат из глубокой миски, в которой его было удобно размешивать, на тарелку, Джерри развернулся к нему и поинтересовался:

- Мои есть?

- Откуда? - резонно спросил в ответ Оскар.

Джерри отправил Жазель сообщение с поручением купить сигареты определённой марки, заодно быстро нашёл в сети изображение пачки и также скинул домработнице, чтобы точно не перепутала, какие именно ему нужны – он истосковался по своим любимым тонким ментоловым. Положив телефон на тумбочку экраном вниз, выпил стакан воды, налил стакан сока и с ним и с тарелкой сел за стол.

Докурив, Шулейман подпёр кулаком скулу и, не спеша приступить к завтраку, который оставался в сохраняющей жар форме на плите, разглядывал Джерри, что того ничуть не смущало и не отвлекало от вдумчивой трапезы.

- У меня никак не может уложиться в голове, что ты обо мне позаботился, - наконец произнёс Оскар. – Том никогда этого не делал.

- Всё, долой Тома, теперь тебе больше нравлюсь я? – Джерри поднял к нему взгляд от тарелки. Усмехнулся. – Шучу. – И добавил серьёзно: - Не стоит ждать заботы от того, кто сам в ней нуждается и кого ты к ней приучил.

- Типа я сам виноват?

- «Намекаешь, что я сам виноват?», - исправил его Джерри. – Так говорить правильно.

- Не передёргивай.

- Как грубо, - брезгливо, деланно скривился Джерри.

- Тоже мне языковед, - фыркнул Шулейман. – Не придирайся к словам, всё равно у тебя не получится уйти от ответа, я все твои трюки знаю.

- Не сомневаюсь, и мы больше не воюем, чтобы мне прибегать к трюкам. Я всего лишь указываю тебе на твои недостатки, чтобы ты мог их исправить и стать лучше.

Шулейман не заметил тонкую манипуляцию, спросил пренебрежительно:

- Разве я в твоём понимании не один сплошной недостаток?

- Считай я так, меня бы здесь не было, - без шуток ответил Джерри.

На лице Оскара отразилось удивление, и затем он усмехнулся:

- То есть я не худший вариант?

- Ты лучше многих. Именно поэтому я здесь, сам пришёл к тебе, открылся и надеюсь на сотрудничество.

- Неожиданно, - уже без заносчивости и агрессии произнёс Шулейман.

Джерри улыбнулся уголками губ, повторил:

- Мы больше не воюем.

У него пока не было плана, слишком многое оставалось неясным, чтобы его иметь, но при любом будущем раскладе казалось правильным заранее прикормить Шулеймана, расположить его к себе – чтобы хотя бы не мешал. А в том, что он будет мешать, Джерри не сомневался. Том и Оскар уживались мирно, до скучного правильно, как кот и принятый им котёнок. А они с Оскаром сосуществовали как кот с собакой. Как кот с крысой: кот охотится на крысу, но и крыса – не мышь, тоже может задрать кота. Приоритет крысы перед котом в уме. Именно то, что считал себя умнее Шулеймана, подвело Джерри в прошлый раз. А сейчас... Сейчас ещё рано о чём-либо говорить, но свои ошибки Джерри учёл.

Аппетита после вчерашнего не было, Шулейман ограничился чисто символической порцией, а основную часть его завтрака составил крепкий чёрный кофе. Выпив больше половины, он заговорил:

- Раз мы теперь в одной команде, как ты вчера сказал, мы должны придумать, как вернуть Тома. Заодно объясни, с чего вдруг в твоём поведении произошла такая метаморфоза.

- Ответ прост: мне больше не нужно скрываться от тебя.

- Почему ты так думаешь? – вопросил Оскар, не дав Джерри продолжить высказывание.

- Ты хочешь объяснения или ссоры? – прямо посмотрел на него Джерри.

- Я хочу всё выяснить. А это подразумевает разговор. Так что скажешь?

- Скажу то, что уже говорил: я поменял свою тактику, поскольку обстоятельства изменились. Сейчас мы с тобой на одной стороне и преследуем одинаковую цель: ты любишь Тома и хочешь его вернуть, я, - Джерри положил ладонь на сердце, - тоже люблю Тома и хочу, чтобы с ним и у него всё было хорошо.

- Ты не сказал «хочу вернуть Тома», - сощурившись, подметил Шулейман, для чего не нужно было обладать сверхнаблюдательностью.

- Я не хочу возвращать его немедленно и с бухты-барахты, потому что это не имеет смысла, - спокойно пояснил Джерри. – Это ответ на твоё желание сообща подумать над скорейшим возвращением Тома: прежде всего надо понять, почему вновь произошёл раскол, и устранить причину. В противном случае твоё счастье не будет долгим, и ты снова получишь меня.

- Этот момент я тоже не понимаю, - мотнул головой Шулейман, прищурился, вновь остановив взгляд на Джерри. – Смысл твоего существования был в том, чтобы устранить причину раскола личности и привести Тома к объединению, что и произошло – насильники мертвы, свершилось объединение. Тогда – какого хрена?! – он вычурно указал обеими руками на сидящего напротив Джерри.

- Я снова нужен Тому, - сказал Джерри, его слова были подобны грому средь ясного неба.

- Зачем?! – в истовом недоумении всплеснул руками Оскар.

- Чтобы исправить то, что послужило причиной моего возвращения. Помочь Тому с его жизнью.

- Ерунда какая-то, - Шулейман качнул головой, облокотился на стол и заключил кружку в кольцо ладоней. – К прошлому нет вопросов, но сейчас-то о какой помощи может идти речь? У Тома всё прекрасно, он счастлив! – вновь всплеснул он руками, в этот раз с железобетонной уверенностью в своей правоте.

Джерри улыбнулся уголками губ лукаво, снисходительно, как взрослый глупому ребёнку.

- Не каждый улыбающийся человек счастлив.

- Намекаешь, что Том со мной несчастлив? – спросил в ответ Оскар, показав тоном и взглядом, что не принял эту чушь близко к сердцу и не верит в неё.

- Намекаю, что ты не знаешь, что у Тома в голове.

- А ты знаешь? – скептически вопросил Шулейман и фыркнул. – Ах точно, ты же грёбанная сверхличность со свободным доступом в самые укромные уголки души!

- Спасибо, - перевернув его презрительное пренебрежение в признание уникальности, кивнул Джерри. – Да, я знаю.

- И? – откинувшийся на спинку стула Оскар вновь облокотился на стол, сцепил в замок пальцы согнутых рук. – Что у Тома не так? Чему я обязан совсем не желанной встречей с тобой?

- Ответа на этот вопрос у меня пока нет. Мне надо подумать, - Джерри положил вилку на край опустевшей белоснежной тарелки, положил ладони на столешницу. – Когда разберусь с причиной, обязательно просвещу тебя. Если будешь хорошо себя вести.

После этих слов он встал из-за стола и забрал свою посуду. Шулейман проводил его взглядом в спину, будто прицелом винтовки между лопаток, произнёс якобы задумчиво:

- Отравить бы тебя, как престало поступать с крысами... Да нельзя, потому что ты заберёшь с собой Тома.

Поставив тарелку в посудомоечную машинку, Джерри повернулся к нему:

- Держи эту зависимость в голове и напоминай себе о ней каждый раз, когда будешь хотеть сделать глупость: весь вред, который ты причинишь мне, ударит по Тому.

- И всё-таки ты пытаешься мной манипулировать... - покивал Шулейман, не сводя с него глаз.

- Шулейман, какой ты непостоянный, - покривился Джерри и скрестил руки на груди. – Сам сказал, что понимаешь, что убьёшь Тома, если убьёшь меня, а спустя двадцать секунд предъявляешь, что я всё выдумываю ради своей безопасности.

- Не вижу в своих словах противоречия, - невозмутимо не согласился с ним Шулейман. – Если я тебя отравлю, то отравлю и Тома, поскольку тело у вас одно. Но если я отправлю тебя в нокаут ударом по голове, то только выиграю.

Джерри сделал ход самой сильной фигурой. Шах и мат, Шулейман.

- А ты уверен, что не сотрясение от Эванеса послужило причиной тому, что я здесь?

Выражение спокойствия и превосходства сошло с лица Оскара.

- С того сотрясения прошло восемь месяцев, какая тут может быть связь? – в возражении резко развёл кистями рук, но во взгляде его поселилось напряжение.

- Ты думаешь, раскол происходит мгновенно? – продолжал укатывать дока Джерри, прислонившись к тумбочке и сверля прямым взглядом его лицо. Сам ответил на свой вопрос. – Нет, только переключению достаточно сильного потрясения, а раскол вызреть должен. К слову, именно тот нокаут от тебя послужил причиной тому, что Том меня видел, произошла перестройка типа расстройства.

- Придумываешь? – недоверчиво сощурился Шулейман.

- Разве ты не знаешь, что людям с психическими болезнями и расстройствами противопоказаны травмы головы? – выгнул бровь Джерри.

- Знаю.

- Отчего же не пользуешься этим знанием? – задал вопрос Джерри, но ответа на него не ждал, не нуждался в нём. – Решать тебе, если хочешь, бей - если хочешь жить с овощем или познакомиться с ещё парой-тройкой альтер-личностей Тома.

- Только не говори, что ты там не один, - поморщился Шулейман, не слишком веря, но и не откидывая всецело такую вероятность.

- Один, - кивнул Джерри и добавил угрожающе-предостерегающее: - Пока.

- Не надо меня пугать.

- Я тебя не пугаю, а предупреждаю. Не хочу разгребать последствия твоих необдуманных поступков – или столкнуться с тем, что исправить невозможно. Мне достаточно того дерьма, которое я вечно разгребал за Томом. В этот раз он не напортачил, я проснулся в комфорте и устроенности, а не как обычно, и хочу пожить спокойно для разнообразия.

На кухню зашла вернувшаяся с покупками Жазель, поставила пакеты на тумбочки и отдала Джерри сигареты. Поблагодарив её, Джерри снял с пачки слюду и, прежде чем оглядеться в поисках зажигалки, обратился к домработнице:

- Жазель, называй меня Джерри.

Шулейман поперхнулся остатками горького кофе, уставился на Джерри недоумевающим и возмущённым взглядом. Не удостоив его эмоции вниманием, Джерри продолжал как ни в чём не бывало смотреть на также опешившую и растерявшуюся домработницу, ожидая её ответа.

- Хорошо, Т... Джерри, - запнувшись, сказала Жазель.

Шулейман дожидался, когда домработница разложит продукты и уйдёт, чтобы поговорить о произошедшем вопиющем моменте, но Джерри подкурил другой его зажигалкой, найденной на тумбочке, и намерился уйти с кухни раньше.

- Останься, - попросил Оскар прошедшего мимо Джерри со скрежетом в натянуто дружелюбном голосе.

Джерри ухмыльнулся уголками губ, пользуясь тем, что находится ко всем спиной – не торопился оборачиваться и слушаться. Он позволял себе свободу, а Шулейман наоборот играл, скрывая даже перед прислугой, что супруг его – не тот. Этот обмен ролями был очень приятен.

- Пожалуйста, - добавил Шулейман.

Помедлив ещё немного, потомив, Джерри великодушно прислушался к прошению и вернулся за стол. Стряхнул пепел в пепельницу и, решив поиздеваться малость, посмотрел на Шулеймана и душевно сказал:

- Я люблю тебя.

Увидел, как на челюстях дока двинулись желваки в паузе перед его ответом.

- Я тебя тоже, - «нет».

Поспешив закончить с раскладкой покупок по местам, поскольку ощущала себя лишней в моменте нежности между хозяевами квартиры, Жазель покинула кухню с намерением не возвращаться в ближайшее время, дабы не мешать. Шулейман склонился к Джерри через стол:

- Это что за каминг-аут альтер-личности был?!

Встав из-за стола, Джерри ответил невозмутимо, с позитивным настроем:

- Всем приятно, когда их называют по имени, я не исключение. С тобой я могу себе это позволить.

Задвинул за собой стул и удалился. Оскар его не остановил, остался сидеть за столом, хмуря брови: не понимал пока, что означает откровение Джерри, но чуял – не к добру это. Через десять минут Шулейман сходил в одну из гостиных, взял из бара бутылку коньяка, ставшего с момента покупки ещё старше, и вернулся на кухню. Бутылку эту он приобрёл в апреле два года тому назад, но так и не откупорил, потому что незаметно для него самого многолетнюю зависимость от благородного крепкого алкоголя вытеснил Том, заменил собой.

Пузатый бокал наполнился, и часть янтарного напитка сразу отправилась внутрь, обволокла рот многогранным вкусом, прокатилась теплом по пищеводу, скатилась в практически пустой желудок, проникла в вены. Более двух лет Шулейман не пил просто так, дома, с утра. Привычка всегда быть с сорокоградусным другом затерялась в скучной по сравнению с былыми подвигами, милой сердцу, по-семейному спокойной жизни с Томом, которая была таковой задолго до того, как принял серьёзнейшее, осознанное решение официально стать семьёй.

В какой момент он поверил, что Том не уйдёт, что всё будет хорошо всегда? В какой момент утратил осторожность и бдительность, что привело к невозможности поверить в то, что расстройство личности вернулось, невозможности принять это? Оскар пытался и не мог вспомнить, когда это произошло. Он был счастлив, просто счастлив в их отношениях – в той любви, в которую никогда не верил, которую открыл ему Том; счастлив в однообразной жизни двух человек, лучше которой ничего для него не было. А счастливые люди слепы и глупы. В этом дело?

В прошлом справлялся с Джерри легко и играючи, потому что ему было всё равно. Или не было?.. В любом случае в настоящем Том был для него слишком важен, чтобы мог вести себя как прежде. Оскар ощущал себя слабым перед Джерри, потому его швыряло из крайности в крайность, как в бушующем море трещащий корабль об рифы: то кидался на него, то цепенел в растерянности. Растерянность... Она была главным чувством, сковывающим и не дающим мыслительному процессу встать на рациональные рельсы, в конце которых несомненно есть – выход из ситуации.

Кто бы мог подумать, что такое может приключиться [будто мир перевернулся вверх дном!], но ощущал собственную слабость перед тем, кого когда-то победил всухую, столь ясно, что не мог сделать вид, что всё в порядке и под контролем. Всегда и изо всех ситуаций он выходил победителем, никогда не сомневался в том, что делает! Но сейчас в одиночестве сидел за кухонным столом и пил коньяк, в кой-то веке смотря не в телевизор, не в экран телефона, а в стену. Думал.

Ослаб за время спокойной счастливой жизни, в которой были только две беды: Эванес и нежелание Тома предохраняться, когда спит с кем-то на стороне. Шулейман усмехнулся и потёр лицо, на несколько секунд спрятал глаза под ладонью от света, от реальности, которая всё равно продолжала существовать в голове. Вторая беда их жизни казалась сейчас такой незначительной и смехотворной! Сущий пустяк по сравнению с тем, что началось сутки назад.

Всего сутки, а руки уже холодели без его тепла, глаза скучали по его улыбке. Что теперь будет? Как Том отреагирует на возобновление раскола? Как его вернуть? Всё хорошее когда-нибудь кончается. В своей безоблачной жизни Шулейман впервые столкнулся с этой истиной, с которой все знакомятся ещё в юные годы. Закончилась их спокойная счастливая жизнь, оборвалась, оставшись в памяти реальным раем.

Через семнадцать дней у них первая годовщина свадьбы. Будет ли Том с ним к тому моменту? Оскар хотел сделать что угодно, чтобы его вернуть. Но в голову как на беду не приходило никаких идей в этом направлении, кроме варварских действий. Он хотел действовать варварски! Видно, так проявляется отчаяние.

Шулейман пил в тишине и закуривал вкус коньяка любимыми крепкими сигаретами. А память подкидывала воспоминания, как Том обхватывал фильтр губами, выпросив у него одну затяжку и ленясь поднять руку, чтобы самому взять сигарету.

- С горя?

- Не дождёшься, - ответил Шулейман, не обернувшись к Джерри, что встал в дверном проёме, прислонившись плечом к косяку и скрестив руки на груди. – Не могу воспринимать тебя без алкоголя.

- Печально, - заключил Джерри, выражая отнюдь не своё огорчение фактом антипатии к его персоне, что и Шулейман понял бы по тону, но ему так и так было плевать. – Мне уже искать место, где прятаться от тебя, или не будешь буянить?

Оскар не ответил, опрокинул в себя оставшийся в бокале алкоголь. Джерри ещё некоторое время постоял в дверях, изучая взглядом спину Шулеймана, и прошёл к холодильнику. Нарезал свежий белый хлеб аккуратными ломтиками, сдобрил каждый щедрым слоем масла и поставил тарелку на стол перед горе-доком.

- Поешь.

Шулейман посмотрел на него, прищурился в раздумьях над этим неожиданным жестом и сказал:

- Твоя забота ломает мне мозг.

- Это не забота, а соображения моей безопасности, не обольщайся, - ответил Джерри и придвинул тарелку ближе к доку. – Ешь. Я не собираюсь снова таскать тебя на себе и убегать от тебя, пьяного в дрова и невменяемого, по всей квартире я тоже не хочу. К тому же я должен вернуть тебя Тому в исходном виде, а не проспиртованным насквозь алкашом с отказывающими органами.

- Значит, ты всё-таки хочешь вернуть Тома? – поинтересовался в ответ Шулейман, помимо воли втягиваясь в строящийся из ничего разговор, и взял бутерброд, потому что раздражённый крепким спиртным желудок разжился аппетитом.

- Нет, я хочу отбить тебя и прожить жизнь Тома вместо него, - ответил Джерри тоном обыденным и спокойным, по которому затруднительно было угадать, шутит он или говорит серьёзно.

Шулейман не допустил, что это было признание в коварных планах, усмехнулся. Джерри занял стул напротив, взял себе бутерброд и откусил от него, после чего налил во второй бокал, появление которого на столе Оскар как-то пропустил, коньяка и сделал глоток.

- А как же твой обет трезвости и предельная осторожность? – осведомился Шулейман.

- Могу позволить себе чуть-чуть расслабиться.

- Что-то много ты себе позволяешь. День как «воскрес», а вовсю сбрасываешь былые оковы.

- С таким мужем грех ничего себе не позволять, - ухмыльнулся Джерри, держа бокал слегка наклонённым и смотря в лицо Шулеймана.

- Когда супружеский долг будешь отдавать, муженёк?

- Такой момент испортил, - фыркнул Джерри и поставил бокал, из которого сделал глоток, на стол. – Шулейман, запишись уже к сексопатологу или в клуб анонимных сексоголиков, с твоим неуёмным зудом ниже пояса надо что-то делать.

- Не беспокойся, это была шутка. У меня на тебя не встанет.

- Уже? – хлопнул ресницами и приподнял брови Джерри. – Впрочем, с твоим былым образом жизни у тебя не было шансов не разжиться импотенцией.

- И этот человек вменял мне, что я непоследовательный в своих суждениях.

- Невозможность реализовать желание не исключает его наличия, - красиво крыл претензию Шулеймана Джерри.

- Есть хоть что-то, на что ты не ответишь? – поинтересовался Оскар.

Джерри молчал. Оскар смотрел на него в ожидании достаточно долго, чтобы ему это надоело, и раздражённо спросил:

- Язык проглотил?

Продолжая хранить молчание, Джерри встал из-за стола и вышел с кухни.

- Эй?! – крикнул ему вслед и обернулся не понявший его поведения Оскар.

С опозданием до него дошло, что это и был ответ на его вопрос, красивый и весьма эффектный в элементарности действия.

- Сука, - усмехнулся Шулейман, качнув головой, и снова крикнул: - Вернись сюда!

Джерри наполовину сунулся на кухню:

- Если я всё время буду с тобой, у меня не останется времени и сил на обдумывание причин раскола, способов их исправления и возвращения Тома. Но если тебе не надо... - многозначительно не договорив, развёл он руками.

- Вали давай, - махнул рукой Шулейман. – Только из квартиры не выходи. Я тебе не доверяю.

- Взаимно, - ответил Джерри и скрылся из виду.

В комнате он притворил за собой дверь и устроился за столом, закинул на него ноги и сцепил руки на затылке, смотря чуть выше солнечного окна, на карниз, на котором держались раздвинутые шторы. Надо думать. Надо думать... Но по факту не слишком напрягал мозг и просто наслаждался равновесной тишиной в голове.