Baby

POV Яникс 

Она выходит с главного входа, прямо там, где припарковался я.

Сижу в машине, припарковался у дороги, напротив ее школы. Сталкер, не иначе. Не могу выйти, вот просто не могу и все, словно если я выйду из машины, со мной случиться что-то плохое. Моя цель приезда была одна — только увидеть ее.

Большего не надо.

Амелия выходит из школы, оглядываясь назад. Что-то она рано сегодня. Наверно сбежала с уроков. Плохая девочка. Её взгляд падает на мою машину, она замечает меня. Чёрт! Чувствую себя пацаном лет 18-ти, давно со мной такого не было. Шпионить за девушкой возле ее школы — звучит несуразно. Это странное необычное чувство влюбленности, влечение, чтоли. Она притягивает меня, как магнит.

Даже в куртке, уставшая после школьного дня она выглядит прекрасно. Длинные волосы развеваются на ветру, на плечах висит сумочка. По ней и не скажешь, что она переживает из-за случившегося в тот полдень. Её взгляд вновь мельком пробигается по моей машине.

Неужели, моя машина только одна такая на этой парковке? Хотя, зачем я спрашиваю? Если сам всё знаю. Конечно, одна такая.

Спалился. 

Теперь, остаётся, либо сидеть в машине и дать ей спокойно уйти, или выскочить ей навстречу. А если, она не хочет меня видеть? 

Мне лучше просчитать свои возможности, и только потом выходить, но времени на это у меня нет, либо сейчас, либо уже никогда. Я скучаю. Не могу ей этого сказать, даже если захочу, но я ахуеть, как скучаю по ней.

Медленно вылезаю из машины, чтобы не напугать ее эффектом "неожиданности", хотя какая тут неожиданность, когда она уже заметила мою машину. 

Чувствую себя полным дураком, откуда эта робость? Словно я в первый раз общаюсь с девушкой. Раньше я никогда не делал первый шаг, и уж тем более, меня не манило ни к одной девушке, до нее. Нонсенс! Каждый раз думаю об этом, и мне кажется, что вместо меня сейчас сидит другой Янис, которого никто еще не видел, даже моя Мама.

 Что ты с собой сделал? 

Она идет навстречу, опустив взгляд, словно копается в телефоне. Пфф, какое клише. Хочется засмеяться, но не получается. Я ведь серьезен, не надо улыбаться. Преграждаю ей путь, в надежде, что сумею с ней поговорить, если она не убежит побыстрее и подальше от меня. Ну, я же не такой страшный. Признаю, я сволочь, но я же не могу так быстро измениться! В горле пересохло, словно после ночной пьянки. Стоп, так оно и было. Я бухал этой ночью, сидя у балкона с бутылкой Хэнни.

Трудно было начинать разговор после стольких дней, но Амелия стояла с недовольным видом, ожидая, что я все же что-то скажу.

Умница.

Значит, она готова меня выслушать, вроде как. 

 — Это.. ты прости меня, Амелия, — извинился я, а потом улыбнулся глупой мальчишеской улыбкой, словно ничего не произошло в тот день.

Она молчит, смотря на меня с безразличием, скрестив руки на груди. Ее взгляд бегает в разные стороны, она старается не смотреть на меня, а я смотрю прямо на нее, в упор. Привык смореть на человека, когда с ним ращговариваю.

— Я сожалею, что был таким бабником. — на выдохе признаю я, — Но, это в прошлом. Мне нужна ты. 

Достаю из-за спины розу и протягиваю ей. Безнадёжный романтик. Шипы срезаны, цвет словно алый бархат. Волнение, такое чувство я тоже не испытывал. В первый раз дарю девушке цветы, так как раньше в этом не было нужды. И без этого на меня вешались, но она им и в подмётки не годится. 

Словно сцена в фильме, стою такой и протягиваю розу, а она стоит, опустив руки. Между нами пробегает молния, или химия, как там ее называют, когда она касается моей руки и принимает розу. 

 — Зачем сюда приехал? — она хочет спрятать свои эмоции, за маской недотроги сейчас.

— Что за вопрос? 

 — Обычный. — огрызается.

 — Чтобы увидеть тебя, — выпаливаю на ходу. 

 — А я тебя видеть не хочу. — ее тон кажется гневным, но на самом деле, она рада меня видеть. 

Я просто вижу это. Улыбаюсь, довольной улыбкой. Она хмурится, наблюдая за моей реакцией. 

 — Чё ржешь? Придурок! Она ударяет меня этой самой розой, которую я ей и подарил. Ирония какая! Она закатывает глаза с недовольным видом. Я изо всех сил стараюсь подавить нарастающий смех.

Она такая милая, когда злиться. Необычные для меня слова. Но да, я могу такое говорить. Сам себе удивляюсь! Ее поведение заметно смягчается.

 — Ты бледная, — подмечаю я, смотря на нее. Губы синие, под глазами синяки, лицо серое, словно она весь день на морозе простояла. 

Неужели, также не спит ночами, как и я?

 — Тебя не касается! — бормочет она, показывая свою независимость. 

 — Я скучал. 

 — А я нет. — смятение на лице выдает ее спаличным. 

Подхожу и заключаю ее в объятия, и мне все равно, ударит, толкнёт в ответ, мне просто хочется ее обнять. Стоим так, в объятиях друг друга, словно это хеппи-энд. Я и не думал, что будет такой расклад. Она смогла меня простить за эту неделю. Ее обида была из-за того, что у меня параллельно была "другая", хотя мы даже не встречались, и не были друзьями. Просто знакомые, думал я. Мне нравилось проводить с ней время в те дни, она согревала меня своими искренними эмоциями в эту холодную зиму. Так и хочется стоять вдвоем, и не отпускать ее больше никогда. 

 Я поворачиваюсь и вижу парня, подходящего к нам. Он идёт с хмурым видом, словно я его чем-то задел. Нет, он не мой фанат, наверно хэйтер. Вот только хэйтеров мне сейчас и не хватало. Такой момент портит, падла! Парниша продолжает идти, приближаясь к нам все больше, словно я его цель. 

 — Кто это? — резко спрашиваю я. 

 Она оборачивается и сразу же выходит из моих объятий, встав в сторонку. 

Амелия отскочила так, словно — горячая сковородка. 

 — Да, Амелия. У меня тот же вопрос. Кто он? — Парниша стоит напротив меня, хмуро поглядывая то на меня, то на нее, скрестив руки на груди, словно он здесь главный. 

Я смотрю ему спокойно не живётся. Лезет на старших, словно дохуя смелости. Так я ему быстро пропишу лекарство, кулаком в рыло. Лучше не злить меня, особенно сейчас, а то можно и отхватить. Начинаю злиться, он до сих пор еще не ушел, выжидает ответа. Так и хочется отшвырнуть его, прямо в снег, чтобы голова остыла. 

 — А, я понял. Это тот самый ухажер на дорогой тачке. Значит, слухи не врут. — наглый тон брызжет желчью. 

 Сдерживаю себя, чтобы не прикончить его прям здесь, на месте. 

 — Нет, он не мой ухажер. — отрекается она, словно от испуга. 

 Чего? 

Не надо делать вид, будто не знаешь меня. Не заставляй меня злиться.

Смотрю на нее, не понимая, что сейчас, блядь, такое происходит.

 — Тогда что он тут делает, и почему он тебя обнимал. Да он уже действует мне на нервы. Кто он такой, чтобы она перед ним отчитывалась. 

 — Так, а ну-ка иди отсюда, пока морду не набил. — мои нервы не выдерживают, говорю все четко и ясно, смотря на него злостно. 

 — А давай. 

 Да он типа такой храбрый. Сейчас мигом изменит свое мнение о себе. 

Замахиваюсь, и мой кулак прилетает прямо ему в челюсть. В его глазах шок, в моих пылающий гнев. Он разжег огонь, теперь меня ничто не остановит. Наношу второй удар, он падает на землю без сознания. Говорил же, что сразу изменит о себе мнение. Так и случилось. Теперь будет знать, как на взрослых бычиться, когда из себя ничего не представляешь. 

Амелия подбегает к нему, осматривая лицо на причиненный урон. Помечаю, что губа у него разбита. Гордость наполняет меня, что вправил мозги тупому уебку. 

 — Пойдём, — приподнимаю ее с земли, поставив на ноги. — Идём в машину. 

 Она сначала рыпается, строя из себя неприступную недотрогу, но моя настойчивость берет верх и она уже сидит в моей машине. 

Ну и денек, столько всего произошло. Осмотрю в боковые зеркала, в зеркало заднего вида, камер нет. Это хорошо, что камер в этой школе не имеется, а то не хватало еще всяких тюремных разбирательств. Новые скандалы мне сейчас вовсе не нужны, на носу альбом, не хочу, чтобы пресса раздувала из этого случая новостной пожар. Во второй раз набиваю морду обидчику Амелии, словно я принц на белом коне. 

Сам от себя в шоке. Видать, это теперь моя работа — бить другим морды, чтобы защитить ее.