Глава II
Серафима
Небольшая полоска утреннего света пробивалась сквозь щели неряшливо сдвинутых штор, наполняя комнату бледным, молочным светом. Он падал на старые предметы обстановки, постепенно окрашивая их в холодный тон сгнившей зелени и болезненного коричневого оттенка. Каждая деталь выглядела отчуждённой, как декорация театральной сцены, где разворачивается трагедия.
Сон оборвался мгновенно, словно электрический разряд прошёл через мое тело. Разумом я понимала, что находилась в своей комнате общежития, но сознание всё ещё пребывало в плену ночного кошмара. Тело реагировало рефлекторно: сердце молотило в груди, выбрасывая адреналин, словно пытаясь выбраться наружу. Дрожь сотрясала конечности, мышцы напряглись, горло перехватило спазмами, вызвавшими волну головокружения.
Эта боль стала постоянной частью моей жизни, воплощённой в форму монстра, которого я сама создала, позволила существовать. Когда я закрыла глаза, он приближался вплотную, стоя возле кровати, высасывая радость, тепло и безопасность из воздуха. Чёрные, влажные когти тянулись к моей шее, покрытой испариной. Я ощущала его дыхание, тяжёлое и гнилостное, исходящее от мерзких складок кожистых крыльев, покрытых слизью и кровью.
Каждую ночь я просыпалась в холодном поту, отбрасывая одеяло прочь, вцепляясь пальцами в края простыни, борясь с желанием закричать. Внутри разливалась жуткая пустота, вызванная отсутствием контроля над ситуацией. Эта тварь брала власть надо мной, поглощая волю и способность сопротивляться.
Я подтянула колени к подбородку, обняв себя руками, стремясь удержать остатки тепла, защитить хрупкую оболочку своего тела от холода, сковавшего меня внутри. Так я сидела долгое время, глядя в окно, видя отражённое лицо, искажённое беспокойством и усталостью. Мне казалось, что отражение было другим человеком, совершенно незнакомым и отдалённым от реальной действительности.
Почему я решила переехать в Токио? Почему оставила уют родного дома? Ответ прост: здесь я думала найти новое начало, уйти от постоянного преследования, раствориться в гигантском городском ритме, заполненном яркими огнями, уличными кафе и огромным количеством туристов. Я полагала, что суета толпы и шум большого города станут лекарством от бессонницы и депрессии, позволят почувствовать себя защищённой и свободной.
Однако вскоре выяснилось, что монстр путешествует вместе со мной, перемещаясь незаметно, оставаясь незримым для окружающих, проявляя себя только в моих сновидениях.
Теперь я понимаю, что побег не решает проблему. Убегая от прошлого, я продолжала нести его груз, ставший тяжёлым и опасным бременем. Единственным способом избавиться от страданий могло стать принятие факта, что эта внутренняя битва продолжится долго, возможно, вечно. Важно научиться справляться с ней, искать пути преодоления и защиты.
Итак, сидя на краю кровати, прижимая колени к груди, я приняла решение продолжить борьбу, даже если шансы невелики, даже если победа покажется иллюзорной. Ведь альтернатива — подчиниться монстру, позволить ему разрушить мою жизнь целиком — абсолютно недопустима.
— Сегодня будет новый день, — прошептала я себе тихо, осторожно отпуская объятие рук, давая телу расслабиться. Пусть он принесёт новые испытания, трудности и страдания, я готова встретить их, вооружённая знанием, что моя сила заключается в борьбе, а не в покорности судьбе.
Таким образом началась новая глава моей истории, полная неизвестности, страха и решимости противостоять внутреннему врагу.
Зеркальное отражение комнаты отразилось в моих усталых глазах, когда взгляд случайно зацепился за старое фото, лежащее на столе. Фотография показалась хрупкой, словно кусочек стекла, покалывающего сердце острой памятью. Яркое пятно среди унылого интерьера, фотография притягивала внимание, напоминая о временах, когда мир был проще и легче.
Она изображала маленькую девочку с большими серо-голубыми глазами, радостно ухватившую руки мамы и папы. Вся троица улыбалась широкой искренностью, излучавшей теплую нежность. Девочка с короткими волосами и пухлыми щеками была очаровательной копией матери, чьи русые локоны свободно развевались на ветру. Папа, высокий и сильный мужчина, уверенно смотрел вперед, гордясь семьей. Их глаза сияли радостью, свежестью и уверенностью в будущем, словно ничто не предвещало трагедии, близящейся неумолимо.
Тогда я еще ничего не знала о своем будущем, была уверена, что мир стабилен и неизменен. Родителей, похоже, также волновали мелкие заботы повседневной жизни, мечты о хорошем будущем, отдыхе и семейном благополучии. То лето запомнилось теплыми вечерами, прогулками в парке, мороженым и первыми впечатлениями от внешнего мира.
Однако постепенно начались перемены. Проблемы росли незаметно, зарождались в глубине семейной жизни, становились заметными и сильными, постепенно доводя до точки кипения. Моего внимания поначалу не привлекали частые скандалы, громкие споры, недовольные взгляды, раздраженность. Тогда я считала это нормальным, обычным поведением, присущим взрослым людям.
Родители сильно любили друг друга, обожали и уважали. Однако болезнь взяла верх, превратив любовь в яд, рушащий человеческие связи. Из-за глубокой психологической нестабильности родительская привязанность приобрела патологическое качество, граничила с зависимостью и чрезмерной страстью. Чрезмерная ревность, постоянные подозрения, навязчивость стали регулярными элементами быта. Постоянные обвинения, взаимные упреки, грубость чувствовали мы ежедневно. Но однажды разразилась буря, которая стала для них роковой, последней...
В тот день я осталась дома, так как чувствовала себя неважно, меня знобило и лихорадило. Родители, как обычно, были на работе. Я ждала их возвращения с нетерпением, но время тянулось мучительно медленно, а голод давал о себе знать все сильнее. С трудом поднявшись с кровати, я побрела на кухню в надежде найти хоть что-нибудь съестное. Едва успела достать из шкафа пачку печенья, как входная дверь с грохотом распахнулась, и в дом ворвались резкие, полные злобы крики.
Меня охватил первобытный ужас. Инстинктивно я юркнула под стол, словно маленькая мышка, сжимая в руках свою добычу – пачку печенья. Родители, как две разъяренные стихии, ворвались в комнату и продолжили свою чудовищную перепалку. Как я поняла из обрывков слов, мама приревновала отца к своей же подруге, обвиняя его в предательстве. Ссора мгновенно переросла в ожесточенную, яростную драку. Я начала тихо плакать, задыхаясь от страха, и молилась, чтобы весь этот кошмар поскорее закончился.
И вдруг, в мерцающем свете кухонной лампы, мама схватила нож. Секунда – и она с силой вонзила его отцу прямо в грудь. Я закрыла рот руками, чтобы не закричать, и с ужасом смотрела, как из раны отца хлещет кровь, заливая его рубашку багровым цветом. Но отец, обезумев от боли и ярости, схватил мать за шею и начал душить. Мама же, отчаянно пытаясь отбиться, беспорядочно била его ножом куда только могла попасть. И в какой-то момент все внезапно стихло. Они оба рухнули на пол, словно подкошенные, и перестали двигаться.
Я ревела навзрыд, захлебываясь слезами и не в силах пошевелиться. Мне было невыносимо страшно, я звала их, умоляла встать, обнимала их холодные тела, лежала рядом, но они не отвечали. Они умерли. Я просидела возле их бездыханных тел целых два долгих дня, пока, наконец, бабушка с дедушкой, обеспокоенные нашим долгим молчанием, не приехали в гости.
После этого ужасного события меня забрали к себе бабушка и дедушка. Они окружили меня теплом и безграничной заботой, пытаясь залечить мои глубокие душевные раны, заполнить зияющую пустоту, образовавшуюся после страшной потери родителей. Их любовь была моим щитом, моей единственной крепостью в этом жестоком и несправедливом мире. Но тьма уже успела просочиться в мою жизнь, словно ядовитый газ, отравляя все вокруг. Она поселилась в самых укромных и темных уголках моего сердца, оставив свой липкий, удушающий отпечаток.
Несколько лет назад дедушка умер от рака сердца. Его угасание было медленным и мучительным, но он до самого конца сохранял присутствие духа и мужество. Я помню его бледные, иссохшие руки, его тихий, ласковый голос, его взгляд, полный грусти и глубокого сожаления. После его смерти в доме стало как-то особенно пусто и холодно, словно из него выкачали весь воздух.
А год назад случилось нечто еще более страшное, необъяснимое и ужасное. Бабушку нашли мертвой в лесу недалеко от нашего дома. Её тело было зверски изуродовано, а вокруг – следы ожесточенной борьбы, словно она до последнего отчаянно сопротивлялась своему убийце. Полиция так и не смогла найти преступника, дело повисло в воздухе, окутанное мраком тайны, оставив меня один на один с этой ужасной правдой, с этой невыносимой болью.
И теперь я живу в постоянном, парализующем страхе, словно в ожидании неминуемой казни. Каждую минуту я жду, что тьма, преследовавшая меня всю мою жизнь, наконец, настигнет меня и поглотит навеки...
***
Тяжело вздохнув, я сползла с кровати, плавно приземлившись босыми ногами на приятный на ощупь линолеум. Пол был слегка прохладным, но чист и хорошо содержался. Одинокая лампа в изголовье мягко освещала комнату тёплым жёлтым светом, создавая уютную атмосферу.
Оглянувшись, я заметила Азуми, мирно сопящую на своём диване. Она выглядела расслабленной и довольной, словно ребёнок, получивший сладости. Интересно, как ей удаётся так быстро засыпать? Вероятно, я бы позавидовала такому мастерству, если бы не испытывала постоянное чувство беспокойства и усталости.
Медленно поднявшись, я направилась в маленький, но чистый санитарный узел, оборудованный всеми необходимыми средствами гигиены. Включив кран, я подставила лицо под мягкую струю холодной воды, надеясь, что прохладная жидкость поможет разогнать неприятный туман апатии, висевший над моим сознанием.
Выпрямившись, я мельком взглянула в зеркало. Та девушка, что встретилась мне взглядом, выглядела странно и чуждо. Её кожа была бледной, под глазами отчётливо выделялись синеватые круги, волосы слегка растрепаны. Совсем недавно я восхищалась своей красотой, но сейчас смотрела на своё отражение, словно посторонний наблюдатель, отстранённо отмечая внешние изменения.
Вернувшись в комнату, я села на краешек кровати, поправив мятую одежду и обувь, подготовив всё необходимое для предстоящего дня. Посмотрела на матрас, аккуратно заправленный покрывалом, отметив его удобство и правильную высоту, обеспечивающую хорошую поддержку спины. В голове появились четкие планы: лекции, библиотека, встреча с друзьями, вечерние тренировки.
Новый день ждал меня, полный интересных занятий и приятных сюрпризов. Сделав глубокий вдох, я собралась покинуть комнату, оставив за собой ауру свежести и уверенности, готовой к любым испытаниям, которые преподнесёт.
***
Утро первого учебного дня встретило меня ярким солнечным светом, струящимся сквозь окна университетского кампуса. Я стояла перед величественным зданием университета, слушая звуки шагов студентов, смех и гул голосов вокруг. Это было совершенно новое чувство, которое будоражило кровь и наполняло сердце трепетом ожидания.
— Наконец-то начнется новая жизнь, — прошептала я сама себе, глубоко вдохнув свежий утренний воздух.
Коридоры университета были наполнены людьми, двигавшимися туда-сюда, создавая атмосферу праздника и нетерпеливого любопытства. Группы ребят громко смеялись, переговаривались друг с другом, обмениваясь впечатлениями и знакомствами. Кто-то спешил, озабоченно сверяя расписание занятий, кто-то медленно шел, наслаждаясь каждой минутой своего первого дня.
Я шла по коридору, стараясь выглядеть уверенной, несмотря на внутреннее волнение. Проходя мимо групп незнакомых лиц, я ловила мимолетные взгляды, ощущая легкое покалывание в груди. Но в тот момент, когда взгляд случайно встречался с моим, я видела лишь добрые глаза и искреннюю заинтересованность.
Наконец, впереди показалась аудитория №108, где должна была проходить моя первая лекция — "Введение в японскую литературу". Сделав глубокий вдох, я толкнула тяжелую деревянную дверь и вошла внутрь. Свет заливал просторное помещение, высокие потолки придавали аудитории особый шарм старинного здания.
Все головы повернулись в мою сторону одновременно, будто синхронизированные. Несколько десятков взглядов устремились на меня, и мое сердце забилось быстрее. Однако я быстро взяла себя в руки, сделав пару глубоких вдохов-выдохов. Подняв голову повыше, я смело пошла вперед, чувствуя тепло общего внимания.
Среди рядов стульев свободно стояли студенты, многие оглядывались на меня с интересом. Один парень даже поднял руку, приглашая сесть рядом с ним, но я решила выбрать другое место. Обнаружив свободное пространство во втором ряду, я опустилась на стул, слегка расслабившись.
И тут случилось нечто удивительное.
Рядом со мной появились две очаровательные девушки. Одна из них имела короткие черные волосы, аккуратно уложенные волнами, а вторая — длинные белоснежные волосы спадающие мягкими каскадами. Они обе смотрели на меня открыто и доброжелательно.
— Привет, — произнесла девушка с короткой стрижкой, нежно улыбаясь. — Меня зовут Сакура, а это моя подруга Хана.
Её голос звучал мягко и мелодично, мгновенно вызывая доверие. Она протянула руку, предложив дружески пожать её ладонь. Хана же, стоящая чуть позади, тоже улыбнулась, внимательно рассматривая меня своими глубокими серыми глазами.
— Очень приятно, девочки, — ответила я, крепко пожимая руку Сакуры. — Я Серафима.
Они расположились рядом со мной, продолжая беседовать. Мы обсудили планы на семестр, любимые произведения японской литературы и общие увлечения. Вскоре выяснилось, что мы любим одни и те же аниме и мангу, и разговор плавно перешел на обсуждение любимых персонажей и сюжетов.
— Ты понимаешь японский? — спросила Сакура, глядя на меня с живым интересом.
— Немного, — призналась я скромно. — Стараюсь учить самостоятельно, смотрю фильмы и читаю комиксы в оригинале.
Хана одобрительно кивнула, сказав:
— Это здорово! Мы можем тебе помочь!
Мы продолжали болтать, пока остальные студенты рассаживались по местам. Постепенно комната заполнилась, становясь уютнее и теплее благодаря приятному общению и новому чувству принадлежности этому сообществу.
Первое занятие прошло незаметно. Преподаватель, профессор Макото, увлекательно рассказывал о японских традициях и культуре, вдохновляя всех своим энтузиазмом.
После захватывающей лекции мы решили устроить совместный обед в университете. Идти вместе оказалось намного веселее, и атмосфера общей легкости витала над нашим маленьким коллективом. Когда мы пришли в столовую, я неожиданно натолкнулась на Азуми, мою соседку по общежитию. Весело поприветствовав нас, она быстро примкнула к нашей компании.
Нашей трапезе сопутствовал замечательный вид на городские крыши и солнце, заливающее яркими лучами широкие окна помещения. Тем временем наши тарелки наполнились свежим рисом и аппетитной темпурой. Только начав есть, я внезапно ощутила присутствие чужого взгляда, скользнувшего по моему затылку.
Оборачиваюсь и вижу парня за соседним столиком, уставившегося на меня напряжённым, заинтересованным взглядом. Он выделялся из толпы необычным стилем: одежда в стиле рокера — кожаная куртка и джинсы, отчуждённое выражение лица. Взгляд его притягивал внимание, и от ощущения наблюдения по телу пробежала волна напряжения.
Сделав усилие, я вернулась к своему занятию, делая вид, что не замечаю происходящее. Остальные члены группы увлечённо болтают, вовсе не обращая внимания на обстановку вокруг.
Этот эпизод оставил во мне неясное впечатление, наложившееся на общий фон прожитого дня. Внутри кружился водоворот чувств: удовольствие от новых знакомств и страха перед неизбежным раскрытием старых тайн. Университеты часто становятся местом обретения свободы и переосмысления собственной судьбы, но, увы, прежняя реальность редко отпускает легко.
Спустя некоторое время, в общежитии, ложась спать, я долго думала о произошедшем дне. Новые знакомые и эта случайная встреча в столовой подарили уверенность, что здесь можно построить жизнь, полную смысла и счастья. Но глубокие сомнения не давали покоя: останутся ли тайны спрятанными надолго? Насколько готовы мы справляться с последствиями прошлого?
Возникающая пауза напомнила, что настоящая проверка начинается не завтра, а прямо сейчас. Сколько продлится иллюзия спокойствия? Какой поворот ожидает впереди?
Закрыв глаза, я пыталась успокоить пульсирующую тревогу. А впереди ждало продолжение, полное сюрпризов и поворотов сюжета.
Жизнь продолжается...