12
Тот тщательно сполоснул окровавленное крыло чистой водой, любезно предоставленной ему рабом. Кровь ещё не успела засохнуть и серебристые перья стали такими же чистыми, как пол часа назад. Бог закусил губу, и, прикинув в каком сейчас состоянии Нил, слегка поморщился от укола собственной совести. Как минимум из-за того, что не предупредил ее о предстоящей пытке.
Принцип работы амброзии заключался в двух вещах. Первой целью, которой задался Тот при создании воскрешающей жидкости была необходимость вытащить человеческую душу из Дуата. Амброзия с этим успешно справлялась и на короткое время фиксировала душу человека в Верхнём Царстве в теле человека, и не важно в каком оно было состоянии. По такому же принципу можно было запечатывать любую энергию. Однако, это было временно и через несколько минут человек снова умирал из-за тех же увечий, поэтому второй задачей Тота стало быстрое излечение тела, хотя бы до несмертельных увечий, именно в это время человек мучился больше всего. Весь период гегенирации он находится в сознании и страдает от ужасной боли.
Надеюсь при следующей встрече она мне за это и впрям глаз не выколит.
Подумал бог. Ему не хватило времени усовершенствовать изобретение и пока приходилось довольствоваться этим.
Хотя она наверняка будет готова пройти и не такие мучения лишь бы не оказаться на суде.
С этими мыслями пернатый бог зашёл в зал.
Исида восседала на троне и ковыряла ногтем резной подлокотник. На секунду Тот поймал себя на мысли, что испытывает жалость к женщине, но также быстро бог загасил это чувство. Прежде всего он, его цели и потребности, а потом уже чувства других.
Иначе все будет как пять веков назад...
Когда Тот вошёл в зал, Исида даже не подняла голову. Зелёные глаза невидящим взглядом буравили золотые сандали посетителя.
- Надеюсь, ты доволен.
Процедила богиня. Тот чувствовал, какой сильный гнев она сдерживала, но все равно оставался расслабленным.
- Безусловно, - С легкой улыбкой произнёс бог, - мне пришлось приложить массу усилий чтобы найти ее.
- Вынудил меня отречься от одной из лучших девочек храма... бесподобно, в твоём стиле.
- Разве это я устроил продажу своих жриц из-за своей же беспомощности?
Тот говорил с Исидой иначе чем с Нил, Анубисом или нубийским принцем. Он не пытался строить из себя идиота и не подлизывался, возможно именно поэтому Исида так легко пришла в бешенство.
- Заткни свой паршивый рот! - Богиня врезала кулаком по подлокотнику трона, и у Тота возникла мысль, что от такого удара дерево может и расколоться. - Это ты нашептал нубийскому мужлану, что в моем городе сейчас только маленький отряд принца.
Исида вскочила с трона. Тот не моргнул и глазом, а уголки его губ дернулись вверх.
- Я никому ничего не нашептывал, он не такой тупой, чтобы самому не догадаться. - В голосе бога звучало полное спокойствие, в то время как взгляд Исиды бешено метался по залу. - Признайся, ты просто не справляешься, - Тот по птичьи наклонил голову. – Но, в то же время, гордость тебе не позволяет просить у кого-нибудь помощи, и из-за этого страдают твои же поданные.
- Пошёл прочь.
Рявкнула Исида.
Да мне сегодня везёт.
Подумал Тот, ощутив неприятный привкус во рту.
- Я-то пойду, просто не держи на меня зла.
- Не держать на тебя зла? - Слова Исиды сочились таким ядом, что позавидовала бы любая кобра. - Да ты подговорил нубийского царя напасть на город, ты выставил Нил перед принцем в выгодном свете, ты все это спланировал, лишь бы забрать ее себе!
- Я лишь вернул то, что принадлежало мне по праву.
Исида снова опустилась в кресло и сжала подлокотники так сильно, что побелели костяшки. Тот видел, что ей стоило неимоверных усилий держать себя в руках. Бог даже задался вопросом, почему все, с кем он в последнее время разговаривал через считаные минуты выходили из себя.
- Ты его подстилка.
Выплюнула Исида. Лицо Тота окаменело. Оно не выражало ни презрения, ни злобы, ни какого-либо веселья, оно просто стало неподвижным, словно у статуи.
- Я знаю. - Выходя из оцепенения, Тот пожал плечами. - А ты его шлюха.
Исида всклочила с трона, и звонкая пощёчина эхом отозвалась в пустом зале.
Тот больше ничего не говорил. Он стоял перед раскрасневшейся Исидой, которая всеми силами старалась содержать слёзы. Уже второй раз его сердце почувствовало неприятный укол совести.
- Ничто не ранит так сильно, как правда.
Сказал бог, и серебристые глаза потускнели, а озорная улыбка совсем завяла на его прекрасном лице.