Пепел короны

Солнце только поднялось над восточными башнями замка, когда Валентин проснулся. Комната была залита мягким золотистым светом, но его не грело. Он лежал в тишине, чувствуя, как дыхание Виктории ровно и спокойно звучит где-то рядом,она уже привыкла к этим ночам,к нему,к тому, что он уходит мыслями,к его молчанию.

Свадьба — завтра.

Он сидел на краю постели, в одной рубашке, склонившись вперёд, сжав руки в замке между коленями. Всё должно было быть правильно:  Совет требует стабильности, герцог Эльстен — верности. А он… он просто человек, запертый в ловушке красивого будущего, расписанного не им.

Он слышал, как где-то в коридоре звенят шаги , слуги несут свежие ткани, ленты, венки из белой лаванды. В зале для приёма гостей уже расставляют серебряные кубки, а во внутреннем дворе строят алтарь. Всё, что должно символизировать союз, радость, мир.

Валентин не чувствовал ни одного из этих слов.

Он не успел даже одеться как следует, когда к нему постучал советник Годрик.

— Простите, Ваше Высочество, но Совет просит присутствия. Ваш дядя, лорд Бертольд, только что прибыл. Хочет поговорить перед церемонией, о троне.

Валентин закрыл глаза. Всё, что он хотел , просто минуту тишины. Но этой роскоши у него не было. Он надел камзол цвета малахита и, ни слова не говоря, направился в приёмную залу.

Там уже собрались все :герцоги, кузены, братья матери, тётки, даже какой-то мелкий лорд из южных земель, чьё присутствие должно было «укрепить альянс». И в каждом взгляде, которым его провожали, чувствовалась одна и та же мысль:

он должен быть готов.

— Завтра ты станешь мужем, — сказал лорд Бертольд, опершись на трость с резным набалдашником. — А вскоре  и королём. Народ ждёт от тебя силы. Не забудь, что ты  не просто человек, Ты — символ.

Символ…

Валентину захотелось рассмеяться. Он был из плоти и крови, со своими страхами, желаниями и… с тем, чего он не мог назвать вслух.

Позже, когда солнце клонилось к горизонту, он вышел в сад. Там, в тени старой беседки, его уже ждал Даня.

Брат сидел на краю скамьи, глядя в землю. Когда Валентин подошёл, он не обернулся.

— Ты даже не посмотрел на меня сегодня — тихо сказал Даня. — Будто я стал невидимым.

— Не в этом дело, — так же тихо ответил Валентин. — Я просто не знаю, что сказать.

— А мне кажется, ты знаешь,просто боишься. Браки ради короны, речи ради Совета… Это ведь не ты, Валь.

Молчание сгустилось между ними, тягучее, как смола. Валентин присел рядом. Хотелось просто дышать рядом с ним, без слов. Но Даня отвернулся.

— Завтра ты станешь мужем, — повторил он. —  ты до сих пор носишь мой крестик..

Серебряная подвеска сверкнула на его запястье, тонкая цепочка перекрутилась от напряжения. Валентин молча посмотрел на такую же у себя. Они были одинаковыми. Дань сделал их сам, много лет назад, тайно. В знак их связи. В знак того, что он всегда рядом.

— Я и не сниму его, — сказал Валентин. — Никогда.

Даня, наконец, посмотрел на него.

— Тогда почему ты уходишь от меня? Я благодарен что ты вчера мне спустя столько времени сказал что любишь меня, но я уже не понимаю, правда ли это..

Слова повисли в воздухе. Ответа не было.

---

А в это время, этажом выше, в комнате Виктории стояла полная тишина. Лишь щебет птиц за окном и шелест ткани, когда Лиллиан поправляла подол свадебного платья.

— Завтра всё изменится— сказала Виктория, глядя на своё отражение. — Я стану его женой.

Лиллиан остановилась. Она посмотрела на Викторию через зеркало. Глаза её были мягкими, но в глубине отражалась боль, которую она скрывала годами.

— Вы счастливы, миледи?

Виктория не ответила сразу. Она подняла голову, провела пальцами по вороту платья и прошептала:

— Я люблю его.

Лиллиан кивнула,это был не вопрос, она давно это знала,но слышать это вслух — было больно,неудобно. Окончательно.

— Тогда я рада за вас, — вымолвила она и опустила глаза. — Пусть он будет достоин вас.

Но внутри себя она решила: её чувства лучше похоронить. Если не навсегда, то до тех пор, пока сердце само не откажется от них..

---

Ночь была глубока и безмятежна, казалось, весь замок погрузился в сон, но в покоях наследника царила тревога. Валентин лежал на кровати, глаза широко раскрыты, смотря в темноту, где играла тень от мерцающей свечи. В его груди тяжело давила непроизнесённая правда, которая словно камень тянула вниз , вниз к запретной страсти и неотвратимой боли.

Серебряные крестики на запястьях несли свой символизм , память о прошлом и обещание, которое нельзя было нарушить. Каждый из них был не просто украшением, а тайной, которую знали только они двое.

Даня в это время бродил по дворцовым коридорам. Он не мог оставаться в одной комнате.Взгляд, полный одновременно ярости и нежности, скользил по мраморным стенам и украшенным гобеленам, где запечатлены были истории предков. Они жили и любили иначе, но его любовь — запрещённая, тайная , была ярче любой легенды.

Войдя в сад, он остановился под старым кленом , тем самым деревом, где в детстве они с Валентином впервые ощутили близость. Тогда всё казалось простым и чистым, но время изменило многое. Сердце жаждало признания, а разум твердил о невозможности.

Валентин вышел к саду незаметно, Виктории в комнате ещё не было, из за этого он смог прийти без вопросов. Их взгляды встретились , без слов, без масок. Всё, что осталось —молчание и пульсирующее напряжение.

— Я боюсь, — наконец признался Валентин. — Боюсь, что этот мир нас уничтожит.

— Тогда будем разрушителями, — прошептал Даня. — Вместе.

В эту ночь два брата нашли друг в друге последнее утешение и одновременно обрели свою вечную кандалу — любовь, которая не может быть, но не умрёт. Валентин и Даня, два брата, связанные тайной любовью, находились на грани судьбоносных решений.

Валентин всё больше ощущал груз предстоящего брака с Викторией, которая, несмотря на свою любовь к нему, оставалась для него не более чем символом долга и власти. Его мысли не отпускали образ Дани , свободного, искреннего, и одновременно недосягаемого. Между ними висела невидимая преграда, но сердце каждого рвалось к другому.

Даня, в свою очередь, всё более открыто проявлял свои чувства. Его тот подарок , серебряный крестик — стал символом этой надежды, но он понимал, что судьба играет с ними жестокую игру. Валя такими нежностями и знаками внимания не мог похвастаться, с каждым днём он становился всё более отстроенный,но внезапно всегда возвращался к тому — чего само больше желал.

Даня подходит к Валентину и аккуратно целует его в губы, когда уже на данный момент будет их следующий поцелуй если завтра уже свадьба? А там уже и больше проблем. Даня сам берет инициативу и притягивает Валю к себе и обнимает за талию. На данный момент всё было хорошо, прекрасно, младший пытался сделать так чтобы на данный момент Валя перестал думать о Виктории, о свадьбе, а просто побыл с ним вместе , спокойно, и может в последний раз.

«Мы связаны этими кандалами из золота», — думает Валентин, — «наши жизни сплетены, но свободы у нас нет».

После поцелуя, среди шелеста листвы, , они молча держатся за руки ,символ их недозволенной любви и вечной борьбы между долгом и сердцем..

---

Поздняя ночь. Личные покои Виктории, в которых она находится одна с Лиллиан.

В этот момент Виктория, в своих личных покоях , ведёт тихий разговор с Лиллиан , горничной, чьи чувства к ней оставались неразделёнными, но неотступными. Лиллиан осторожно намекает на свои эмоции, но Виктория мягко, но решительно даёт понять, что её сердце принадлежит другому , Валентину. Эта признанность лишь добавляет новой глубины предсвадебной драме.

Свечи догорали,тонкий аромат лаванды наполнял воздух. За окном был слышен шорох ночного ветра ,словно весь замок выдохнул перед грядущим утром.

Виктория стояла у зеркала, расчесывая длинные волосы. Она выглядела уставшей, но по-королевски собранной. На ней был лёгкий белый халат, вышитый серебряной нитью. В отражении  Лиллиан, стоявшая чуть поодаль.

Молчаливая,сдержанная,но в её взгляде горела та же тревога, что и в сердце Виктории.

— Ты не идёшь спать. — наконец произнесла Виктория, не отводя взгляда от зеркала.

— Как и вы, миледи, — ответила Лиллиан мягко.

Тишина снова повисла между ними. Виктория сделала несколько шагов к окну. В глазах её читалась усталость, но и нечто большее , тень сомнения, еле уловимая

— Можешь идти, — произнесла она негромко. — На данный момент ты свободна, иди отдыхай.

Лиллиан подошла ближе, держа в руках тонкий пояс, который должна была использовать, чтобы завязать халат.

— Миледи, можно мне ещё побыть с вами? — тихо сказала она. — Мне бы хотелось, чтобы вы… не спешили.

Виктория обернулась резко.

— Что?

Лиллиан чуть смутилась, но не отвела взгляд.

— Простите, — она опустила глаза. — Иногда мне кажется, что вы идёте туда, где вам будет холодно. Не из-за платьев, не из-за золота, а… из-за одиночества.

Виктория молчала. Она подошла ближе, почти вплотную, и нахмурилась. Их разделяли только несколько сантиметров.

— Лиллиан… — её голос был мягок, почти шёпот. — Я знаю, ты чувствуешь больше, чем должна. Ты прекрасно знаешь, что я могу сделать с тобой за твои чувства.

Лиллиан не ответила,только дыхание её стало чуть прерывистее. Она сдерживалась — привычно, как всегда.

— Я… — продолжила Виктория, глядя прямо в её глаза, — отдала сердце другому. И если бы могла его забрать — я бы всё равно не смогла отдать его ещё раз,даже тебе. Я с тобой не делаю ничего, ведь понимаю твои чувства.

Наступила долгая пауза. Лиллиан сдержала дрожь губ и кивнула, будто заранее была готова к этим словам.

— Я не прошу ничего, — произнесла она. — Я просто останусь,пока вы позволите…

Виктория чуть коснулась её руки. Тепло,молча,а потом развернулась и снова посмотрела в зеркало.

— Завтра я стану королевой. И возможно, самой одинокой женщиной в этом замке.

Лиллиан стояла за её спиной, как всегда , тенью, поддержкой, тем, кто будет рядом, даже если это останется незамеченным.

— Я не дам вам быть одинокой, миледи, — сказала она почти неслышно.

— Иди умойся и приведи себя в порядок, — сказала Виктория.

— Но госпожа, я…

— Я желаю, чтобы ты завтра присутствовала на моей свадьбе и тоже была на балу.

— Госпожа, но что подумают остальные?

— Молчи! Это мой приказ. Я решаю, как хочу, чтобы было на моей свадьбе. Я отдам тебе одно из своих платьев. Я хочу, чтобы ты была хоть так рядом.

Лиллиан кивнула, почувствовав, как в груди разливается странное тепло ,смесь облегчения и тихой благодарности за доверие, которое Виктория ей оказала. Это было больше, чем просто приказ или просьба , это был маленький островок настоящей близости в море холодных правил и лицемерных улыбок.

Она медленно подошла к Виктории, опустив взгляд, чтобы скрыть блеск в глазах, который мог бы выдать её настоящие чувства. Но голос оставался ровным и спокойным:

— Спасибо, миледи. Я не подведу.

Виктория слегка улыбнулась, впервые за долгое время без маски официальности. Её пальцы коснулись ладони Лиллиан, как будто передавая ей невысказанное обещание — не быть одной.

Комната окутала тишина, нарушаемая лишь мерным потрескиванием догорающих свечей и шорохом ночного ветра за окнами. Лиллиан понимала, что впереди будет многое, что им обоим придётся скрывать и терпеть. Но сейчас, в этот момент, она была рядом с той, кто стала для неё больше, чем просто госпожа.

— Я останусь с вами, — тихо сказала Лиллиан. — Даже если никто больше этого не увидит, даже если вы..против.

Виктория закрыла глаза на мгновение, словно собираясь с силами для грядущего дня.

— Завтра начнётся новая глава, — прошептала она, — и возможно, это будет самое трудное испытание.

Лиллиан обняла её за плечи, осторожно и нежно, словно обещая быть опорой в этом испытании.

— Мы справимся, миледи, вместе.

Они стояли так несколько минут, позволяя себе прикоснуться к редкой искре понимания и доверия , тому, что согревало даже в самые холодные ночи. Виктория не оттолкнула горничную, только из-за того факта что понимала её чуства.

---

Ночь в замке становилась всё гуще и глубже. Валентин не мог найти покоя — мысли о Дане, о будущем, о тех решениях, которые ему предстоит принять, терзали его.

— Завтра… — начал Валентин, но не смог продолжить.

— Я знаю, — перебил Даня, его голос был тихим, но твёрдым. — Завтра ты станешь мужем Виктории. Ты пойдёшь по пути, который выбрали для тебя.

Валентин повернулся к брату и увидел в его глазах отражение собственной боли.

— И что же остаётся нам? — спросил он. — Мы  братья, но нам нельзя быть вместе, не так, как хотелось бы.

— Мы всегда будем вместе, — ответил Даня, — но не так, как мечтали. Может, однажды найдём свой способ быть счастливыми. Пока же — молчание и терпение.

Они стояли молча, в ночной тишине, ощущая вес грядущих дней. Серебряные крестики на их руках казались не просто украшениями, а цепями, которые связывали их навеки.

Но даже эти кандалы из золота не могли сломить их связь , тихую, нежную и трагичную. Пришло время расставаться, завтра важный день. Последний лёгкий поцелуй в щеку от Дани для Валентина , и те уходят.

Ночь перед свадьбой окутала замок тёмной вуалью, словно сама судьба затянула занавес между прошлым и будущим. В каждом углу чувствовалась тревога, даже в самых тишайших покоях, где казалось, что время замерло и дышит вместе с затаённым сердцем.

Валентин стоял у окна  смотря на далёкие огни города. Его пальцы крепко сжимали серебряный крестик на запястье. Завтра он будет мужем Виктории, принцессы, которой он обещал себя отдать, но его сердце… его сердце принадлежало другому.

Глубоко внутри, за стенами официальных обещаний и королевских клятв, жила любовь, которую нельзя было назвать вслух, которую нельзя было признать. Даня , брат, друг, тайна и свет, который освещал самые тёмные уголки его души.

Виктория готовилась к новой роли , жены наследника престола. Её сердце было наполнено противоречиями: любовь и преданность к Валентину, но и чувство одиночества, которое она старалась скрыть за улыбкой и спокойствием.

Лиллиан в душе была рядом — горничная, чьи глаза отражали тайные чувства и внутреннюю борьбу, которую она вела сама с собой.

Когда Валентин и Виктория уже были в спальне, в комнате царил полумрак , только слабый свет свечей мягко освещал высокие стены, отражаясь в зеркалах и на шелковых занавесках.

Виктория  приблизилась к нему, медленно, словно боясь нарушить невидимый хрупкий мир, который их окружал. Не говоря ни слова, положила руки на его талию , лёгкое прикосновение, но наполненное силой и желанием.

Его тело напряглось, но он не отстранился.

— Завтра  твой день, — сказал он, голос чуть хриплый от напряжения. — ну и наш,но  я чувствую, что между нами остаётся то, о чём нельзя говорить.

— Я знаю, — прошептала Виктория, прижимаясь ближе. — Но я хочу, чтобы ты знал, я здесь, рядом. Даже если всё кажется невозможным для тебя..

— Ты сильнее, чем я думал, — признался он. — Я знаю, что не смогу быть тем, кого ты ждёшь.

— Ты не один, Валентин,никогда. Мы найдём свой путь, каким бы трудным он ни был. Я люблю тебя..

Они замерли, слушая удары собственного сердца и шёпот ночи за стенами комнаты.