Предписания

Дьявол существует. Ад тоже. В этом вполне можно убедиться, взглянув сейчас на меня. Я пыталась остановить это. Серьёзно. Решительно отговаривала волка не совершать глупость, которая навлекла бы на нас уйму проблем. Превозмогая боль, я держалась на ногах и сдерживала внутренний рёв зверя. Это уже была не шутка.

— Фара?.. — Голос Иссы, ставший мне за небольшое количество времени, родным послышался запредельно близко. Небезопасно.

Я хотела отодвинуть её от себя подальше. Мечтала, чтобы они всё же додумались уйти. Но, увы, их дребезжащие голоса и гулко бьющиеся сердца всё ещё болезненно били меня по ушным перепонкам.

— Что с тобой?.. Как мы можем тебе помочь?.. — Говорил всё тот же ласковый голос.

« Ничем. Только разве что закроете дверь подвала и сбежите. Как можно быстрее. Как можно дальше. И просто попытаетесь забыть увиденное», — мысленно ответила я, ибо язык онемел. Как и всё тело. Резкий удар изнутри подкосил меня, и я без силы рухнула на холодный пол. Благо теперь он был чистый, хотя это и никак не улучшило ситуацию. Боль незамедлительно усиливалась. Кровь, которую сердце начало качать в два раза быстрее, кипела, бурлила, принимала особую форму. Волчью.

— Вот чёрт!.. — крик Кемерона было последним, что я слышала, прежде чем меня накрыла темнота. Я снова дала волю волку. Снова потеряла контроль. Слабачка.

***

Солнце уже находилось высоко над горизонтом, когда молодая девушка, заварив крепкий чай с мятой, после второй бессонной ночи подряд поднималась с двумя большими кружками на второй этаж, где ещё царила утренняя тишина.

Она любила запах мяты. Он ассоциировался с детством, а значит, с беззаботностью. Девушка помнила те вечера, когда они с отцом читали вслух рассказы иностранных авторов, наслаждаясь вкусом и терпким ароматом чая. Тогда не было ничего важнее этих посиделок, но сейчас... Блондинка тяжело вздохнула. В груди неприятно защемило. Когда человек взрослеет, он неосознанно теряет крохи наивности, искренности и чистоты. Иногда он забывает простые истины, на которых держится мир.

Девушка остановилась у коричневой двери и, глубоко вздохнув, постучала. Из комнаты послышалось недовольное кряхтение, а после сонный голос проговорил:

— Можешь войти.

Элли распахнула дверь и оказалась в залитой солнцем просторной спальне. Взгляд оленьих глаз обратился прямиком на мужчину, болезненно развалившегося на большой кровати.

Он был красив. Огромные чистые глаза песчаного цвета смотрели всегда открыто, в них всегда горел неугасаемый огонёк жизнерадостности. Даже в самые трудные дни мужчина не терял энтузиазма. Прямой нос и широкие скулы выражали суровость его красоты, которой обладали далеко не все оборотни Сефелда.

Всё в этом человеке было близко к идеальному, но сейчас картину портил огромнейший ожог на шея, берущий своё начала от ног. Благо одежда прикрывала большую часть этих ужасных ран. Волчий аконит сделал своё дело.

— Прости, что разбудила, — тихим голос пролепетала Элли, приблизившись к кровати и поставив на журнальный столик кружки. — Обычно в такое время ты уже не спишь.

— Сегодня решил сделать исключение, — прохрипел мужчина, устало прикрыв глаза.

С того вечера, как мистер Грей принёс его на руках, прошло уже несколько ужасных ночей. Волк изнывал от боли всё это время. Ожог неистово горел, заставляя нутро переворачиваться. Элли не отходила от отца ни на минуту, сделавшись его сиделкой, пока местный врач боролся с последствием отравления аконитом.

— Извини, — ещё раз виновато проговорила девушка, потупив взгляд в пол и заправив золотистую прядь за ухо. — Мне захотелось провести это утро с тобой.

— Ты и так дневнуешь и ночуешь у моей кровати. Тебе ещё не надоело? Как-будто я сам не в состоянии о себе позаботиться... — заворчал мужчина и уже было хотел сесть, как резкий приступ боли парализовал тело. Вопль вырвался из гортани, заставив девушку подпрыгнуть на месте. — Ну, почти небольно.

Элли горько усмехнулась и присела на край кровати. Непрошенные слёзы навернулись на глаза, что позволило не видеть состояния отца в этот непростой момент. Ещё никогда он не был настолько уязвим. Сильный альфа просто не может выглядеть слабым. Он обязан всегда быть здоров и грозен, иначе... лишится своего места. Девушка не понимала, зачем вообще выстраивать эту иерархию? Почему нельзя создать равноправное общество, где никто бы не выделялся?

— Что мне сделать, чтобы тебе стало лучше?

Мужчина посмотрел на дочь усталым, измученным взглядом.

— Не трать на меня так много времени. Сейчас в твой жизни тяжёлый период. Ты готовишься стать альфой, Руби выходить за Чака... — мистер Уокер запнулся, заметив, как сконфузилось лицо дочери. У них были довольно доверительные отношения, поэтому Элли с легкостью могла поделиться с отцом всем тем, что тяжким бременем лежало на её душе. К тому же, кому можно доверять больше, чем родному отцу? — Элли, я в порядке. Отдохни.

Девушка покачала головой и нервно закусила губу. Она приложили максимум усилий, чтобы не расплакаться. Всё и сразу навалилось на блондинку, что заставляло голову идти кругом. Каждый день приносил новые сюрпризы, от чего голубоглазка уже начала бояться встречать рассвет. Кто знает, что он за собой принесёт.

— Я смогу отдохнуть только тогда, когда ты поправишься, — прошептала девушка и положили голову на руку отца.

Он глубоко вздохнул и, превозмогая боль, погладил её по шелковистым волосам, которые достались ей от матери.

— Мне скоро станет лучше, не волнуйся так сильно.

Девушка зажмурилась, представив, что на самом деле всё действительно хорошо. Мир, как и прежде, всё так же беззаботен и приветлив. Нет ничьих страданий, нет противного «соревнования» на место альфы, нет неразделенной любви. Нет ничего, что могло стереть улыбку, или превратить чью-то жизнь в посмешище.

— Будешь чай? — спросила блондинка с закрытыми глазами.

— Конечно, — на лице мужчины заиграла улыбка. — Ты готовишь самый восхитительный чай в этих краях.

Элли засмеялась, поднявшись с отцовской руки. Когда лицо девушки светилось счастьем, она была слишком, запредельно прекрасна, что не любоваться ей было невозможным.

Она взяла в руки чай и уже хотела передать его папе, как вдруг услышала хлопок входной двери и ругательства Руби, которая со вчерашнего дня стала личным стражем семьи Уокер. Она помогла Элли ухаживать как за отцом, так за самой девушкой, от переживаний забывавший даже нормально поесть.

— Чую знакомый запах... — задумчиво проговорил мужчина. Хотя аконит и повредил его обоняние, он, всё же, был альфой. — Может, пойдёшь и проверишь кто там?

Элли хмыкнула и поставила кружку на место.

— Я вернусь через минуту, — бросила она.

Девушка не лгала насчёт одной минуту, ведь буквально за пару секунд Элли спустилась на первый этаж и встала перед парадной дверью. Подруга, ещё не успев скрыться, стояла спиной к блондинке, а когда обернулась, резко отпрянула, схватившись за сердце. Руби выглядила слегка... не собрано и растерянно. Горячий румянец на щеках говорил о недавнем споре с кем-то. Элли недоуменно выгнула бровь.

— Что здесь произошло?.. — сказав это, Элли вдруг почуяла запах. Запах, от которого всегда сходила с ума, превращаясь в долбанную маньячку. Влюбленную маньячку.

Она молниеносно обошла Руби, которая хотела предупредить её не делать запланированного, но не успела. Элли уже распахнула дверь и шокированным взглядом уставилась на красивого юношу, чьи глаза, в свою очередь, уже шарили по усталому лицу блондинки.

Девушка очень изменилась с последней их встречи.

— Чак... — одними губами, но этого было достаточно, чтобы воскресить в памяти все моменты, связанные с ним. Она отдала ему слишком много себя, о чём после пожалела. Вот совет: никому не доверяйте.

Чак рассматривал её. Пытался вспомнить то же, что и она сейчас, но... не мог. Всё это стерлось из памяти, как ненужное, лишнее... пустое. Оно не несло в себе чего-то действительно необходимого. Нет, Чак не был бесчувственной скотиной, который просто поигрался с девушкой, растоптав её сердце и плюнув в душу. Нет. Он просто решил пойти дальше. У них не вышло. Не срослось. Она не смогла заменить ему воздух, не смогла пробраться через грудную клетку прямиком в сердце, не смогла заставить его чувствовать буйства эмоций. А Чак хотел этого. Возможно потому, что в его размеренной жизни этого всего чертовски не хватало.

— Привет, — так просто сказал он, после чего внутри девушки всё несколько раз перевернулось. Чёртовы американские горки. — Впустишь?

Руби, стоявшая всё это время позади подруги, пихнула в спину Элли. Явно недовольная, что этот придурок снова оказался перед ней, она пошла на кухню, где, настроив свои уши – локаторы, сидел Лари, при этом со зверским аппетитом вгрызаясь в сочное яблоко красного цвета. Руби фыркнула и уселась напротив друга, навострив слух.

— Зачем ты пришёл? — спросила Элли, наконец-то. Ей невообразимых трудов стоило выйти из оцепенения.

Чак опустил серо-зеленые глаза вниз и усмехнулся. А чего он ожидал? Что девушка примет его с распростёртыми объятиями? Ну конечно.

— Хотел узнать как мистер Уокер и... как ты?

Элли снова удивилась. Давно ему стало интересно, как она? Почему сейчас, а не раньше, когда её сердце кровоточило так сильно, что девушка захлебывалась собственной кровью? Умирала.

— Ему... лучше. А мне... думаю тоже, — выдохнула она, тоже опустив взгляд.

Чак скривился. Парень знал, что девушка лгала, но кем он был, чтобы рассчитывать на её откровения? Тем, кто предал её. Моральный урод, не иначе.

— Прекрасно. Желаю ему скорейшего выздоровления, — быстро пробормотал он, заглушив вой волка, который хотел изменить ситуацию. Хотел загладить вину.

Элли кивнула, больше не решившись взглянуть на парня. Тот кивнул и ушёл. Стремительно и как всегда грациозно, после себя горький след недосказанности.

Голубоглазая закрыла дверь и прижалась к ней лбом.

Снова это всё вернулось к ней. То, что она чувствовала весь этот год. Элли так долго скрывалась от него, так долго убегала, а тут... он явился на её порог в тот момент, когда девушка была слишком подавлена, чтобы отвечать ему с гордостью. Теперь ей стало ещё хуже.

— Руби, подойди. Пожалуйста, — произнесла Элли неживым голос. Она знала, что друзья всё слышали, чему сейчас была рада. Это всё упрощало.

Сайлас через секунд появилась рядом, облокотившись спиной на дверь.

— Ушёл твой ненаглядный?

— Он не мой. По-крайней мере теперь.

— Вот и прекрасно. Он – лицемер. Его наверняка подослал отец, чтобы проверить «почву». Наши родные помешались на завоевание титула «альфа», — ещё раз фыркнула Руби.

Элли напряглась, но промолчала. Силы покидали её тело. Вселенская усталость медленно опускалась на плечи блондинки, заставив девушку всем телом прилипнуть к двери. От неё пахло краской, маслом и деревом. В общем, всем, из чего она состояла. Но было и ещё кое-что... То, что въелась в гладкую поверхность. Оно окунуло Элли в волшебный чертог...

« — Я люблю тебя, — прошептал молодой парень, прижав необычайно красивую девушку к этой двери.

— Если меня здесь кто-нибудь увидит, то нам не поздоровится, — так же шёпотом проговорила она, влюбленными глазами глядя на уже довольно мужественные черты лица юного альфы.

— Я нас защищу. Обещаю, — он ласково улыбнулся и потянулся к девушке за очередным поцелуем...»

— Элли? — Обеспокоенный голос Руби, как спасительная шлюпка, вытащил голубоглазую из омута чужих воспоминаний. Она резко отошла от двери и, округлив в резком осознание одной вещи, тихо, но уверенно произнесла:

— Я знаю, как помочь отцу поправиться. Пора кое-кого навестить...

***

Мне кажется, что я умираю. Вот так просто. Без особо ознаменования свыше, знака или предчувствия. Моя погибель идёт за мной, но я не сдаюсь... Пытаюсь бороться, кидаю ей подноги камни, чтобы она споткнулась,  и тогда у меня появится время. Совсем немного, но этого хватит, чтобы попрощаться с теми, кого безмерно любишь. Или же, эти секунды ты потратишь на просьбы простить тебя у тех, кому причинил боль...

— Родная?..

Я почувствовала, как нежная мамина рука коснулась моего лба, проверяя на наличие жара. Хотя, думаю, и без того можно было понять, что огонь сжирал меня в эту минуту, заполняя легкие едким дымом, который не давал мне нормально вздохнуть. Что со мной? Давно ли я в такой состоянии? И почему мне так плохо?..

— Мама... — шепчу я и поражаюсь своей возможности что-либо говорить. Мои глаза всё ещё плотно закрыты, поэтому я не вижу её, но её присутствие прекрасно ощутимо.

Мне хотелось, чтобы этот кошмар уже закончился. Хотелось открыть глаза и вдруг оказаться совершенно здоровой. Желательно, в другом месте. Разве Сефелд сможет стать мне домом? Сможет ли хотя бы одно место в этом мире принять меня?.. Вопросы без ответов.

На кромки моего сознание крутилось что-то осязаемое и, несомненно, болезненное. Я никак не могла вспомнить, что именно, пока не услышала знакомый голос:

— Моя помощь ещё нужна?

— Спасибо, Патрик, что привёз мою девочку домой... Я очень тебе благодарна.

Патрик. Патрик Мартин. Академик. Академия. Подвал. Хариссы...

Я резко села на кровати и широко распахнула глаза, от чего всё моё тело пронзила ещё более сильная боль, но мне было плевать. Мама отпрянула от меня, испугавшись. Мистер Мартин вздрогнул. Оба смотрели на меня с испугом и ожиданием. Я сглотнула болезненный ком в горле и покрасневшими глазами поочередно окинула их боязливым взором. Мама вся дрожала. Её лицо, помятое и взволнованное, выражало мои страдания. Она разделяла их со мной. После таких моментов, мне всегда хотелось придушить себя. Почему я не могу приносить только радость? Было бы просто изумительно.

— Что именно произошло? — без лишних слов перешла я сразу к делу, взглянув на мистера Мартина, который стоял довольно озадаченный, в том же костюме, что и утром, но только слегла испачканном... в крови?.. В крови! Его костюм в чёртовой крови!

Агония медленно захватила меня в свой плен. Мне безумно хотелось всё вспомнить. Неужели... неужели я натворила что-то непоправимое?.. Только не это. Только не они...

— Харрисы... что... с ними? — еле выдавила я, ощутив, как волчьи лапы сжимали моё сердце. Я не выдержу ещё одной крови на моих руках...

— Они, наверное, уже вернулись от регента домой и, будем надеяться, спят довольно крепким сном, — проговорил мужчина, снимая очки. Он устал – это было заметно.

— Чья... кровь у вас на костюме? — Мой голос дрожал, а руки непроизвольно сжали мой любимый плед с оленями, который теперь не давал тепла. Уют испарился из здешних мест, как мой шанс на нормальную жизнь.

Мужчина тяжело вздохнул и посмотрел мне в глаза слишком пристально.

— Ты совсем ничего не помнишь?

Этот вопрос я ненавидела ещё с моего первого перевоплощения. Мама всегда его задавала, каждый раз надеясь, что я отвечу: « Да, я помню всё...». После этого я начинала бы рассказывать ей удивительные приключения в волчьем обличии, как часто делал папа... Жаль, что он умер так и не научив меня наслаждаться сущностью волка. Мне приходилось её ненавидеть.

Я отрицательно покачала головой на вопрос мистера Мартина, на что тот ещё раз вздохнул, а после, наконец, дал ответ на мой:

— Иссы.

Ядерная бомба взорвалась где-то в области груди. Химическое оружие мгновенно парализовало тело, отравила все органы. Вот теперь я действительно умираю. Моя единственная подруга пострадала. И я тому причина. Я всему причина...

— Ты травмировала ей руку, когда сопротивлялась перевоплощению. Но не волнуйся, миссис Сеймор приняла все меры, чтобы вылечить девушку.

— Ты такая умница, Фара, — вдруг прошептала мама, схватив меня за руку. Я непонимающе на нее уставилась. — Ты поборола волка. Ты не трансформировалась! Хотя и была на грани...

Возможно в другое время этот факт неимоверно обрадовал бы меня, но сейчас... Исса ранена. И это на моей совести.

— Я вовремя появился там и остановил Кемерона прежде, чем он успел наложить на тебя какой-нибудь проклятье. Парень был в полнейшем ужасе от увиденного...

Неудивительно. Такое зрелище даже человека со стальными нервами ввергло бы в оцепенение, а тут молодой парень, который, больше чем уверена, никогда не видел перевоплощение волка. Кошмар.

— Отдохните. Обе, — заботливо проговорил мистер Мартин, поочерёдно окинув нас взглядом. После, остановившись на мне, добавил: — Миссис Сеймор будет ждать тебя у себя утром.

Нет. Не хочу. Я подвела. Не смогла оправдать возложенных надежд. И что будет теперь? В меня будут литрами вливать волчий аконит? Запрут куда-нибудь в подвал и начнут испытывать на мне другие «лекарства» от трансформации. Что меня ждёт?..

— Я пойду, Айрис, — проговорил мужчина, на что мама кивнула и, ободряюще погладив меня по плечу, встала проводить моего спасителя. — Выздоравливай, Фара. Спокойной ночи.

Я ответила ему тем же и больше не смотрела на них. Через секунду я снова осталась одна. Зарывшись в одеяло с головой, мной овладело непередаваемое чувства стыда. Я всех подвела. Причинила так много проблем...

« Когда же это закончится?..», — простонала я и провалилась в забвение.

***

Прекрасная, волшебная вишня росла прямо под окнами спальни миссис Сеймор. Она была вечно цветущей, белые цветы которой ассоциировались у меня с душой, чистой и непорочной. Незапятнанной. Для меня это несло свой смысл. Я не была похожа на дерево вишни, потому что мои руки были измазаны в чужой крови. Невинной.

— Как такое вообще могло произойти?! — негодовала миссис Сеймор, проведя рукой по волосам чуть тронутым сединой, которая совершенно не портила её внешний вид. Напротив, регенту она даже очень шла.

Она прикусила нижнюю губу. Капельки крови сочились из маленьких ран. Женщина сильно нервничала. Так странно видеть регента ковена такой... растерянной? Возможно сейчас я стала свидетелем небывало события. Стоит хорошенько его запомнить.

— Миссис Сеймор, наверное сейчас не лучшее время для этого, но... может мне выбрать другое «лечение»? — Я решила окончательно добить женщину.

Она грозно зыркнула на меня.

— И какое же? — хмыкнула она, облокотившись на спинку доисторического стула. Ретро мода.

— Может... переселить меня к оборотням?

Женщина ошарашенно выпучила глаза. Я лишь пожала плечами.

Мне приходила эта мысль и раньше. Мелькала в моём сознании, медленно зрела. После встречи с оборотнями в лесу и знакомства с Элли Уокер, эта идея казалось не такой ужасной. Всё лучше, чем причинять боль тем, кто слабее меня физически.

Перед глазами всё ещё неусыпно стояла картина недавних событий. Хотя я и не видела лица Иссы, но была больше чем уверена: оно перекосилось тогда от нестерпимой боли, красивые черты исказились, из глаз брызнули слёзы...

Я встряхнула головой. Нужно собраться. Сделанного уже не изменишь.

— Фара, я понимаю, что произошедшее было ужасным... И, не думаю, что Харрисы смогут забыть об этом. Умолчать, — на фамилии своих некогда друзей я сглотнула. Не смогут забыть. Не смогут простить, — но не нужно рубить с плеча. И сбегать тоже. Мы найдём другое решение. Всё наладиться, — скорее себе, чем мне говорила миссис Сеймор,  пронзительным взором буравя теперь светлую стену перед собой.

Воцарилась тишина, в которой, как нам казалось, мы могли найти уединение со своими мыслями. Мне хотелось уже уйти, запереться у себя в комнате и больше никогда не выходить. Так и сделаю.

— Иди, — прошептала женщина, не глядя на меня. Я кивнула и двинулась к выходу из комнаты. Её голос ударил мне в спину: — Мы обязательно что-нибудь придумаем. Обязательно.

— До свидания, — пробормотала я и, наконец-то, выбралась из душной спальни, пропитанной волчьим аконитом. Слишком много чаёв она там заваривала. Тошнит.

Только оказавшись в прохладном коридоре, нервная дрожь, которая преследовала меня со вчерашнего вечера, стала утихать. Мне стоило нечеловеческих усилий, чтобы заставить ноги шевелиться. Нужно выбраться отсюда. Спрятаться. Скорее.

Шаркая по полу, я шла к выходу. В голове стоял гул голос, твердивших мне, что всё произошедшее уничтожит зерно дружбы, превратит меня в изгоя, сделает со мной ужасные вещи...

— Дочка? — Послышался мамин шёпот откуда-то из темноты мрачного, жуткого коридора. Он с трудом смог проникнуть мне в разум через вакуум, созданный для того, чтобы укрыться от всепоглощающей боли, способной уничтожить во всё поистине прекрасное. Незыблемо восхитительное. Например, веру в добро. Исса верила в меня. Думала, что я именно та подруга, которую она ждала. Её поддержка. Опора. Но что в итоге?.. Вера рухнула, как и мои иллюзии о счастливой жизни.

Мамочка. Родная, любимая, спаси... помоги мне. Избавь от этого чувства. Оно угнетает, ломает, режет, убивает меня. Кажется, что это длиться уже целую вечность. Когда началось и когда закончиться? Был ли вообще отчёт этому? Не знаю. Ничегошеньки.

Моя драгоценная, всегда понимающая мама приблизилась ко мне и заключила меня в свои нежные объятья. Они дарили мне столько радости, искренней и чистой, что я мечтала о нескончаемости данного момента. Но нет. Ничто не может длится вечно. В этом я убедилась уже сотни раз.

Она отошла. Её красивые глаза смотрели на меня. Мы обе молчали, но тишина не давила. Спасала. Слова не всегда нужны, чтобы понять кого-то или чтобы поняли тебя.

« Не вздумай сдаваться. Ты – моя дочь. Я растила тебя не для того, чтобы ты жила в вечном страхе. Возьми себя в руки!»

Мне кажется, или я действительно только что слышала у себя в голове голос мамы?..

Я пугливо подняла на неё взор. Мама как никогда выглядела строго: глаза ястреба, губы сжаты, брови сдвинуты. Она не на шутку зла. На меня? На мою слабость? Или же... на себя, за то, что родила подобную тва...

« Хотя бы раз посмеешь назвать себя так — можешь больше не называть меня матерью.»

Теперь это вообще не смахивало на шутку. Мамины глаза горели нетленным огнём, который должен был предать мне сил, но...

Мама, к чему это всё? Я уже упустила шанс на «нормальную» жизнь здесь.

« Глупости. Если Исса и Кемерон отвернуться от тебя, то пусть так. Неужели ты правда думаешь, что не найдёшь в этом мире людей, которые примут тебя?»

Она ждала ответа. Мне хватило сил только на то, чтобы сглотнуть нервный комок в горле.

Я правда так думаю? Или же во мне всё ещё неумолимо теплиться надежда? Кажется, да. Она там. Глубоко при глубоко. Там, где нет плохих воспоминаний, где нет страданий тех, кого я люблю. Там я простая девушка со своими комплексами. Желаниями. Настолько обычными, что хочется блевать от банальности. Там была я настоящая.

— Прости, мам, — из меня вышло что-то неразборчивое, но, кажется, мой земной ангел–хранитель всё поняла, потому что в следующую секунду её тёплая руку обняла мои плечи, и мы двинулись домой.

— Вот и чудно. Сейчас ты немного отдохнёшь, а вечером снова сюда вернёшься.

Я замерла. Куда вернусь?..

— Только не заставляй меня... пожалуйста, — умоляла я, предугадав зловещие мыслишки миссис Грейдер.

— Извини, но ничем помочь не могу. — Она пожала плечами, а я судорожно выдохнула.

Вечеринка. В доме Сеймор. Ад раскроет свои необъятные объятья для меня этим прекрасным, тёплым вечером...