10.
Катхар выполз из палатки ищеек с таким чувством, будто выбирался из утробы животного, которое его основательно пожевало, а потом почему-то выплюнуло.
Усевшись перед пологом, Катхар расправил плечи и потянулся, отчего хрустнули позвонки в спине. Маги многое знали про анатомию, и этому они Катхара учили с охотой. Может, потому что магам нравилось делиться знаниями, им нравились знания сами по себе. Особенно когда они не были тайными магическими.
Небо хмурилось, но хотя бы не дождило. Прохладный ветерок тут же прошелся по коже Катхара, так что он невольно поджал хвост поближе к телу. Искать камзол было откровенно лень, так что Катхар просто занялся костром, который давно погас. Краем глаза успевал и вокруг оглядеться.
Ищейки не любили жить в домах из камня и дерева. Даже если они останавливались рядом с городами, то предпочитали разбивать собственные лагеря. И у Башни они ставили такой же, а не жили вместе с остальными магами. Вот и теперь предпочли расположиться с другой стороны от королевского сада и замковых стен.
Ищейки говорили, им нравится чувствовать землю. Позже кто-то из старших, с испещренным магическими шрамами лицом, криво усмехался, рассказывая Катхару, что в городах и жилищах слишком много других запахов. Аромат от зачарованных камней для подогрева воды, сладковатые легкие амулеты, густой запах заклинаний, вплетенных в стены для крепости или в гобелены и росписи, чтобы краски дольше оставались яркими.
Катхар не был тренированным ищейкой, он не ощущал таких нюансов. И в целом, радовался этому. Ему бы не хотелось шагать по дворцу и постоянно пытаться разобраться в ароматах. А так он чувствовал только самые сильные, как пряный и густой от разлома.
Сейчас он стал совсем легким, перебивался запахом занявшегося костра. Катхар знал, что магия еще пульсирует в ткани мира, но успокаивается и полностью выровняется спустя оборот. Обернется от складки до снова гладкости. Что ж, разлом был мощным, значит, времени в общей сложности точно не меньше полугода.
Значит, еще полгода это будет волновать брата.
Катхар вздохнул и потер глаза, заспанно зевнул. Хотелось умыться, но он ограничился тем, что причесал пятерней волосы, наткнувшись на рожки.
Лагерь вокруг постепенно просыпался. Хлопали на прохладном ветру пологи палаток из парусины, выпуская гибких, подвижных ищеек. Они любили одежду из кожи, потому что она могла смягчать магические удары и легче поддавалась зачарованию. Но сейчас большинство предпочитало простые льняные одежды темных тонов. Женщины собирали волосы, чаще всего заплетенные в тонкие косички. Мужчины о чем-то перешучивались. Тянуло запахом костров, сладковатыми специями и первыми робкими завтраками.
Катхар снова поежился от холода и подкинул в огонь пару тонких палочек, которые заботливо сложили рядом. Хотя бы ночи пока оставались теплыми, или просто внутри палатки, под кожами, казалось очень тепло.
Всю ночь Катхару снились те же видения и голоса, только поблекшие. Он знал, что это нормально после разлома. Радовался только, что Арден спал крепко и, кажется, без сновидений. Видимо, слишком вымотался. Он доверчиво прижимался к Катхару и согревал его дыханием.
К видениям Катхара прибавилось и то, что он видел в тумане, рожденное именно Арденом, как близнецы они наверняка смогли перехватывать кошмары друг друга. И вот такие сны видит Арден каждый день? Мать, качающую на руках голову самого Катхара?
Он не знал, что ужасало его больше. Само видение, или то, что Арден смог так быстро от него избавиться. А значит, просто привычный. Что нужно видеть каждую ночь, чтобы настолько привыкнуть к кошмарам?..
Вздохнув, Катхар обхватил себя хвостом и руками. Огонь согревал, а двигаться и искать завтрак не хотелось. Как и лезть в палатку за шкурами, чтобы согреться. Пусть Арден спит.
- Рад, что закрытие разлома не забрало все силы.
Аэль подошел тихо. Его темные волосы были встрепаны, а простая темная одежда не отличала от других ищеек.
Это могло бы стать бестактным во дворце, но нормальным среди ищеек. Здесь спокойно подсаживались друг к другу и не считали, что надо каждый раз церемонно спрашивать разрешения.
К тому же Аэль принес две глиняные плошки с едой. Одну он протянул Катхару, со второй замешкался:
- Арден спит?
- Ага. Научился нас различать?
Аэль поставил вторую плошку рядом с Катхаром, хмыкнул и наконец-то уселся напротив. Кивнул в сторону рук принца:
- У тебя знаки хараторов.
Чернильные точки на костяшках. Что ж, когда вокруг не полумрак и суета, по ним действительно несложно понять, что это Катхар, а не Арден.
Усталости после вчерашнего действительно особо не чувствовалось. Только приятное опустошение, как удовлетворение от хорошо проделанной работы. Конечно, провернуть что-то подобное сегодня Катхар точно не смог бы, но на удивление не ощущал себя бессильным.
Он подхватил свою плошку и понюхал. Кажется, каша. Взял деревянную ложку и пожал плечами:
- Похоже, наши силы неплохо закрыли разлом.
Аэль кивнул, как будто что-то подобное случалось на его глазах каждый день. Принцы-близнецы закрывают магией разлом. Ничего особенного, не задерживайтесь, проходите дальше.
- Некоторые маги-исследователи считали, что такое возможно, - сказал он. – Но не проверяли, пусть и ходили слухи, что именно хвостатые бастарды и их потомки становились лучшими ищейками. Но кто же допустит именно королевскую семью к разлому! Это вы умудрились оказаться не в том месте и не в то время.
Катхар хмыкнул, уплетая кашу. На вкус походила на пшённую, но с приятным привкусом сухофруктов.
- Мы же принцы, - заявил Катхар, облизывая ложку. – Мы всегда и везде оказываемся вовремя.
- Если бы разлом подпалил ваши хвосты, вряд ли король понял объяснение «так вышло».
Конец вчерашнего вечера слился для Катхара, но он хорошо помнил отца. Тот тоже явился во двор в одних штанах и рубахе, встрепанный и резко бьющий хвостом. Катхар вообще не мог припомнить, когда видел отца, так отчетливо показывающего эмоции хотя бы хвостом – обычно тот лежал спокойно или ровно вился позади. Достойное напоминание о том, почему именно он правит.
Но вчера хвост отца хлестал по его. Волосы были встрепанными со сна, как у сыновей, отчетливо виднелись его крупные темные рога. Отец оглядел Катхара с ног до головы, как будто убеждаясь, что тот цел и невредим. Коротко спросил, где Арден.
Может, решил, что уже остался только один из принцев.
По лицу короля, как и всегда, мало что можно было понять, но Катхар заверил, что брат просто устал, и рассказал, как они закрыли разлом. Вот тогда брови отца дрогнули. Но он только коротко сказал, чтобы они оставили это дело магам.
Может, просто не хотел, чтобы они нарывались на новые неприятности. Катхар решил благоразумно умолчать о том, что магическая тварь пробралась в их крыло замка и чуть не убила.
- Тварей вчера много было? – спросил Катхар, подбирая ложкой кашу со стенок миски.
- Пара штук. Одна проскочила во дворец.
- Мы даже не слышали, как она убивала Алых рыцарей. Королевская гвардия будто пала без единого звука.
- Может, так и было. Эти твари умеют очаровывать. Ненадолго и не на всех действует, но на обычных людей точно. Пара минут, а ей хватило, чтобы разодрать в клочья. Хорошо, она вас не тронула.
Катхар знал, что его тварь не зачаровывала. Он сам восхитился этой грацией, огромной мощной тушей, которая будто сошла из древних легенд, которые нянька рассказывала шепотом и вертела фонарик с резными стенками и цветными стеклышками, так что на стенах танцевали причудливые силуэты и блики.
Если бы не Арден, тварь бы достала Катхара. Хотя непонятно, почему она медлила в комнате. И вновь Катхар вспомнил, что у зверюги был такой же хвост, как у них самих, похожие рожки.
Когда-то в Башне один старый маг-исследователь, набравшись дешевого вина, рассказал Катхару о предположении, будто предки принцев не просто пришли из-за моря. Их земля сотряслась и скрылась под водой, с тех пор потомки остались только в Экхадуре. Вся светловолосая знать, захватившая когда-то власть над этими землями, объединившая их в сильное государство. Это было известно всем.
Маг же рассказал, будто королевский род такой особенный, потому что на изначальной земле пытались соединить магию и людей, поэтому и появилось несколько родов, которые были и тем, и другим. Сильные, хранящие магию внутри себя.
Катхару нравились эти истории, но только потому, что он воспринимал их подобно сказкам нянюшки Джиновир: красивые легенды, имеющие мало общего с реальностью. Но теперь, когда он увидел магическую тварь воочию, когда она действительно медлила, прежде чем трогать принцев, слова того пьяного мага обрели смысл.
Хотя какая в сущности разница, откуда пошли их предки? Королевский род обладает силой. Она помогла закрыть разлом. И надо как-то убедить Ардена, что и с пророчеством справится. Они справятся.
Катхар заметил, что Аэль беззастенчиво пялится на его руки. Уже хотел едко поинтересоваться, что там такого интересного, не хвост же, когда и сам понял: Катхар засучил рукава, чтобы было удобнее есть, так что в мутном свете утра отлично были видны грубые шрамы на запястьях.
Катхар едва сдержался, чтобы не одернуть рубаху, вместо этого заставил себя спокойно доесть кашу. Когда Аэль отвел глаза, Катхар с ехидством уточнил:
- Что, даже не спросишь?
- Это не мое дело. Но мне жаль, что было что-то, заставившее появиться эти шрамы.
Катхар счел за лучшее вернуться к плошке и до конца вычистить ее от остатков вкусной каши. Может, он и не чувствовал себя уставшим после использования магии, но голодным – точно.
Вскоре из палатки выполз и Арден. Зевающий, сонный, но мгновенно подобравшийся, когда заметил Аэля. При посторонних он явно не очень-то хотел показывать себя. Усевшись рядом с Катхаром, так что их плечи соприкасались, Арден тоже позавтракал.
Он не очень-то хотел разговаривать, предпочитая короткие движения ложкой, и не поднимал головы. Арден казался хмурым и каким-то... потерянным.
Аэль много рассказывал, говорил, что маги явятся только к вечеру, чтобы исследовать место разлома, а ищейки пока останутся тут.
- Вы можете побыть с ними, а не во дворце. Они не будут против. Хотя не ждите благодарности за разлом, для ищеек это в порядке вещей.
- Нет, мне стоит поговорить с отцом, - покачал головой Арден. – Успокоить принцессу Талиссу и министров. Они любят разводить панику там, где не стоит, а после разлома в королевском дворце до конца дня будут бессмысленно кудахдать.
- Я могу пойти с тобой, - неуверенно сказал Катхар.
- Не нужно. Останься здесь, послушай, что говорят ищейки о разломе. Маги, которые прибудут, подчиняются Совету магов, я им не очень верю.
Арден метнул быстрый взгляд на Аэля, но тот пожал плечами:
- Понимаю. Я бы и себе не доверял. Могу только предложить отличное времяпровождение на вечер: похороны.
Катхар смотрел с удивлением, Арден оставался спокоен и невозмутим. Правда, Аэль явно и не пытался поразить. Он продолжил:
- Вчера в Храме умер один из уважаемых жрецов, так что сегодня на вечер назначена традиционная церемония в храмовом саду. Я буду как представитель магов, чтобы показать, что мы чтим традиции жрецов. Присутствие принца прекрасно напомнило бы о единстве короны, Храма и магов.
Даже Катхар понимал, что это прекрасная политическая возможность, которая не требует особых усилий. Арден наверняка понял еще быстрее, потому что кивнул:
- Иди, Кат. Я не знаю, насколько меня задержат дела, да и именно твой визит в Храм был бы полезен.
- Да, - негромко сказал Аэль. – Потому что вне стен Храма, но окружающие сочтут это визитом.
Ну, конечно, он знал, что Совет магов вплел в кожу Катхара заклинания! Вряд ли ему доложили сами маги, скорее всего, и не Иладейл, но Катхара смотрели королевские маги, они по рангу ниже Аэля, который уже заменял наставника на Совете магов. Конечно, они ему рассказали.
Оставалось надеяться, что Аэль не болтлив. Или, скорее, хорошо понимает, кому и что следует говорить. Интересно, а про вторую часть пророчества он тоже знает? Ее не оглашали широко, в курсе только жрецы и отец. И наверняка шпионы магов.
- Хорошо, - вздохнул Катхар. – Сделаем вид, что изгнанный принц может являться в Храм, а маги вовсе не пытаются надавить. Надеюсь, церемония хоть не очень скучная?
- Нет, она красивая. Жрецы относятся к похоронам как к переходу.
Арден тоже доел кашу, аккуратно положил свою плошку в плошку Катхара. Обхватил себя руками, тоже заметно подмерзая. Надо было бы найти камзол, который где-то внутри палатки, или начать уже двигаться.
- Как твое плечо, принц Арден? – спросил Аэль.
- Болит немного и всё.
- Давай я осмотрю напоследок и сделаю перевязку.
Противиться Арден не стал. Повернулся спиной к Катхару, подставив Аэлю плечо, стянул рубашку. Аэль деловито размотал повязку, с удовлетворением кивнул, увидев глубокую царапину. Катхар решил, раз зашивать не пришлось, значит, ничего серьезного.
Он видел, как Арден чуть трясся от холода, а его плечи казались поникшими. Как опустил голову, когда никто не видел его выражения лица. Катхар мог поспорить, что знает, о чем думает брат. И от того, что он не бежал при этом пить успокаивающую настойку, менее погано почему-то не становилось.
- Принесу мазь и новую повязку. Мои закончились, попрошу у ищеек.
Катхар не знал, правда ли это, или Аэль попросту решил деликатно удалиться. Но был благодарен.
Порывисто придвинувшись, Катхар обнял брата со спины, обхватил ладонями его сцепленные ледяные руки, обвил хвостом, желая согреть, поделиться теплом, хотя и сам начинал подмерзать. Голова Катхара оказалась почти что на плече брата, и он тихо прошептал ему в ухо, с таким же заостренным кончиком, как у него самого.
- Я знаю, о чем ты думаешь, Дени. Не надо. Не изводи себя. Плевать на все пророчества! Они не обязаны сбываться.
Ему так нестерпимо хотелось поделиться этой уверенностью с Арденом! И он ощутил, как брат и правда расслабился – а может, начал согреваться. Слова Ардена звучали тихо, но, к удивлению Катхара, уверенно и вовсе не потерянно:
- Пророчества не всегда сбываются так, как решили люди. Не важно, кто встанет у нас на пути, пусть хоть сами боги, но я брошу вызов и им, если потребуется. Ни один из нас не умрет. И мы разделим боль.
Почему-то в этот момент Катхар отчетливее всего понял, почему именно Арден должен сесть на престол. В его тоне слышался перезвон металла, готовность стереть в порошок горы и иссушить моря, если это потребуется.
Это восхищало.
И немного пугало. Катхар только надеялся, что это стремление к цели не заведет брата не в ту сторону.
Церемония прощания проходила на закате.
Незадолго до захода солнца, когда оно окрашивало горизонт и собравшихся в алый цвет. Храм сиял за спинами, отражал лучи светлыми стенами и многочисленными стеклами. Хотя, с точки зрения Катхара, витражи, как у магов, смотрелись бы намного красивее.
Умершего жреца звали Таеролис Килцераг, он был посвященным седьмого круга, допущенным к таинствам одиннадцатой ступени.
Катхар не имел ни малейшего представления, что это значит, а длинное имя вообще никак не мог запомнить, недоумевая, откуда же прибыл жрец. Или что за извращенцами были его родители. Может, отец после таверны споткнулся о порог и выругался, а мать решила, это отличное имя для сына?
Думать об этом было приятнее, чем смотреть на тело. Мертвецов Катхар вообще не любил, они казались ему вечным напоминанием того, что он сам может убивать и когда-то это делал.
Но, надо признать, жрецы устроили ритуал прощания действительно красивым.
Ложе, вокруг которого собрались, утопало в душистых цветах белых, розовых и нежно-фиолетовых оттенков. Лепестки украшали и вытоптанную траву вокруг.
Восковое лицо мертвеца избороздили морщины, его лысая голова покоилась на шелковой подушечке и явно была натерта маслом. Золотые серьги полностью закрывали уши и ловили отблески солнца, как и одежды густого шафранового цвета.
Может, это был цвет заката.
Как и маска на лице Катхара. В какой-то степени это было красиво, хотя немного жутко. Переплетения листьев и позолоты, изнутри обитое бархатом. На этой церемонии пришлось надеть ту маску, которая закрывала не верхнюю половину лица, а нижнюю. Катхар их не очень любил, ему казалось, его просто затыкали. Хотя на уроках в Башне магии ему рассказывали о сакральном смысле.
Вечный круговорот жизни. Рассвет и закат. Рассвет ударяет по глазам, мы начинаем видеть новый мир. Закат – это увядание солнца и жизни, последнее дыхание. На части ритуалов нужны маски рассвета, на части заката.
- А как же боги? – спрашивал Катхар, подперев голову рукой. – Почему у Фануира закрыт рот, а у Шаниры глаза?
- Боги – сами по себе рассвет и закат. Они меняются масками. Обрати внимание, на разных статуях изображают по-разному.
Катхар так и не обратил, а теперь ему нельзя войти в Храм. Хотя бы на сад правило не распространяется. Так что можно стоять в толпе жрецов, вдыхать сладковатый запах благовоний и слушать монотонную молитву. Катхар думал, ритуал будет проводить Иладейл, но ее тут не оказалось.
Жрецы были как лысые в оранжевых одеждах, так и просто в светлых, их как раз большинство. Они с Аэлем выделялись: оба в неброском темном. Только Аэль прицепил на ухо серьгу, демонстрируя связь со жрецами, а Катхару пришлось напялить официальную маску и тонкий венец на голову. Хвост и даже кончики ушей натерли золотой краской, а на темных волосах Аэля выделялась золотистая пыльца для церемоний – дворянам приходилось соответствовать церемониям.
- Мы заперты в темнице смертного тела, но возрождаемся из жизни в жизнь. Мы помним об этом, и страх смерти угасает.
Катхар не уверен, что если б он воспитывался во дворце все эти годы, то стал бы пылко верующим. Как он понял, и отец, и Арден верили в пророчества, во что-то магическое и таинственное, что связано с Храмом, но не очень в их идеи.
Жрецы считали, что тело умирает, но дух живет вечно и перерождается, накапливая опыт и становясь всё лучше, пока не получит возможность вознестись в объятия богини и самому стать подобным богу. Катхар в эту чушь не очень верил, хотя сейчас поймал себя на мысли, что про себя повторяет слова вслед за жрецом. И очень хочет, чтобы смерть не стала бездной и тьмой, как полагали маги.
Пусть в момент смерти не будет боли. Пусть я обрету мудрость возродиться и снова встретиться с теми, кого люблю.
Взяв тонкую палочку, жрец зажег на ней крошечный огонек и обошел каменное возвышение с телом. Вокруг него в лепестках прятались маленькие чаши с крошечными свечами. Жрец зажег их все, и они мягко засветились, будто принимая роль у закатившегося за горизонт солнца.
- Умри, чтобы возродиться и обрести себя! – возвестил жрец.
Остатком горящей палочки он аккуратно поджег сплетенную из ветвей звезду, что стояла над головой трупа. Видимо, до этого ее облили чем-то горючим, так что она ярко вспыхнула.
Звезда как символ неба и объятий богини Шаниры. Любящая мать, которая вместе со своим супругом танцует среди звезд.
Звезда догорала, жрецы постепенно расходились, тело продолжало лежать, и Катхар растерялся, не зная, куда деться и можно ли уже уходить.
- Пойдем, - Аэль кивнул в сторону одной из дорожек, и Катхар с радостью последовал за ним.
В последний раз покосился на тело. Мальчишки-служки осторожно заворачивали его в пропитанную чем-то ткань, пахнуло протяжно и смолисто.
Дорожки в храмовом саду петляли, разветвлялись, создавалось ощущение, что их прокладывали вокруг кустов, а не наоборот. Каменная крошка шелестела под подошвами сапог, и Катхар мог только доверять Аэлю, который вел весьма уверенно. Пару раз он вильнул на неприметные повороты, решительно шагнул чуть ли не сквозь тисовые заросли... и Катхар с удивлением понял, что они оказались у небольшого пруда.
Укромный уголок, который от остального сада скрывали разросшиеся кусты с белыми цветами и вроде бы можжевельник, но Катхар не был уверен. Для него все кусты с тонкими, будто иголки, листьями были похожи один на другой.
Храм возвышался совсем рядом, будто еще одна защита от посторонних глаз или ушей. На воде тихонько колыхалась зелень, слышалось кваканье. Одна жирная лягушка сидела на плоском камне рядом со скамейкой и маленьким алтарем.
Катхар стянул с нижней половины лица маску и хмыкнул:
- Тут хотя бы нет трупов.
- Радуйся, что ритуал вокруг прощания, а само погребение только для высших посвященных. Там уже будет руководить Иладейл.
- Это особо красиво, и это не для простых смертных?
- Как сказать... это называют воздушным погребением. Увозят тело далеко в скалы, расчленяют и скармливают диким птицам. Жрецы служат живым существам и после смерти.
Катхара невольно передернуло. А еще он подумал, что очень многого не знает о церемониях жрецов, особенно тех, что скрыты от глаз большинства. Какой должна быть Иладейл, если руководит этим воздушным погребением? Наверняка есть специальные люди, которые делают грязную работу, но Катхару живо представилась Иладейл, которая взрезает трупу грудь кинжалом с золотой рукояткой. А потом серпом вытаскивает внутренности.
Аэль подошел к алтарю, который представлял собой обычную каменную подставку, потертую и поросшую мхом. На верхней площадке расположилась статуэтка двух переплетенных, неделимых богов, а перед ней маленькая глиняная лампадка с маслом и фитилем. Аэль не торопясь зажег ее, и Катхар заметил, как шевелились его губы. Видимо, воздавая привычные молитвы, но вслух Аэль сказал другое:
- Огонь символизирует свет осознания. Маги и жрецы и здесь не очень отличаются, просто первые ищут знаний в этом мире, а вторые осознания, что с этим миром всё не закончится.
Катхар не был готов к подобным разговором, поэтому счел за лучшее просто усесться на каменную лавку, положив рядом маску. В сумерки вплетался спокойный свет лампады и кваканье лягушек. Аэль не стал садиться. Вместо этого достал что-то из кармана, наклонился к огоньку. По воздуху поплыл горьковатый землистый запах.
- Откуда у тебя эта штука? – удивился Катхар.
- У меня есть друг, через которого проходят грузы из Килана.
Катхар слышал, что некоторую траву можно высушивать, измельчать и курить, завернув в листья. У магов был запас, но она дурманила лучше вина. Говорили о киланской траве, которая вроде как обладала приятным вкусом и вовсе не дурманила.
В мягком полумраке была хорошо видна поблескивающая золотая пыль на темных волосах Аэля и горящий огонек скрученной травы у него в руках. Он остался стоять, и поплывший дым будто размывал его фигуру.
- В такие вечера Храм почти похож на Башню магов, - сказал Аэль.
- Говорят, у них один источник силы. Одна магия.
- Только они никогда этого не признают. Несут пафосную чушь, а на самом деле, непримиримы, потому что каждый хочет себе кусок власти. Жрецам повезло больше, они расположились под боком у короля. Твои предки явно считали, что пророчества и благословения богов куда важнее, чем разломы и обученные маги.
- Они всё равно на службе короны.
Аэль хмыкнул:
- Ты ведь жил в Башне. Ну, и насколько король в курсе дел Совета магов?
Катхар знал, что не очень. Башня стояла удаленно от основных городов и дорог, чтобы любое вышедшее из-под контроля исследование никому не навредило. Башню полностью отстраивали трижды, а ремонтировали бессчетное количество раз, так что предосторожность не была лишней. Она же развязывала руки Совету магов, который хоть и подчинялся королю, но, как и Храм, мог играть в свои игры.
Храм прикрывался таинствами. Башня – расстоянием.
- Совет хочет урвать часть земель, которые сейчас во владении жрецов, - продолжил Аэль. – Еще бы в идеале налоги не платить. Это давняя борьба, но сейчас она встает особенно остро. Верховный маг Алаканор амбициозен. Поэтому и тебя использовал.
- Зачем ты мне рассказываешь?
- Это не секрет. Король в курсе. Ты принц, и вы с братом во многом и средство, и цель для магов и жрецов. Кто сможет подчинить будущего короля, тот и станет диктовать условия. Не важно, подчинит силой, шантажом или страхом.
- Пусть попробуют! – фыркнул Катхар. – Многие считают нас с братом слабыми, но это не так.
- Многие вас не знают.
На самом деле, Катхар не чувствовал себя так лихо, как хотел это показать. Он мог не разбираться в тонкостях интриг, но прекрасно понимал, что воздействовать можно на любого. Узнай люди о том, что маги не позволяют Катхару входить в храм, кто знает, что бы было?
С тоской Катхар подумал, что лучше бы не стал никого слушать и провел день рядом с братом. Пусть и за скучными разговорами или с принцессой, которая не так проста, как казалась. Тем более, от ищеек он за день так и не узнал ничего нового, только тот факт, что они считают разлом подстроенным. Хотя вроде бы такое невозможно.
Катхар думал, что он будет нужен сегодня Ардену. Но на самом деле, это ему сейчас хотелось переплести хвост с братским и ощутить невидимую поддержку. Не важно, против магического разлома или чужих интриг.
- Если маги или жрецы хотят избавиться от одного из вас, они продолжат, - негромко сказал Аэль. – Скорее всего, целью будет Арден, его слишком готовили к роли короля, он многое знает. И не сыграешь на том, что он десять лет провел у магов. Ну, если только отравление не было устроено отвергнутой красоткой.
Аэль улыбнулся, а потом добавил серьезнее:
- Я могу немногое, но я бы не хотел, чтобы кто-то из вас умер.
- Боишься, тогда второй тебя даже слушать не будет?
- Вместе вы сильнее. Я не прочь занять теплое местечко при короле, но всё-таки хочу, чтобы этот король был сильным.
- У меня всегда такое ощущение, что ты темнишь.
Аэль коротко и сухо рассмеялся:
- Это потому что все вокруг темнят, а я не силен в интригах, мне проще сказать, как есть, и там уже сам решай, что с этим делать.
Катхар понимал это, потому что и сам предпочитал вести себя точно так же. Но отнюдь не был уверен, что и здесь Аэль не ведет свою игру. Но доверять ему и необязательно, достаточно того, что Аэль помогает.
Доверял Катхар только брату.
- Слишком сложные разговоры для такого прекрасного вечера, - заявил Катхар.
Он запомнил всё, что сказал Аэль, и позже обсудит с Арденом. Но сейчас он хотел показать себя более легкомысленным – к тому же, вечер и правда был неплох.
Стащив с головы венец, Катхар положил его рядом с маской. Отодвинул их на край и улегся на спину на лавку, чтобы пялиться в сумрачное небо, где уже появились звезды.
- Я прятался в этом укромном месте, когда учился в Храме, - сказал Аэль.
Он уселся на лавку верхом, втиснулся над головой Катхара.
- Наверняка тебе нравилось.
- Нет. Иладейл постаралась испортить мне тут жизнь.
Катхар не мог глянуть удивленно, а сам Аэль опустил руку, так что свернутая тлеющая трава оказалась у губ Катхара. Отказываться тот не стал, и горьковатый дым скользнул в рот и в легкие. А неторопливый голос Аэля сплетал-расплетал историю.
- Мой отец такой человек, что его любви хватало на всех. На жену, которая родила ему Иладейл, на всех ее мертворожденных детей после. И на мою мать.
Аэль сделал паузу, забрал тлеющие травы, и Катхар посчитал, что может спросить:
- Кем она была?
- Понятия не имею. Работала на отца, но сын ей был не нужен. Она сбежала сразу после моего рождения. Отец любил ее, как он сам говорит, и в его словах много тепла. Но она, видимо, нет. А отец очень хотел сына, так что забрал меня в дом и признал собственным. Кто мог с ним поспорить? Только мои темные волосы, выдающие кровь простолюдина.
- Его жена... не любила тебя?
- Леди Ман приняла меня как собственного сына. Она тоже хотела еще детей. У меня было счастливое детство, только сестра так и не смогла простить мне рождение. Ей казалось, отец изменил отношение к ней из-за долгожданного сына. А может, так и было, я не знаю.
Катхару было сложно понять, как сестра может не любить брата. Но слушал он внимательно.
- Иладейл старше меня на четыре года. Она пошла учиться в Храм, вера в богов у нее от матери. А я потянулся за ней. Отец не возражал, в конце концов я младший ребенок. И Храмом я был искренне очарован. Как и ритуалами, службами. Мечтал о собственной золотой серьге на всё ухо. Но Иладейл постаралась испортить мне жизнь. Она всем рассказала, что я всего лишь бастард, незаконный сын. Всё, что у меня есть, это внезапное расположение отца.
- Это ведь жрецы, - возразил Катхар. – Им плевать на происхождение.
- Взрослым – да. Они бреют головы, так что не видно, какого цвета волосы. А мы были детьми и детьми жестокими. Я еще и родился маленьким, щупленьким и умным. Они просто нашли причину меня задирать. Сейчас я это понимаю, но тогда понять не мог. Даже темноволосые простолюдины смеялись надо мной, ни-то знали своих родителей, а я понятия не имел о матери.
В голосе Аэля всё равно послышалась грусть, или Катхару просто так показалось.
- А потом я почуял магию. Посчитал, что раз есть возможность, лучше уйти к магам. Я же не знал, что они настолько нетерпимы к жрецам.
Катхар снова вдохнул дым, когда скрученные листья оказались около его рта.
- Так что у магов меня тоже считали неудобным, - усмехнулся Аэль. – Подумать только, жрец! Если не шпион, то уж точно ублюдок. Ах, и правда.
- Ты сейчас живешь во дворце, ходишь на аудиенции к королю и готовишься занять место в Совете магов. Не похоже, чтобы твое происхождение бастарда или жреца тебе мешало.
Катхар не хотел, чтобы это звучало грубо, и в очередной раз подумал, что стоит взять у Ардена пару уроков дипломатии.
Аэль ничуть не обиделся:
- Не мешает. Но я вырос, видя постоянное осуждение в глазах. И чем лучше я учился, чем больше у меня получалось, тем больше осуждения.
- Теперь понятно, почему вы с Иладейл не ладите.
- Прошло много времени, она стала старше и спокойнее. Мы просто предпочитаем не пересекаться дома и обсуждать дела, а не личное. Хотя теперь и жрецы осуждают меня за то, что я маг, и маги за то, что чуточку жрец. А дворяне терпеть не могут и кривятся, когда смотрят на мои темные волосы простолюдина.
Катхар подумал, что между ними куда больше общего, чем казалось на первый взгляд. Может, эту общность они оба и почувствовали тогда, на ночи огня.
- Пора возвращаться во дворец, принц Катхар, - сказал Аэль, и его голос звучал хрипловато. – Сейчас не то время, когда стоит волновать брата или отца твоим исчезновением.
Он наклонился, заглядывая в лицо лежащему Катхару:
- Но позже я не против показать, насколько мне нравится твой хвост.