призрак прошлого.
Москва, сентябрь. Небо тяжёлое, мутно-серое, будто вот-вот хлынет дождь, но он всё никак не начинался — как застывшее ожидание чего-то неприятного. Сюзанна сидела у окна в студии, держа в руках телефон. Экран тускло светился, показывая одно-единственное сообщение.
«Привет. Я не ждал, что ты ответишь. Просто хотел сказать, что скоро вернусь в Москву. Было бы хорошо увидеться. Т.»
Она не двинулась ни пальцем. Просто смотрела. Сердце в груди колотилось глухо, как будто на его месте сидела чёрная птица, тяжело бьющаяся о рёбра. Она заблокировала экран и убрала телефон в карман.
В студии гремел бас — репетировали сниппет к новому треку. Глеб что-то объяснял Сахарной, размахивая руками, громко смеясь. Он был живой, яркий, весь в процессе. А Сюзанна будто отделилась от происходящего стеклянной стеной. Даже воздух не доходил.
Она поднялась, взяла бутылку воды и вышла в коридор. Захлопнула за собой дверь студии, прислонилась спиной к холодной стене и закрыла глаза.
> Год назад
Сентябрь. Уже тёмный вечер. Она задержалась в офисе — оформление нового артиста, куча бумаг, уставшие глаза. Вышла поздно, одна. Улица была практически пустой, только неоновый свет от ларьков и проносящиеся мимо машины.
На углу кто-то присвистнул. Она не обернулась. Ускорила шаг. Машина — чёрная, с тонированными стёклами — начала ехать медленно, параллельно ей. Из окна раздалось:
— Э, кис-кис... Девушка, не игнорь.
Она сделала вид, что не слышит. Но сердце уже колотилось. Поворот. Тупик. Они свернули за ней. Машина остановилась. Дверь открылась.
— Слушай, красивая, может, подвезём?..
Паника. Она достала телефон, но рука дрожала. И тут — визг тормозов. Из ниоткуда перед ней резко остановилась серебристая «Ауди». Окно опустилось.
— Садись! — голос. Уверенный, резкий.
Сюзанна, не думая, рванула к машине. Дверь захлопнулась, и уже через секунду они сорвались с места. Машина с преследователями осталась позади.
Тимофей.
— Всё нормально? — Он бросил на неё взгляд. Карие глаза, лёгкая щетина. Тёплая куртка, запах мяты и табака.
Она только кивнула, задыхаясь. Он не задавал лишних вопросов, просто включил радио и поехал в сторону центра.
Так они и познакомились.
С тех пор они начали видеться чаще. Он был старше, уверенный в себе. С родителями у него всё было плохо: отец пил, мать вечно в разъездах. Но у него были деньги. Он знал, как жить красиво — рестораны, клубы, цветы. Он называл её своей музой.
Их первое путешествие случилось внезапно: «Собери чемодан, мы летим на Мальдивы». Тогда Сюзанна впервые увидела океан. Они гуляли по пляжам, ели фрукты на завтрак, занимались дайвингом, дурачились под водой, спали в гамаке и делали снимки на плёнку.
Она помнила, как лежала в его объятиях, а он шептал: — У нас всё будет.
Но потом они вернулись. Рутинный Питер. Залитые дождём улицы. И началось. Он стал отдаляться. Не отвечал на звонки. Стал груб. Последнее сообщение было коротким: "Извини, но я улетаю в Англию". И всё. Никаких объяснений.
С тех пор прошло два года. И вот он снова появился.
— Что с тобой, Сюзан? — спросил Глеб, войдя в гримёрку. — Ты как будто не здесь.
Она резко отложила телефон и натянула улыбку: — Всё нормально. Просто устала.
Он сел рядом, не веря. Её пальцы сжимали телефон, и в глазах что-то метнулось. Тень. Волнение.
Тимофей снова написал:
"Я в Москве. Нам нужно поговорить".
***
Сюзанна, как заведённая, открывала и закрывала телефон. Новых сообщений от Тимофея не было. Она не отвечала — и, возможно, он решил, что не стоит больше пытаться. Но странное, вязкое чувство оставалось. Словно она — не просто получатель его слов, а участница чего-то, что вот-вот начнёт раскручиваться.
На следующий день она поехала в офис — встреча с организаторами фестиваля, который должен был пройти летом. Всё было как обычно: бумажки, звонки, кофе, короткие шутки и лёгкий стресс. Она старалась вести себя, как всегда, — улыбающаяся, собранная, в красивой белой рубашке и с заколотыми волосами. Но внутри всё сжималось.
Во время обеда она вышла на улицу — покурить, хотя уже полгода как бросила. Нервная привычка. Зажигалка дрожала в руке. И тут она почувствовала — кто-то смотрит.
Она обернулась. Никого. Только прохожие, велосипедист с курьерским рюкзаком и парень в капюшоне у кофейного киоска. Но стоило ей сделать пару шагов — и она снова почувствовала взгляд. Навязчивый, липкий, будто в спину впились чужие глаза.
Сюзанна резко развернулась — но снова ничего. Только капюшон исчез в потоке.
Вечером, когда она шла домой, в кармане завибрировал телефон.
Тимофей:
> Ты сегодня в белом. Тебе идёт.
Сюзанна остановилась, будто ударила молния. Рядом — дорога, машины, люди. Никого подозрительного. Она быстро набрала:
> Ты где?
Ответ не пришёл.
Всю ночь она не могла уснуть. Утром она посмотрела в глазок прежде чем выйти. Никого. Но тревога не отпускала. На студии Глеб заметил:
— Ты опять вся в себе. Ты уверена, что всё в порядке?
— Да… — сказала она, и впервые в жизни ей было стыдно врать ему.
В этот день она решилась — открыла чат с Тимофеем и написала:
> Ты следишь за мной?
Он прочитал. Долго молчал. Потом ответил:
> Я просто хочу быть рядом.
Я скучал.
Ты ведь тоже скучала?
Она набрала длинное сообщение, полное злости, боли и вопросов, но в итоге удалила всё и написала:
> Не приближайся ко мне.
Она думала, что на этом всё. Но когда спустилась в подземку, в стекле вагона мелькнула знакомая фигура. Тем же вечером она снова увидела капюшон возле подъезда.
А потом, ночью, пришло ещё одно сообщение:
> А если я не могу уйти?
***
Сюзанна медленно вышла из студии. Было уже темно, и город начал напоминать ту самую часть себя, которую она не любила — когда все лица становятся одинаковыми, когда любой силуэт за спиной кажется угрозой.
Глеб, стоявший у окна, наблюдал, как она накидывает куртку, и медленно подошёл.
— Ты точно нормально себя чувствуешь? — тихо спросил он.
Сюзанна подняла на него глаза. Они были усталые, опустошённые. Она чуть заметно кивнула:
— Просто устала.
— Устала — это когда ты валишься с ног, а не когда шарахаешься от каждого шороха. — Глеб склонил голову. — Скажи честно. Что-то случилось?
Она отвела взгляд.
— Мне просто кажется… что за мной следят.
— Кто?
— Не знаю. Может, показалось. Тимофей… он начал мне писать.
Имя повисло в воздухе.
— Тот самый? — уточнил он.
— Да.
Глеб помолчал.
— И ты собираешься ехать домой одна?
— Я просто... хочу побыть одна.
Он чуть усмехнулся, хотя в голосе звучало совсем не веселье.
— Сюзанн, я тебя не отпущу. Хочешь — злись, хочешь — кричи, но ты со мной.
— Глеб…
— Я не обсуждаю.
Он достал ключи от своей машины. Она не сопротивлялась. Просто кивнула, потому что не было сил спорить. Она чувствовала себя уязвимой, как будто стены её квартиры больше не были безопасными.
Они ехали по ночной Москве. В салоне играла тихая музыка — какой-то инструментал, который он сам когда-то сводил. Свет фар вырезал узкие коридоры между машинами, и Сюзанна смотрела на дорогу, не моргая.
— Он писал ещё? — спросил Глеб, не отрывая взгляда от трассы.
— Сегодня… "Ты в белом, тебе идёт". Я даже не знала, что он в городе. Он исчез тогда… просто исчез. Сказал, что улетает в Англию. А теперь...
— Ты хочешь обратиться в полицию?
— Не знаю. Мне стыдно. Глупо. Мы были вместе. Я… любила его. Он был странный, конечно. Иногда... непредсказуемый.
— Странный как? — Глеб напрягся.
Она медленно выдохнула:
— Иногда он мог внезапно исчезнуть на день, а потом вернуться с подарками и говорить, что "просто думал". А иногда — злился на случайные вещи, мог повысить голос, схватить за запястье. Я тогда не замечала. А теперь вот...
Глеб сжал руль так, что побелели пальцы. Но он молчал.
— Прости, я не хочу грузить тебя этим, — пробормотала она.
— Нет, Сюз. Я не из тех, кто уходит, когда начинается темнота. Я рядом. Слышишь?
Она посмотрела на него. И впервые за день — на её лице дрогнула слабая, почти неуловимая улыбка. Он остановился у её дома.
— Пойдём, — сказал он.
— Я дойду сама.
— Я сказал — пойдём. Я тебя провожу.
Они поднялись вместе. У подъезда Глеб пристально оглядел окрестности, что-то прощупывая в темноте взглядом. Сюзанна открыла дверь, он вошёл следом.
— Останься, — вдруг сказала она. — Просто... посиди со мной. Чтобы я не чувствовала себя одна.
— Конечно, — ответил он.
Они не включали свет — только тусклая лампа на кухне горела. Сюзанна сидела, завернувшись в плед, он рядом, на стуле. Они молчали, слушая, как гудит город за окном.
И вдруг её телефон завибрировал.
Номер был неизвестный. Сообщение пришло одно, короткое:
> Ты так и не изменилась. Всё такая же наивная.
Сюзанна побледнела.
Глеб наклонился:
— Это он?
Она не ответила. Только медленно положила телефон на стол, как будто прикосновение к нему жгло пальцы.
Он уже не просто следил. Он наблюдал. И знал, где она.
— Я не уеду, — тихо сказал Глеб. — Сюзанна, я с тобой. Он не посмеет подойти. Обещаю.
Она кивнула. Но внутри — что-то сорвалось с цепи. Потому что она знала: всё только начинается.