Расплата

Себастьян услышал голоса членов Большой пятерки в главном зале. Он терпеть не мог эти собрания. Особенно теперь, когда тема их обсуждений будет столь неприятна, и несомненно, всем собравшимся нервы станет щекотать.

— Господин Аларкон, — протянул Гросман Колтрейн, откинувшись в резном кресле, которое было одним из пяти за темным круглым столом. — Нам показалось, что ты и не почтишь нас сегодня своим присутствием.

Этот тон – вызов, он так и сквозил самодовольством. Такой тон они могли себе позволить только на подобных собраниях, потому что знали, что не одни, потому что помнили прекрасно, что по негласному кодексу оружие сюда проносить нельзя. Это был, пожалуй, единственный способ для старшего поколения синдиката дать волю своим чувствам. Дать отдохнуть психике, бесившейся при каждом появлении Себастьяна, ведь он был их самым большим раздражителем.

Обязанность делить власть с тем, кто моложе, била сильно. И власть эта была не малой. Каждый себя лучшим стратегом мнил и вершиной власти считал. Возможно. Но садясь за этот стол, каждый вновь вспоминал как дело обстоит на самом деле, и это било по самолюбию всё сильнее, да так, что хотелось в глотки друг другу впиться. Мысль, что Себастьян достиг верхов куда быстрее и сумел тут удержаться, давно уже не заставляла его кичиться, он принял ее как должное.

— Сегодня вам везет. — ответил Себастьян, даже не посмотрев на говорящего.

Он взглянул на пустое кресло и вспомнил, что теперь их не пятеро, словно такое можно забыть. Ведь именно это пустующее кресло и есть тема сегодняшнего собрания. Кас Каплан проследовал следом за Себастьяном.

Занимая место в кресле вне круглого стола Кас со скучающим видом закинул ногу на ногу сцепляя пальцы в замок.

— Все таскаешь за собой своего ручного звереныша? — с издевкой и небрежностью интересуется Френк Корвелла сканируя взглядом Каса.

Игнорируя вопрос, Кас сверлит Френка ответным взглядом исподлобья.

— Надеюсь, тема сегодняшнего собрания будет содержательней этих вопросов? — иронизируя Себастьян едва удерживается, чтобы глаза не закатить и по роже Френка тупой не треснуть. Эта уже традиция, начинать собрания с сотрясания воздуха, и всегда без исключений этим занимается Френк Корвелла.  — У меня плотный график.

— Я бы тоже предпочел перейти к делу. — шумно набрав воздух в легкие подал голос Марко Канавалле, что до этого был безучастен к разговору. До этого момента его больше занимала переписка в сотовом. Тыкая своими толстыми пальцами по экрану смартфона он что-то увлеченно печатал.

— Не будем ходить вокруг да около. — Гросман Колтрейн поджимает губы и вскидывает брови переводя взгляд на пустующее кресло. —Здесь и сейчас мы находимся только по одной причине. Смерть Виктора стала одновременно неожиданной и вполне ожидаемой.

Френк позволяет слететь усмешке со своих губ. За что  сразу получает неодобрительный взгляд со стороны Марко Канавалле. Себастьян почти их не слушает, в голове его только одна мысль крутиться, кто из присутствующих руку к смерти Виктора мог приложить. Мотивов было предостаточно у каждого. Собрание это на фарс больше походило, ведь все они собрались тут только по одной причине – флешка, флешка на которой Виктор собирал и хранил компромат на каждого из них. И этот театр умело разыгран, главное убедить остальных, что совершенно не заинтересован. Многие годы крутясь в политике и одновременно занимая место в синдикате Виктор Агилар постарался на славу. Аудио и видео фиксация ужасных веще и кровавых тайн, подставные документы и еще много грязи, которую он успел откапать на каждого члена синдиката. Это позволяло ему держать за горло каждого из сидевших за этим столом. Именно поэтому смерть Виктора не стала для всех чем-то неожиданным, скорее это было дело времени. Но вот вопрос, кто же теперь является обладателем этой силы и власти, что умещается на одну лишь флешку?  И эти игры в гляделки за круглым столов, эти недомолвки только вселяли больше недоверия и подозрений ко всем. Каждый из присутствующих желал только одного – выяснить в чьи же руки теперь попадет заветная флешка, кто же доберется до нее раньше.

— Полагаю, что сам Виктор не успел подготовить приемника. Поэтому... — Марко многозначительно вскинул брови обводя взглядом присутствующих. — Обязанность выбрать человека на место Агилара ложиться на наши плечи.

— Не торопись, Канавалле. — вскинув руку прервал его Гросман Колтрейн. — Полагаю, что я не один получил это, — Гросман выкладывает на стол не большой, черный конверт. Себастьян едва бросает на него взгляд, чтобы с уверенностью утверждать, что в его кабинете на столе в банке лежит точно такой же. Идеально черный и запечатанный, Себастьян получил его утром, но не успел вскрыть. — Это приглашение. Угадайте от кого и куда? — Гросман усмехается выплевывая риторический вопрос.

Кас перехватывает мрачный взгляд Себастьяна и словно мысли его читает как свои собственные. Даже Кас понимал, что со смертью Виктора начнется война за территорию, за место в синдикате, и война эта будет жестокой. Тишина повисшая в зале словно затишье перед бурей, которая вот -вот разверзнется. Себастьян, Марко, Гросман, Френк, каждый из них пойдет по логовам в гонке за власть. И это была лишь верхушка айсберга, скоро и мелкие шестерки прознают про опустевшее место, и вот тогда начнется дележка.

Френк притягивает письмо к себе пробегаясь взглядом по витиеватым буквам рукописного шрифта.

— Кладбище Альмудена, 5 августа, 12:00. Никакой недосказанности. — Френк еще с секунду изучает письмо, а затем отбрасывает его на стол. — Всех нас хотят собрать в одном месте в одно время. Забавно. Даже после смерти Виктор диктует, что нам делать. — Корвелла скалится и с грохотом отодвигая кресло встает из-за стола. — И от чьего же лица пришло это приглашение, позвольте узнать?

Через чур бурную эмоциональность Френка Корвалле Себастьян уже давно заметил, не нужно быть гением, чтобы это подметить. Этим пороком Френка частенько и сам Виктор пользовался, путем простого манипулирования он умело натравливал Корвелла на тех, кто был ему неугоден.

— Полагаю, похоронами займется его ручной пес, Винсент Джобил. —Себастьяну уже начинает надоедать эта встреча, она затянулась и ничего нового он явно не узнает. — Приглашение видимо подписано его инициалами.

— Сразу видно, господин Аларкон, что вы не вскрывали свое письмо, как и вы, Корвелла. — тянет слова Колтрейн пододвигая письмо двумя пальцами в сторону Себастьяна. — Все приглашения нами полученные написаны от лица дочери Виктора – Валенсии Агилар.

А вот это похоже достойно внимания. Едва касаясь пальцами черной бумаги письма Себастьян склоняется над листом, хмурится и губу изнутри прикусывает. Конечно каждый из них хотя бы раз слышал, о том, что у Виктора была дочь, но никто никогда ее не видел. И было это так давно, что все позабыли о самом ее существовании. Себастьян подозревал, что Виктор отправил ребенка подальше от политических игр, куда-нибудь в Россию к примеру. Но откуда она взялась сейчас, именно в этот момент.  И сколько лет этой девочке - не больше пятнадцати?

— Дочь? — Фрэнк выплюнул это слово с явным недоверием, переводя злобный взгляд на Колтрейна. Кажется, его задело, что его держат в неведении. Впрочем, Себастьяну было плевать. Пусть сами разбираются в своих обидах.

Вдоволь насмотревшись на письмо Себастьян отталкивает его от себя, демонстративно вальяжно откидываясь на спинку кресла и сцепляя руки в замок на животе. Письмо вновь плавно скользит по столу оказываясь в руках Корвелла.

— Какая еще к черту дочь? — шальным взглядом Френк перечитывает содержимое письма, словно в нем что-то может измениться. — Нас приглашает на поклон к Виктору взявшаяся из неоткуда дочь. И я должен в это поверить?

— Урезонь свой пыл, Френк — сухо отрезал Марко, до этого молча наблюдавший за перепалкой. Его толстое лицо выражало крайнюю степень неудовольствия. Ему явно не нравилось, что ситуация выходит из-под контроля.

Все они презирали друг друга. Каждый мнил себя умнее, хитрее и достойнее других. И каждый был готов предать и подставить остальных, как только представится удобный случай. Уважения здесь не было и в помине. Лишь животный страх и жажда власти, прикрытые показной вежливостью.

Себастьян медленно выпрямился, молча наблюдая за этими крысами в банке. Дочь Виктора... Это меняло все. Если она действительно вернулась, значит, у нее есть какая-то цель. Может быть, она хочет отомстить за смерть отца? Или, что еще хуже, она знает о флешке и захочет её применить? Себастьяну было глубоко наплевать на планы и интриги сидящих за столом. Его интересовала только флешка. И он был готов пойти на все, чтобы ее заполучить. Пусть грызутся между собой, пока он будет играть свою игру.

— Полагаю, этим приглашением юная мисс Агилар хочет заявить о себе. – подытоживает Марко облизывая пересохшие губы. — Но главный вопрос, чего она хочет добиться этим? — обведя взглядом каждого из присутствующих Марко словно искал ответ на свой вопрос. Его маленькие, черные глазки задержались на Касе дольше положенного. Этот маленький жест не ускользнул от внимания Себастьяна. 

— И мы что же, должны идти на поклон к этой мелкой сучке?! Да кто она вообще такая, чтобы нас куда-то вызывать?! Откуда она, черт возьми, взялась?! – Фрэнк, как бешеный зверь в клетке, метался по залу, прожигая дыры в ковре своими шагами.

С каждой его выплюнутой фразой у Себастьяна закипала кровь. Желание треснуть Френка рожей об стол резко возрастало с каждым его произнесенным словом. Себастьян не понимал, за какие такие заслуги этот выскочка вообще смог пробиться наверх. Не то чтобы Себастьян был святошей, но садизм и бессмысленная жестокость никогда не были его кредо. К этим грязным методам Себастьян прибегал только тогда, когда другого выхода просто не оставалось. К методом мафии, жестоким и необратимым, Себастьян никогда не прибегал без необходимости. Для него это принципиально важно. А Корвелла... Корвелла просто наслаждался насилием. И это вызывало у Себастьяна омерзение.

— Недооценивать её — большая ошибка, — медленно произнес Марко, его обычно самоуверенное лицо побледнело. Он задумчиво почесал свой массивный подбородок. — Виктор не был дураком. Если он скрывал её все эти годы, значит, у него были веские причины. И если она сейчас объявилась, значит, она что-то знает.

В комнате повисла гнетущая тишина. Каждый из них понимал, что Марко прав. Появление дочери Виктора было тревожным звоночком. Она могла знать о теневых делах отца. И, что хуже всего, она могла знать о флешке.

Колтрейн обвел взглядом всех присутствующих, его глаза были холодны и непроницаемы.

— Самое разумное это явиться на кладбище в назначенное время, — ответил он, его голос был спокоен. — Так мы быстрее узнаем, что ей нужно. А если она попытается вмешиваться в дела синдиката или попробует пойти против нас... мы её уничтожим. И её, и всех, кто будет ей помогать.

Страх сплотил их ненадолго, но Себастьян знал, что это лишь видимость. Как только опасность минет, они снова начнут плести интриги друг против друга. Но сейчас у них была общая цель: узнать, что знает Валенсия Агилар, и защитить свои секреты любой ценой.

— Если более нет насущных тем? — губы Себастьяна скривились в подобии саркастической улыбки. Он неспеша встал из-за стола расправляя и застегивая пиджак. Кас встал из кресла следом, словно по немой команде. — Полагаю, мы закончили.

         Тратить драгоценные минуты на этих идиотов, выслушивая их никчемные мнения, было непростительной роскошью. Особенно после того, как всплыла информация о дочери Виктора. Нужно действовать. И времени на это у него было немного. Он знал, что впереди их ждет опасная игра. И что на кону стоит все. Но Себастьян был готов к этому. Он всегда был готов. Потому что в мире, где правит мафия, выживает только сильнейший. И Себастьян Аларкон был одним из сильнейших.

Полумрак окутал кабинет, лишь слабый свет настольной лампы и нескольких бра на стенах едва рассеивал мрак. Монотонное тиканье напольных часов нарушало почти зловещую тишину.

— Ты никогда не пробовал пойти другим путем, Себастьян? — голос Долорес был мягким, но в нем звучала сталь.

— Это единственный путь, — отрезал Себастьян.

— Себастьян! — Долорес довольно резко схватила сына за плечо, заставляя его обернуться. — В твоей жизни есть люди, о которых ты должен думать. Люди, которых ты подвергаешь смертельной опасности. Вспомни о своей сестре, о племянниках! Разве они этого заслуживают?

— Я не просил твоего совета в этом вопросе, мама, — отрезал Себастьян, его взгляд стал ледяным. — С каждым днем наше влияние растет, наша семья растет. И если я не буду защищать то, что принадлежит мне... то всех, кто мне дорог, просто уничтожат. Ты этого хочешь?

— Неужели ты видишь выход только в войне? — голос Долорес дрогнул. — В войне, которой не было уже столько лет... между семьями... Сколько невинных жизней будет загублено? Траурные церемонии будут сменять одна другую... Неужели это того стоит, Себастьян? — взгляд Долорес метался по лицу сына, пытаясь найти хоть малейший намек на сомнение, за которое можно было бы ухватиться, как за спасательный круг. — Неужели ты действительно считаешь, что другого выхода нет? — она обернулась к Касу, прожигая его тяжелым взглядом. — А ты, Кас? Ты тоже считаешь, что война — это единственный путь? Ты тоже готов проливать кровь ради власти?

В ее вопросе звучал упрек и надежда. Надежда на то, что хоть кто-то в этом мире сможет остановить её сына от падения в бездну.

— Они убили вашего мужа много лет назад, потому что он им мешал, — Кас, до этого молчаливо подпиравший книжный шкаф, поднял твердый взгляд на Долорес. — Они убьют нас всех: Себастьяна, Аделаиду... — Кас с трудом сглотнул, на мгновение замолчав, и сцепил руки на груди. — Они не пощадят даже детей. Если мы сейчас отступим, если не вмешаемся в эту ситуацию, поверьте, траурных церемоний будет куда больше, чем вы можете себе представить. Гораздо больше.

— И смерть Виктора лишь приближает их к тому, что я обещал сделать с ними еще много лет назад, — процедил Себастьян, с силой сжав челюсть. Его лицо исказилось от ярости и боли. — Все они приложили руку к смерти моего отца.

— Ты... ты причастен к смерти Виктора? — устало опустившись в кресло, спросила Долорес, потеряв всякую надежду переубедить сына.

— Как ни странно, нет, — сухо ответил Себастьян, отвернувшись к окну. Ему было противно даже говорить об этом.

— Думаешь, это могла быть его дочь? — недоверчиво спросил Кас, задумчиво нахмурившись. — Если посмотреть со стороны... Убит на пороге собственной квартиры, выстрелом в голову... — Кас замолчал на секунду, словно обдумывая каждое слово. — Он был без охраны и даже не сопротивлялся. Какова вероятность, что ты, Себастьян, позволишь какому-то незнакомцу подойти к тебе так близко?

Себастьян на мгновение задумался, но тут же отбросил эту мысль:

— Нет, это абсолютно точно был кто-то, кому он доверял, — отрезал Себастьян, нахмурившись. — Кто-то из его приближенных.

Он подошел к окну и уставился на мерцающие огни города. В голове роились мысли. Кто убил Виктора? И зачем? И какое место во всем этом занимает его дочь?

— А что на счет его жены? Как ее звали? — Долорес обернулась к Касу, словно в поисках помощи.

— Рамона, — тут же отозвался парень. — Возможно, это она отдала приказ, но тогда почему письма с приглашением от имени дочери? Неужели мачеха убила мужа, чтобы разделить власть с падчерицей? Это нелогично, слишком глупо.

— Возможно, мы просто не знаем их истинных мотивов, — устало вздохнула Долорес. Время давно перевалило за полночь, но сон не приходил. — Ты что-нибудь узнал об этой дочери, Кас?

— Немного, — ответил Кас. — Только то, что в десять лет ее отправили учиться в Лондон. В Испанию она никогда не возвращалась. Сейчас ей двадцать два года. Фотографий в сети нет, никаких упоминаний. Люди Виктора постарались на славу, ее словно никогда и не существовало.

Себастьян молча покачал головой, продолжая разглядывать белые буквы имени «Валенсия Агилар» на черной бумаге. Он тоже был заинтригован этой таинственной женщиной. Карта Испании висела на стене, словно безмолвное напоминание о том, какая территория кому принадлежит. И фамилия Агилар, четко выделяющаяся на фоне других, слишком сильно резала глаз.

— Эта церемония с похоронами... Эти письма, — Долорес, тихо рассуждая, потерла виски. — Они остались без главы, и теперь его место должна занять какая-то девчонка, эта Валенсия. А ведь в таких делах, к важен опыт, репутация, уважение. Соплячка не сможет держать все под контролем. Это вызовет недовольство внутри семьи, это точно.

— Она это понимает, — кивнул Кас, щелкая зажигалкой и прикуривая сигарету. Дым потянулся в открытое окно, смешиваясь с ночным воздухом. — Поэтому и устраивает этот спектакль. Чтобы показать всем, что Агилары все еще сильны, что есть наследник, что дело Виктора будет продолжено. Она должна произвести впечатление, посеять страх и уважение одновременно. Это ее единственный шанс удержаться на троне.

Себастьян молчал, внимательно слушая. В их мире власть передавалась не только по крови, но и по заслугам, по силе, по умению держать в кулаке тех, кто пытается вырваться. Просто быть дочерью «босса» было недостаточно. Нужно доказать свою силу, свою преданность, свою способность принимать жесткие решения.

— Завтра мы увидим, кто она на самом деле, — холодно произнес Себастьян, переводя взгляд с карты Испании на Долорес. Карта была не просто украшением. Она показывала границы влияния каждой «семьи», их владения, их интересы. И сейчас имя Агилар на этой карте стало для Себастьяна личным оскорблением. — Либо она докажет, что достойна, либо её сожрут собственные люди. А если она окажется достойной... что ж, тогда мы ей поможем уйти со сцены.

Его слова звучали как приговор. В его планах не было места для новой сильной семьи Агилар. Он помнил, как они перешли дорогу его семье много лет назад, как они отняли у них то, что должно было принадлежать ему по праву. И теперь, когда у них появился шанс ослабить, он не собирался его упускать.

— Завтрашний день покажет, — добавил Кас, выпуская струйку дыма в окно. — Похороны — идеальное место для заключения союзов, для демонстрации силы и... для устранения конкурентов. Для Себастьяна это означало одно: завтрашний день станет началом войны. И он будет готов к ней.