Глава 21: Всё, что разрушает
Информация с флешки Эстель обрушилась на город, как гроза. На следующее утро, ещё до рассвета, заголовки кричали:
«Империя Карлсона под угрозой: разоблачение от неизвестного источника»
«Новые факты о финансовых махинациях Кемпа Карлсона»
«Источником утечки могла стать... женщина?»
На фото — тень женской фигуры с красными волосами. Эстель. Не чётко, но достаточно, чтобы началась охота. Кемп не молчал. Уже через день его юристы выкатили встречные обвинения. Сфабрикованные, но искусно поданные. В прессу пошли «факты» о связях Эстель с подпольными структурами, о её «опасном влиянии» на бизнесмена Экхарта. И это было только начало.
— Им нужна кровь, — сказала Рэми, глядя на экран. — И они будут капать её по капле. Через каждый заголовок.
Эстель смотрела на заголовки молча. Лицо было спокойным, но в груди всё сжималось. Не за себя.
— Они не ударят в меня напрямую. Они пойдут по нему, — прошептала она.
И они ударили.
В тот день, когда Дерин должен был подписать ключевое партнёрство с зарубежными инвесторами, на стол его компаньонов легла папка: якобы внутреннее расследование о его «неустойчивой психоэмоциональной связи» с женщиной, подозреваемой в шантаже и подделке данных. Документы были фальшивыми. Но написаны с пугающей точностью. Контракт был заморожен. Потеря — многомиллионная. Дерин не сказал ни слова. Только позже, когда они остались вдвоём, он сел в кресло, устало, сгорбленно — и впервые не пытался казаться сильным.
— Они забрали год моей работы, — сказал он глухо. — Словом. Бумагой. Иллюзией.
Эстель стояла рядом. Смотрела. И чувствовала, как в её сердце врастает новый корень — не ненависти, а боли за него. Она опустилась рядом. Взяла его лицо в ладони. Заставила посмотреть на себя.
— Это не конец. Это начало. Если ты упадёшь — я подниму. Если сломаешься — я стану твоей костью.
Он выдохнул, не веря в собственную слабость.
— Я хотел быть твоей опорой.
— Ты есть. Но сейчас — моя очередь.
Через два дня ударила пресса.
«Любовница разрушает бизнес-империю Экхарта»
«Роман в стиле войны: женщина, которая стоит за конфликтом двух мужчин»
«Взрыв на элитном фронте: кто такая Эстель Меттерсон?»
Фото. Видео. Слухи. Домыслы. Даже ложные сообщения о её якобы связи с Авелем одновременно с Дерином. Появилась и монтажная запись, где она якобы говорит: «Я сломаю его бизнес изнутри». Голос — похожий. Монтаж — почти безукоризненный.
На следующий день Дерин получил повестку — предварительное слушание в экономическом суде по делу о корпоративной безопасности. Когда он вернулся домой, Эстель ждала. Она уже знала. Но в этот раз он подошёл сам, обнял её — и впервые заплакал.
— Я не боюсь за себя. Я боюсь, что тебя разрушат, если я упаду.
Эстель молчала. Потом — сжала его пальцы.
— Разрушат? Пусть попробуют. Я из тех, кто строит из пепла.
Он посмотрел на неё. В глазах — вера. Сомнение. И отчаяние, которое она приняла на себя, как броню.
Кемп и Авель теперь действовали в открытую. Они запускали свои СМИ, вбрасывали фейки, связывались с каждым, кто хоть раз был на одной фотографии с Эстель. Никто не был в безопасности. Даже Мэлани — её интернет-подруга — получила звонок от «журналиста», который пытался выведать грязные подробности. Эстель больше не сдерживалась.
— Мы не защищаемся, — сказала она Дерину. — Мы идём вперёд.
— Ты уверена?
— Абсолютно.
На пресс-конференции, организованной по её инициативе, Эстель вышла к микрофону в чёрном костюме, волосы — в хвост, лицо — без единой эмоции.
— Моё имя стало заголовком. Пусть станет заявлением.
Она раскрыла всю правду: о шантаже, манипуляциях, сговоре Кемпа и Авеля, об их планах сломать Экхарта, о фальсификациях и поддельных документах. Она не просила жалости. Только факты. Только огонь.
— Если вы хотите знать, кто я — смотрите, что я делаю. Я не прячусь. Я не бегу. Я иду сквозь вас.
И зал взревел. Кто-то поддержал. Кто-то освистал. Но она добилась главного — тишина кончилась.
Когда они вернулись домой, Дерин смотрел на неё иначе. Будто видел впервые. Не ту, которую хотел спасти. А ту, которая спасла его.
— Ты вытащила меня из огня, — прошептал он.
— А теперь мы горим вместе.
Эта глава жизни больше не писалась чернилами. Она писалась кровью, потом и огнём. И Эстель знала: с этого момента у неё нет пути назад. Только — вперёд.