Глава 9: Точка кипения
Утро началось с огня. Не буквально. Но почти. Телефон Эстель завибрировал в 6:47, пронзительно, тревожно. Сначала — сообщение от Мэлани. Потом — от Рэми. Следом — звонок от незнакомого номера.
📞 «Вы Эстель Меттерсон? Журнал Civic Look интересуется вашим отношением к утечке интимной информации о ваших отношениях с Дерином Экхартом. Мы бы хотели—»
Она повесила. Сердце билось, как взбесившийся метроном. Зашла в интернет. Первое, что увидела — заголовок на сайте новостей:
📢 «Красноволосая загадка Экхарта: кто эта девушка, ночевавшая в его пентхаусе? ФОТО ВНУТРИ»
Рядом — её фотография. С выставки. И подпись: "Известно, что девушку зовут Эстель. По данным инсайдеров, она не входит в деловой или общественный круг Дерина, но уже несколько раз была замечена рядом с ним вне формальных мероприятий." Голова закружилась. Ноги подкосились. Она едва добралась до кухни. Телефон продолжал вибрировать. Мэлани звонила.
— Это Кемп, — выдохнула та сразу. — Он и сливает информацию. И знаешь, что самое паршивое? Он сделал это через прессу, сотрудничающую с фондом твоей будущей свекрови.
— Он... слил фото?
— И слухи. И комментарии. Люди уже копаются в твоей жизни, прошлом, семье. Есть твои старые школьные фото в чатах. Он открыл охоту.
—
Дерин был в своём офисе, когда ему позвонил Фел.
— У нас проблема, — сказал тот. — Пресса разносит слухи. Некоторые акционеры фонда волнуются, мать в ярости, и...
— И?
— И кто-то пытался взломать систему доступа к подъезду Эстель. Её код теперь в открытом доступе.
— Что?!
— Мы заменили код. Но это сигнал. Это не просто угроза. Это подготовка.
Дерин не думал. Он сорвался. Плевать на встречи. Плевать на прессу. Только одно — Эстель. Он примчался к её дому. Дверь была открыта. Эстель стояла посреди комнаты, с телефоном в руке и глазами, в которых был страх. Он подошёл. Молча обнял. Сильно.
— Я не знаю, что делать, — прошептала она. — Он разрушает всё.
— Ты не одна. Мы справимся.
— Это только начало.
— Тогда я порву его в начале.
Он отстранился. Взгляд — сосредоточенный. Твёрдый.
— Мы временно уезжаем. Мой дом больше не безопасен. Этот — тоже. У меня есть другой — загородный. Там безопасно. Закрытая территория. Только ты и я.
— Это не побег?
— Это — подготовка к войне.
—
Дорога была долгой. За окнами мелькали деревья, мосты, ночные вывески. Эстель сидела в машине, завернувшись в плед, молча, с затуманенным взглядом.
— Что ты хочешь сделать с ним? — тихо спросила она.
— Разобрать по частям.
— Так просто?
— Юридически. Физически. Психологически. Он думает, что знает меня. Он знает только мою тень.
— Он пошёл через моего брата. Через мою семью.
— Я знаю. И он за это заплатит.
Дом стоял на склоне холма, окружённый соснами. Внутри — тишина, чистота, минимализм. Всё белое и чёрное. Как шахматная доска. Они не говорили. Не ужинали. Просто сидели рядом. Их руки соприкасались, но даже в этом была хрупкость.
— Я не хотела, чтобы ты страдал из-за меня, — сказала Эстель. — Может, мне уйти?
Он повернулся к ней.
— Слушай внимательно. Я выбрал тебя не по капризу. Не потому что ты красива. А потому что с тобой я живой. Всё остальное — просто шум.
— Даже мать? Даже фонд?
— Всё.
Она посмотрела на него. Долго. Словно что-то проверяла. Потом — кивнула.
— Тогда мы стоим до конца.
—
На следующее утро Кемп сделал ход. Пока Эстель была в душе, зазвонил телефон Дерина. Фел.
— Слушай внимательно. Сегодня утром на брата Эстель было совершено нападение. Прямо перед школой. Кто-то схватил его, затащил в машину — недалеко. Отвезли в глушь. Продержали пару часов. Побили. Сняли видео. Потом отпустили. Полиция уже подключена. Но мы оба знаем, кто за этим стоит.
Дерин побледнел.
— Где он сейчас?
— В больнице. Сотрясение. Сломан палец. Перелом рёбер. В сознании. Мать Эстель там.
— Я приеду. Сказать Эстель?
— Если хочешь, чтобы она не сгорела изнутри — скажи сам.
Он положил трубку. И пошёл в ванную. Постучал.
— Эстель... открой. Нужно поговорить.
Она открыла дверь. В полотенце. С каплями воды на плечах.
— Что случилось?
— Это... твой брат. На него напали.
Она замерла.
— Что?
— Кемп. Его люди. Он в больнице. Жив. Травмы. Сейчас там твоя мама.
Она уронила полотенце. Не замечая.
— Мы едем. Сейчас.
—
В больнице пахло дезинфекцией и страхом. Брат Эстель — бледный, с трубкой в носу, лицо в синяках. Она вошла и не смогла сдержать слёз. Он был жив. Но сломан.
— Прости, — прошептала она. — Это моя вина. Я не уберегла.
— Ты сильная, Эс. Я всегда знал. — Его голос был хриплым. — Делай, что должна.
После этого она сломалась. Но не в слабости — в ярости.
—
Поздним вечером, вернувшись в загородный дом, она не ложилась. Сидела у окна. И пила вино. Молчала.
— Ты боишься? — спросил Дерин.
— Нет. Я злюсь.
— Злость может разрушить.
— А может и очистить. От того, что не нужно. От страха. От ложных лиц.
Она встала. Подошла к нему.
— Я не могу спать. Я не могу касаться тебя, пока у меня в груди рвётся всё.
Он понял. И взял её ладони.
— Тогда просто будь. Молчи. Дыши. Смотри.
Они сидели молча. До самой ночи. Пока на небе не взошла луна. И только потом — в абсолютной темноте — она повернулась к нему.
— Обними меня. Не как любовницу. А как женщину, которая устала быть сильной.
Он обнял. И они легли. Без секса. Без слов. Просто двое — «выживших».
—
На следующее утро, когда они проснулись, Дерин включил ноутбук. На экране — письмо от адвоката. Вложение — видео с извинениями Кемпа. Принудительное. Фальшивое. Но официальное.
— Он прогнулся? — спросила Эстель.
— Нет. Это просто часть его следующей игры. Он отступает, чтобы ударить из-за угла.
— Тогда мы должны ударить первыми.
И она поцеловала его. Не страстно. Не властно. А в знак союза. Потому что с этого дня — они были не просто любовниками. Они стали одной единым целым, союзниками в войне.