Глава 4
Когда мы садимся в роскошную Audi Дженни, она нажимает на круглую кнопку запуска двигателя и прибавляет обороты кондиционера. В мое горячее лицо тут же врезается прохладный, а несколькими секундами позже, холодный воздух, имеющий неприятный искусственный запах.
— Умоляю тебя, не принимай его слова всерьез! — говорит она, с заметной безнадежностью в глазах. Она устало опускает руки на руль, затем упирается в него мокрой головой и несколько раз стучится о него лбом. — Чонгук значительно преувеличил действительность. Я вовсе не собиралась отмечать свой день рождения с таким размахом, о котором он говорил. Я бы пригласила пять-семь человек и всё. И родители тоже! Удумали сюрпризы делать!
— Они сильно огорчились, узнав, что ты поехала сюда вместе с подругой?
— Нет! Ну, мама, конечно, сказала, что нужно было оповестить их о своих планах намного раньше, но они точно не в обиде на меня! Я не понимаю, почему Чонгук так сказал! Черт! Я так хотела провести эту неделю вместе с тобой, чтобы вдоволь наговориться, поездить по острову, повеселиться и забыть о существовании другого мира!
Приглашая меня сюда, Дженни заверила, что если здесь и захочет сделать праздник в честь своего двадцатипятилетия, то он не будет большим, шумным и многолюдным. И уж тем более не было и слова сказано о том, что на нем будет присутствовать её сводный брат, чьи ладони несколько минут назад лежали на моих плечах.
Внезапное прикосновение его кожи к моей вызвало аллергию. Исходящий от него аромат шоколада и мяты беспокоил рецепторы в носу и щекотал горло. Мне кажется, что всё то время, пока он вальяжно лежал у наших с Дженни ног и таращился на меня, как на девицу в витрине, я глотала не собственную слюну, а тонкие струйки прокисшего молока. Только я начала расслабляться, только внушила себе, что достойна этого чудесного отдыха, как вдруг ладони уничтожающей темноты опустились на мои плечи.
— Ладно, зачем ты так, — успокаиваю я подругу. — Он ведь — твоя семья. Хотел, как лучше. К тому же, я уверена, что у Чонгука найдутся свои дела и развлечения…здесь.
— Ты правда не злишься на меня?
— Почему я должна это делать? Ты пригласила меня сюда, а я буду злиться на то, что твоя семья хочет устроить тебе большой праздник?
— Я обещала, что мы проведем эту неделю в тишине, — буркает она недовольно. — А теперь в нашем доме будут ещё люди!
— Но они ведь не чужие тебе, верно?
Дженни поднимает на меня расстроенные глаза и слабо улыбается.
— Я очень люблю свою семью и друзей. Но пойми, мне очень хотелось, чтобы мы с тобой стали теми девчонками, какими были десять лет назад. С мечтами, которые теперь можно осуществить, смеяться, шутить и с парнями знакомиться! Хотя бы на долбанную недельку.
— А что нам мешает сделать всё это небольшая кучка людей? — улыбаюсь я. — Близких тебе людей.
— Да ничего, наверное, — пожимает она плечами и медленно оглядывает меня. — Ладно, поехали домой. Отдохнем немного и поедем на ужин в один очень крутой ресторан, где фантастически готовят морепродукты!
— Поехали!
Уж кто-кто, а Соён страшно обрадовалась, узнав о моей поездке в Италию. Конечно, её интересовала Дженни, которую я обозначила как «давняя подруга», и несколько раз намекнула на то, что я просто скрываю от нее своего тайного поклонника. Деньги, что я откладывала на покупку мебели, теперь здесь — на моей банковской карте и готовы пополнить бюджет итальянской казны.
Я правильно сделала, что согласилась на эту поездку. Когда бы я ещё вдохнула этот свежий и ни с чем не сравнимый воздух, пропитанный оливковым деревом и прохладой сосновых? Когда бы я ещё увидела эти зеленые холмы, усыпанные самыми разными цветами? В эти изумрудные стены как будто вбиты каменные дома белых, песочных и розовых оттенков. Здесь невозможно найти прямые линии, все здания выполнены в одном стиле: естественном и непринужденном. Округлые окна, арки, низкие ступеньки — ничего острого и резкого, а только плавные и обтекаемые детали. Совершенно другой мир, другая жизнь и невероятный свежий воздух, вселяющий в меня дух свободы.
Дорога к дому занимает не больше трёх минут, поскольку Порто-Черво, расположенный на севере Сардинии, является крохотным населенным пунктом, где в основном обитают очень богатые люди. По словам Дженни туристы приезжают сюда только для того, чтобы своими глазами увидеть яхтенную марину, насладиться изысканной кухней превосходных ресторанов и побывать на разноцветных пляжах. Задержаться тут может не каждый, ведь расценки на жильё космические, да и глазеть особо не на что, разве что на чудесную природу и миллионеров. Нескольких часов здесь вполне хватает и можно двигаться дальше по острову.
Заехав на огромную территорию виллы, что возвышается над курортным городком, я слышу, как Джен издает тихий вздох, паркуясь под длинным полупрозрачным навесом. Когда мы уезжали сегодня, впереди нас стоял черный внедорожник Audi Q7, а теперь место перед нами пустует.
— Слава богу, — тихонько усмехается она сама себе, — пусть гуляет и веселится подальше отсюда.
— Я думала, что у вас с Чонгуком хорошие отношения.
— Так и есть. Просто… — Дженни снова вздыхает и улыбается мне так, словно вот-вот скажет «не обращай внимания». — Мой сводный брат невероятно крутой, с ним весело бывает. Просто сейчас начнется: приведет одну девку, через пару дней другую. В доме постоянно будет шататься кто-то чужой, и нам с тобой будет сложно насладиться тишиной. Мы, конечно, не молчать сюда приехали, но, думаю, ты понимаешь, о чем я. Не обращай внимания!
Она выходит из машины, а я следом за ней. Вообще, мне понятны её опасения. Я вижу в её глазах искреннее желание сблизиться со мной, чтобы годы между нами стерлись мягким ластиком этих чудесных летних дней, но при наличии других людей в доме, это очень проблематично.
— Ты голодна? — спрашивает она меня, направляясь в кухню. — Я бы сейчас перекусила.
— Было бы неплохо. У вас очень красивый дом, — повторяю я в сотый раз за вчера и сегодня. — Современная техника идеально вписывается во весь этот итальянский антураж с благородным оттенком старины. Я бы здесь жила круглый год.
— Это так кажется, — смеется девушка и достает продукты из большого холодильника. — На самом деле здесь можно волком завыть уже через месяц. С друзьями наговоришься и нагуляешься, в барах напьешься, с парнями познакомишься, позагораешь и всё. Можно, конечно, разбавить всё это коротким путешествием по острову, но всего-то дня на два-три.
— Я бы лежала на шезлонге у бассейна и читала книжки, а вечером располагалась на вашей чудесной террасе и наблюдала с этой высоты за сверкающими яхтами в марине. Вчера я часа два так просидела, когда ты спать ушла.
— Романтика, правда?
— Не то слово.
Наш перекус из легкого овощного салата и поджаристых тостов подкрепляется бокалом вкусного белого вина, такого же невесомого, как теплый ветерок, колышущий легкие белые занавески. Договариваемся с Дженни встретиться в просторной и светлой гостиной ближе к восьми, чтобы потом отправиться в один из лучших ресторанов, где она забронировала для нас столик.
Поднимаюсь наверх в комнату, что выделила для меня Дженни. Я чувствую себя героиней исторического романа, когда подхожу к самому краю маленького балкончика с кованым ограждением. Отсюда видны зеленые холмы в россыпи самых разных цветов, чужие дома с бассейнами и садами, а там, чуть в стороне, кусочек непоколебимой морской глади, подогреваемой лучами теплого солнца.
Прохладный душ лишает меня последних сил. Закутавшись в полотенце, я устало ложусь в кровать и мгновенно проваливаюсь в сон, поленившись обдумать события последних полутора часов. Зато я как-то автоматически начинаю делать это сразу после резкого пробуждения.
Сердце в груди бешено колотится и я стараюсь успокоить его правильным дыханием. Мои мысли путаются: сначала беспокоюсь о работе магазина, потом с ужасом думаю о том, что с этой поездкой ещё не скоро обставлю квартиру мебелью, а под конец…
Я вздыхаю и сажусь на край кровати. Опускаю глаза на свое запястье и мои губы трогает болезненная, но теплая улыбка.
Тоска.
Такая черная и раздавливающая всю меня тоска.
Я провожу пальцем по стволу маленькой пальмочки и с силой поджимаю губы. Надвигающуюся на меня грозу ощущаю кожей и потому, резко поднимаюсь на ноги и распахиваю скрипучие дверцы светлого шкафа.
Не нужно думать об этом. Только не сейчас.
Ужин в настоящем итальянском ресторане требует соответствующего внешнего вида.
Что надеть?
Выбрать блестящую серебристую юбку с черным топом, или отдать предпочтение нежно-розовому сарафану на тонких, почти невидимых бретельках с юбкой трапецией. Нет, пожалуй остановлюсь на нем, когда моя кожа хоть немного заблестит бронзой. Будет смотреться очень эффектно.
На сборы у меня уходит минут пятнадцать. Я никогда не проводила слишком много времени перед зеркалом, уделяя особое внимание макияжу и без конца переодеваясь то в одно, то в другое. Мне повезло иметь послушные волосы, что даже после сложного окрашивания и осветления не потеряли былую упругость. Легкие стрелки, тушь и румяна, а в завершение бежевая помада — на этом все мои прихорашивания заканчиваются. Одевшись для выхода в свет, я заправляю одну сторону волос за ухо и перебрасываю тонкий ремешок крохотной сумочки через плечо. Я купила её год назад и, наконец, у меня появилась прекрасная возможность выгулять вещицу, в которую не помещается даже мой сотовый телефон.
Тихонько спускаюсь по закругленной лестнице, заглядывая в овальные окна. Отсюда видна подъездная дорожка и навес. Кажется, я вижу темную машину, что заблокировала Audi Дженни…
— Вижу, вы с сестрой собрались куда-то?
Чонгук стоит у лестницы и смотрит на меня с улыбкой, что способна свести с ума глупых и наивных девиц. Ухоженная темная щетина придает его квадратному лицу ещё больше брутальности и мужественности, однако мне хорошо известно, что именно скрывается за всем этим фальшивым фасадом.
— Да.
Мой короткий ответ вызывает у него улыбку и, когда моя нога становится на последнюю ступеньку, Чонгук неспешно делает шаг в сторону, остановившись посреди лестницы и тем самым заблокировав мне дорогу.
— Извини, я, кажется, чего-то не понял? — со смешком спрашивает он меня. — Мы с тобой уже встречались?
— Не припоминаю.
— Но Дженни сказала, что мы с тобой давно знакомы друг с другом, вот только я никак не могу вспомнить тебя. Точнее, момент знакомства. — Чонгук опускает голову и усмехается ещё громче. — Только не говори, что в тот момент я был очень пьяным?
Нет. В тот момент ты был так поглощен разглядыванием своей непомерно дорогой и сверкающей тачки, что даже не услышал мое имя, которое назвала Дженни. А потом столько же раз ты не обращал на меня никакого внимания, даже, когда мы находились друг от друга на расстоянии вытянутой руки.
— Не знаю, что сказать, — отвечаю я с натужной улыбкой. — Я тебя не помню.
— Вы с ней давно дружите?
— Со школы.
Делаю шаг вправо, чтобы обойти его, но Чонгук тут как тут.
— И мы ни разу не встречались? — с сомнением спрашивает он.
— Видимо, нет.
— Не может быть. — Он заглядывает в мои глаза, словно пытается разгадать мои мысли. — Я знаю всех её подруг, но тебя совершенно не помню.
— Это проблема? — спрашиваю я с вызовом.
До чего ярко блестит интерес в его черных глазах. Даже не интерес, а самый настоящий азарт, задор! Уголки выразительных губ игриво ползут то вверх, то вниз. Кажется, я вижу узкую венку на широкой шее, которая то прячется, то появляется при малейшем напряжении мышц.
— Это странно, — медленно и почти шепотом отвечает он, не отрывая от меня свой изучающий взгляд. — Я бы тебя точно запомнил. Итальянец на пляже был прав, — а дальше Чонгук говорит что-то на итальянском, а его глаза неспешно проходятся по моему лицу: вверх-вниз, вверх-вниз.
Надо признать, что иностранные слова, сказанные его глубоким и низким голосом, вызывают во мне слабый трепет. Даже не трепет, а похвалу. Знать иностранный язык и владеть им в совершенстве — дорогого стоит. Я всегда считала, что у полиглотов есть что-то особенное в мозгу, позволяющее им быть где-то умнее, где-то мудрее и несомненно эрудированнее других людей. Но к Чонгуку это не относится. Для меня он просто «молодец», что когда-то выучил другой язык, и ему можно поставить твердую пятерку.
— Ох, ты уже собралась? — восклицает Дженни, вприпрыжку спускаясь с лестницы. — Отлично! Гук, дай ключи, я отгоню твою машину, чтобы выехать?
Но тот и бровью не повел, продолжая с тревожной улыбкой изучать меня.
— Не утруждайся, — отвечает он ей и плавно переводит свой взгляд, — мы поедем вместе.
— Что?! Нет! — протестует Дженни, поставив руки в боки. — Мы с Лисой едем вдвоем, ясно?
— У вас что, свидание?
— Ты что, дурак? — бросает она. — Мы едем ужинать в da Giovannino! Я забронировала столик на двоих!
— А я сделаю так, что за него смело усядутся ещё двое.
— Это просто невыносимо, — безнадежно вздыхает Дженни и накрывает лицо руками. — Ты понимаешь, что значит слово «девичник»?
— Ты что, уже и замуж собралась?
— Чон Чонгук, у нас с Лисой будет девичник всю эту неделю! Это значит, что ужинать и развлекаться с нами могут только девчонки, но не…вы. Эта поездка чисто девичья, ясно? Никаких парней!
— Что за шум, а драки нет?
Теперь нас четверо.
Шатен в белых брюках и светлой рубашке-поло, присоединяется к нам. Он останавливается за спиной Дженни и по-дружески… Хотя нет, даже как-то по-братски опускает свою руку на её плечо и с довольной улыбкой подмигивает мне.
— Привет.
— Привет, — здороваюсь я с улыбкой.
— Тэхен.
— ...Лиса.
— Клевое имя, — говорит парень и улыбается ещё шире. А потом его темные брови сходятся к центру и он задумчиво говорит: — Кажется, я знал кого-то с таким именем.
— Оно очень распространенное, — спешу заверить я. Помню этого парня. Кажется, он как-то раз даже заговорил со мной. Не желая углубляться в воспоминания, я с улыбкой поддеваю Дженни. — Может, поедем уже?
— Да! Поехали! Расступись!
— Только, если возьмете нас с собой, — говорит Чонгук, чья поддельная улыбка вызывает во мне раздражение, подобно высыпанию на коже, от прикосновения к крапиве.
— Отлично! Я за любой кипеш! — хлопает в ладоши Тэхен. — Куда едем?
— Идите в задницу! — огрызается девушка, недовольно сложив руки на груди.
— Только, если вместе с вами, — говорит Гук и с затаенной хитростью в черных, как ночь глазах, подмигивает мне.
Зря я выбрала это место: прямо позади водительского. Всякий раз, когда мои непослушные глаза задевают зеркало заднего вида, их как будто обжигает черный огонь. Если Чон не смотрит на дорогу, значит всё его внимание сфокусировано на мне. В машине работает кондиционер, хотя лично я не понимаю, зачем? Вечером совершенно не жарко и я поняла это слишком поздно, когда мы уже усаживались в автомобиль. Если окажется, что ресторан будет под открытым небом, то я, вероятнее всего, замерзну, ведь за накидкой не возвратилась.
Дженни неудобно передо мной и всю дорогу она то и дело шепчет мне: sorry.
— Пустяки! — так же шепчу я, изображая полное спокойствие. — Ничего страшного.
Я очень надеюсь, что этим двоим будет с нами очень скучно и они решат оставить нас, чтобы найти для развлечения других девушек.
Наши с Чонгуком взгляды вновь врезаются друг в друга, только мой, точно испуганный звереныш, тут же уносится прочь, а его и не шелохнется.
В небольшом, но чрезвычайно уютном ресторане с каменными стенами и глянцевыми деревянными столиками все места заняты. И только одно, у самого окна остается свободным. Гук оставляет нас и скрывается за широкими дверями служебного выхода, а спустя минуту с победной улыбкой возвращается к столу, за которым мы с Дженни уже сидим. Рядом с ним улыбчивая девушка в белоснежном фартуке. Оказывается, она кореянка. Работает здесь официанткой и очень рада вновь видеть своих любимых гостей.
— Принеси нам, пожалуйста, бутылочку «Сантигаини», — с улыбкой говорит ей Чонгук, когда другой официант ставит для них с Тэхеном деревянные стулья. — Начнем с него.
Девушка желает нам приятного вечера и уходит к бару. Меню здесь на итальянском, поэтому перекладываю всю ответственность по заказу на Дженни.
— Не переживай, я закажу всё только самое вкусное.
— Я тебе доверяю.
На самом деле, мне сложно дышать. Зеленые створки окон открыты настежь и в помещение поступает свежий с вечерней прохладой воздух, но мне этого недостаточно. Я бы сейчас не отказалась нырнуть в прохладное море или даже сугроб снега.
Официантка возвращается быстро. Она наполняет бокалы белым вином, приносит большую белоснежную тарелку с сырной нарезкой и мидиями, а потом принимает заказ у всех, кроме меня и так же быстро исчезает.
— Ты что, всё ещё дуешься на меня? — спрашивает Чон свою сводную сестру.
Дженни вздыхает так протяжно, словно деваться ей больше некуда, поднимает бокал и с улыбкой говорит:
— Так уж и быть, выпьем за встречу!
— Вот спасибо! — смеется Чонгук, и кажется его совсем не задевают слова сестры. — Мы столько времени потратили, чтобы прилететь сюда к ней, а она «так уж и быть». Ладно!
Дженни пихает его под столом и протягивает бокал к центру. В нашем углу раздается громкий звон хрусталя и, когда я подношу к губам фужер, глаза невольно останавливаются на Чонгуке. Лишь на короткое мгновение я визуально коснулась его, но эта крошечная секунда показалась целой вечностью, в которой мое лицо изучили вдоль и поперек, успев продемонстрировать этот непогибающий яркий свет азарта в черных глазах.
— Мм, — протягивает Тэхен, смакуя вино. — Сказка.
— Здесь невероятно вкусно готовят кальмара, просто пальчики оближешь! — говорит мне подруга.
— Какие планы на потом? — спрашивает её Тэхен.
— Какие ещё «потом»? — усмехается подруга. — Девочки направо, а мальчики налево! Хотя, вы и так это знаете.
— Ох, не в восторге ты от поступка своего брата, не в восторге, — забавляется Тэхен. — А я ему говорил, что ты не обрадуешься, так что на меня не смотри волком. Я вообще-то думал, что ты с парнем здесь тусуешься, но, — переводит он на меня улыбчивые глаза, — очень рад, что ошибался.
— Эй, эй, эй! — предостерегает его Дженни. — Полегче! Это моя подруга и я не позволю, чтобы такие, как вы, приставали к ней!
— Это какие «такие»? — смеется он.
— Не хочу обсуждать вашу бурную личную жизнь, в которой полно тупоголовых девиц и беспорядочных половых связей. Радуйтесь, что мы вообще позволили вам составить нам компанию.
Я не сдерживаюсь и начинаю тихонько смеяться, ведь то, как задорно и звонко делает это Тэхен, не оставляет ни единого шанса на холодную сдержанность.
— Ты слышал? Нет, ты слышал? — хохочет парень. — Она только что намекнула на то, что мы связываемся исключительно с глупыми девушками!
— Не с глупыми, а с тупыми, — поправляет его девушка. — И не связываемся, а трахаемся.
— Гук, в который раз говорю, тебе страшно повезло с такой забавной сестрой!
— Не спорю.
— Ещё бы ты спорил! — буркает Дженни.
— Она что-то много сегодня говорит, не находишь? — изображает Тэхен серьезность. — Может, это такая тактика? Сейчас у нас уши загорятся от её бесконечной болтовни и мы быстренько слиняем. Этого ждешь?
— Вот же черт! Да я же, как открытая книга! — наигранно ахает она и взмахивает руками. — Всю меня прочитал!
— Чего не скажешь о твоей молчаливой подруге, — вдруг говорит Чонгук и подносит свой бокал к губам. При этом его хитроумный взгляд сосредоточен именно на мне. — Бери пример с нее. Тогда никто не узнает о твоих тайных желаниях и намерениях. Но это пока.
Не сомневаюсь, что последние слова были адресованы исключительно мне, а не Дженни.
— Давно вы дружите? — спрашивает он сестру.
Дженни поворачивает ко мне голову и касается рукой моего плеча.
— Я перешла в новую школу в пятом классе. Тогда мы и познакомились.
— Пятый класс, — бубнит Чон и тут же выдает, — вам было одиннадцать лет. Значит, с одиннадцати лет вы — подружки?
— Именно.
Стоит мне сказать одно слово, как его черная бровь назально вздрагивает.
— А что дальше? В универе учились вместе?
— Нет, — отвечает Дженни. — Я уехала в Сеул, а Лиса училась в Тэгу. Мы не виделись десять лет! — восклицает она громко и поднимает свой бокал. — Я так рада, что мы приехали сюда вместе и сидим в этом чудесном ресторанчике… Лиса, спасибо, что согласилась!
В порыве радости, Дженни целует меня в щеку и заключает в короткие объятия, а потом снова поднимает бокал и говорит:
— Я обожаю тебя! Спасибо, что ты есть!
— А я тебя, — улыбаюсь я, подхватив её веселое настроение. — Спасибо, что пригласила.
— Кажется, мы тут и впрямь лишние, Гук, — со смешком протягивает Тэхен. А потом, отправив в рот кусочек квадратного сыра, с интересом спрашивает: — Вы реально десять лет не виделись?
— Представь себе. Мы тогда уехали сюда на лето, у родителей свадьба была, а Лиса осталась в Тэгу.
— Девочки, открою секрет, только никому, окей? — делано шепчет Тэхен. — Он даже десять лет назад существовал… Интернет!
Она пихает его в плечо и тоже съедает сыр.
— И без сопливых в курсе!
— Тогда в чем же проблема была?
— Я писала письма на электронную почту, даже бумажные открытки по почте отправляла отсюда… — Не зная, что сказать, Дженни останавливает на мне растерянный взгляд. — Не получала?
— Нет, я… Мы тогда уехали. Тоже. К тете с дядей.
— А! Тетя Соён! — восклицает Дженни. Я удивлена, что она помнит её имя. — Ты часто рассказывала о ней!
— Точно. Да.
— Она же в какой-то деревеньке жила, да?
Я улыбаюсь.
— В поселке, недалеко от Пусана. До сих пор там.
— Ясно-ясно! Так и вы с Чимином у нее тем летом отдыхали?
К нашему столику подходит официантка с огромными тарелками в руках. Она ходит туда-сюда несколько раз и теперь на нашем столике нет ни единого свободного места.
Кальмары, креветки, гребешки, мидии… Под разной заправкой, приправами и соусами. Боги! У меня разбегаются глаза.
— Налетай! — радостно заявляет Тэхен и мы все принимаемся за еду.
Наши бокалы вновь наполняются вином, мой желудок верещит от радости, а тревожные мысли неспешно уносит с собой глоток за глотком.
— Как тебе осьминоги? — интересуется подруга.
— Всё очень вкусно!
Однако, побороть мои опасения дорогому вину неподвластно. Как только Дженни возобновляет свои вопросы, в моей рот уже не лезет ни один морской житель. И ужаснее всего то, что ей даже в голову не приходит вся сложность сложившейся ситуации: мы не вдвоем и посекретничать не получится. Алкоголь хоть и расслабил тело, но мои мысли и язык по-прежнему держат крепкую оборону.
— Послушай, а что потом случилось? Ты ведь из школы документы тоже забрала и больше там не училась.
— Я перевелась в другую. Так нужно было.
— Где-то ближе к дому?
— Можно и так сказать…
— А! В ту, где Чимин учился, да? — перебивает меня она, взяв бокал в руку.
— Угу.
— Постой! Так ведь он же вот закончил её! Ему же восемнадцать!
— А Чимин — это…
— Её младший брат, — отвечает Чонгуку пьяненькая сестра. — Такой славный мальчишка! Ну, был, когда я в последний раз видела его. Постоянно домики какие-то из картона собирал, даже, по-моему, смастерил парковку для всех своих машинок, что находил в яйцах от «Киндера»! У меня, кстати, до сих пор бумажная открытка в коробке лежит, которую он мне нарисовал! Там пальмы, солнце и песок, а ещё пожелание, поскорее улететь на необитаемый остров! — смеется Дженни, отдавшись воспоминаниям. — Я в него по-настоящему влюблена была! А сейчас… Боже! Ты, наверное, девчонок от него отгоняешь, да?
Мое запястье чешется. Я даже не заметила, как вдавила палец в сверкающий ремешок часов, что прячет за собой разноцветное тату. На коже наверняка остался след.
— Есть такое. Я так наелась…
— Да! Не то слово! — подхватывает мои слова Тэхен и откидывается на мягкую спинку кресла. — Надо немного посидеть, а потом воздухом подышать!
— У тебя есть конкретное предложение? — спрашивает его Чон.
— Предлагаю закончить этот чудесный ужин и отправиться на прогулку по пляжу. Почему-то я думал, что захочу потанцевать, да что-то настроя нет.
— Согласен, — кивает Чонгук и останавливает на мне слишком продолжительный взгляд. — Танцы будут завтра, а сегодня не помешало бы воздухом свежим подышать и просто пообщаться.
— Вот и отлично, идите! — отправляет их Дженни. — А мы, наконец, вдвоем останемся!
— Хочешь, чтобы вас какие-то мужики оттяпали поздно ночью?
— Сейчас десять минут одиннадцатого, — фыркает она и делает глоток вина, — и мы отлично умеем за себя постоять!
— То-то ты заикалась сегодня на пляже, когда к вам итальянец подкатил. Хотя нет, он не к тебе припарковаться хотел, а к твоей подруге.
— Не слушай его! — говорит мне подруга и с пугающим интересом складывает руки на столе и спрашивает: — Так и, ты уже покажешь мне фото Чимина? Не могу дождаться, чтобы посмотреть на него!
— Не сейчас. Я телефон в спальне оставила, он сюда не помещался.
— Ну, ладно, тогда потом. Он ведь ещё помнит меня? — смеется она. — Ты же говорила ему, что улетаешь в Италию со мной?
Неловкость охватывает меня так стремительно, что я не сразу понимаю, как сильно горят мои щеки. Мне кажется, что они по-настоящему пылают и все это видят. Я судорожно хватаю бокал, стараясь прикрыть им хотя бы половину, наверняка, алого лица, и молю бога, чтобы эти двое, которые совершенно не входили в наши с Дженни планы, поскорее исчезли.
— Может, мы уже допьем вино и поедем на пляж? — вдруг предлагает Чонгук, с заметным подозрением глядя в мои глаза. А потом он поднимает свой бокал и подмигивает своей сестре: — Ты сегодня слишком много говоришь. Устали не только мы с Тэхеном, но и твоя подруга. За наше знакомство, Лиса?
— Какое ещё знакомство? — смеется окосевшая Дженни и делает большой и последний глоток вина. Она кривится, тряхнув слегка головой, а потом писклявым голосом выдает: — Я же тебе говорила, что вы давно знакомы!
— Точно! — громко восклицает Тэхен, даже слегка подпрыгнув на месте. — Черт, извините меня, но я реально всю голову сломал себе!
Замечаю, как Чонгук с непониманием уставился на друга. При этом его брови сводятся к центру, и на высоком лбу появляются две глубокие морщины.
— Ты — Лиса! — с широкой улыбкой заявляет Тэхен, тыча в меня пальцем.
— Спасибо, я в курсе.
— Ты та девчонка, с которой Дженни постоянно крутилась!
— Что значит «крутилась»? — недовольно бросает она. — Следи за словечками!
— Да я ничего плохого то не хочу сказать! Просто я вспомнил тебя, — повторяет он, улыбаясь мне. — Ты всегда с косичкой ходила и была очень скромной и тихой. По сравнению с громкоголосой Дженни, которая постоянно лезла, куда не надо!
— Ну, прям как вы сейчас! — отвечает она тут же. Глянув на задумчивого брата, подруга с усмешкой добавляет: — Небось и ты всю голову себе сломал.
— Ничуть, — спокойно отвечает ей Чонгук. — Я просто уверен, что мы с Лисой не знакомы и всё.
— Да что же ты заладил то? — тянет Дженни и поворачивается ко мне. — Ты ведь помнишь его? Моего старшего сводного брата, который постоянно устраивал шумные вечеринки, пока родители в отъезде были?
— С трудом, — отвечаю я так же спокойно. — Если честно, то нет.
— Господи, вам что, всем память отшибло? Мы столько раз вместе находились в одной квартире, и вы друг друга не помните?
Мой взгляд невольно поднимается на Чона, что с присущей ему затаенной хитростью таращится на мое лицо. Он снова изучает меня, следит за каждым даже самым слабым движением губ, взмахом ресниц…
Я точно знаю, что он не помнит меня. Ему всегда было некогда смотреть по сторонам. Он всегда был занят.
И мне бы тоже очень хотелось его не помнить.