3. Предупреждение.
Тишина обрушилась на меня внезапно, как внезапно захлопывается дверь в тёмной комнате. Ещё мгновение назад я слышала яростный рёв ветра, разрывающего космы низких туч, и мерный, гипнотизирующий гул океана — этот древний диалог воды и земли. А теперь — ничего.
Тревога подкралась не снаружи, а изнутри, поднявшись со дна души, как пузырь чёрного, холодного газа. Она не кричала, она шипела, едва слышно, цепляясь ледяными щупальцами за каждую мысль. Сердце, прежде бившееся в унисон с прибоем, теперь стучало судорожно и отрывисто, словно отбивая морзянку предостережения в пустоте. Мир вокруг не исчез — он отодвинулся. Он стал плоским, как выцветшая акварель за стеклом. Ярость стихии превратилась в немое кино, лишённое звука и смысла. Ветер, что только что хлестал по лицу солёными плетями, теперь лишь бесшумно комкал поверхность воды, и я видела, как бегут морщины по её свинцовой коже, но не чувствовала его дыхания. Волны, вздымавшиеся пенистыми гривами, разбивались о скалы в абсолютной тишине, и это зрелище было жутким, неестественным, как сон глухого.
Я погрузилась. Не в воду, а в саму себя. Сквозь меня проходила невидимая стена, кокон из самого прочного шёлка тревоги и отрешённости. Внешнее больше не имело значения. Всё, что существовало, — это маленькая, хрупкая вселенная под грудной клеткой, сжатая в комок неведомого страха. Я смотрела широко открытыми глазами, но видела не бурю, а её отголоски в собственной душе — такие же беспорядочные, хаотичные всплески непонятного ужаса. Опасность витала в воздухе, не имея формы и имени. Она была вкусом меди на языке, мурашками на запястьях, леденящей тяжестью в основании позвоночника. Это было знание, записанное не в уме, а в крови, первобытное и неумолимое. И в центре этого внезапно сжавшегося мира была только я — одинокая, закупоренная в тишине, прислушивающаяся не к вою стихии, а к гулкому стуку собственного сердца, которое билось в панике, словно птица, бьющаяся о стекло невидимой клетки.
— Льдинка? — раздался голос Энтони.
Я поморгала и посмотрела на него, а затем пробормотала:
— Всё нормально.
Энтони смотрел на меня, а затем приобнял и поцеловал в лоб. Его рука прошлась мне по волосам и прижала к своей груди. Что это с ним такое? Я не припомню, чтобы он был такой ласковый.
Я вздохнула и прижалась к нему. Граф бегал по пляжу и таскал палки, которые находил. Я подняла взгляд на Энтони, он смотрел на меня.
— Я просто,— начала я и замолчала.
Я поджала губы, а рука Энтони прошлась по моей щеке. Нежно, ласково.
— Просто чувствую что-то странное,— пробормотала я и уткнулась в его грудь.
Он вздохнул и погладил меня по спине. Было в его руках мне очень хорошо, но вот трепет в душе какой-то не давал мне покоя.
— Давай поедем домой,— прошептала я.— Мне нехорошо.
Энтони кивнул, но я не видела, а затем взял меня за руку и крикнул Графу, чтобы он теперь держался рядом. Мы пошли обратно к машине, я смотрела либо себе под ноги, но а также на местность вокруг. Сердце колотилось, будто что-то страшное случится, либо просто что-то случится.
Я повернула голову на холм, который был не так далеко от нас, и увидела мужчину, который смотрел на нас. У меня хорошее зрение вдаль, потому я могу увидеть лицо, и сейчас я вижу, блять, отца. Сердце стало биться ещё сильнее. Я сжала руку Энтони и поморгала, а затем поняла, что ошиблась. Это был какой-то левый мужчина, точно уже не мой отец.
Мы подошли к машине, Граф запрыгнул на заднее сиденье.
— Блять,— проворчал Энтони.— У него же грязные лапы! Куда в салон!
Я посмотрела на него и затем нахмурилась и проворчала:
— Это отмоется.
Энтони вздохнул и сел за руль, я села на пассажирское сиденье, а затем уставилась в окно. Энтони взял мою руку в свою и перебирал пальцы, а затем, не отпуская, стал заводить машину и трогаться. Внутри меня всё ещё неспокойно, что-то меня тревожит.
Через минут десять мы приехали в особняк, вышли из машины, и за нами Граф. На улице чуть разбушевался ветер, и мы пошли в особняк.
— Граф, рядом,— сказала я спокойно, и Граф сразу подбежал ближе ко мне.
Мы зашли в особняк, затем разулись и прошли. Я повела Графа в душевую, чтобы протереть ему лапы от грязи.
Помыв ему лапы, он побежал есть и пить воду. Я не была голодна, мне сейчас не до этого. Энтони странно на меня смотрит, что ему нужно?
— Льдинка,— прошептал он и подошёл ко мне ближе.— С тобой явно не всё хорошо, я же чувствую.
Я подняла на него взгляд и нахмурилась.
— Просто голова болит,— прошептала я.
— Врать ты никогда не умеешь,— он притянул меня ближе и заглянул прямо в глаза, а затем пригнулся и поцеловал меня... снова нежно.
Я упёрлась руками в его грудь и вздохнула.
— Наверное, стоит лечь спать,— я помяла его пальцы.
Энтони без слов подхватил меня на плечо, я не сопротивляюсь, а затем потащил меня на второй этаж в мою комнату.
Мы зашли, и дверь за нами закрылась с лёгким хлопком, Энтони положил меня на кровать, и я вздохнула, стала снимать с себя одежду и встала за пижамой. Энтони следил за мной взглядом, словно хищник за жертвой.
Переодевшись, я легла в кровать, и Энтони устроился рядом в одежде.
— Тебе нормально в одежде? — проворчала я и придвинулась ближе.
— А тебе уже не терпится меня раздеть,— он иронично цокнул и вздохнул.— Какая же ты пошлая, Льдинка. Тебе только это от меня и надо.
Я шлёпнула его по груди, он схватил мою руку и поцеловал пальцы. Я не понимаю, что с ним? С чего такая тактильность и телячьи нежности. Обычно он не такой. Очень странный, я его до сих пор не понимаю.
Я подняла голову и посмотрела в его голубые глаза цвета океана, которые сейчас были чуть тёмные из-за полумрака. Он взял меня за подбородок и притянул к себе, а затем накрыл своими губами мои. Я придвинулась ещё ближе, его рука пролезла мне на затылок, чтобы я не отстранилась, и он углубил поцелуй. Моя рука легла ему на пояс штанов, от чего он выдохнул.
— Денди,— я прошептала ему прямо в губы, но эти слова утонули в его губах.
Энтони перевернул нас так, что я оказалась снизу. Его колено прижалось к моему месту между ног, я выгнулась телом вверх. Дыхание участилось, и сердце стало биться быстрее, поцелуй становился всё более страстным и влажным. Он схватил мои руки и прижал сверху головы одной рукой, его губы оторвались от моих и спустились к шее. Он сделал дорожку из поцелуев от уха и до пульсации на шее, а затем втянул губами кожу, и я выдохнула тихо.
Его свободная рука стала спускаться от моей грудной клетки по рёбрам и талии до бедра, а затем притянул ближе, и из его рта вышла вибрация рыка. Он выпрямился и посмотрел на меня сверху вниз, я чувствовала, что мои щёки покраснели из-за того что кровь стала бурлить в венах. Но вот глаза Энтони... у него была борьба.
Энтони схватил мою ногу и притянул к своему лицу, а затем прикусил икру и облизнул. Но что-то случилось, и Энтони просто встал и вышел из комнаты, хлопнув дверью. Я осталась лежать в непонимании и шоке. Между ног было напряжение, а он прямо сейчас просто так взял и ушёл? Почему?
Может, я что-то не так сделала? Может, я его уже ну не привлекаю? Либо надоела. Хотя вроде всё было нормально сегодня. Почему он сейчас просто так вышел без слов. Внутри меня встал какой-то ком, скорее от неприятности ситуации.
Я вздохнула и провела рукой по лицу, смотря в потолок, в голову стали лезть мысли. Насчёт всего. Моего состояния, чувства опасности, а сейчас ещё и Энтони то целует нежно, то шлёт нахер. Я не понимаю почему и что вообще случилось.
Дверь внизу хлопнула. Он что, ушёл?
Я подскочила с кровати и посмотрела в окно, его машина «Бентли» выехала за территорию особняка. Я обхватила себя руками, и мне стало грустно как-то. С тяжёлым вздохом я вышла из комнаты и пошла вниз, чтобы найти кого-то и спросить, куда он уехал. Мне повезло, что Шон почти всегда шляется внутри особняка.
— Шон,— я сказала ему вслед, когда он шёл в левое крыло особняка.
Шон остановился и обернулся, затем улыбнулся и подошёл ко мне ближе.
— Виолетта? — проговорил он холодно.— Что-то случилось?
— Случилось,— я скрестила руки на груди.— Твой босс. Куда он уехал?
— Я не обладаю такой информацией,— он пожал плечами.
Я прищурилась и прошептала, подходя ближе:
— Не ври мне, всё ты знаешь.
— Виолетта, я правду не знаю, куда уехал Энтони. Знал бы, то сказал,— ответил он спокойно.
Я вздохнула и прикрыла глаза, а затем протянула руку.
— Сигарету мне,— потребовала я.
Шон достал сигарету и протянул мне её с зажигалкой, я подкурила и отдала ему обратно. Сделав затяжку, дым наполнил лёгкие и протянулся маленькой струйкой в мозг, от чего пошло лёгкое головокружение, я открыла глаза и посмотрела на Шона. Его серые глаза смотрели на меня, а русые волосы были чуть растрёпаны.
— Граф,— позвала я добермана.— Гулять.
Граф вышел из гостиной и подошёл ко мне, я погладила его по голове.
— Ладно, Шон. Можешь идти,— прошептала я, и он кивнул, а затем скрылся.
Я накинула куртку и обулась, а затем вышла из особняка, и Граф выбежал за мной.
— Гуляй,— приказала я.
Граф стал бегать по территории особняка, а я стояла и курила, смотря в тёмное небо. Огонёк от сигареты освещал моё лицо. Я посмотрела на охранников, которые ходили с серьёзными лицами, а также заметила того, кого полгода назад вырубила камнем. Бедный парень, натерпелся тогда от Энтони.
Я решила сама тоже прогуляться по территории особняка и пошла к воротам, делая очередные затяжки. Куда же уехал Энтони? И почему он вообще уехал? Сначала возбудил меня, а потом просто встал и ушёл. У него столько скелетов, мне бы хотелось узнать их все.
Я проходила к воротам, и снова что-то внутри меня дрогнуло, я подняла голову и стала осматривать территорию за воротами особняка.
— Граф, за мной,— громко сказала я и вышла за ворота.
Граф побежал за мной и стал ходить рядом, а я смотрела вокруг себя, но никого не было. Сделав затяжку, я хотела уже вернуться, как Граф стал рычать и подходить ближе ко мне.
— Виолетта,— прозвучал мужской голос, до боли знакомый.
Из тени вышел мужчина. Мой отец. Я замерла, смотря на него. Сердце забилось быстро, очень быстро, будто перед остановкой. Мой папа смотрел на меня своими тёмными глазами, в плаще и шляпке. У него так же появилась щетинка.
— Что ты...— начала я, но он перебил.
— Сначала свою псину успокой,— пробормотал он.
— Граф, нельзя,— прошептала я, и Граф просто сел около меня, но глаза с отца не отводил.
Я подняла снова свой взгляд на отца и смотрела на него. И вот сейчас началась у меня внутри тоска, ярость, боль. Этот родной человек, тот, из-за кого я прошла через всё это говно. Из-за него я оказалась в этом мире и в этом дерьме. А он ходил да и жил себе припеваючи.
— Маму убили,— наконец сказала я.— Один из тех, на кого ты, блять, работал.
— Я знаю,— спокойно ответил отец.
— Ты вот так спокойно это принимаешь?— возмутилась громко я.— Её убили. Из-за тебя.
— Из-за меня? Её убили из-за тебя, Виолетта,— прошипел отец.
— Если бы ты меня не продал этому Скалли, если бы ты не заключал какой-то договор с Фальконе, то ничего бы не было! — крикнула я.
Отец замолчал и смотрел на меня, я дышала от ярости быстро.
— Я хотел тебе предложить, чтобы...— начал он тихо, но я перебила его, подняв руку.
— Нет! Мне не нужны твои предложения. Хватит. Ты слишком проблемный,— прорычала я.— Прощай.
Я хотела пойти, но отец схватил меня за руку, от чего Граф встал в стойку и готовился к нападению, он оскалил свои зубы и смотрел на моего отца. Я выдернула свою руку.
— Даже не смей меня трогать,— прошипела я.
— Виолетта, послушай,— он вздохнул.
— Нет! Никогда не буду тебя слушать,— я покачала головой и пошла к воротам.— Отвали от меня.
— Ты должна уехать со мной,— сказал он мне в спину.— Потом будет поздно.
— Я никогда тебе больше не поверю,— ответила я, не поворачиваясь к нему.
— Ну я приду ещё позже, тогда я посмотрю, как ты ответишь,— прошептал мой отец и ушёл.
Только сейчас я смогла обернуться, чтобы посмотреть на него. Граф стоял рядом, смотря на меня. Я зашла на территорию особняка, и он за мной. В душе сейчас была буря и гроза. Если отец объявился, то это не к добру, совершенно.
У меня разболелась голова, когда я уже вернулась в особняк с Графом, то я сразу легла спать. Куда же уехал Энтони и зачем приходил мой отец?