Да будет бал!
Дворец Люмьер – официальная столичная резиденция династии Альденбургов завершал последние приготовления перед первым балом сезона. «Этот бал приурочен к дебюту дочери Императора, Её Императорского Высочества Великой Княжны Виктории, ей исполняется восемнадцать» — передавали из уст в уста подданные империи с момента объявления даты праздника.
Будуар княжны дышал спокойствием и утонченной простотой, в нем не было вычурной роскоши, лишь благородное изящество. Он был выполнен в нежных светлых тонах: стены цвета слоновой кости, пастельно-розовые драпировки и позолоченные акценты. Скромная, но изящная мебель — резное туалетный столик с зеркалом в позолоченной раме, небольшой диванчик с шелковой обивкой и изящный столик для чаепития у окна. На полу — мягкий ковер с растительным орнаментом.
— Ты меня сейчас загарпунишь! — смешливо фыркнула княжна, морщась от укола шпильки.
— Простите, Ваше Высочество, но ваши волосы сегодня невероятно гладкие — так и норовят выскользнуть! — льстиво пыхтела стилистка. — А я должна превзойти саму себя в такой день.
— Расскажи мне: что говорят по поводу сегодняшнего вечера? — княжна через зеркало взглянула на помощницу.
— Весь дворец бурлит от ожидания. Всем не терпится увидеть вас во всей красе, — улыбнулась задумчиво девушка. — Да что там дворец, — махнула она свободной рукой, — вся страна ждёт!
По правде говоря, именно это княжну и пугало — оказаться в центре всеобщего внимания. Наверняка сразу поползут сплетни: светское общество не чуралось возможности почесать языком. Она тяжело выдохнула — но ведь с корабля не сбежишь.
— Моя госпожа, а вы видели списки приглашённых? — сегодня стилистка болтала без умолку, видимо, цунами предстоящего праздника накрыло с головой и её.
— Мельком. Светлейшие князья, графы... — начала перечислять Виктория, загибая заметно дрожащие пальцы.
— Да что нам эти пропахшие нафталином почтенные мужи, — хихикнула стилистка, — уж простите мою дерзость, но гораздо интереснее, кто из молодых титулованных мужчин будет. Княжна не сторонилась таких женских бесед, поэтому охотно поддержала тему:
— И кто же там такой будет, что ты сейчас аж воспаришь? — подначила она.
— Говорят, бал посетит князь Хендерсон, — мечтательно протянула она, — тот, что младший.
— Первый раз слышу... — задумчиво протянула княжна. Хендерсоны... Кажется, о нём что-то упоминал отец... Но её размышления прервали.
— Ваше высочество, в гостиной вас ожидает Государь Император, — спокойно проговорила личный секретарь – молодая женщина в строгом костюме.
— Я как раз креплю последнюю, — проговорила стилистка, ловко закрепляя прядь. — Готово! Секунду, фиксирую лаком.
Княжна встала, мельком взглянув в зеркало, запахнула шёлковый халат и вышла.
В небольшой гостиной на диване непринуждённо и расслабленно, совсем не по-королевски, сидел её отец, держа в руках массивную ювелирную коробку из красного бархата. Секретарь присела в книксене и молча удалилась.
— Добрый день, отец, — присела в реверансе Виктория.
Мужчина иронично скривился:
— Какой я тебе «отец»? Я твой папа! И к чему эти политесы, прибереги их на вечер. Прости, что не поздравил утром. С днём рождения, дочь! — Он поднялся и крепко обнял её.
— Вот так вот! А вы, Царь-батюшка, ещё называете себя моим отцом, — фыркнула она ему в плечо.
— У меня для тебя подарок, — он сжал её чуть сильнее, отпустил и протянул коробку. — Надеюсь, он загладит вину твоего старика и смягчит твоё каменное сердце. Открой сама.
Девушка нажала на крошечную застёжку, и коробка раскрылась с тихим щелчком. На шёлковой подушке лежала тиара-кокошник, целиком усыпанная рубинами разных размеров, которые образовывали причудливые бутоны и стебли цветов.
— Это же... мамина, — выдохнула Виктория. Волнение вдруг подкатило к горлу, и глаза её наполнились слезами. — Самая красивая из всех.
— Именно. И теперь она твоя. Как монарх, я дарю тебе её — отныне она не часть императорской семейной сокровищницы, а твоя личная собственность, и ты сможешь передавать её по наследству. Подумал, что это идеальный подарок ко дню твоего совершеннолетия.
— Мой главный подарок — то, что именно ты — мой отец. Спасибо! — Она снова обняла его, шмыгнув носом, и замерла, стремясь найти поддержку.
— Ну-ну, дочь, — мужчина легонько похлопал её по спине. — Сегодня плакать не следует. Я понимаю, ты сильно волнуешься.
Она не ответила, сжав объятия сильнее.
— Давай сейчас от души поволнуемся вместе, а потом ты выбросишь все переживания из головы. Поверь, никто не посмеет сказать про тебя дурное слово. Я и твой брат будем рядом, а мама присмотрит за нами сверху. — Она наконец оторвалась от него и неуверенно кивнула. Отец утёр ей слёзы, поцеловал в обе щёки и вышел. Время поджимало — не стоило мешать подготовке.
День неумолимо клонился к вечеру. По традиции балы во дворце Люмьер начинались в девять, но императорская семья появлялась лишь к десяти-одиннадцати. Монархи никогда не приходили первыми — это считалось дурным тоном.
Княжну ждал первый в жизни официальный выход. Протокол был прост: официальное представление, обход гостей согласно рангам с допуском некоторых до кратких бесед, а потом танцы. Отец наверняка захочет открыть бал первым танцем с ней.
Её одевали, красили, повязывали через плечо широкую орденскую ленту — и, наконец, на голову княжны водрузили сияющую в свете люстр рубиновую тиару. Украшение давило на виски, но странным образом придавало уверенности. Девушка взглянула на себя в зеркало — оно отражало идеальную Великую Княжну, дочь властительного Государя, которая ничем не выдавала те эмоции, что бушевали у неё в душе. Только, пожалуй, глаза блестели уж слишком лихорадочно.