18
Кей появляется за несколько секунд до того, как истекает время выпечки. Он стоит во плоти на пороге моего дома и ослепительно улыбается.
— Я хотел сначала позвонить, но у меня сел телефон, можно его у тебя зарядить?
— А, да, конечно. Извини, мне нужно кое-что проверить. Заходи, — говорю я и убегаю до того, как он успевает меня поцеловать.
«Расстаться, расстаться, сегодня мы непременно должны расстаться», твержу я себе, пока проверяю готовность кекса. Вполне пропечён. С великой аккуратностью и осторожностью я перекладываю кекс на тарелку и берусь за глазурь.
— Красотища! — говорит Кей совсем рядом. Пока я был занят, он вошёл в дом и нашел меня на кухне.
— Он должен ещё остыть и пропитаться.
Я делаю вид, будто основательно сосредоточен на распределении глазури по поверхности кекса.
— Где твоя тётя? Разве у неё сегодня не выходной?
— Скоро придёт.
Я отвечаю кратко и совсем не смотрю на Кея, и это его настораживает.
— Может, тогда покажешь мне свою комнату?
— Э-э, хорошо, — отвечаю я и веду его к себе, мучительно соображая, как объяснить, почему я не хочу продолжать отношения.
И только когда за нами закрывается дверь, я понимаю, что не надо было этого делать. Кей подходит сзади и обнимает меня.
— Знаешь, — говорит он, целуя меня в висок, — когда закончим школу и поступим в университет, сможем жить вместе как пара приятелей.
«Всё», понимаю я, «Это конец».
— Нам надо расстаться, — говорю я, потому что больше ничего не остаётся.
— Что? — спрашивает Кей, будто бы не понимает, что я сказал.
Я размыкаю кольцо его рук и разворачиваюсь, собираясь объяснять.
— У наших отношений нет будущего.
— Чушь! — уверенно заявляет он.
— Правда, — не менее уверенно говорю я.
— Почему? Потому что мы оба парни?
— Нет, не поэтому. Я же тебе объяснял, я не могу быть в близких отношениях с кем-либо, а уж тем более жить вместе.
— Снова чушь!
Похоже, быстро и просто не получится. Это даже лестно, но всё равно проблема.
— Я сломанная игрушка, Кей. Я не могу тебя больше радовать.
— Перестань, — говорит он с нежностью в голосе и пытается снова меня обнять. Я уворачиваюсь.
— Нет, нам пора расстаться.
— Назови хоть одну весомую причину?
— Просто у нас больше ничего не будет. Мы так и так однажды расстанемся, и лучше сделать это сейчас, потому что дальше будет больнее.
— Что значит, однажды расстанемся? Я собираюсь сделать всё, чтобы этого не произошло. А ты, получается, уже готов сдаться?
— А у нас нет шансов. Тебе рано или поздно надоест ждать меня, и ты вспомнишь, что на самом деле любишь девушек, или найдёшь себе мальчика без заморочек. А даже если и дождёшься, не факт, что тебе понравится то, что ты увидишь. Я приятен лишь издали, и не стоит рассматривать меня вблизи, — мой голос срывается, и последнюю фразу я произношу еле-еле, — Я в любом случае разочарую тебя.
Кей смотрит на меня суровым взглядом и спрашивает:
— По-твоему, я такой урод?
— Это я — урод, — уточняю я свою мысль.
— Так, по-твоему, я не смогу выдержать того, как ты выглядишь?
— Я сам не могу этого выдержать, — признаюсь я почти неслышно.
— Может, это потому, что ты трус и размазня? — усмехается Кей.
— Может, — произношу я сквозь зубы, начиная злиться.
— Ну что ж, тогда раздевайся, — жестко произносит он.
— Что? — оторопеваю я.
— Раздевайся, это единственный способ разобраться с этим. Если ты прав, мы тут же расстанемся, а если нет, то и расставаться незачем.
Почему мне в голову не пришло, что он потребует такое? Похоже, от любви, и правда, тупеют. И как теперь из всего этого выбраться?
— Я не могу, Кей.
— Ничего страшного. Думаю, это тебя не убьёт. Будет неприятно, но ты потерпишь.
Его взгляд становится холодным и жестоким. Ни намёка на жалость, передо мной будто бы другой человек. Раньше, мне только мельком удавалось увидеть тёмную сторону его личности, теперь же она предстаёт во всей красе.
— Я же сказал, нет! Я не стану этого делать! Я просто не могу, — как могу твёрдо, говорю я.
— Ну, тогда, похоже, мне придётся тебе помочь.
Кей усмехается и приближается ко мне на шаг.
— Так даже интереснее.
Я отступаю, с ужасом понимая, что всё всерьёз.
— Это уже не игра, Кей. Я, правда, не хочу этого.
— Тогда попробуй убежать.
И я пробую, но тут же оказываюсь в его руках, а потом на кровати.
— Кей, пожалуйста, не поступай со мной так! — упрашиваю я, всё ещё надеясь его образумить.
Но мольбы и просьбы не помогают. Кей крепко держит меня за руки и наваливается сверху. Теперь мне не выбраться.
— Похоже, я люблю тебя, Хикару, — говорит он спокойно, — И я делаю это, чтобы показать тебе, что буду любить всё, что в тебе есть. Всю твою боль и все твои страхи. Что бы я ни увидел, мои чувства к тебе не изменятся. А потом ты решишь, хочешь ты со мной расстаться или нет.
Я крепко зажмуриваюсь, стараясь сдержать слёзы, не получается. Мне отвратительна моя слабость, и физическая, и эмоциональная. Без особого труда Кей перехватывает оба мои запястья одной рукой и прижимает их к подушке у меня над головой.
— Прости меня за это, — говорит он и губами собирает слезинки с моих глаз.
Я чувствую, что он колеблется, возможно, у меня ещё есть шанс избежать всего этого.
— Не надо, — говорю я.
— Иначе никак.
Свободной рукой он касается пряди волос, за которой я прячу правый висок.
— Не смей!
Я пытаюсь отвернуться, но он не позволяет.
— Да ладно тебе, я ведь это уже видел. Ты сам показал мне, помнишь? Что ты чувствуешь, когда я смотрю? Стыд? Страх? Трепет? Возбуждение?
В его вопросе неподдельный исследовательский интерес. Но больше этого меня пугает то, что он очень близок к правде в своих предположениях.
— Ты что, садист? — спрашиваю я, стараясь не выдавать своих чувств.
— Кто знает? .... А если я сделаю так?
Он наклоняется и к моему ужасу касается губами уродливого рваного шрама на моём виске. Меня будто током пронзает, и я вздрагиваю всем телом.
— Потрясающе! — говорит Кей, восхищённо усмехаясь, — Я почти кончил.
Я опять пытаюсь вырваться. Безуспешно. Закрываю глаза и шепчу:
— Я тебя ненавижу!
Он застывает в растерянности.
— Хикару ... пожалуйста, скажи, что будешь со мной. Я приму любые твои условия. Скажи это, и я перестану.
— Ты хочешь, чтобы я тебе соврал?
— Да, я хочу, чтобы ты мне соврал! — говорит он с отчаяньем в голосе, — Соври мне, и сделаю всё, чтобы твоя ложь стала правдой.
На меня накатывает злость, неужели он, действительно думает, что у нас может что-то быть после всего этого?
— Нет! — отвечаю я резко, — Ничего не выйдет! Ты так и так увидишь меня. Но если я соглашусь быть с тобой, и ты меня отвергнешь, у меня будет разбито сердце. А если сделаешь это сейчас и против моей воли, я буду просто тебя ненавидеть. Так что, продолжай!
Я говорю это и понимаю, что сам разбиваю его сердце.
— Ладно, — говорит он зло и холодно, — Раз ты так хочешь....
Недобро усмехаясь, он запускает руку мне под свитер. Я отворачиваюсь и стискиваю зубы. Его пальцы медленно ползут по моему животу вверх, и я немного дёргаюсь каждый раз, когда он касается одного из шрамов. Но дело не в этом, это я действительно худо-бедно могу вытерпеть. Дело в том, что я.... Чёрт! Зачем я на это пошёл? Надо было ему соврать и просто динамить вплоть до выпуска!
— Стой! Подожди! Я не....
С замиранием сердца я собираюсь уже выпалить своё признание, но тут слышу:
— Заткнись!
От неожиданности у меня слова застревают в горле. Даже не думал, что Кей может быть настолько зол.
— Ты хотел меня возненавидеть, я тебе это обеспечу.
И чтобы я больше не произнёс не звука, он впивается своими губами в мои. В этом поцелуе нет ни капли нежности, это не выражение любви, это утверждение власти. «Я сильнее, и я сделаю с тобой всё, что захочу», говорит каждое его движение.
Я всё ещё пытаюсь оттянуть неизбежное, выгибаюсь, стараюсь увернуться, но его пальцы лишь грубее впиваются в мою кожу, и он сильнее наваливается на меня, прижимая к кровати. Я знаю, что моё сопротивление провоцирует его быть жестче, но ничего не могу с собой поделать. И тут он останавливается сам, задирает свитер мне до подбородка и восклицает:
— Что за.... ?!
— Я хотела сказать тебе, что я девушка, до того, как ты меня заткнул, — говорю я, стараясь не думать о том, что его рука только что лапала мою грудь.
Дома я не ношу корсет, обхожусь тугим спортивным лифчиком, и поскольку размер у меня почти нулевой, этого хватает. Если, конечно, никто не лезет проверять.
— В каком смысле ты девушка? — уточняет Кей.
— В биологическом, я такой родилась. И хватит уже смотреть!
Но он продолжает рассматривать мой лифчик задумчиво и сосредоточенно.
— То есть, ты везде девушка?
— Да, я везде девушка! Может, уже отпустишь?
Я стараюсь говорить спокойно, но это чертовски трудно в моей ситуации. Кей судя по его лицу растёрян и сбит с толку, но держит меня по-прежнему крепко. Всё, что я могу, так это надеяться на его порядочность. А в свете всего произошедшего, надежда, увы, слабая.
Он поднимает на меня глаза и твердо говорит:
— Прости, но я должен убедиться.
— Нет! Не смей! — кричу я, понимая, что он собирается делать.
Но он, конечно же, не слушает, отпускает мои руки и тут же сдёргивает с меня штаны до колен. Я успеваю только взвизгнуть и порадоваться, что на мне трусики-шортики, а не что-то более легкомысленное. Он смотрит на меня. Продолжает смотреть. Какого чёрта я терплю всё это?
— Всё, хватит!
Одним движением я вытаскиваю ноги из штанин, пинаю Кея пяткой в грудь, надеюсь, что сильно. Он охает, а я спрыгиваю с кровати и выбегаю за дверь.
— Подожди! — кричит он и бросается следом.