8
Лина вздрогнула. Брат Хёнджина? Она никогда не слышала, чтобы он говорил о брате.
"Но как?" - она чувствовала, как её голос дрогнул. "Хёнджин никогда не говорил о тебе..."
Мужчина, чьи черты лица имели явное сходство с Хёнджином, хотя и были более резкими, более угловатыми, не спешил отвечать. Он подошел к окну, глядя на городские огни, мерцающие в темноте.
"Он никогда не говорил о том, что у него есть брат", - произнес он, его голос был тихим и грустным. "По разным причинам. Я был тем, о ком он не хотел говорить."
Лина не знала, что сказать. Она не могла представить, что у Хёнджина есть брат, который так сильно отличается от него.
"Что ты имеешь в виду?" - спросила она, её голос всё ещё дрожал. "Почему ты не хотел говорить о себе?"
Мужчина повернулся к ней, его взгляд был печальным и полным горечи.
"Потому что я был не таким, каким хотел быть мой отец," - сказал он, его голос с тяжестью прозвучал. "Я был не достаточно харизматичным, не достаточно сильным, не достаточно похожим на него. Он мечтал о том, чтобы у него был идеальный сын, и Хёнджин был его идеалом. Но я был другим, и он не смог меня принять. Он отрекся от меня. Он отправил меня в другую семью, где меня воспитывали как собственного сына. Но я всегда помнил о Хёнджине. Я всегда хотел быть ближе к нему, но он не хотел иметь со мной ничего общего."
Лина чувствовала, как к ней приходит понимание. Она вспомнила, как Хёнджин реагировал на любые проявления ревности, какой неуверенностью была пропитана его поверхностная уверенность. Она поняла, что все это было не просто характером, а результатом трагической семейной истории.
"Но что ты хочешь от него сейчас?" – спросила она, чувствуя как в ней просыпается сочувствие к Хёнджину, к его болезненным ощущениям отверженности.
Мужчина улыбнулся горько.
"Я хочу, чтобы он знал правду," - ответил он. "Я хочу, чтобы он понял, что он не один, что у него есть брат. И что я не враг."
"Но что будет, если он откажется тебя принять?" – спросила Лина, понимая, что в отношениях Хёнджина и его брата может быть очень много болезненных моментов.
Мужчина посмотрел на нее с грустью в глазах.
"Я готов ждать," - сказал он. "Я готов бороться за него. Потому что он мой брат. И я никогда не откажусь от него."
Лина смотрела на мужчину, чьи глаза были полны решимости и надежды. Она понимала его чувства, его желание найти родственную душу, но в то же время чувствовала, как тревога сжимает ее сердце.
"Я… я не уверена, что Хёнджин готов к этому," - произнесла она, слова казались ей неуклюжими и недостаточно убедительными.
Мужчина кивнул, его грустные глаза стали еще более печальными. "Я понимаю. Он боится. Но я буду ждать. Я буду терпелив. Я верю, что однажды он откроется."
"Но что если… что если у него есть свои причины держаться от тебя подальше?" - спросила Лина, голос ее дрожал.
Мужчина вскинул брови, его взгляд стал недоверчивым. "Какие причины? Я его брат. Кровь - это нечто большее, чем просто биология. Это связь, которая не может быть разорвана."
Лина смотрела на него, чувствуя, что ей нужно сказать что-то важное, что-то, что не позволит Хёнджину, ее другу, погрузиться в очередную семейную драму.
"Хёнджин… он очень нежный и ранимый. Он боится боли. У него было сложное детство, и он привык быть одному." - Она попыталась подобрать слова, чтобы не причинить ему боль, но одновременно предупредить его. "Я… я знаю, что ты хочешь ему помочь, но… я не уверена, что твое появление сейчас будет для него благом. Возможно, ты должен дать ему время."
Мужчина молчал, его взгляд был закрыт, и он словно проживал в своей памяти все свои страдания. Лина понимала, что он испытывает боль отверженности, но она также понимала, что Хёнджин уже изранен и не может переносить еще один удар.
"Я… я должна тебе сказать что-то еще," - прошептала она, еще раз с затруднением проглотив сухой комок в горле. "Хёнджин… он чувствует себя виноватым. Он чувствует себя не достаточно хорошим. Он боится, что ты увидишь в нем то, что видел ваш отец… недостатки, слабости."
Мужчина вдруг опешил его лицо было искажено гневной гримасой. Он начинал терять контроль.
"Неужели ты думаешь, что я не понимаю его?" - прорычал он. "Я прожил с этим чувством всю жизнь! Я знаю, что это такое!"
Лина отступила на шаг назад, чувствуя, как ее страх растет. Она видела перед собой не просто брата, который хочет наладить отношения с братом, а человека, полностью поглощенного своей болью.
"Пожалуйста, дай ему время," - повторила она с мольбой в голосе. "Хёнджин… он нуждается в помощи специалиста. Он должен избавиться от этих чувств. Ты можешь помочь ему позже. Но сейчас… сейчас ему нужно время на восстановление."
Мужчина стоял неподвижно, его лицо было нечитаемым. Он с трудом сдерживал свой гнев и боль, которые распирали его изнутри. Лина смотрела на него, понимая, что не сможет его успокоить. Она могла лишь пожелать ему удачи в его пути и надеяться, что он не нанесет еще больший удар уже и так израненному Хёнджину.
"Прости," - прошептала она и поспешила выйти из комнаты, оставляя его в одиночестве с его болезненной правдой.
"Он может и не хотеть знать правду", - прошептала она про себя, закрывая за собой дверь. "Он может и не хотеть знать, что у него есть брат. И это его право."
Лина знала, что ее общение с Хёнджином стало опасным. Он не может знать о том, что она знает о его брате. Она не может стать мостом между ними, между их трагической историей. Она не может стать причиной новой боли для своего друга.