16 глава
Георгий медленно проснулся, ещё не до конца осознавая утро. Свет пробивался сквозь жалюзи, оставляя полосы на полу, и казалось, что всё вокруг движется слишком медленно для его сердца, которое уже бьётся быстрее, чем ему хотелось бы. Он вышел на кухню, ноги тяжело ступали по плитке, ещё не привыкшей к тому, что он один в квартире. И вдруг… Карина. Она стояла у стола с чашкой кофе, её взгляд был ровным, холодным, и это оказалось ещё более пугающим, чем её обычное спокойствие.
— Что ты здесь делаешь?! — крикнул он, голос рваный, почти обвиняющий, будто она ворвалась в его личное пространство, хотя на самом деле именно он нарушил их мир. — Почему ты вернулась раньше?!
Сердце Карины замерло на мгновение, но она не кричала, не металась. Она наблюдала, как его эмоции плутают по комнате, как дыхание становится прерывистым, как руки дергаются, как будто он хочет что-то удержать, но не знает, что именно.
И тут на пороге появилась блондинка. Её глаза широко раскрылись, губы чуть дрогнули, взгляд метался между ними, как будто пытался понять: кто из них виноват, а кто жертва? Она пыталась что-то сказать, но Карина держала на себе всё внимание. В её спокойствии скрывалась ледяная сила, которой не хватало Георгию, когда он кричал.
— Ты… ты не могла подождать?! — продолжал Георгий, голос становился всё громче, дыхание рваное. — Ты вообще понимаешь, что делаешь?!
Блондинка робко шагнула вперёд, но Карина холодно, ровно и ясно произнесла:
— Уходи. Вон.
Георгий, будто испугавшись собственной силы, неожиданно поддержал её:
— Да, уходи. Сейчас.
В следующее мгновение дверь с грохотом захлопнулась. Комната погрузилась в густую тишину. Запах кофе смешался с чужими духами, и Карина почувствовала, как напряжение внутри начинает медленно рассеиваться, но холод в груди всё ещё не отпускал. Она села за стол, крепко сжимая чашку, позволяя себе первый глоток, медленный, осознанный, словно в каждом движении рук пыталась вернуть контроль над собой.
Георгий замер на месте, дыхание всё ещё рваное, глаза широко раскрыты, полный ужаса и осознания. Затем почти инстинктивно опустился на колени перед ней. Его руки обвили её ноги, пальцы сжимали ткань штанов, как будто это был единственный способ удержать её рядом, вернуть утраченное доверие.
— Прости… пожалуйста… — голос дрожал, сквозь слёзы и страх. — Я… я не знаю, что со мной было… Я не хотел…
Карина смотрела на него сверху вниз. Сердце колотилось, но на лице было спокойствие и ледяная решимость. Она слышала каждое его слово, каждое движение, ощущала, как он пытается вернуть доверие через это унижение, через смирение. Внутри её бурлили гнев, обида, боль, но и любовь, которая всё ещё жила где-то глубоко. Она могла отвернуться, уйти навсегда, оставить всё так, чтобы больше никогда не возвращаться, но сейчас он был на коленях — единственный способ показать, что он понял и осознал потерю.
Она молчала, просто наблюдала, фиксируя каждое движение, каждый вдох, каждый вздох. Молчание стало сценой, холодной и напряжённой, пропитанной всем, что они пережили вместе.
— Ладно… я прощаю, — сказала она тихо, ровным голосом. — Но это не значит, что забыто. Даваю тебе шанс всё исправить.
Георгий поднял глаза, и слёзы облегчения блеснули в них. Он медленно встал, осторожно подошёл, обнял её, будто боялся, что она снова исчезнет.
— Спасибо… что не ушла, — шептал он, прижимая её к себе. — Я обещаю… больше никогда.
Карина почувствовала, как напряжение постепенно отступает, возвращается ощущение контроля, та тихая радость, что любовь ещё жива, несмотря на предательство. Она позволила себе расслабиться в его объятиях, понимая: работа над доверием только начинается, но сейчас — момент прощения и возможность вновь быть вместе.Карина сидела за столом, опершись локтями на прохладную поверхность, держа в руках чашку кофе. Пар от напитка едва касался её лица, и казалось, что каждый вдох пробуждает внутреннее напряжение ещё сильнее. Комната наполнялась тихими звуками: едва слышимый гул холодильника, сдавленные шаги Георгия на кухонной плитке, приглушённый шорох одежды. Всё это — фон, на котором разворачивалась сцена их отношений, теперь разорванных и одновременно сохранявших прежнюю ткань.
Георгий стоял перед ней, колени всё ещё дрожали, руки сжимали её ноги с отчаянной нуждой. Каждый его вздох был наполнен смущением, страхом, но и тем, что невозможно было спрятать: настоящей, глубокой любовью, которую он потерял на мгновение. Внутри Карина ощущала смесь боли, предательства и того самого чувства, которое ещё было живо — любовь, которая всегда оказывается сильнее ошибок.
— Я… — начал он снова, но голос дрогнул. — Я не могу объяснить… Просто прости…
Её глаза медленно поднялись на него, холодные, строгие, но мягкие где-то в глубине, где спряталась старая привязанность. Сердце колотилось, но лицо оставалось непоколебимым. Она думала о тех месяцах, которые они провели вместе: ранние утра с кофе, их смех на кухне, переплетённые руки в маршрутках, случайные поцелуи, ночь, когда он впервые сказал «люблю», и они просто лежали, глядя в потолок. Всё это — память, что теперь смешивается с запахом чужих духов, с ощущением предательства.
— Я прощаю… — сказала она, тихо, но твёрдо. — Но это не значит, что забыто.
Он поднял глаза, и слёзы блеснули в них, будто свет отражался на воде. Он медленно встал, осторожно, словно каждый шаг мог разрушить этот хрупкий момент. Он подошёл ближе, обнял её, прижимаясь так, будто боялся потерять не только её, но и саму возможность быть прощённым.
Карина чувствовала его тепло через тонкий кардиган, через ткань штанов. Она ощутила знакомое, давнее ощущение безопасности — хотя на поверхности бурлили эмоции. Внутри всё ещё сидела тревога: «Можно ли доверять снова? Достаточно ли его искренность?»
Георгий, казалось, осознавал каждое мгновение. Он медленно отпустил её ноги, обвил руками талию, прижимаясь лицом к её плечу. Его дыхание стало ровнее, но каждый вдох был наполнен сожалением и жаждой исправления. Он шептал:
— Я обещаю… больше никогда… не причиню тебе боль.
Карина почувствовала, как внутри что-то дрогнуло. Она вспомнила их первые свидания, первые совместные поездки, смех, когда они терялись в городе, как он держал её руку в толпе, не отпуская. Она вспомнила себя — свободной, счастливой, доверяющей ему без остатка. И теперь перед ней стоял человек, который ошибся, но явно пытался вернуть всё обратно.
Она закрыла глаза, вдохнула аромат кофе, смешанный с его запахом, и поняла: да, она могла бы уйти. Но не ушла. И это дало ей силу наблюдать, чувствовать, давать шанс.
Георгий медленно сел рядом, осторожно держа её за руку, словно боясь, что малейший жест разрушит доверие, которое она ещё только начала восстанавливать. В комнате стало тихо, только тихий шорох их дыхания, лёгкое постукивание часов на стене, далёкий гул города за окнами. Каждый звук казался громким, каждый взгляд — значимым.
— Я понимаю, — сказала она наконец, тихо. — Я понимаю, что это будет непросто. Но мы можем попробовать.
Он кивнул, лицо было близко к её руке. Его глаза блестели от слёз, от облегчения, от благодарности. Он обнял её снова, нежно, долго, словно боясь, что если отпустит — она исчезнет.
Внутри Карина ощущала смятение и облегчение одновременно. Боль не ушла, предательство не стерлось, но любовь — живая, пульсирующая, словно сама ткань их отношений требовала второго шанса.
Они сидели так долго, почти не дыша, чувствуя, как мир вокруг них медленно возвращается к нормальному ритму. Карина позволила себе расслабиться в его объятиях, осторожно, постепенно, как будто пробуя доверять снова.
Потом Георгий тихо сказал:
— Давай просто… начнём с нуля. Я хочу, чтобы это было по-настоящему.
Она посмотрела на него, мысленно перебирая все месяцы, которые они провели вместе: моменты счастья, страсти, совместные планы. И в глубине души поняла, что да — они могут начать сначала. Но медленно, осторожно, шаг за шагом, с вниманием к каждому слову, к каждому жесту, к каждому дыханию.
Карина взяла его руку, сжала её крепко, но не слишком, и сказала:
— Хорошо. Начнём. Но только если честно, полностью. Без секретов. Без предательства.
Он кивнул, глубоко вдохнул и снова обнял её. И в этот момент, в тихом утреннем свете, пропитанном ароматом кофе и смятением, они впервые за долгое время почувствовали, что любовь ещё не умерла.
Снаружи город начинал просыпаться, улицы заполнялись шумом, машинами, шагами. Но в их квартире была своя реальность, где каждое мгновение было важно, где доверие строилось заново, кирпичик за кирпичиком.
Карина знала: работа над отношениями только начинается. Но сейчас был момент прощения, момент, когда прошлое и будущее пересеклись, оставив их здесь, вместе, в этом утреннем пространстве, полном запахов, воспоминаний и надежды.