3 глава
Прошла ровно неделя после VK Fest, и Санкт-Петербург, казалось, снова обрел свою привычную, почти интимную природу. Город медленно остывал после жаркого, суетного уикенда - витрины зажигались уже не ярким вспышечным светом, а мягко мерцали, отражая редких прохожих; тротуары, ещё помнящие топот сотен ног, сейчас звенели тишиной, прерываемой лишь тихим звоном трамвайных колокольчиков и редкими шагами в мокром от недавнего дождя асфальте. Казалось, сам город прислушивается к себе, оставляя пространство для личных историй и недосказанного.
Карина сидела у окна своей квартиры на Петроградской стороне. За спиной - приглушённый свет лампы, перед глазами - тёплый полумрак комнаты, где аккуратно разбросаны элементы жизни блогера: ноутбук с открытым черновиком сценария для очередного видео, чашка остывшего чая и коробка с косметикой, которую она не открывала уже несколько дней. В руке носила бокал воды, почти пустой: лёд давно растаял, и жидкость стала тёплой, но она не спешила пить, лишь медленно водила пальцем по ободу, будто пытаясь поймать ту беспокойную волну внутри себя.
Телефон лежал рядом, экран молчал. Но в ней самой было напряжение: чувство, будто за неделю переписки с ним она перешла некое границу, и теперь ждёт следующего шага. Напоминания о VK Fest постепенно стирались в памяти, но воспоминания о той ночи, об их разговоре и взглядах оставались ясными и зыбкими одновременно. Посты о фестивале уже успели утонуть в потоке новых новостей и скандалов, но личная история Карина и Георгия развивалась в другом пространстве - в переписках, звонках и накопившихся ожиданиях.
Сообщение от него пришло около восьми вечера. Казалось, оно застало её врасплох, но одновременно внутренне она ждала - не знала, отчего именно, но ощущала этот момент, словно паузу перед высоким прыжком.
>@Icegergert:
«Если не занята - выйдешь на кофе? Или чай. Просто поговорить. Без ролей.»
Эти слова были коротки, но точны, как удар ровным битом. «Без ролей» - именно это выделяло приглашение среди всех других: ведь за последнюю неделю она успела поиграть всевозможные роли: скандальной блогерши, лёгкой собеседницы, уверенной королевы хайпа, а внутри часто чувствовала пустоту. И вот предложение встретиться вне камер, без сценария - казалось чем-то новым и страшным одновременно.
Она не думала долго. Прочитав сообщение, отложила бокал на стол, встала, прошла к зеркалу и взглянула на своё отражение: в глазах - лёгкая тревога, губы чуть сжаты, осознание, что сейчас придётся встретиться как просто Карине, не как медийному образу. Ответила:
>@enik.kaeva:
«Скорее на разговор, чем на кофе. Где?»
>@Icegergert:
«Выбери ты. Мне всё равно - главное, чтобы было не громко.»
Она закрыла телефон и на мгновение задумалась: выбрать место, где никто не будет смотреть, где можно говорить тихо и сосредоточенно. В голове возникли разные варианты: модное кафе, тихий бар, прогулка по пустынным набережным. Но в итоге решила: пусть это будет простая, почти незаметная кофейня у Невского - ту, что не мелькает в списках «трендовых» мест, а хранит атмосферу старого города.
Через сорок минут они уже сидели напротив друг друга. На Невском, чуть в стороне от суеты, находилась та самая кофейня, которую нередко принимали за неработающую: её запотевшая витрина и слегка покосившаяся табличка «открыто» выдавали редкий, но уверенный знак гостеприимства. Внутри свет был мягким, чуть пыльным, создавая ощущение, будто ты попал в кадр старого фильма: тёплые тона дерева, потертые диваны, на полках - несколько книг и старых грампластинок, атмосфера интимности.
Бариста, молодой парень в сером худи, едва кивнул, когда они вошли, и продолжил готовить напитки за стойкой, не навязывая разговор. Из динамиков тихо льется инструментальный джаз, едва слышимый, но дополняющий атмосферу. Воздух пах кардамоном, корицей и крепким эспрессо, смешанным с намеком на влажный камень под ногами. Всё пространство словно приглашало: говори. Не для публики, не для камер, а просто будь.
Карина вошла первой. На ней была простая, но выбранная с вниманием к деталям одежда: рубашка в тонкую полоску, рукава закатаны до локтей, джинсы с высокой посадкой и ботильоны на среднем каблуке - удобные, но подчёркивающие рост и уверенность. Макияж она сделала минимальный: лишь подчёртила брови и чуть смягчила тени вокруг глаз, чтобы не прятаться за ярким образом, а, напротив, показать честность. Волосы распущены, чуть растрепаны ветром, как знак того, что она готова к чему-то неидеальному, настоящему.
Георгий приехал чуть позже, входя в кофейню без спешки, как будто шёл не на назначенную встречу, а к долгожданному моменту. На нём была тёмная толстовка, капюшон лежал на спине, джинсы оттеняли простоту образа. Волосы чуть взъерошены, под глазами заметны тени недосыпа - следы бессонных ночей, где он писал строки и думал о встрече. Он взглянул вокруг, ощупал взглядом пространство, затем увидел её у окна. Без лишних раздумий подошёл и сел напротив, поставив руки на стол и скрестив пальцы, словно готовясь к важному разговору. На его лице не было привычной сцены: это был не Icegergert перед камерой, а Гера - слушающий, наблюдающий, немного усталый, но искренний.
- Привет, - сказал он тихо, без пафоса, и в этом простом слове звучала полнота ожидания.
- Привет, - ответила она, чуть кивнув, но без игры и улыбок, которых часто требовали соцсети. - Ты действительно пришёл.
- А ты действительно ждала? - он смотрел на неё прямо, не отводя взгляда.
- Не знаю, - она слегка улыбнулась уголком губ, но улыбка была не уверенной. - Я осталась.
Тишина повисла на мгновение: не неловкость, а пауза перед глубоким погружением. Они сделали заказ: он - тёплый чёрный чай без сахара, она - крепкий эспрессо. Всё это казалось ритуалом, подготавливающим к обсуждению наболевшего, к разговору, который не записывают и не выносят на суд подписчиков.
- Как ты? - спросил он спустя мгновение, разбивая молчание.
- Восстанавливаюсь, - ответила она, опуская взгляд на чашку. - После феста, после вопросов, которые задавала другим, а потом возвращалась домой и спрашивала себя: «А что про меня?»
- После себя? - уточнил он, наклонившись чуть вперёд.
- Да. - Она посмотрела в его глаза. - Там, на VK Fest, я задавала скандальные, провокационные вопросы, снимала сторис, создавала образ. А дома поняла: не знаю, как ответить самой себе. Кто я без камеры? Что осталось, когда выключают свет?
Он сделал глоток чая, медленно, будто проглатывая не только вкус кипятка, но и мысль, которую она произнесла. Затем тихо произнёс:
- Ты даёшь себе время на это? Или сразу бежишь к следующему контенту?
Карина вздохнула, обведя взглядом кофейню:
- Я прячусь в контенте. Там есть паузы, вырезки, монтаж. А в жизни, если скажешь что-то лишнее - не вырежешь. Там нет «удалить». В жизни каждое слово весит.
- Верно, - согласился он. - Там можно построить образ. Здесь - если дрогнет голос, значит - это ты. Без фильтров.
Она посмотрела на него внимательно, словно проверяя, насколько он понимает:
- А ты боишься быть настоящим?
Он улыбнулся чуть хмуро, будто вспоминая бессонные ночи:
- Я боюсь, когда есть что терять. Когда перед тобой человек, и ты не уверен, что можешь остаться собой.
- А есть что терять? - спросила она тихо.
Он ненадолго замолчал, затем кивнул:
- Иногда. Когда разговор переходит из переписки в реальность. Когда слова становятся не просто текстом на экране, а слышатся вслух.
Она кивнула, и в её взгляде читалось: «Я понимаю». Было ощущение, что они оба открылись чуть глубже, чем обычно открываются перед кем-либо.
- Знаешь, - сказала она, - я чувствую себя собой только ночью. Когда меньше шума, когда нет ожиданий. Там можно быть неидеальной, уставшей, усталой. Тогда не ждут лайков, не смотрят в комментарии. Там можно просто быть.
- Я тоже всегда писал ночью, - признался он. - Утром я снова Icegergert - артист, бренд, образ. А вечером, когда стихает весь шум, я снова Гера. И именно тогда дышится легче.
Она слегка улыбнулась, впервые по-настоящему расслабившись:
- А ты сейчас кто?
Он посмотрел прямо, без тени сценической маски:
- Гер. Не ради ролей, не ради лайков. Просто парень, которому было страшно написать тебе первым и который сейчас боится молчания.
Она прикрыла глаза на мгновение:
- Я не молчу, потому что не знаю, что сказать. Я молчу, потому что не хочу сказать слишком много.
Он кивнул, принимая её слова:
- Я не хочу разрушить эту тишину. В ней всё настоящее.
В кофейне сменился музыкальный фон: мягкий инструментал сменил джаз, на часах уже было около десяти вечера. Официант начал собирать посуду вокруг, оставляя их в почти пустом пространстве. Лишь один задумчивый посетитель в углу тихо перелистывал книгу. Вся обстановка подталкивала к признаниям, но слова казались хрупкими.
- Знаешь, - сказала она, прислоняясь к столу, - мне с тобой немного страшно.
- Почему? - осторожно спросил он.
- Потому что я умею быть интересной, резкой, удобной для камеры. Но не знаю, как быть собой, если ты останешься рядом. Я боюсь, что за мной не будет наблюдать публика, но появятся чувства, и я не знаю, что с ними делать.
Он глубоко вдохнул, а затем выдохнул:
- Я не хочу, чтобы ты была «удобной». Я хочу, чтобы ты была просто собой. Даже если это не идеально, даже если будет тяжело.
Она опустила взгляд на чашку, настроение словно повисло на тонкой нити:
- А если я испугаюсь? Если не выдержу, если начнутся сомнения?
Он накрыл её руку своей:
- Тогда скажи. Просто скажи. Не молчи. Мы будем разбираться вместе. Я не прошу обещаний. Я прошу честности.
Её взгляд поднялся к его глазам - ясным, сосредоточенным, без привычного сценического лоска. Они сидели так ещё некоторое время, не спеша. Казалось, весь мир за стенами кофейни замер, оставив только их и тихий шёпот света.
Когда чашки опустели и официант начал приглушать свет, они встали, зная, что пришло время прощаться, но не разлуки. На улице ночь была прозрачной, прохладный ветер обдувал лица, умывая город свежестью. Они вышли вместе, не торопясь, как будто продолжали разговор даже в молчании.
Георгий остановился у бордюра, посмотрел на неё:
- Мы можем не называть это отношениями. Пока просто идти вместе. Без названий. Пока хочется.
Она медленно кивнула, ловя его взгляд:
- Хорошо. Пока хочется.
Он убрал рассыпавшиеся пряди волос с её шеи, не поцеловал, но задержал взгляд на её губах и глазах. Между ними была близость, не требующая слов. Они пошли вдоль Невского, бок о бок, чувствуя под ногами мокрую мостовую и слыша отдалённый звон ночных трамваев.
Карина знала: впереди будет ещё много разговоров, сомнений, возможно, ссор и недопониманий. Но это был первый шаг - встреча без камер, без фильтров, без сценариев. Начало, где они пытались сохранить себя, не потерять искренность в мире, привыкшем к ярким ролям и быстрой славе.
И именно в этой ночной прогулке, под звуки города, который снова слушал тишину, они нашли то, чего давно искали: возможность быть просто Кариной и Герой - без автотюна, без сторис, без афиш. В правильной темноте, где каждый шаг звучал их собственным ритмом.