Бывают ли любовные четырехугольники?
Марьяна металась по квартире как угорелая кошка. Впрочем, Васька, следует отдать ей должное, спокойно лежала на диване и одним глазом следила за передвижениями хозяйки. После сытного обеда, по времени больше приближенного к ужину, она ленилась сказать лишнее «мяу».
– Он позвонил! Он позвонил! – радостно прокричала Марьяна, бросилась к Ваське и поцеловала ее в холодный нос. – Я так и знала, что он не помирится со своей каланчой! Мы идем с ним на фотовыставку!
Понимая, что от нее требуют одобрения, Васька лениво мотнула длинным хвостом.
Марьяна ринулась к шкафу и вытряхнула из него свои наряды. Перебирая по очереди все блузки и платья, вздыхая, что жизнь – штука сложная и совершенно необъяснимая, она остановилась на нежно-голубом платье, прекрасно оттеняющем ее рыжие локоны. Марьяна подскочила с ним к зеркалу, приложила к себе и осталась довольна.
– Еще немного, еще чуть-чуть, – пела она и танцевала, когда раздался звонок в дверь. – Рано, – удивилась Марьяна, взглянув на часы. И пошла открывать.
На пороге стоял Матвей Степанов. В одной руке он держал три жалкие гвоздики цвета пролетарской молодости Марьяниной бабушки, во второй – большую спортивную сумку. Марьяна безошибочно угадала, с этой сумкой он от нее уходил.
– Я вернулся! Пляши! – радостно сообщил Матвей и сунул Марьяне гвоздики.
– В каком это смысле? – Она отступила назад, пропуская его в комнату. – Что ты хочешь этим сказать?!
– Все то, что уже сказал! – Довольный Матвей бросил сумку на диван, спугнув Ваську. – А! Котяра! Как ты тут без меня жил? Совсем распоясался, разгильдяй и тунеядец.
– Это кошка, – вяло вставила Марьяна, направляясь за вазочкой, – Васька.
– Помню, помню, – подмигнул ей Матвей. – Марьяша, иди ко мне, я тебя поцелую!
– Зачем это? – насторожилась она и замерла с вазой в руках.
– Как это зачем? – Матвей расставил руки и направился к ней. – Я же тебя люблю!
– Любишь? – прищурилась Марьяна, ускользнув в сторону от его объятий. – И когда ты это понял?
– Только что! То есть уже давно. – Матвей остановился и забрал у нее вазу. – Я сам теперь все буду делать! Хочешь постираю? Или приготовлю ужин!
– Я сегодня не успела зайти в магазин, – ответила Марьяна, следя за тем, как Матвей возится с цветами. – Мы с Васькой сегодня ужинаем «Вискасом».
– Я тоже буду есть с вами «Вискас»! Иди сюда, котяра, я тебя поцелую!
Васька, согнанная с дивана, презрительно фыркнула и направилась в спальню к постели, всем своим видом показывая, что нисколько не верит в экстренное преображение бывшего жениха и никаких дел, а тем более любовных, с ним иметь не собирается. Марьяна и сама не верила, но ее противоречивое женское начало подталкивало к опрометчивым поступкам.
– Ешь! – Она поставила перед Матвеем открытую банку с недоеденным Васькой «Вискасом».
– Только ради тебя, любимая, – тяжело вздохнул Степанов и принялся запихивать кусочки в рот.
Марьяна села напротив него за кухонный стол и подперла лицо кулачком.
– Что же с тобой случилось, Степа, ты так изменился?
– Я же тебе говорю, – Матвей обрадовался паузе и перестал жевать, – что понял и осознал. Лучше тебя, Репина, никого нет на белом свете. Это любовь, – подытожил он и принялся демонстративно пожирать кошкину еду.
– Тебе что, Степушка, заплатили? – возникла у Марьяны внезапная догадка.
– Кто? – усмехнулся тот. – Да кому ты нужна? Я к чему это говорю? Я говорю это к тому, что ты нужна только мне. Я тебя люблю. Странно, что до тебя это никак не доходит.
– До меня дошло, – успокоила его Марьяна. – Ты на мне женишься?
– А ради чего я сюда вернулся, милашка? – И Матвей успел поцеловать ее.
Целился в губы, но Марьяна увернулась и он попал в нос. Запах кошачьего лакомства нестерпимо ударил всей своей несвежестью аромата. Марьяна поморщилась.
– Завтра же пойдем подавать заявление, – деловито предложил Степанов и озабоченно добавил: – Если ты, конечно, не против.
– Я? А твоя блондинка? Думаю, ей не понравятся наши планы.
– Блондинка? А, Ланочка. – Степанов шмыгнул носом. – С ней все кончено. Поверь, Марьяша, это было ничего не значащее увлечение, всплеск эмоций, требование организмом новизны ощущений...
– Ощутил? – презрительно сказала Марьяна.
– Осознал! – ответил Матвей и бухнулся перед девушкой на колени. – Прости! Больше ни за что и никогда! Хочешь, я побреюсь наголо?!
– Зачем? – испугалась Марьяна. Ей стало казаться, что Матвей явился к ней зомбированным, только зомбировала его не она, а кто-то другой, кто захотел от него избавиться и сплавить к бывшей невесте.
– Чтобы тебе стало легче, – оскалился Степанов.
Марьяна содрогнулась. Ей точно его подкинули, от него избавилась та секс-бомба, которой попался более привлекательный и свежий мачо. И это случилось так неожиданно, что она растерялась. Что теперь с ним делать, не брить же наголо? Хотя идея очень даже прикольная, у Степанова уши лопоухие, и он это тщательно скрывает. Прочь, мстительные идеи, прочь! Марьяна уже добилась своего, вот оно, ее счастье, стоит перед ней на коленях и поедает кошачий провиант. А Марьяна не счастлива.
Больше того, она не хочет видеть Степанова! За ней с минуты на минуту должен заехать Столяров!
Что будет, когда он увидит возвращенца?! Он вернется к Стефании.
А откуда она знает, что он к ней еще не вернулся?
– Можно добавочки? – трогательно попросил Степанов.
Марьяна достала с полки еще одну банку и сунула бывшему жениху. Тот с ловкостью молодой обезьяны запрыгнул на табурет и принялся за прерванное занятие.
– Вкусно, – признался Степанов, преданно глядя ей в глаза.
– Что ты говоришь? – поразилась Марьяна.
– Я говорю, что люблю тебя и не устану это повторять. – Матвей орудовал вилкой так быстро, что она подумала: ему действительно нравился «Вискас», который он раньше на дух не переносил.
Он изменился, вернулся к ней, сидит и старается ее обрадовать бессмысленными поступками, в которых видит какой-то смысл. А она переживает из-за Столярова, с ним вообще ничего не понятно. Судя по тому, что рассказала Ксения, Столяров почти помирился со своей бывшей. А с Марьяной хочет встретиться не для того, чтобы глазеть на фотографии мурен и озабоченных килек, а чтобы сказать ей последнее «прости» и навсегда скрыться в объятиях другой. Вот перед ней сидит синица в руке, а она думает о журавле в небе.
«Синица» доела «Вискас» и кинулась заваривать чай, натягивая на себя Марьянин фартучек с броско нарисованными сексуально приоткрытыми частями женского тела.
– Ты какой любишь? – поинтересовался Матвей, после чего вспомнил: – А, с мятой!
С мятой любила небось секс-бомба. Марьяна поморщилась, Матвей тут же отреагировал:
– Обычный черный?
– Обычный, – согласилась Марьяна. – Матвей, признайся, зачем ты ко мне вернулся?
– Понимаешь... – Он замер с чайником в руке и трагически уставился в потолок. – Побелить потолок надо, скоро у меня отпуск... А! Так я о чем? Я, Репина, о любви. Любовь, она такая штука сложная...
Звонок в дверь заставил Марьяну вздрогнуть. На этот раз она знала, кто пришел. Лучше бы десять раз ошиблась. Лучше бы в городе случился природный катаклизм и никто не смог бы выйти из дома. Лучше бы было землетрясение... Марьяну действительно трясло.
– Ты простудилась, я поставлю тебе горчичники, – заметил Степанов. – Сиди, я сам открою.
И пошел открывать. Марьяна успела лишь слабо пискнуть ему вслед.
Она прекрасно слышала возглас удивления Столярова, буйную реакцию Степанова, какую-то возню и провокационные выкрики. Если они подерутся, решила Марьяна, то ее получит победитель. И если Столяров станет за нее драться, то это будет означать лишь одно – она ему дорога, и с каланчой он не помирился. В коридоре внезапно все стихло. Марьяна испугалась – а что, если они поубивали друг друга и у нее больше никого не осталось?!
Но мужчины появились бок о бок на пороге кухни, протискиваясь в дверь одновременно. Никто не хотел уступать.
– Марьяна! Этот твой бывший жених такая сволочь, – заявил Столяров, глядя на нее бешеными глазами. – Я не понимаю, что он делает у тебя в доме?! И почему ты так одета?!
– Она одета как надо, в домашний халат, – прорычал Степанов, пихая Столярова. – Сам еще та сволочь, лезет без зазрения совести в чужую семью!
– Марьяна! Скажи ему, чтобы он уходил к своей чертовой кукле, – требовал Столяров, отпихивая Матвея, – и собирайся, у нас помимо выставки сегодня встреча...
– Встреча уже состоялась, – оскалился Степанов, сжимая кулаки. – Мы встретились, третий – лишний. Вали отсюда, принц беловоротничковый!
– Что? За принца ответишь! – с трудом повернулся к нему Столяров. – Шприц многоразовый! – И ударил Степанова в нарисованные трусики, оказавшиеся из-за непомерного роста у того на животе.
– Подлюка, – склонился в три погибели Степанов, – куда бьешь?!
– М-да, – уставившись на фартук, изрек Столяров.
– Перестаньте! – вскрикнула Марьяна. – Только драки мне тут не хватало. Уходите оба.
– В каком смысле, Марьяша, я же только что вернулся и мы обсуждали дату нашего бракосочетания?!
– Дату вашего бракосочетания?! – возмутился Столяров. – Так ты добилась своего! Поздравляю.
– Спасибо, – перекосило Марьяну, – алаверды! Тебя тоже с возвращением. Видела, видела сегодня вашу трогательную встречу со Стефанией. И не нужно мне ничего говорить, я не приму оправданий.
– Оправданий?! – И Сергей резко повернулся, чуть не уронив Матвея.
– Я что, зря жрал «Вискас»?!
– И убери свою кошку, я могу на нее наступить! – прорычал Столяров, прорываясь к двери.
– Кошку? – оторопела Марьяна. – А откуда ты узнал, что это кошка?
– По ней видно, вся в хозяйку! – выкрикнул тот и хлопнул дверью.
Она замерла. Столяров пронесся как ураган, оставив после себя сплошные разрушения в девичьей душе. Лучше бы он продолжал сыпать обвинениями, буйствовал, врезал Матвею в глаз... Ну, хотя бы просто поспорил, ведь в споре рождается истина. А сейчас она так глубоко запрятана в Марьянином сердце, что ее без Столярова придется вытаскивать оттуда клещами. Неправда, что истина где-то рядом.
Рядом Степанов, как немой укор и напоминание о ее бесчинствах. Вот он вернулся, предложил ей сплясать по этому поводу, поругался со Столяровым... Мог и не ругаться. Понятно и без слов, что один только вид бывшего жениха взбесил Столярова. Что бы это значило?!
Какая разница, что. Значение теперь имеет другое: Марьяна не хочет оставаться с Матвеем и нисколько не хотела с того самого мига, как он переступил порог ее квартиры. Полгода назад она была счастлива с ним, сегодня несчастна. И ведь так хотела, чтобы он вернулся! Все зря.
– Уходи, – тихо сказала Марьяна, – уходи, Матвей. Сегодня у нас точно ничего не получится. Мне нужно подумать и принять решение. Слишком быстро ты вернулся, я к этому оказалась не готова. И дело не в том, что появился Сергей. Просто, понимаешь, я стала привыкать быть одна. С Васькой. Уходи. Можешь возвращаться к своей бомбе, можешь просто уйти. Я тебя прошу.
– Хорошо, Репина, – снимая фартук фривольного содержания, миролюбиво, чего раньше с ним не случалось, сказал Матвей. – Сегодня я уйду. Но ты должна подумать о том, что вытворяешь. Позвони тете Маше и посоветуйся с ней. Разбрасываться такими мужиками, как я, непростительная глупость.
– Непростительная глупость была другая, – всхлипнула Марьяна и пошла за спортивной сумкой.
Степанов ушел молча, не настаивая ни на чем.
Марьяна кинулась к телефону, но ее чуть не задушили слезы, а говорить с Ксюхой рыдая просто смешно и глупо. Да и что она может ей сказать? Что вернулся Степанов, но Марьяна его прогнала, потому что пришел Столяров. Пришли оба. Но если один поставил ее в известность о своих намерениях, то что собирался предпринять другой, она так и не выяснила. Впрочем, чего уж тут выяснять, раз он не стал отпираться. Марьяна его фактически приперла к стенке. Мог бы сказать честно, что помирился с каланчой, сделал ей предложение, и она с радостью согласилась. Сплясала от счастья.
Не успел? Если Столяров так поругался со Стефанией, то Марьяна ее понимает. Бедная девушка не успела ему сказать и пары слов в свое оправдание. Глупости, о чем только Марьяна думает! В ресторане у нее была такая возможность, и Стефания наверняка ею воспользовалась. И, если верить Столярову, то Стефания сама от него ушла. Так что она не бедная, а глупая девушка. Марьяна такого мужчину, как Столяров, ни за что бы не упустила. Вот, она стала думать словами Ксюхи.
Нет, подруге нужно позвонить обязательно. Если Марьяна решится на самоубийство, а другого выхода у нее нет, то пусть ее красивое остывшее тело найдет близкая подруга. Да, она покончит счеты с жизнью, и Столяров сойдет с ума! Нужно оставить записку, кого винить в ее смерти. О чем она только думает?
Будто и помечтать нельзя.
Лежит она в нежно-голубом платье, оно так подходит под рыжие волосы, на диване...
Так, где парадное покрывало?! Марьяна кинулась к комоду и выудила бархатное покрывало, которое припасла ей тетя Маша для особо торжественных случаев. Расстелив его на диване, она мысленно поблагодарила тетку за заботу.
Лежит она в нежно-голубом платье с разметанными по подушке волосами и смотрит неподвижными глазами, полными немого укора, в потолок... Степанов прав, его давно нужно побелить!
А глаза?! Для того чтобы взгляд получился живее, их нужно побольше накрасить.
Марьяна переоделась и занялась макияжем, время от времени поглядывая на телефон. Если позвонит Ксюха, то придется ей все рассказать. Она примчится и все испортит. Но телефон молчал.
Она лежит с полным укором в голубом на диване...
Марьяна легла и принялась ворочаться, выбирая выгодную позу. Ксюха, естественно, заорет, соседи вызовут милицию, возможно, приедет молодой симпатичный следователь. Она легла на бок и немного оголила стройные ножки. Вдруг Федотова потеряла номер телефона Столярова?! В записке нужно будет обязательно указать заветные цифры.
Она лежит вся такая безумно трогательная...
Он подходит, видит ее неземную (между прочим, действительно, уже не земную, а небесную) красоту, неимоверно страдает и бьется лбом об стенку. Нет, еще лучше – рыдает. И рвет на себе волосы. Бедный, как ему больно! Но ничего уже нельзя вернуть. Сам не захотел, психанул, выскочил, чуть не наступил на Ваську. Сравнил Марьяну с кошкой?! Пусть рвет на себе волосы.
Лежит она в голубом вся трогательная, с укором, на диване...
Для довершения образа не хватает цветов. Марьяна встала, взяла гвоздики Степанова и вернулась обратно на диван. Уму непостижимо! И чего она только в нем раньше находила? Дарить любимой девушке гвоздики! В этом весь Степанов. Нет, с гвоздиками умирать не хочется. Полный бред – умирать на диване с гвоздиками цвета революции.
И вообще, с чего это ей умирать? Не дождутся! Опять же тете Маше не понравится, а Марьяна не хочет доставлять ей лишние хлопоты и огорчения. Самое главное, о чем она забыла, – Васька останется сиротой!
Марьяна прогнала прочь от себя романтический настрой, подлым образом подбивающий ее на совершение еще одного бессмысленного поступка, и потянулась за телефонной трубкой.
Ксения спокойно выслушала сбивчивый рассказ подруги. Такого поворота событий она явно не ожидала. Казалось бы, его ничто не предвещало, все развивалось постепенно и медленно. Что подвигло Степанова так резко вернуться к бывшей невесте? Она подозревала самое худшее – планы на Марьянину жилплощадь. Видимо, его квартиру отбирали за долги.
А то, что этот ветреный тип решил жениться, было еще подозрительнее. Хомут на шею одевают только жутко влюбленные мужчины, но на таких Степанов был решительно не похож, хотя и твердил ее подруге про любовь на каждом шагу своего возвращения. Женятся и по расчету. В этом случае все сводилось к Марьяниной жилплощади. Ксюха посоветовала подруге составить на всякий случай брачный контракт.
Но когда услышала, что подруга прогнала Степанова, искренне изумилась. Нормальному человеку, каким считала себя Ксения, была непонятна мотивация действий Репиной. Та прогнала Матвея потому, что пришел Столяров? Хорошенькое объяснение, оно ничегошеньки не объясняет.
Столяров, слава небесам, ушел сам. Марьяне повезло, те, кто уходят сами, обычно возвращаются. Примером служит тот же Степанов. И он вернется, Ксения подозревает, что дело тут нечисто.
Марьяна попыталась обидеться, что та ее саму уже в расчет не берет, что жизнь кончена, что лучше лечь на диван в голубом с укором в глазах... На ее вопрос Ксения ответила, что номер телефона Столярова не забыла, он у нее где-то записан, и выслушала от подруги упреки, что этот номер телефона она должна знать наизусть. Дальше пошли слезы и сдавленные рыдания.
Обстановка была не только непонятной, но и катастрофической и требовала немедленного вмешательства. Ксения, как могла, ободрила подругу и пообещала немедленно приехать.
Пока подруга добиралась до нее, Марьяна позвонила тетке с намерением сказать той что-то хорошее, но тетя Маша уехала на дачу, а говорить с бездушным автоответчиком не хотелось. Марьяне ничего не оставалось делать, как лишний раз покормить Ваську. Пусть хоть у ее кошки будет хорошее настроение. Пусть хоть она получит от жизни все, о чем мечтает. Благие намерения были разбиты о пустую полку. Степанов съел все консервы, а в магазин Марьяна действительно не ходила. Теперь придется.
Марьяна взяла сумку и направилась в супермаркет.
Во дворе ее ждал сюрприз. На скамейке у подъезда сидел Столяров и выслушивал пенсионерку с первого этажа. Та воодушевленно делилась с ним впечатлениями от общения с участковым, прибывшим на место происшествия по ее вызову. Происшествие было грандиозным – у пенсионерки из почтового ящика свистнули газету с недельной программой. Теперь дама боялась, что пропустит любимый сериал, и была рада, что есть кому на это прискорбное обстоятельство пожаловаться. Недалекий участковый уполномоченный ее мольбам найти пропажу не внял.
В принципе Сергей ее не слушал, сосредоточившись на чем-то своем, но кивал головой. Марьяна замерла, испугавшись, что сейчас произойдет что-то страшное, и после ничего вернуть будет нельзя.
– Прости, – заметив ее, вскочил Сергей, устремляя на нее свои проницательные карие глаза. – Я вел себя как последний идиот.
Он схватил ее за руку, и Марьяна ощутила себя самой счастливой на свете. Бывает такое странное чувство, когда кружится голова, ноги подгибаются в коленках, и улыбка сама собой украшает глупое лицо. Душа в этот миг взлетает над землей и устремляется к раю.
– Мне следовало быть сдержаннее, – продолжал Сергей, сжимая ее руку в своей ладони. – Поздравить тебя. Что я и делаю теперь, искренне желая тебе, Марьяна, счастья. Ты необыкновенная девушка и достойна самого лучшего. Твой Михаил...
– Матвей, – пискнула Марьяна, спускаясь с небес на землю.
– Твой Матвей очень счастливый человек, – вздохнул Сергей.
Марьяна собралась с духом, чтобы высказать Столярову все, что она думает, но не успела. Впрочем, он сегодня вечером слишком торопился жить.
– Я знаю, – ответил за нее Сергей, – ты тоже хочешь пожелать мне счастья. Спасибо, Марьяна, я буду счастлив. Я уже счастлив оттого, что на свете есть девушка, которую я полюбил.
– Боже мой! – воскликнула ограбленная пенсионерка, хлопая ладошами. – Какой пассаж! А я-то собиралась смотреть Бразилию! У самих-то не хуже будет. Да вы целуйте ее, не сомневайтесь. Она у нас девушка хорошая, с пятого класса сама выносит мусорное ведро!
– Вера Анатольевна, – всхлипнула расчувствовавшаяся Марьяна, – какое мусорное ведро, когда у человека судьба решается?!
– Спасибо, мадам, – тряхнул головой в сторону пенсионерки Столяров. – Но целовать ее будет другой.
Марьяне отчаянно захотелось закричать: «Нет!», но он уже выпустил ее руку из своей, выразительно посмотрел в хлопающие изумленные глаза, резко повернулся и уверенно пошел к автомобилю.
– Как это другой? – не поняла пенсионерка. – Ах, неужели, у тебя, Марьюшка, любовный треугольник?!
– Четырехугольник, Вера Анатольевна, – пробормотала Марьяна, глядя вслед машине Столярова.
– Разве любовные четырехугольники бывают? – засомневалась пожилая дама.
– Бывают, – заверила ее Марьяна.
– А у наших-то покруче будет, – довольно усмехнулась та и подмигнула Репиной.
Что-то в этом подмигивании показалось Марьяне зловещим. Завтра о ее неудачах начнет судачить весь дом. Да что там дом, на нее скоро станут показывать пальцами, как на потенциального лузера. Бедная тетя Маша, она так хотела внуков! Но без любви Марьяна не сможет жить под одной крышей с мужчиной. Да, раньше могла, но тогда она ошибалась и принимала за любовь свое желание поскорее выйти замуж. Матвей это чувствовал и торжественное событие не торопил.
Сейчас все переменилось. Он отчего-то торопит события, она не хочет идти под венец. Они поменялись ролями, и, вопреки математическим правилам, от перестановки слагаемых сумма изменилась. Изменился результат, которого просто не будет.
Марьяна сама не заметила, как тихо опустилась на скамейку, где только что сидел Столяров, и глубоко задумалась.
– Так я и говорю, – продолжала соседка, – чего только они там у себя в Бразилии не вытворяют! Одно слово – доны Педро с дикими обезьянами. Твоего как зовут-то?
– Которого? – грустно поинтересовалась Марьяна. – Первого или второго?
– Батюшки светы, – всплеснула руками та. – Я же говорю – треугольник!
Марьяна не стала спорить, объясняя Вере Анатольевне, взращенной на классических мыльных операх, что в жизни на самом деле все гораздо сложнее. Вот так живешь, живешь, мстишь, мстишь, и бац! – четырехугольник. И все углы, за который ни возьмись, острые. Опять же вопреки здравому смыслу и логике. А есть ли во всем этом смысл? Не лучше ли согласиться выйти замуж за Степанова и нарожать детей? Кому от этого станет плохо? Только Марьяне и Борюсику, тому придется искать ей замену. Матвей с тетей Машей будут рады. Сколько раз Марьяна слышала призывы, что нужно жить для других. Вот взять и выйти замуж не для себя, а для других. Раньше она бы нисколько не сомневалась.
– Ты чего здесь сидишь?! – К подъезду подошла Ксения с пакетом, из которого торчали вкусности. В руках она держала упаковку с пирожными.
– Когда ты успела? – поразилась Марьяна. – И в магазин забежала. Я за консервами вот собралась...
– Вижу, – хмыкнула подруга, – поворачивай обратно, Ваське я тоже еду купила.
– Вы с ней поосторожнее, – прикрикнула со скамейки Вера Анатольевна вслед подругам, – у нее чувства!
– Течка, что ли? – усомнилась Ксения, подталкивая Марьяну к лифту.
– Какая ты, Ксюха, толстокожая. У меня чувства, не у Васьки. Хотя ее тоже нельзя отнести к бесчувственным тварям.
– Ага, значит, мы имеем бесчувственную тварь...
– Нет ее больше у нас, мы ее потеряли...
– Матвей скончался?! – Пирожные дрогнули в руке лучшей подруги.
– При чем здесь Матвей?! – всхлипнула Марьяна и ударилась лбом о стенку лифта, на которой красовалась кривая надпись «Дура!».
Ксения сразу догадалась, что дело пахнет суицидом. В вечернем платье при полной боевой раскраске на высоченных шпильках нормальные, здоровые на голову девушки не ходят за кошачьими консервами. И тем более не сидят на лавочках с пенсионерками, беседуя непонятно о чем. У подруги случилось непоправимое, и она очень переживает. Когда переживает, всегда много ест. Ксения опустила взгляд на пакет и прикинула вес переживаний. Получалось, что до утра хватит, а там Марьяна свалится с ног от усталости и уснет. За это время Ксения что-нибудь придумает. Например, попросит Борюсика вернуть Репину на работу, оставлять ее одну в таком состоянии равносильно убийству.
– Я осознала, – сказала Марьяна, когда они прошли на кухню и Ксения принялась разгружать пакет.
– Я поняла по твоим словам, что осознал Матвей, – пожала она плечами, доставая плошки с салатами, фрукты, консервы и колбасу. Нашлись в пакете и блинчики с вареной сгущенкой, сметана, творожки и глазированные сырки. Последней на столе появилась аппетитная курица-гриль в лаваше.
– Нет, это я осознала, что до этого никого не любила.
Марьяна уселась на табурет, придвинула к себе плошку с оливье и принялась есть, сбивчиво пытаясь объяснить подруге свое состояние.
– И от этого хоть ложись на диван и помирай!
– Потому что Столяров вернулся к Стефании? – высказала догадку Ксения, пододвигая к себе селедку под шубой.
– У тебя диета, – мрачно заметила Марьяна.
– Лопнешь, деточка, – усмехнулась Ксения.
Марьяна принюхалась к курице и подавила в себе желание заплакать.
– Как все банально, – простонала она, безжалостно отрывая от курицы жирную лапку. – Я страдаю, наворачивая все подряд. А он объясняется в любви на скамейке рядом с Вертольной...
– Вертольна – это что у вас такое? Штольня? – напряглась Ксения.
– Это Вера Анатольевна, – членораздельно пояснила Марьяна. – Но от этого не легче. Теперь станет только тяжелее, она разболтает всем, что у меня треугольник, который на самом деле четырехугольник со всеми острыми углами...
– Марьяша, ты температуру мерила? – участливо поинтересовалась подруга.
Та в ответ только махнула рукой и взяла самый крупный помидор.
– И самое интересное, – доверительно сообщила она Ксении, – что он объясняется не конкретно, а расплывчато. Что мне делать?
– Съешь блинчик, – гуманно предложила та.
Если бы можно было ноющее чувство в области сердца завалить продуктами, перекрыв ему всяческие контакты с разумом, то Марьяна съела бы все, что принесла Ксения. Но после курицы и блинов новое чувство продолжало упорно стучать в голову одной-единственной фразой «Но целовать ее будет другой», словно добивалось от Марьяны решительных действий. Но она ни на что не решилась. Только согласилась с тем, что Ксения переночует у нее дома, а назавтра они вместе отправятся на работу, ибо отпуск пошел Марьяне не на благо и отдохнуть она так и не смогла.