Ненастоящее настоящее
Комната будто замерла. Всё, что было сказано, улеглось в воздухе, как пепел. Я сидела на полу, опершись спиной о кресло, чувствуя затёкшие мышцы и внутреннюю дрожь, похожую на остатки во сне — когда просыпаешься, но тело ещё где-то между.
Кай больше не прикасался. Он просто был рядом.
Его ноги — вытянутые, в чёрных штанах, на которых где-то у колена виднелась размазанная краска. Его цепь — слегка качалась на груди, поднимаясь в такт дыханию. Его рука — привычно болталась с краю подлокотника, а пальцы щёлкали что-то на зажигалке, не зажигая.
Майс листал телефон. Время от времени фыркал или крутил головой. Но он был где-то далеко. Он не был здесь. Не был со мной. С нами.
— Знаешь, что мне в тебе странно, — вдруг сказал Кай, негромко, почти лениво, — ты тихая внутри. Но не снаружи.
Я подняла глаза.
— В зале ты была как огонь. Сейчас — как вода. Ты кто?
Я прикусила губу. Вопрос звучал просто, но ответа на него я не знала. Не хотела знать. Потому что «я» — это была и та, кто вылетающая из метро в чёрной юбке и слезах от ветра, и та, что пишет фики в 4 утра, и та, что мечтает быть ничьей, но его.
— Я настоящая, — выдохнула я. — Просто многослойная.
Он кивнул. Медленно. Понимающе. Как будто это был не ответ, а подтверждение того, что он и сам знал.
Я прижала колени к груди, спрятала подбородок между ними. Мне хотелось быть меньше. Сжаться. Исчезнуть в этой комнате, раствориться в шуме кондиционера, в шорохе кольца, которое Майс крутил на пальце. Просто быть частью этого вечера.
— Ты часто бываешь одна? — снова он. Без нажима. Просто тёплый звук, вплетённый в воздух.
— Почти всегда.
Он не сказал «понятно». Не сказал «жаль». Просто вздохнул.
— Одиночество делает тебя вкуснее, — заметил он. — Ты дозреваешь в нём.
Я засмеялась — коротко, криво. Но это был настоящий смех. Первый за весь вечер.
— Это ты как фрукт сейчас сказал?
— Как плод. — Он улыбнулся. — А может, как мясо.
Я фыркнула. Он впервые посмотрел на меня мягко. Без хищника в глазах. Без поддёвки.
— Просто ты — не мимолёт. И это чувствуется.
В тот момент всё внутри меня будто бы перестало биться. Я не была влюблена. Я была... растворена. Разложена на молекулы этим голосом, этим взглядом, этой возможностью быть увиденной.
И в этой комнате, полной посторонних запахов, чужой одежды, невыветрившегося света со сцены — мне стало тепло.
Не от него.
А от того, что я была.
Здесь.