На вкус
Он молчал. Но это молчание было хуже слов.
Оно обволакивало, затягивало внутрь, как сигаретный дым в лёгкие после долгой трезвости. Я сидела у его ног, спиной к креслу, и ощущала себя не человеком — а чем-то, что только учится дышать. Как будто вся я — набор ощущений, сложенных в теле, которое больше не принадлежит мне.
— Ты часто мечтаешь? — вдруг спросил он.
— Всегда.
— О чём?
— О нём, — почти вырвалось.
Он не удивился. Ни морщинки. Только уголок рта чуть дрогнул.
— Знаешь, как это выглядит со стороны?
Я покачала головой. Он вытянул руку — и коснулся моей шеи. Тонко, двумя пальцами, как будто проверял пульс.
— Будто ты идёшь босиком по стеклу и улыбаешься. Будто сама просишь резать.
Вдох. Глубокий, от которого заныло внутри. Я не знала, что ответить, и он, кажется, не ждал.
— У тебя сладкий страх, — сказал он. — Мягкий. На вкус.
И он провёл пальцем от моей шеи вниз, по ключице, по плечу, оставляя за собой дрожь. Это не было сексуально. Это было... первобытно. Как будто он проверял, настоящая ли я.
— Ты думаешь, мы глотаем вас глазами со сцены, — продолжал он, — но вы тоже пожираете нас. Мысленно. Постоянно. Каждую секунду. Вам мало музыки. Мало клипов. Вы хотите быть внутри.
Он был прав. Больнющи прав.
Я смотрела на него снизу вверх, и мне хотелось — нет, нужно было — быть частью этого мира. Не обманом. Не визгом. Не телом. А чем-то, что остаётся, когда свет гаснет.
— Ты боишься меня? — снова спросил он.
— Да, — сказала я. — Но это вкусно.
Он засмеялся. Низко, почти без звука.
— Тогда держись, Настя. У нас не бывает лёгких путей.
Дверь хлопнула. Вернулся Майс. Шумный, живой, с запахом улицы на куртке.
— Ну что, вы тут устроили психологическую автопластику? — буркнул он, бросаясь на диван.
Кай не ответил. Он всё ещё смотрел на меня.
И я знала — дальше будет больше.