ᴋɪʟʟᴇʀ'ꜱ ɢᴀᴍᴇ | ꜱꜱᴇᴄᴏᴜꜱꜱᴇ

     Дождь не прекращался. Он барабанил по крышам, стекал по водостокам и заливал пустые улицы, превращая тротуары в тонкие зеркала. Редкие фонари светили тускло — их жёлтый свет едва пробивался сквозь завесу воды и растворялся в туманной дымке. Воздух был тяжёлым, насыщенным запахом мокрого дерева, ржавчины и далёкого дыма из чьей-то старой печки.

Старенький Ford Crown Victoria  полиции Элмсфорда медленно подкатывал к дому на Оук-стрит, фары с трудом прорезали туман. Машина остановилась, и в ту же секунду синее проблесковое мигнуло, заливая мокрый асфальт холодным, мёртвенным светом.

Дверь с глухим щелчком открылась. Из машины вышел детектив Нейтан Карвер. Он был высоким, чуть сутулым мужчиной под пятьдесят, с широкими плечами и длинными руками, которые казались чуть неуклюжими в спокойствии, но приобретали ловкость при работе. Его узкое лицо с резкими скулами и тяжёлым подбородком обрамляла недельная щетина, тёмная с серебристыми прожилками. Серые глаза смотрели исподлобья, пристально и хищно, словно он всё время оценивал собеседника. Глубокие морщины у рта и на лбу выдавали усталость и скепсис, а тонкий бледный шрам, тянущийся от скулы к уху, намекал на прошлое, о котором он не любил говорить.

На нём было длинное чёрное пальто из плотной ткани, пропитанное дождём, и старый фетровый плащ, который явно пережил не один десяток ночных дежурств. В руках — потрёпанная кожаная папка с блокнотом и карандашами, а в кармане — неизменная пачка сигарет Marlboro red , от которых он давно обещал себе отказаться, но так и не смог.

Карвер медленно поднялся по ступеням крыльца, чувствуя, как под ботинками скользят влажные доски, потрескавшиеся от времени. Перед домом уже стояла скорая, но медики не заходили внутрь — ждали разрешения. На крыльце, под потёками света из приоткрытой двери, стояли двое молодых офицеров — Томас и Льюис. Первый, рыжеватый и веснушчатый, выглядел так, словно впервые оказался на месте убийства: глаза бегали, губы подрагивали. Второй — смуглый, с квадратной челюстью и коротко стриженными волосами, держал себя с показной сдержанностью, но пальцы на поясе подрагивали, выдавая нервозность.

— Что у нас? — спросил Карвер, голосом, в котором звучала усталость и твёрдость одновременно.

— Женщина. Мэри-Энн Портер. Нашли примерно час назад. Соседка забеспокоилась, что она не пришла на ночную смену в лавке, — ответил Томас, понизив голос. — Картина... тяжёлая.

Внутри пахло смесью сырости, пепла от камина и... крови.

Гостиная встретила мягким оранжевым светом угасающего камина, тени от языков пламени ползали по стенам, где висели старые фотографии в деревянных рамках. Потолок был низким, с массивными потемневшими балками, а обои — в мелкий цветочный узор, местами выцветшие от времени. У окна стоял большой книжный шкаф с неравномерно расставленными томами, а рядом — швейная машинка на чугунной подставке, словно хозяйка недавно ею пользовалась.

На столике всё ещё лежала раскрытая книга — на странице о несбывшейся любви — и кружка с остывшим чаем, от которого тянулся слабый аромат бергамота. Кресло с мягкой обивкой было чуть сдвинуто, словно кто-то резко встал. Часы с кукушкой на стене, облупившиеся и старые, медленно отсчитывали секунды, и их тиканье казалось неприлично громким в этой тишине.

Карвер заметил на журнальном столике тонкую полоску пыли, прерванную отпечатком ладони. В углу — фарфоровая статуэтка пастушки лежала на полу, но не разбилась, словно её поставили туда аккуратно. Всё вокруг выглядело почти нетронутым, и от этого становилось только хуже: убийца был здесь, двигался спокойно, ничего не искал.

Кухня встретила его влажным полом, на котором тускло отражался свет лампочки, качающейся от сквозняка. Стены были выкрашены в бледно-зелёный цвет, а вдоль них тянулись старые деревянные шкафчики, покрытые сеткой мелких царапин. На столе стояла тарелка с недоеденным пирогом, рядом валялась ложка.

     Карвер наконец увидел Мэри-Энн Портер. Женщина лежала на полу, почти неподвижно, полуоблокотившись на старый кухонный стул. Её волосы были растрёпаны, прилипли к влажной шее и щекам, местами блестя под светом лампы. Лицо было бледным, почти мраморным, а глаза закрыты — веки слегка подрагивали, словно она ещё не совсем покинула этот мир. На губах застыла лёгкая гримаса, выражавшая удивление и страх одновременно.

Она была одета в тёмно-зелёное платье с цветочным узором, под которым угадывались старые шрамы на руках, следы прошлых трудностей, о которых никто не знал. На одной ладони виднелись слабые следы грязи, словно она пыталась защититься или что-то схватить. Под стулом, почти незаметно, лежала маленькая коробочка с раздавленными бумагами — её содержимое было неизвестно, но казалось, что это имело значение.

Капли крови растеклись по кафелю, образуя тонкие рельефные линии, будто кто-то аккуратно размазывал их пальцами. Взгляд Карвера скользнул по кухне — ни один предмет не был нарушен, кроме самого тела. Ни следов борьбы, ни разбросанных вещей. Всё выглядело как тщательно постановленная сцена.

Карвер присел на корточки рядом с Мэри-Энн, не прикасаясь к телу, и внимательно осмотрел её руки, положение ног, поворот головы. Он понял, что убийца был аккуратен и методичен, но его действия носили личный, почти садистский характер.

— Он хотел показать что-то... — пробормотал Карвер, сам себе, голос низкий и почти беззвучный. — И это что-то — не материальное.

     Возле холодильника виднелись следы обуви — длинный шаг, крупный размер, вероятно, 44-й или 45-й.

— Он пришёл через окно, — тихо сказал Карвер, глядя на разбитую защёлку. — И ушёл так же.

Офицер кивнул.

— Забрал что-то?

— Нет... — Карвер прищурился. — Этот кто-то не грабитель. Ему нужно было нечто другое.

Он ещё раз обвёл взглядом комнату. Всё было выверено, словно убийца действовал по плану. Ни единого случайного следа. Только холод, дождь и тишина, которая теперь казалась слишком густой. Тишину нарушал лишь стук дождя по окну и тихое тиканье часов в гостиной. Но Карвер уже ощущал: Элмсфорд столкнулся с чем-то страшным, с хищником, который оставлял за собой не хаос, а холодно выверенную игру смерти.