Тёмная страсть

РОV Руна

Кровать была удобной, удобнее, чем можно было ожидать в пещере, полной приспособлений и инструментов садомазо. Но Тень удивлял меня на каждом шагу, и я задавалась вопросом, знаю ли я его вообще. Хотя, с другой стороны, похоже, у нас впереди целая жизнь, чтобы узнавать друг друга — как в качестве любовников, так и оборотней.

Боже, я не заметила, когда это случилось.

Я вспомнила, как разозлилась, когда узнала о том, что инфицирована, как была напугана, растеряна и одинока, хотя Эрик оставался рядом и помогал мне пройти через это. Я не понимала физических и поведенческих изменений, которые произошли почти сразу же. Боялась за свое будущее, за невинных людей, которых могла ранить, и злилась из-за собственного бессилия изменить ситуацию.

У Тени есть преимущество надо мной, ибо он родился в этом странном, причудливом мире и уже знаком с оборотнями. Но, думала я, рассеянно обводя пальцем кожаный наручник, свисающий с кроватного столбика, этот мужчина привык быть хозяином положения как в спальне, так и вне ее. И то, что он вынужден будет отказаться от этого три ночи в месяц, вряд ли пришлось ему по душе.

Зевнув, я взглянула на часы на прикроватной тумбочке. Осторожно, чтобы не разбудить его, перевернулась. Тень лежал лицом ко мне, такой спокойный и умиротворенный. Странное кольцо вокруг шеи сжималось и разжималось, когда он дышал, темный цвет узора был точно таким же, как и узор, идущий по всей длине правой руки.

Я отвела блестящие волосы с шеи, где его личный символ, незрячий глаз, казалось, видел меня. С каждым вдохом, с каждым выдохом он волнообразно колебался, следуя за мной, в какую бы сторону я ни сдвинулась.

Растревоженная, я провела пальцем вниз по руке, повторяя все выпуклости и впадины его бугристых мускулов, пока не достигла кисти. Символы доходили до самых пальцев, тонких и длинных — тех, что гладили меня, проникали в меня, повергали меня в немыслимый экстаз столько раз, что и не сосчитать.

От этой мысли кровь начала закипать в жилах. Боже милостивый, прямо гормональный взрыв какой-то. Ликантропия многократно повысила мое либидо, а полнолуние усугубило еще больше…

Несколько минут под холодной водой, немного остудят мой пыл.

Я подвинулась к краю кровати, спустила ноги… И в следующее мгновение оказалась втянутой обратно на матрас и подмятой под Тень.

— Не так быстро.

Голос его был сонным и восхитительно хриплым, а глаза, наполовину открытые под отяжелевшими со сна веками, горели золотом. Его возбужденная плоть тяжело лежала у меня между ног.

— Я собиралась принять душ. Хочешь присоединиться ко мне?

— После. — Он зарылся носом мне в шею, куснул чувствительную кожу. — После того, как закончу с тобой.

— Ты почувствовал мое… Э… Возбуждение?

Его пальцы нырнули мне между ног и проверили влажный жар там.

— Да, я его чувствую.

— Ты знаешь, что я имею в виду.

Он лизнул место укуса языком.

— Оно разбудило меня. А что?

— А то, — простонала я, отклоняя голову в сторону, чтобы ему было удобнее, — ты сказал, что почувствовал мое желание из Нью-Йорка. Мне просто интересно, всегда ли ты его чувствуешь.

Он поднял голову и посмотрел на меня. Его глаза напряженно горели.

— Мы связаны неразрывными узами бондинга. Мне известно все, что ты чувствуешь. — Он выгнулся и скользнул в меня. — Когда ты хочешь секса, я вынужден тебе его дать.

— Даже если мы в разных штатах? В разных странах?

— Да, но такого больше не будет. — Он пригвоздил мои запястья над головой и задал медленный равномерный ритм. — Моя пара не…

Он с проклятием осекся.

— Тебе не нравится это слово, да?

Хотя бы раз пробежаться ладонями по его плечам, которые вздувались с каждым мощным толчком, вонзить пальцы ему в спину, когда спазмы начнут сотрясать мое тело, но он еще крепче сжал мои запястья.

— Какое слово?

— Пара.

Он покачал головой, и его густые волосы упали на лицо.

— Мне вообще все это не нравится.

Я выгнула спину, чтобы взять его глубже.

— Даже вот это?

Его лицо омрачилось.

— Ты возбуждена, бондинг вынуждает меня услужить тебе.

— Что ты сказал?

— Ты слышала. — Его движения стали более быстрыми, почти механическими. — Давай заканчивать.

— Если ты думаешь, что делаешь мне одолжение, трахая меня, — огрызнулась я, — то можешь остановиться прямо сейчас и трахать себя самого.

Он замер, но не вышел из моего тела.

— Ты никогда бы не сказала мне такого год назад. — Голос его был низким, хриплым рычанием. — Ни одна женщина, которую я когда-либо пускал в свою постель, не осмелилась сказать бы мне такое.

Сверля его гневным взглядом, я попыталась высвободить руки.

— Возможно, потому, что они свисают на цепях с твоего потолка.

— Точно подмечено.

Он взглянул на инструменты пытки и наслаждения, висящие на стенах, как будто выбирая один из них для меня. Эта мысль вызвала трепет, но от страха или от возбуждения, я не была уверена.

— Полагаю, ты хотел бы сделать это со мной?

Он рассмеялся, как будто то, что я сказала, было совершенно за пределами вероятного. Что оскорбило меня до глубины души. Почему он должен наслаждаться этим с другими женщинами, но не со мной? И почему, скажите на милость, это так расстраивает меня?

— Мне нравится твой дух, маленькая волчица. Но ему не помешала бы… дисциплина.

— Мой отец говорил то же самое.

Я поморщилась, пожалев как о словах, так и о воспоминаниях, которые тут же хлынули в дверцу, которую она приоткрыла для них.

«Эта соплячка нуждается в дисциплине», — бывало, говорил отец, прежде чем приблизиться ко мне с ремнем, деревянной ложкой или чем-то еще, попавшимся под руку. В детстве я была такой живой и подвижной, не повиновалась родителям при любой возможности, доводя своего отца-алкоголика до белого каления.

Так как же я могу рассматривать набор плетей и других неопознанных предметов в спальне Тени иначе, чем инструменты, предназначенные для причинения боли? Что я за извращенка?

Тень погладил меня большим пальцем по щеке.

— Руна? Эй, ты в порядке? — Он наконец отпустил мои запястья и перенес вес тела, словно приготовился слезть с меня. — Закончим это позже.

— Нет.

Я крепче обхватила его ногами за талию. На щеках у меня показался румянец, а в сердцевине женственности вспыхнуло желание.

— Уверена?

Когда я кивнула, он снова опустился на меня, и когда скользнул внутрь, с его губ сорвался вздох облегчения.

— Хорошо, потому что, остановившись, я бы чертовски мучился от боли.

— Как в подземелье?

Легко, чтобы он не осознал, что забыл ограничить меня, я положила ладони на теплую кожу его плеч:

— Не так сильно. Мы же сейчас только начали. Я еще не настолько возбужден. Мало-помалу прошло бы, но пару часов тебе бы хотелось держаться от меня подальше.

Мое сердце совершило кульбит. Похоже, я ищу любой предлог, чтобы снова влюбиться в него. У него явно очень короткая память.

Тень лизнул мой сосок, рассыпав мысли как горох.

— Ты чувствуешь меня?

Я улыбнулась, потому что, о да, я чувствовала, как он растягивает мои чувствительные внутренние стенки, приводя в неистовство.

— Угу.

Тень схватил мою левую руку, ту, на которой, как он говорил, должны появиться знаки бондинга, такие же как у него, и сердце мое упало, потому что мне хотелось прикасаться к нему хотя бы в этот раз.

— Нет, я имею в виду, чувствуешь ли ты меня? Ощущала ли мое превращение в варга? Чувствовала мое настроение сегодня утром?

Сомкнув лодыжки у него за спиной, я задвигалась под ним, раздраженная тем, что разговор вмешивается в наши занятия любовью.

— Нет. Ничего. А я должна?

— Думаю, да. — Он расцепил мои ноги и встал с меня. — Оставайся на месте.

Тело мое задрожало от острого желания, когда он вышел из спальни, но через пару секунд Тень вернулся.

С кухонным ножом в руках.

— Э-э… Тень?

— Ш-ш. — Он взобрался на меня и вошел жестким толчком. — Я не причиню тебе боли.

— Я знаю.

Я не представляла откуда, но в этот момент просто знала.

На долю секунды он замер, но потом вдавил меня в матрас с безжалостной, восхитительной силой.

Моя кульминация пришла из ниоткуда. Тень рассек кожу у себя на запястье и поднес его к моим губам, когда я достигла высшей точки. Влага с медным привкусом потекла по зубам, по языку.

— Пей.

Это был хриплый приказ, которому я не могла не подчиниться, даже если все мои инстинкты громко протестовали. Я вспомнила, что делала это в том странном сне-яви в подземелье, когда секс был воображаемым и в то же время очень реальным.

Не в силах остановить себя, я делала глубокие, жадные глотки. С каждым таким глотком моя кульминация поднималась все выше, длилась все дольше. Его кровь была как жидкий секс, и когда он тоже достиг своего освобождения, мое наслаждение не прекратилось. Оргазм за оргазмом сотрясали мое тело, и каждый раз, когда я думала, что уже все, еще один настигал меня.

Мало-помалу я начала смутно сознавать вес Тени на мне, его тяжелое дыхание и низкий рокочущий голос.

— Руна?

Он попытался убрать руку, но я вцепилась в нее зубами, сжимала руками и ни за что не хотела отпускать. Пока я пью, мой оргазм все длится и…

— Руна!

Экстаз накатил на меня, и я взлетела на новую высоту. Щеке стало отчего-то больно, но мне было все равно. Наслаждение поглотило меня, унося выше, чем когда-либо.

Боль усилилась, и сквозь туман я осознала, что Тень сжимает мне челюсть, заставляя открыть рот. Я неохотно отпустила его, и он отдернул руку, сжимая запястье.

Я застонала, не в состоянии пошевелиться, когда изумительная кульминация постепенно рассеялась.

— Что случилось? — Голос мой звучал одурманено и невнятно.

Один уголок его рта приподнялся в лукавой улыбке, что удивило меня, учитывая, как ему должно быть больно.

— Если б я не знал тебя, то сказал бы, что ты наполовину вампир.

Ощущения закружились вновь, поднимаясь по спирали. Вожделение вспыхнуло, взорвалось, и еще одно освобождение сотрясло мое тело, заставляя выгибаться дугой. Тень наблюдал за мной из-под полуприкрытых век, и взгляд его был сокрушительным в своей напряженности.

— Прекрасно, — прошептал он с нотками благоговения в голосе. — Ты такая красивая, когда кончаешь.

Я чувствовала себя красивой, когда он вот так смотрел на меня. Красивой и уязвимой.

Тяжело и часто дыша, я стиснула в руках простыню.

— Зачем? Зачем ты заставил меня снова это делать?

В глубине души я понимала, что должна испытывать отвращение из-за того, что пила его кровь, но после целого года поглощения сырого мяса три ночи в месяц я стала менее чувствительной.

— У тебя все еще нет знаков бондинга. Я надеюсь, что еще одна попытка заставит их появиться.

— Возможно, не все виды приобретают их.

Взгляд Тени скользнул в сторону.

— Возможно.

Сев, я схватила его за руку.

— Что ты от меня скрываешь?

— Ничего такого, о чем тебе стоило бы беспокоиться. — Он встал, высвободив свою руку. — Нам пора. Вначале мы заскочим к тебе домой, чтобы взять одежду. Потом в больнице у тебя возьмут анализы, и к ночи мы вернемся сюда.

Часть моей миссии в СРП заключалась в том, чтобы узнать как можно больше о больнице демонов, поэтому это была прекрасная возможность. Но исполнение этого приказа теперь казалось мне предательством.

Господи, у меня хватит забот и без того, чтобы еще беспокоиться, подчиниться или нет своему командиру. Который по совместительству является моим братом. Что ж, я попаду в больницу, а там уж решу, что делать дальше.

— Как я могу не беспокоиться, Тень, когда тебя явно что-то тревожит?

Темные тени промелькнули в его глазах, сделав их такими непроницаемыми и черными, что по мне прошла дрожь.

— Ты права, Руна. Пока Роуг жив, у нас есть причины беспокоиться.

* * *

РОV Автор

Никто не любил спокойные дни в отделении реанимации и интенсивной терапии, но Кинана они заставляли просто лезть на стенку. Он не искал легких путей, и чем сложнее и тяжелее случай, тем интереснее ему казалось. Ему нравились ситуации, которые выбрасывали целый галлон адреналина в кровь. Это то, с чем он, как военный медик, лучше всего справлялся даже под огнем или в эпицентре бури. И для него не имело значения, кого спасать. Наравне с людьми его помощь получали сбитые машинами собаки и подстреленные верблюды.

В данный момент, однако, Кинан стоял у стойки в приемной, заполняя карту ребенка-дэва, которого привезли с кашлем.

Он услышал шаги и почувствовал темное завихрение воздуха, которое сопровождало доктора Шэкван, древнего суккуба, которая практиковала друидскую медицину днем и похищала человеческие души по ночам.

— Ты выписывал нитхала сегодня утром? — спросила она голосом, пронизанным непритворным чувственным обещанием.

— А что?

Она пожала одним изящным плечиком, отчего ниспадавшие по нему золотистые волосы замерцали. Неудивительно, что мужчины с готовностью идут в ее объятия навстречу своей смерти: Шэкван убийственно неотразима.

— Призрак хочет, чтобы я взяла образец крови для базы ДНК.

Кинан продолжил заполнять карту.

— Уже сделано.

Призрак требовал, чтобы каждый пациент проверялся по его списку каталогизированных видов. У любого вида демонов, прежде не принимавшихся в больнице, должен быть сделан анализ ДНК и взята кровь в банк для будущего использования для других особей тех же видов. Доктор Шэкван улыбнулась и потрепала его по голове.

— Такой ответственный человек. Думаю, я оставлю твою душу нетронутой, после того как выжму досуха твое семя.

И она профанировала дальше, покачивая бедрами в ритме, который заставлял большинство мужчин неровно дышать.

Кинан дышал спокойно в присутствии любой женской особи с тех пор, как умерла жена, и не собирался начинать сейчас, тем более в отношении этой злой и порочной демоницы.

«Ты неровно дышал к Джем. Почти».

Провалиться ему на месте, если это еще раз повторится. Вот только у тела его было иное мнение. Оно затвердело при мысли о Джем, от воспоминания, как она стояла в раздевалке и ее пышная белая плоть едва помещалась в чашечках бюстгальтера. На животе татуировка какого-то дракона, чьи зубы как будто намеревались прокусить ей пупок.

Нежный и заботливый, надо же. Он был нежным и заботливым с Лори, и куда это его привело? Возможно, теперь, после его выходки в раздевалке, до нее дойдет, что бывают шрамы, которые никогда не исцелить.

Он оттолкнул карту пациента в ящик с папками чуть сильнее, чем требовалось, и потянулся за другой, когда зажужжал зуммер Портала.

Он приветствовал выброс адреналина в кровь, который унес прочь мысли о Джем. Формально его смена закончилась десять минут назад, но он готов был задержаться, если возникнет что-то интересное. Оторванные конечности и авульсии — его любимое.

Кинан пошел к воротам и остановился как вкопанный, когда из-за них, покачиваясь, показался Фантом. Боже правый! Демон, должно быть, провел пару раундов с гигантским блендером.

Одной рукой он держался за плечо, другая безвольно висела, кровь ручьем стекала на пол. Глубокие порезы исполосовали все тело, обнажая ленты сухожилий и белые кости, но он ухмылялся во весь рот, как будто только что выиграл джекпот.

— Вызови Джем и позвони Призраку домой, — сказал Кайнан сестре в приемной. — Быстро.

Риз час назад ушел, но ему надо быть здесь.

Кинан обхватил Фантома за пояс, чтобы не дать упасть.

— Черт, ты весишь тонну. — Он повел Фантома в один из ближайших кабинетов. — Что стряслось?

Фантом застонал, опускаясь на стол.

— Подстрелили.

Он отнял руку от плеча, где кровь сочилась из ровной аккуратной дырки.

— Остальные раны не от пуль, старик, — заметил Кинан, натягивая перчатки.

— От мачете.

Только Фантом мог ввязаться в такую заваруху, где рубятся мачете.

— Опять охотился на африканских мятежников?

— Может быть.

— Зажми-ка пулевую рану.

Дыхание Фантома было явно в полном порядке, поэтому он быстро проверил пульс и померил давление. Все было в норме, но скорая медицинская помощь в больнице демонов сильно отличается от той, что оказывается людям, главным образом потому, что у разных видов демонов разные жизненные признаки, конституция, порог смерти.

Кинан приступил к делу. Он разрезал рубашку Фантома хирургическими ножницами, затем осторожно развел ткань в стороны. Засохшая кровь местами приклеила ткань к коже, раны выглядели ужасающе.

Штора, разделяющая отсеки, раздвинулась, и вошла Джем.

— Ну и ну. Ты подрался с какой-то очень большой кошкой?

— Смешно, Джем. А теперь давай-ка тащи сюда свою хорошенькую задницу и пососи мой… ой! Черт!

Фантом зыркнул на Кинана.

— Извини. — Кинан бросил окровавленную рубашку на пол. — Ткань присохла к порезам.

— Черта лысого, ты сделал это нарочно.

— Не докажешь. — Кинан потрогал один из наиболее глубоких порезов. Демоны-семинусы исцеляются быстро, и кровотечение Фантома уже замедлилось, но недостаточно. — Если тебе станет легче, скажу, что Риз скоро будет. Он быстренько вылечит тебя, и ты снова отправишься на свою африканскую охоту.

Джем приподняла одно веко Фантома.

— Ты опять налакался крови героинщиков?

Фантом негодующе фыркнул:

— Нет.

Кинан вставил стетоскоп в уши.

— Но ты лакомился кровью африканцев, верно?

— Ну да.

Когда Джем бросила на Кинана вопросительный взгляд, он объяснил:

— Это мятежники — настоящие звери. Совершенно дикие, неуправляемые, сидящие на сильных наркотиках.

— Это объясняет остекленевшие глаза.

— Что случилось?

Призрак стремительно вошел в палату, одетый в бежевые слаксы и бежевую рубашку.

— Как обычно, — ответила Джем. Она жестом указала на Циску, которая готовила инструменты. — Принеси единицу крови. Любого вида.

— Проклятие, Фантом, — пробормотал Призрак. — Зачем ты делаешь это с собой?

Кинан прижал холодный кружок стетоскопа к спине Фантома, и тот поморщился.

— Да их там было всего какая-нибудь дюжина, а потом вдруг оказалось, что я сражаюсь с целой чертовой армией.

— Ты должен был искать Роуга.

— Я и искал. Это был перерыв на ленч.

Призрак наклонился, чтобы осмотреть плечо Фантома.

— Тебя подстрелили.

Фантом фыркнул:

— Трусы. Нет, серьезно. Кто ж приносит ружье на ножевую драку? Это ж форменное надувательство.

— А у тебя разве не было ружья? — полюбопытствовал Кинан.

Фантом скорчил презрительную мину:

— Я не любитель стрелять в людей.

— Ты хочешь сказать, что не пристрелил тех, кто стрелял в тебя?

— Черт! Нуда, я пристрелил их. Разоружил какого-то салагу и прикончил столько, сколько сумел, пока добирался до ближайшего Портала.

Дермуар на руке Призрака замерцал, когда он направил исцеляющую, энергию в Фантома. Прямо у Кинана на глазах рваные раны Фантома начали срастаться. Фантом застонал, оскалился. Его клыки удлинились, и Кинан практически почувствовал, как они запульсировали. Процесс исцеления довольно болезненный — Кинан испытал это на себе пару месяцев назад, когда на выезде его укусил демон-круэнтус.

Циска вернулась с кровью и вручила ее Фантому, который вонзился зубами в пакет.

— Отвратительно, — пробормотал Кинан.

Фантом вскинул бровь:

— Хочешь быть донором?

— Как скажешь.

Фантом фыркнул, но прежде чем он успел выдать какую-нибудь язвительную реплику, Риз удовлетворенно кивнул:

— Теперь пулевое ранение. — Он взглянул на Ки. — Для этого нам понадобится местная анестезия.

— Не обязательно, — сказал Фантом.

— Будет адски больно, братишка. Ки, приготовь шприц.

— Я сказал, не надо.

Фантом рыкнул так, что стены завибрировали.

Призрак уставился в лицо брата. Глаза его стали золотистыми, что означало либо возбуждение, либо злость, а поскольку Тэйлы рядом не было…

— Давай сегодня без фокусов, Фантом. Ты уже получил свою долю драки. Да и секса, пожалуй, тоже. И, как я вижу, не обошлось и без «дури». Пора охладиться.

— Никакой. Местной. Анестезии.

Крошечные точки красного начали пробиваться сквозь золото глаз Риза, когда гнев его достиг следующей стадии. Ситуация быстро превращалась в критическую.

— Соглашайся на укол, старик, — сказал Тень из дверей.

Вокруг шеи у него был новый узор, а рядом с ним незнакомая женщина. Его пара?

Кинан не знал точно. На ней были джинсы и шелковая блуза с короткими рукавами, открывающая крепкие руки, на которых не было узора бондинга, как у Тэйлы.

Глаза Фантома превратились в две льдинки — он явно тоже это заметил. По крайней мере это несколько разрядило напряженную атмосферу.

— Соглашайся на укол, — повторил Тень твердо и в то же время успокаивающе. — Если Риз говорит, что он тебе нужен, не упирайся.

Фантом грозно сдвинул брови, но если он кого и послушает, так только Тень.

— Отлично. Да. Как скажете. Делай свой укол, человек. — Когда Ки поднес иглу к ране, Фантом схватил его за запястье. — Сделай так, чтоб было больно.

— Буду счастлив услужить.

В тишине, которая за этим последовала, Кинан услышал низкое, непрерывное рычание Фантома, вперившегося взглядом в новую женщину, словно она была врагом. Тень уловил враждебность Фантома, и взгляды братьев скрестились. Это плохо, хотя Кинан представления не имел, что, черт возьми, происходит. Но сейчас совсем не помешало бы сломать напряжение.

Ки понимал, что не стоит этого делать, но все же сказал, вводя лекарство:

— Послушай, Фантом, я сегодня собираюсь хорошенько оттянуться. Хочешь попробовать накостылять мне?

Фантом резко повернул голову.

— Почему ты просишь меня?

— Потому что в спортзале ты всегда берешь верх, и я хочу иметь шанс отыграться.

Глаза Фантома сузились, словно он понял, что это уловка, но не смог не проглотить наживку.

— Где уж тебе со мной тягаться, человек.

Что верно, то верно. Кинан много месяцев тренировался с Фантомом, изучая новые приемы борьбы и оттачивая старые, но не приобрел и десятой доли того мастерства, которым владел Фантом.

— И в игре я тоже тебе наподдам, — заявил Фантом, даже не вздрогнув, когда Ки вытащил иголку из его тела.

Призрак чуть заметно кивнул Ки, безмолвно благодаря за разрядку взрывной ситуации. Ки кивнул в ответ и совершил ошибку, взглянув на Джем. Может, он и загасил запал одной динамитной шашки, но по блеску в ее глазах стало ясно, что костер между ними по-прежнему горит.