Глава 17. Под прицелом семьи
Новогодние каникулы пролетели быстрее, чем я ожидала. Казалось, вот только мы с классом обсуждали контрольные и шутили, что "ещё немного — и свобода", а уже ёлка дома начала осыпаться, гирлянды перестали радовать, и праздничное настроение испарилось, как утренний пар над кружкой чая.
За эти пару месяцев после той случайной встречи в нашем коттеджном посёлке мы с Никитой... как бы это сказать... сблизились. Пусть я и делала вид, что всё по-старому, но в глубине души знала — нет, не по-старому. Мы виделись чаще, чем мне хотелось бы признавать, и переписывались почти каждый день. Иногда переписки были лёгкими, с подколками и шутками, иногда — более личными, когда мы обсуждали вещи, о которых я не говорила никому. Он умел слушать, а я... позволяла себе говорить больше, чем обычно.
Во время каникул мы так и не виделись. То у него дела, то я занята, то снег за окном валит так, будто кто-то там наверху решил построить новый материк. Мы переписывались, иногда созванивались, и за эти пару месяцев я вдруг поняла, что он стал мне куда ближе, чем я могла бы признать вслух.
В один из тихих январских вечеров дома было пусто — родители уехали, и, кроме меня и моих старших брата с сестрой, никого не было. Я сидела в гостиной, закутавшись в плед, с чашкой горячего чая, и лениво смотрела на огонь в камине.
Вдруг тишину разорвал звонок в дверь. Я, не ожидая никого, пошла открывать. За мной тут же, словно почуяв неладное, выскочили Алексей и Катерина.
Я открыла дверь — и на пороге стоял Никита. Щёки розовые от мороза, на ресницах блестят снежинки, в глазах лёгкая улыбка.
— Ну что, Виноградинка, пустишь замёрзшего героя? — усмехнулся он.
Я почувствовала, как щеки начинают предательски теплеть, но ответить не успела — Катя уже с интересом спросила:
— Это кто у нас тут такой смелый пришёл?
Катя, хитро прищурившись, облокотилась на дверной косяк и протянула:
— Ну что, Ань, познакомишь нас с ухажёром? А то мама нам ничего толком не рассказала.
Я едва успела набрать воздух, чтобы возразить, как Алексей, сложив руки на груди и глядя на Никиту чуть свысока, сказал уже серьёзным тоном:
— Слушай, парень... Если хоть раз обидишь мою младшую сестру — тебе точно не поздоровится.
Никита выдержал паузу, глянул на Лёшу с лёгкой ухмылкой и спокойно ответил:
— Понял. Но мне кажется, я сюда не с плохими намерениями пришёл.
Я закатила глаза, понимая, что это только начало. Катя уже собиралась выдать очередную подколку, а Лёша — задать ещё пару «проверочных» вопросов.
— Да-да, — протянула Катя, отлипая от косяка и проходя в гостиную, — все они так говорят. А потом смотришь — и девочка в подушку плачет.
— Ну, тогда вам точно волноваться не придётся, — Никита пожал плечами, легко, будто у него и правда не было повода для оправданий. — Я не из тех, кто заставляет плакать.
Алексей прищурился, оценивая ответ, но видимо решил, что устраивать допрос при мне — не лучшая идея.
— Ладно, — бросил он, — пройдём, посмотрим, чего ты стоишь без слов.
Мы все втроём прошли в гостиную. Катя с Лёшей нарочно уселись в кресла напротив дивана, на который сел Никита, будто создавая атмосферу «родительского совета».
— Так... — Катя положила ногу на ногу и, скрестив руки, хитро улыбнулась, — Аня, может, мы с Лёшей оставим вас вдвоём? Или тебе нужна наша сестринско-братская поддержка?
Я покраснела, бросив на неё взгляд, полный предупреждения.
— Спасибо, обойдусь.
— Ну, смотрите, — Лёша поднялся, — мы рядом. — И, переглянувшись с Катей, они почти синхронно вышли из комнаты, оставив за собой приглушённый смешок.
В гостиной стало тише. Никита чуть наклонился ко мне, сдерживая улыбку:
— Милое у тебя семейство. Прямо как спецназ по защите Ани.
— Ты ещё не знаешь половины, — я улыбнулась, но сердце почему-то забилось быстрее.
Я поднялась с дивана и пошла на кухню, на ходу спрашивая:
— Чай будешь?
— Если это приглашение, то я не откажусь, — отозвался он с лёгкой улыбкой.
Через пару минут я вернулась с подносом — две кружки, сахарница, тарелка с печеньем. Никита взял кружку, поблагодарил и сделал небольшой глоток, чуть поморщившись от жара.
— Ну, выкладывай, — сказала я, наливая себе чай и садясь напротив. — Что ты здесь делаешь?
Он сделал вид, что задумался.
— Может, просто решил проведать свою... знакомую?
— Знакомую, — повторила я с прищуром. — То есть ты просто так пришёл? Без причины?
Никита откинулся на спинку дивана, усмехнулся и, глядя прямо в глаза, сказал:
— Ну... может, я просто соскучился.
Я не сразу нашла, что ответить, и поэтому сделала глоток чая, чтобы скрыть улыбку.
Никита, глядя прямо на меня, вдруг сказал:
— Не прячь улыбку. Она тебе к лицу.
Я только хотела что-то ответить, как за креслом послышалось подозрительное шуршание. Оборачиваться было даже страшно — я уже знала, кто там.
И точно: на корточках, как два подростка в засаде, сидели Катя и Лёша. Катя — с хитрой улыбкой, явно готовая выдать нас замуж прямо сейчас, а Лёша — с видом, будто он главный охранник в этой комнате.
— Вы нормальные вообще? — прошипела я.
— Это сестринская забота, — невинно сказала Катя, даже бровью не повела.
— А я просто проверяю, — вставил Лёша, — достойный ли он кандид... ну, для общения с нашей семьёй.
Я закатила глаза и мысленно поклялась: если они не исчезнут через три секунды, то первый чай, который я налью, будет им... на голову.
Никита вдруг звонко рассмеялся — так неожиданно, что мы все трое, дети Виноградовых, синхронно моргнули. Он откинул голову на спинку кресла, всё ещё тихо посмеиваясь, будто я только что выдала лучший комедийный номер в его жизни.
— Ах ты... — пробормотала я, схватив первую попавшуюся подушку и метко запустив в него.
Катя тут же метнула в мою сторону взгляд, полный немого осуждения: в нём чётко читалось «кто же так с будущим мужем обращается?».
А вот Лёша, наоборот, резко вскочил, поднял руки вверх и с радостным запалом крикнул:
— Давай, Анька! Он тебя не достоин!
Я закатила глаза. Кажется, в этой комнате только я одна понимала, насколько всё сейчас абсурдно.
Никита, вместо того чтобы обидеться на Лёшины слова, лишь усмехнулся и, не торопясь, поймал подушку, которая, отскочив от его плеча, почти упала на пол.
— Вот что значит тёплый семейный приём, — сказал он, как будто наслаждался каждым моментом этой странной сцены. — Чувствую себя почётным гостем... или жертвой обряда посвящения.
— Скорее жертвой, — буркнула я, вставая, чтобы забрать подушку.
Катя, с хитрой улыбкой, подтянулась поближе и положила подбородок мне на плечо.
— А мне нравится, — пропела она. — Такая идиллия.
— Идиллия? — фыркнул Лёша, присаживаясь обратно. — Тут скорее гладиаторские бои.
Я тяжело вздохнула, глядя то на брата, то на сестру, то на самодовольного Никиту. Он сидел в кресле, облокотившись на подлокотник и слегка прищурившись, будто читал мои мысли.
— Ладно, хватит шоу, — сказала я, сложив руки на груди. — Никита, так зачем ты пришёл?
Он чуть склонил голову, и в его взгляде мелькнуло что-то тёплое, от чего я невольно затаила дыхание.