ghetto's lullaby

Каждый извне думает, что имеет право решать судьбу Бабилона. Кому-то кажется, они могут просто прийти и установить здесь свои законы. А кому-то кажется, что они способны истребить все его население и создать здесь что-то свое. Никто не спрашивает о том, что на самом деле думают жители Бабилона, прошедшие через свой личный ад и не раз. Они думают, что каждый, кто имеет какие-то виды на этот район, валил к черту. А если нет — будет война. И отныне каждый житель Бабилона, став единым целым, готов рвать глотки за то, что принадлежит ему.

Единое целое. Нерушимое и свободолюбивое.

***

— Ну как, нервничаешь? — улыбается Юнги, полдороги подшучивая над Хосоком, как не было уже довольно давно.

Они едут в Йеригон, чтобы поговорить с родителями Юнги после всего, что случилось в Бабилоне. И как бы Юнги смешно сейчас не было из-за Хосока, ему самому есть, из-за чего нервничать. Он заставил родителей переживать во время конфликта. Конечно, в какой-то другой вселенной он мог вернуться домой и переждать, но разве помог бы тогда Юнги хоть как-то тем, кто так нуждался в помощи? Было куда спокойнее быть рядом с друзьями, чем в отдаленном от важных и переломных событий Йеригоне, сидеть, гадая о том, как все обстоит. Не умирают ли там люди, ставшие ему второй семьей. Это свело бы Юнги с ума. Он рад, что в этот момент был там и делал то, что должен. Он не защитил Бабилон, но он спасал тех, кто на его защите стоял.

Теперь нужно поговорить с родителями и дать им понять, что отныне никакой опасности на пути Бабилона не будет. Он объединился и стал таким крепким, каким не был никогда, а все кошмары и конфликты теперь позади.

— Капитан точно скажет, что нам надо расстаться, — делится не лучшим сценарием Хосок, уставившись на дорогу. — Но я-то его не послушаю. И все равно...

— Это ты сейчас такой взволнованный, но я знаю, когда ты перед ним окажешься, быстренько соберешься с духом, — подбадривает его Юнги.

— А ведь правда, — щурится Хосок и согласно кивает, вспомнив свой последний разговор с Гаюном. Он тогда был чертовски решительный, а сейчас будет еще больше.

Как назло, не дав настроиться, капитан Мин встречает их, стоя на самом пороге дома. Хосок сразу зрительно проверяет у него наличие оружия и выдыхает. Капитан в гражданском прикиде, и, наверное, это хороший знак. Заглушив мотор, Хосок коротко сжимает ладонь Юнги и открывает дверь, сразу же меняясь в лице. Он идет к мужчине твердой уверенной походкой, держа его сына за руку.

— Здравствуйте, капитан, — Хосок выпускает Юнги и протягивает руку его отцу. Мужчина несколько секунд смотрит на него так, будто разорвать готов, но все-таки пожимает его руку. Его губы настолько поджаты, что даже не видны толком.

— Вот тебе и пороховая бочка, — начинает с упреков мужчина.

— Вы же знаете, что выбора не было, — мотает головой Хосок. — Знаете, что случилось тогда.

— Знаю. Но вы отлично разобрались, так еще и с наименьшими потерями, — вдруг смягчается капитан, а Хосок чуть челюсть не роняет, точно не ожидав, что Гаюн будет его... хвалить.

— И все-таки они были, — коротко кивает Хосок и опускает взгляд. — Семнадцать ребят.

— Чти память каждого. Они сражались за свой дом. За твой дом, — рука капитана ложится на плечо Хосока и чуть его сжимает.

— Это даже не обсуждается.

— Давайте зайдем, — Гаюн осматривает притихшего сына и благодарит богов за то, что уберегли его. Затем отходит в сторону, пропуская парней в дом. Хосок заходит первым, а Юнги медлит и прижимается к отцу.

— Прости, пап, что напугал вас с мамой, но я не мог иначе, — шепчет он в плечо мужчины. — Я не мог оставить своих друзей и Хосока.

— Знаю, сынок, — обнимает в ответ Гаюн и гладит парня по голове. — Ты очень смелый. Мы с мамой, к сожалению, не замечали, насколько.

— Пап, только не ругай Хосока, — Юнги поднимает голову и смотрит на отца с мольбой. — Ему и так досталось. Он очень потрясен случившимся.

— Я и не собирался. Он поступил достойно, — слабо улыбается мужчина, и Юнги окончательно выдыхает.

Ная снова встречает их вкуснейшим ужином после того, как долго обнимает каждого, из-за кого ее сердце не находило места. За столом теперь нет никакой неловкости, Хосок чувствует себя так, будто он в окружении своей родной семьи. Гаюн удивил тем, что не вышел ему навстречу с двустволкой, и теперь Хосок понимает, что при другом раскладе, если бы он пошел на поводу Ллойда, все было бы иначе. Хосок потерял бы все, и прежде всего близких людей.

Пока мама Юнги отходит на кухню, чтобы подготовить к подаче десерт, Гаюн говорит, что сожалеет о том, что не оказал помощь в конфликте из-за запрета вышестоящих и даже собирался уйти в отставку, но передумал, решил повременить и взять от своей работы еще больше пользы. Хосок же наоборот рад, что копы не вмешались, потому что это значительно усложнило бы ситуацию.

Гаюн поднимает вопросы о событиях и последствиях и обещает, что полиция разберется и встанет на сторону Бабилона, а также после похорон он лично с ордером наведается к отцу Ллойда, который и без того вызывал у Гаюна интерес. Его сын обнародовал много подводных камней, о которых полиция и не подозревала.

Ная возвращается, тоже начинает расспрашивать ребят о случившемся, хоть и понимает, что им нелегко говорить об этом. Ей, как матери, важно знать, как и что было и в каких условиях находился ее сын. К концу она шмыгает носом, Юнги обнимает ее, целует в щеку, и Ная наконец успокаивается. За десертом беседа меняет характер и становится более непринужденной. Вечер проходит в приятной обстановке, а капитан, оказывается, очень даже забавный мужчина с хорошим чувством юмора, и пока на лице отца играет редкая улыбка, Юнги под шумок решается заявить:

— Мам, пап, я хочу переехать в Бабилон.

Гаюн громко опускает на стол вилку и с огнем в глазах смотрит на Хосока, опешившего от его реакции.

— Пап... — тихо зовет Юнги.

Капитан переводит на сына сразу же смягчившийся взгляд.

— Это шутка, — подмигивает он.

— Капитан Мин, — выдыхает Хосок, откинувшись на спинку стула и в шоке смотря на мужчину. — Зачем вы так?

— Чтобы ты не расслаблялся, — мечет в него строгий взгляд Гаюн и сдается, улыбнувшись уголком губ.

— Так, мой дорогой, не пугай детей! — еще строже смотрит на мужа Ная, и тот сразу же притихает.

— Вау, — восхищенно выдыхает Хосок. — Юнги такой же.

— Вот и будь послушным, — мило улыбнувшись, подмигивает ему Юнги.

— Конечно, мини-кэп, — подмигивает Хосок.

— Стой, как ты его назвал? — щурится капитан Мин.

— Э-эм...

***

Похороны павших ребят тяжелые. Столько свежих могил в ряд никто никогда здесь не видел. Такой кровопролитной не была даже война между кварталами, в которой практически не присутствовало огнестрельного оружия. Выжившие провожают своих друзей в последний путь и молча покидают кладбище. В центре Бабилона на электрических проводах появилось еще семнадцать пар кроссовок, о которых никто здесь никогда не забудет.

Самым сложным остается восстановление разрушений, но Хосок и Чонгук, объединив силы и не тратя времени, начинают работать над этим, чтобы людям было комфортно на улицах и в своих же домах, которые на время конфликта они были вынуждены покинуть. Все ограждения между Амароном и Китоном убирают, и теперь каждый спокойно перемещается между ними. Новые названия двух частей Бабилона они решают оставить для удобства в ориентировании. Два университета также остаются отдельными друг от друга государствами, и любой желающий сменить учебное заведение студент спокойно может это сделать.

***

Спустя две недели, когда долгожданный мир возвращается в Бабилон, Хосок исполняет свою мечту и собирает на заднем дворе дома всех близких, в число которых теперь входят и китоновцы. Ребята немного уставшие, у кого-то еще не зажили раны, но каждый из них наконец-то обрел душевный покой и готов двигаться дальше. Хосок не может скрыть своей улыбки, наблюдая за ними, занятыми каждый своим.

— Эй, Хосок, ты когда-то говорил, что у тебя есть танк, — вспоминает Каи, стоящий рядом со старшим и со своими братьями неподалеку от площадки, где пробуют себя новички. — Это же правда?

Каи легко принял в свою жизнь Хосока, как и все остальные китоновцы. У каждого уважение к нему взлетело вверх после конфликта, в котором он, сделав верный ход, спас всеобщее положение. Каи пока в процессе, но он уже подумывает о том, чтобы объявить и его своим братом. Этот Хосок, с которым нет больше вражды, показал себя с новой стороны и, наверное, с самой настоящей. Он довольно простой и позитивный, порой любит по позерствовать, где-то может вспылить, но это ничуть не делает его плохим человеком. Он им и не был никогда, как и любой другой из Амарона. Исключением тут стали их отношения с Чимином. Они довольно схожи характерами, и потому часто цапаются, хоть и не всерьез. Это теперь любимое зрелище ребят.

— Ага, есть. В ангаре, — кивает Хосок. Глаза Каи мгновенно загораются. Хосок посмеивается и, накрыв ладонью макушку парня, треплет его по волосам. — Я понял, ты хочешь прокатиться. Устроим как-нибудь.

— Ахренеть, — от радости Каи даже не замечает, что на его голове теперь гнездо.

— Только без стрельбы, — предупреждает Чонгук.

— Конечно, — состроив серьезное лицо, кивает Хосок. — Далеко в поле устроим, — говорит он Каи на ухо. Тот быстро кивает.

— Вас все слышали, вообще-то, — усмехается Чимин.

— Главное, что ты слышал, — закатывает глаза Хосок.

— Подеремся? — сверкают глаза Чимина, он уже разминает шею.

— Какие вам, нахрен, драки? — Чонгук выходит вперед и упирает ладони в грудь Чимина и Хосока. — Сегодня мы празднуем наше объединение, вообще-то.

— Мир, бро, — Хосок подмигивает и протягивает Чимину руку.

— Конечно, — Чимин пожимает ее, дергает на себя так, что Хосок в него чуть не врезается, и говорит на ухо. — Потом спарринг устроим?

— С нетерпением жду, — соглашается Хосок. Чонгук вздыхает. Чимину, наверное, нужно напомнить, что он еще не готов к спаррингам со своей раненой рукой.

Парни пьют, устраивают барбекю, и вместо Майлза на себя эту ответственность теперь берут Ален и Джин. Все друг с другом много общаются, всем, кто так долго был по разные стороны, есть, чем поделиться. Чонгук с радостью замечает, что ребята, которые раньше презирали друг друга, сейчас делятся теплом и ни у кого нет ни капли ненависти в глазах. Это то, к чему и шел так долго Бабилон, кровоточащий, страшно уставший, но выстоявший все тяготы.

Решив немного передохнуть от шума, от которого отвык, Чонгук заходит в пустую гостиную и опускается на диван, положив на его ручку свой коктейль с текилой. Вдруг на лестнице он замечает того, кто перевернул его мир и растопил замерзшее еще в детстве сердце. Того, кто похоронил его нож, что Чонгук будто полжизни в себя вонзенным нес и сам же не хотел с ним расставаться. Эти сапфировые глаза завораживают и отбрасывают в прошлое, где когда-то Чонгуку только и оставалось, что лишь смотреть на него со стороны и самому себе не быть в силах признаться в тяге. Сейчас Чонгук твердо говорит, что любит, что принадлежит ему, и что Тэхен тоже принадлежит Чонгуку. Сейчас он уверен в своих чувствах и больше их не отвергает, не сомневается в них. И Тэхен теперь смотрит на него, улыбается уголком губы и спускается вниз, уверенно обходит диван, наконец-то без всякого страха показывает свою любовь и не скрывает ее, опускается восхищенно наблюдающему за ним Чонгуку на колени и, погладив по щеке, целует.

— Ты чего здесь один? — Тэхен с теплой улыбкой смотрит на него и гладит по щеке большим пальцем. — Скучаешь, малыш?

— Ты осторожнее, а то мы уйдем раньше времени отсюда, — Чонгук накрывает ладонью его затылок и тянет к себе, снова припадая к мягким губам.

Хосок, собиравшийся звать брата и Чонгука на готовое мясо, застывает в проеме между гостиной и кухней. Впервые, видя их вместе, в нем не бурлит бешенство, ему не хочется разлучить их обрушивать злость на Чонгука. После всего, что они прошли, в этой любви уже никаких сомнений быть не может. Именно эти двое его остановили от ошибки, они, объединившись, остановили бред, в который Хосока окунули с головой. Он с теплом смотрит на них, но все равно картинно морщится. Он знает, что так и бывает. Так по-настоящему. Потому что у него с Юнги такой же трепет и такие же взаимные взгляды без игры и притворства.

— Боже, не при мне же, — наконец врывается к ним Хосок и корчит лицо.

— Ты заслужил на это посмотреть, — усмехается Чонгук, а Тэхен хихикает и утыкается лицом в его плечо, потому что неловко перед братом. — Это твое наказание.

— Я уже наказан, все, — отмахивается Хосок. — Пойдем лучше мясо есть. Ты такого точно не пробовал, Чон Чонгук.

— Ладно, обломщик.

***

Каи злится, что на Дино постоянно таращатся. Пусть вокруг уже нет врагов, но его все равно бесит, что на его парня слишком заинтересованно смотрят. Он собирается двинуться к нему и дать понять, что он не свободен, пусть они и прячутся от всех, но его останавливает возникший перед ним Майлз с загипсованной рукой, которую ему пробила пуля. И тут Каи по голове бьет осознание. Он совсем забыл поблагодарить его.

— Ты как? — спрашивает он, не зная, как начать диалог.

— В норме, скоро восстановлюсь, — Майлз поглядывает на свое плечо. — Сам-то как?

— Благодаря тебе не сдох, — криво улыбается Каи.

— Умеешь ты говорить «спасибо», — усмехается Майлз.

— Давай отойдем, тут шумно слишком, — просит Каи и кивает ему, чтобы шел за ним.

Они заходят на кухню, и Каи прислоняется поясницей к тумбе, уперев в нее и руки по бокам. Собравшись, он наконец говорит то, что должен.

— Я на самом деле очень благодарен тебе, — искренне звучит Чон. Напротив стоящий Майлз внимательно слушает его. — Не представляю, что было бы с моими родными, если бы меня не стало. Зачем ты подставился?

— Мы же из одного района, — Майлз пожимает здоровым плечом. — Так бы любой из наших поступил.

— Но так поступил ты, который никогда со мной в ладах не был, — слегка щурится Каи.

— Я уже говорил о том, что чувствую, Каи, — чуть понижает голос Майлз.

— Ага, тебе нравится это сумасшествие, — кивает Каи. — Но я его не разделяю. Это разрушительно. Я понял, что мне не хочется в таком находиться.

— Понимаю, с этим не круто жить, — бросает сухой смешок Майлз.

— И ты избавься от этого.

— Я постараюсь, — Майлз молчит несколько секунд, опустив взгляд, а затем поднимает и вдруг задает неожиданный вопрос: — Долго будешь скрывать свои отношения?

— Что? — теряется Каи, непонимающе хлопая глазами.

— Да я давно заметил, как ты смотришь на Дино. Как крутишься возле него постоянно. И он так же. У вас с ним точно что-то есть, — усмехается Майлз.

— Блять, — вздыхает Каи и трет пальцами лоб. — Это не так просто. Чонгук грохнет нас обоих.

— В прятки играть нелегко. Ты вроде не из пугливых.

— Мой брат может быть самым страшным кошмаром, — закатывает глаза Каи.

— Чонгук нормальный. Вроде адекватный, — задумчиво говорит Майлз. — И любит тебя.

— Я не созрел еще для этого.

— А может, ты сомневаешься в чем-то? — есть проблеск надежды в голосе Майлза в этот момент, но Каи его не замечает.

— Нет, точно нет. Я уверен во всем, — твердо заявляет он.

— Рад за тебя.

— Спасибо, — кивает Каи и отлипает от тумбы, собираясь вернуться, но останавливается. — Слушай, Майлз, ты можешь положиться на меня если что, — Каи слегка сжимает плечо парня и обходит его.

— Эй, Каи — окликает Майлз. Чон оборачивается. — Еще я рад, что ты слез.

— Я тоже. Спасибо.

Каи уходит с облегчением на душе. Еще одна тягота его освободила. Будет прекрасно, если у них с Майлзом получиться дружить.

— Привет, человечек, — Дино с улыбкой встречает подошедшего к нему Каи и поправляет его волосы. — Или ты злой воробушек?

— Я не смогу так, Ди. Нам надо рассказать всем, а то они думают, что ты свободный, и лезут к тебе, — бурчит Каи, надув губы.

— Давай прямо сейчас это и сделаем, — Дино обвивает руками его талию и притягивает к себе.

— Нет, нет, стой, — Каи неохотно выбирается из объятий и взволнованно оглядывается. — Не так быстро. Я не готов.

— Правда? А Чимин, кажется, сейчас лопнет, — Дино смотрит за спину Каи и усмехается.

— Чего? — Каи оборачивается.

— Отсчитывай.

Чимин, заметивший их с шезлонга на другой стороне дворика, не выдерживает и начинает дергать за штанину рядом общающегося с Наоми и Джином Чонгука.

— Нет, нет, — умоляет глазами Каи, с мольбой уставившись на Чимина.

— Я знал! — наконец взрывается Пак, обращая на себя всеобщее внимание. Чонгук тоже оборачивается, забыв о разговоре. — Мне не показалось тогда! Я слышал, как вы сосетесь! Чонгук! Эти двое! — Чимин тычет в сторону застывших Каи и Дино пальцем. — Они встречаются!

Это слышат буквально все. Каи готов провалиться сквозь землю, а Дино совершенно не удивлен, что друг выкинул такое.

— Чимин исполняет мечты, — усмехается Мун и вешает руку на плечо Каи. — Ты доволен?

— Чонгук убьет нас, — выносит приговор Каи, внимательно следя за взглядом брата, но, вроде как, никакого огня там не вспыхивает.

И вот старший брат уже идет в их сторону, а Тэхен увязывается за ним. Каи хочет удрать, но Дино перехватывает его за локоть.

— Не делай этого, это всего лишь твой брат. Ничего он не сделает, — негромко говорит он ему и тянет парня за собой навстречу Чонгуку.

Хосок, наблюдающий за этим со стороны бара, получает отдельный вид удовольствия. Не выдержав, он слезает со стула и тоже идет в сторону центра событий.

— Ну и как ощущения? — усмехается он, слегка толкнув своим плечом Чонгука. — Уже появилось желание прибить Дино?

Тот все еще не до конца понимает, что происходит, и просто мотает головой. Факт в том, что ничего страшного точно не случилось.

— Не прибью я его, — наконец отвечает Чонгук. — Мой друг — один из лучших людей в моей жизни, которому я доверяю, как себе, — он говорит это и улыбается уголком губ. — Но если обидишь мелкого...

— Вот и угрозы пошли, — смеется Хосок, а Дино активно мотает головой пока Каи пребывает в прострации.

— Не сравнивай, — закатывает глаза Чонгук. — Чимин снова обнародовал правду, — усмехается он и оглядывается на подскочившего с шезлонга Пака. — Слишком много у вас совместных тайн в последнее время. Долго молчать собирались?

— Вообще-то нет, как раз наоборот, — пожимает плечами Дино. — Сегодня и хотели рассказать об этом, — на самом деле, Мун немного встревожен перед другом, но виду не подает.

— Чимин в самый раз, — хмыкает Каи, недовольно зыркнув на него.

— Придурки, — вздыхает Чонгук. — Ладно, это же хорошее событие. Я не злюсь, Каи, все хорошо, — улыбается он брату и поднимает свой стакан. — Главное будьте честны друг с другом всегда.

— Выпьем за это, — наконец подходит Чимин, помешивая трубочкой свой коктейль и широко улыбаясь.

— Тебе реально нужно контролировать, что ты говоришь, — слегка пихает друга в плечо Дино.

— Зато вот как все вышло хорошо, — отмахивается Чимин.

— За это точно нужно выпить, — присоединяется к парням Намджун и вешает руку на здоровое плечо Чимина.

— Давайте все сюда, — машет Чимин. — Юнги, Наоми, Джин!

Ребята подходят, но Майлз предпочитает остаться в стороне. Тэхен прижимается к боку Чонгука и с теплой улыбкой смотрит на Каи. Тот ловит его взгляд, и Тэхен подмигивает ему. Каи улыбается в ответ, напряжение наконец уходит.

— За то, чтобы у всех нас все было хорошо, — говорит Намджун.

— И за то, чтобы мы дарили друг другу только счастье, — добавляет Хосок.

Ребята шумят, чокаются стаканами и пьют и обнимаются.

Каждый в эту секунду прочувствовал то счастье, о котором говорилось.

***

Хосок ближе к полуночи поднимается на второй этаж и выходит на балкон, чтобы покурить наедине со своими мыслями. Отсюда ему хорошо видны веселящиеся на заднем дворе друзья, за которыми он с легкой улыбкой наблюдает, не веря, что это правда происходит. Непривычно, но приятно видеть среди них китоновцев. Как будто все наконец встало на свои места. Так и сердце Хосока нашло долгожданный покой. Никакого больше напряжения, только тепло и полное понимание.

— Ты чего тут? — слышится голос Чонгука позади. Хосок оборачивается и прислоняется к перилам.

— Да так, — пожимает плечами Хосок. — Думаю о том, каким идиотом я был.

— Мы все в чем-то ошибались, ты не один такой, — Чонгук встает рядом и скрещивает руки на груди.

— Я гордый идиот, и ты тоже гордый идиот, — усмехается Хосок. — Если бы кто-то один пошел на мир прежде, все давно было бы по-другому.

— Лучше ведь поздно, чем никогда. А в нашем случае не так уж и поздно, — Чонгук забирает из пальцев Хосока сигарету, делает пару затяжек и возвращает.

— Изначально было херовое направление, а мы по нему и продолжали идти, — задумчиво говорит Хосок, разглядывая тлеющую сигарету. — Но теперь точно будет по-другому.

— О многом нужно поговорить, многое решить. Работы у нас еще хватает.

— И это будет приятно, согласись? Всегда приятно строить светлое будущее. Я был окрылен, когда обустраивал Амарон. Ты наверняка тоже всю душу вложил в Китон, — Чонгук согласно кивает, прекрасно понимая, о чем говорит Хосок. — А представь, что мы наконец объединим Бабилон и сделаем его единым целым.

— Все наконец будут жить в мире. И представлять не надо.

— И ты должен быть во главе этого, — Хосок поворачивается лицом к Чонгуку.

— Чего? — хмурится тот.

— Я не для этого, Чонгук. Я иссяк. А еще все твердят мне, что я импульсивный, и я сам это прекрасно понимаю. Поэтому за рулем должен быть кто-то хладнокровный, как ты. Кто-то с ясной головой и более недоверчивый.

— Что ты сделал с Чон Хосоком? — усмехается Чонгук, повернувшись к нему и вскинув бровь.

— Чон Хосок наконец-то открыл глаза, — пожимает плечами Хосок. — И он хочет, чтобы ты встал во главе Бабилона. Уверен, с этим все согласятся.

— А ты что, решил на пенсию уйти?

— Конечно нет, — мотает головой Хосок. — Намджун ведь стоит по правую руку от тебя? А я буду стоять по левую, и все счастливы.

— Это какой-то масштабный пранк, — не может поверить Чонгук.

— Да нет же, — закатывает глаза Хосок. — Ты достоин того, чтобы рулить Бабилоном, Чонгук. Где-то в глубине души я это давно понимал, но мое упрямство и дух соперничества не позволяли мне этого признать даже перед самим собой.

— Мы ведь давно уже хотели честное голосование, — вспоминает Чонгук. — Нужно сделать это.

— Устроим его, если тебе будет так спокойнее. Но я уверен, все поддержат вариант с твоим лидерством, — улыбается Хосок. — Ты, наверное, думаешь, что я перепил и несу бред, но поверь, завтра на трезвую голову я скажу тебе то же самое.

— Я не сомневаюсь, — кивает Чонгук. — Спасибо, что доверяешь мне наше родное место.

— Я верю, что ты приведешь нас к лучшему будущему, — Хосок подходит ближе и обнимается с Чонгуком.

***

Мирный Бабилон за окнами ниссан сильвии кажется красивым, как никогда прежде. Тэхен с любовью смотрит на каждую улочку и мычит под негромкую музыку. Здесь будто даже дышать легче стало, а над головой безоблачное небо и яркая полная луна. Тэхен запоминает каждый миг этого момента и поворачивает голову к Чонгуку, утопая в его любви, что заполнила его черные глаза.

Уйдя с празднования возродившегося Бабилона немного раньше, они с Чонгуком приезжают к нему в квартиру и начинают раздевать друг друга с порога. Большая кровать встречает приятной прохладой. В полумраке ощущения кажутся еще острее и разжигают больший огонь желания. Тэхен седлает бедра Чонгука, наклоняется, чтобы поцеловать его, и начинает медленно двигаться на нем, задыхаясь от накрывающих с головой ощущений.

Завтра утром Чонгук проснется рядом с ним и никуда не уйдет, он встретит его голубые в свете утреннего солнца глаза с нежной улыбкой и скажет о том, как сильно любит. Завтра утром Тэхен проснется самым счастливым человеком на земле и взглянет на причину, что будет лежать рядом и дарить тепло бесконечно.

Посередине ночи они лежат на разворошенной постели в обнимку и наслаждаются друг другом. Тэхен прокручивает в голове последние события и поднимает голову, заглянув Чонгуку в глаза.

— Даже не верится что теперь все будет по-другому — говорит он негромко. — Никаких больше терок между вами с Хосоком. Надо же.

— Он не такой уж и говнюк, — задумчиво говорит Чонгук и усмехается.

— Как будто сейчас он наконец повзрослел. Понял, каким бывает настоящий враг, и осознал, что ты им для него никогда не был.

— Он хочет, чтобы я стоял во главе Бабилона, — делится новостью Чонгук.

— Правда? — удивляется Тэхен, радостно улыбнувшись. — Это прям что-то на фантастическом.

— Я сказал, что только путем честного голосования, — Чонгук присаживается, прислонившись к спинке кровати, и Тэхен сразу же удобно усаживается на его коленях.

— Окей, но готовься, что тебя выберут все, — говорит он, поглаживая Чонгука по волосам.

— Главное, что ты выбираешь меня, — Чонгук перехватывает его руку и сплетает с ним пальцы, целуя тыльную сторону его ладони.

— Когда-то я думал, что даже словом с тобой больше никогда не обмолвлюсь, — тоскливо улыбается Тэхен, неохотно возвращаясь в болезненное прошлое. — Для себя я похоронил тебя, но все это был самообман. Когда я отдал тебе свое сердце пару лет назад, оно ко мне так больше и не вернулось.

— У нас с тобой был разный самообман. Я думал, что не был искренен, но, Тэхен, ты дал мне то, чего у меня никогда не было. Я думал, что не смогу любить. Думал, что не посмею кого-то любить, но оказалось, что у меня к тебе, знаешь... безусловная любовь.

— Безусловная — звучит очень красиво, — улыбается Тэхен и, найдя на руке Чонгука татуировку такой же бабочки, что и у него, нежно касается ее губами, прикрыв глаза.

— Безусловная и бесконечная, — добавляет Чонгук и притягивает его к себе, трепетно целуя самые любимые губы.

***

На этой площадке вечность не было столько людей. Сегодняшняя игра — еще один большой праздник, означающий полное наступление мира. Вокруг площадки не пробиться от количества собравшихся посмотреть на захватывающее зрелище. Шокирует людей больше всего то, что расстановка команд для них совершенно не привычная. Теперь все совершенно по-другому. Помимо этого, к ним присоединились двое ставших уважаемыми в Бабилоне новичков из Йеригона — Юнги и Джин, которых с радостью принимают зрители. Состав двух команд теперь таков: Чонгук, Хосок, Майлз, Джин, Чимин — первая, и вторая — Тэхен, Дино, Каи, Юнги и Намджун. Игра обещает быть интересной, и Ален, с радостью взявший на себя роль оператора, уже сидит на позиции на специальной высокой стойке, готовясь транслировать игру.

— Вам не выжить, — угрожает Тэхен, разминая шею на своей стороне площадки.

На нем шорты чуть выше колен, и Чонгук, который сейчас его соперник, уверен, что сделано это специально, чтобы отвлекать его во время игры. У Тэхена явно получилось, потому что еще до начала игры Чонгук кроме его красивых длинных ног ничего не видит вокруг. Пока Хосок не дает легкий подзатыльник.

— Бро, это отвлекающий маневр, не ведись, — шипит он, прыгая на месте.

— Черт, да, ты прав, — быстро кивает Чонгук и с трудом отрывает взгляд от ног Тэхена.

— Нам вообще ничего не стоит сделать вас, — размявшись, отвечает брату Хосок.

— У меня лучший учитель, так что, — хмыкает Юнги и скрещивает руки на груди, подмигнув Тэхену.

— Пф-ф, — закатывает глаза Хосок и вдруг зависает, потому что Юнги атакует такой милейшей улыбкой, что солнце над головой затмевается. И стоял бы так Хосок до самого вечера, пока его не толкает в плечо Чонгук.

— Ты тоже ведешься, — посмеивается Чонгук. — Соберись, чувак.

— Так, все готовы? — громко спрашивает вышедшая на центр площадки Наоми с мячом в руке, и теперь Джин роняет челюсть. Таких красивых судей он не видел никогда. Теперь его приводят в чувства Майлз и Чимин, стоящие по бокам.

— Так точно! — уверенно выкрикивает Чимин и для убедительности крутит полностью здоровой рукой.

— А он чертов боец, — довольно улыбаясь, комментирует Каи.

— Но в баскетболе мы его сделаем, — уверенно говорит Дино и треплет младшего по волосам.

Звучит долгожданный свисток. Наоми подбрасывает мяч, и легендарная игра начинается. Зрители взрываются радостными и возбужденными от предвкушения жары возгласами.

Нет больше ни стилеров, ни мороженщиков, ни Китона, ни Амарона. Есть только один целый Бабилон. Район, который выстоял. Район, полный желаний и стремлений.

Бабилон, в котором правит безусловная любовь.