10
От лица Дженни.
Мама смотрит на меня полными ужаса глазами, прикрывая рот рукой.
— Боже мой.
Я рассказала ей обо всем, что произошло с Техваном, и о том, что Лалиса сделала для меня.
— Тебе следовало сказать мне раньше, милая.
Ее лицо искажается, когда она борется с волной эмоций, затем она подходит, чтобы обнять меня.
— Господи, это вызовет у твоего отца еще один сердечный приступ.
Отстраняясь от нее, я говорю:
— Вот почему мы не собираемся ему говорить.
— Ho...
Я качаю головой.
— Нет, мам. Мы ничего ему не скажем, пока он не окрепнет. Давай просто подождем пару месяцев. Хорошо?
Последнее, чего я хочу, это чтобы папа узнал о случившемся. Это будет смертельный удар.
— Хорошо.
Ее глаза скользят по моему лицу.
— Я не могу поверить, что кто-то причинил тебе такую боль.
— Это выглядит хуже, чем кажется, — я пытаюсь успокоить ее.
Беспокойство не покидает ее глаз.
— Лиса помогла тебе?
— Да. Она сделала все возможное, чтобы помочь.
У меня никогда не было секретов от своей мамы, и я не хочу начинать сейчас.
— Она организовала охрану для тебя, пока Техван не будет найден и не перестанет представлять для нас опасность.
Ее брови взлетают вверх.
Когда она нервно улыбается, я наклоняю голову и спрашиваю:
— Ты знаешь, что папа - часть ирландской мафии, не так ли?
На ее лице отражается шок.
— Ты знаешь?
— Я узнала об этом на прошлой неделе.
— Итак, ты знаешь, кто такая Лалиса?
Я киваю.
— Ты должна быть осторожна, Дженни. Мафия не место для таких, как мы.
— Лиса не причинит мне вреда, — говорю я с абсолютной уверенностью.
— Но мир, в котором она живет, причинит.
Я отказываюсь в это верить, но отвечаю:
— Мы же не встречаемся. Расслабься, мам. Она просто помогает нам, потому что её сводный брат несет ответственность за этот беспорядок.
Мои слова, кажется, успокаивают маму, затем она поднимает руку и проводит ею по моей щеке. Опустив глаза, она хмуро смотрит на одежду.
— Одежда Лисы, — объясняю я.
— У меня не было времени переодеться.
Она предупреждающе приподнимает бровь, и это заставляет меня сказать:
— Я буду осторожна.
Не желая заставлять тайку ждать еще долго, я указываю на дверь.
— Лиса здесь. Ты можешь притвориться, что не знаешь, кто она? Она не знает об отце.
— Конечно.
Она кивает.
— Да, не позволяй ей узнать, кто твой отец. Это было бы катастрофой.
— Спасибо, мам.
Я иду к двери, но затем останавливаюсь, чтобы сказать.
— Пожалуйста, будь осторожна. Я попрошу её представить тебе охрану. Никуда не ходи без них.
Она быстро кивает.
— Я буду осторожна.
Открыв дверь, я заглядываю в коридор. Как я и думала, Манобан стоит посреди него, скрестив руки на груди. Я жестом приглашаю её подойти.
— Моя мама хочет с тобой познакомиться.
Когда она переступает порог, её взгляд скользит по небольшому пространству, и она выглядит такой же недовольной, когда осматривала мою квартиру.
Не могу её винить. Вот почему мне нужно накопить достаточно денег, чтобы мы могли переехать.
— Лиса, это моя мама, Тара Ким, —представляю я их. Когда мама поднимает руку, я беру ее и сжимаю.
— Лисе не нравится, когда к ней прикасаются.
Мама просто смотрит на неё широко раскрытыми глазами.
— Я хотела бы, чтобы мы встретились при лучших обстоятельствах, — говорит брюнетка мягким тоном.
— Я тоже, — бормочет мама, ее пальцы переплетаются с моими.
— Спасибо вам за все, что вы сделали для моей дочери.
Она только кивает, затем смотрит на меня.
— Я все рассказала маме. Она знает об охранниках, и я подумала, что ей следует с ними познакомиться.
— Хорошая идея.
Она достает свой телефон и пару секунд спустя говорит.
— Собери людей и зайдите в квартиру.
Незаметно мама подходит ко мне ближе. Ясно, что она опасается Лалису. Несколько минут спустя четверо мужчин собираются в коридоре.
— Босс? — тот, кто кажется лидером, выходит вперед.
Тайка указывает на него.
— Это Роуэн. А это Йен, Калеб и Хадсон.
Представляет она их.
— Я Тара, — бормочет мама, явно взволнованная всеми этими мужчинами. Я кладу руку ей на поясницу, обнимая сбоку.
— С ними моя мама будет в безопасности, верно?
Я спрашиваю в интересах мамы. Лалиса переводит взгляд между нами.
— Они будут охранять ее ценой своих жизней, — она встречается взглядом с мамой.
— Но я бы хотела перевезти вас в безопасное место, пока угроза не будет устранена.
— О.
Мама смотрит на меня.
— Я не знаю об этом.
— Ты всегда можешь приехать ко мне погостить, — говорю я.
Тайка качает головой.
— Ты не вернешься в квартиру.
Мои брови хмурятся.
— Но если тебе от этого станет лучше, у меня есть пара комнат в пентхаусе.
Я моргаю, глядя на Манобан, мои мысли проносятся со скоростью мили в минуту.
— Мы можем поговорить об этом через три дня, — говорит Техен, избавляя меня от необходимости отвечать.
— Да. Я поворачиваюсь к маме.
— Не беспокойся об этом сейчас. Я буду часто звонить тебе, чтобы держать в курсе происходящего.
— Но ты собираешься остаться с ней?
Спрашивает мама.
— Со мной Дженни в безопасности, — вмешивается Лиса.
— И я также организовала для нее охрану.
Я обнимаю маму, затем шепчу:
— Со мной все будет в порядке. Пожалуйста, не волнуйся.
— Звони мне каждый день.
— Хорошо. Я обещаю.
Мы отстраняемся друг от друга, затем мама смотрит на Лалису.
— Пожалуйста, берегите ее.
Она кивает.
— Обещаю.
Я чувствую эти слова нутром, и это утешает, потому что эта женщина - все, что стоит между мной и Техваном.
Я еще раз обнимаю маму.
— Я позвоню завтра.
Она кивает, затем ее глаза провожают нас до выхода из квартиры. Мы молчим, выходя из здания, и только когда Лалиса ведет Бугатти по улице, я спрашиваю:
— Что ты имела в виду, когда сказала, что я не вернусь в свою квартиру?
Её взгляд мечется между дорогой и мной, затем онп отвечает:
— Там небезопасно. Ты можешь остаться со мной, пока мы не договоримся о других вещах.
Жить с ней. С Лалисой Манобан. Моим боссом. Ax...
— Как я уже сказала, мы можем поговорить об этом через пару дней.
Точно.
Почему у меня такое чувство, что разговор будет не в мою пользу?
Я не против?
Оставляя тему, на данный момент я смотрю в окно на тротуары, заполненные людьми. Внезапно мне кое-что приходит в голову, и я снова перевожу взгляд на Лису.
— Разве за тобой не следуют охранники? Я заметила их только в пентхаусе и компании.
На её лбу появляется хмурая складка.
— Разве я произвожу впечатление, что мне нужна свита охранников?
— Нет. Я просто подумала...
У главы мафии должна быть охрана. Поскольку ты генеральный директор такой большой компании, у тебя должна быть защита.
Впервые с тех пор, как мы встретились, на её губах появляется надменная ухмылка, которая просто зашкаливает.
— Я могу защитить себя.
Мой желудок безумно трепещет. Да, я неравнодушна к этой женщине. Мой взгляд скользит по её мускулистому телу и её рукам, венам, бегущим вверх по предплечьям и исчезающим под черной тканью закатанных рукавов. Лалиса бросает на меня взгляд, и я быстро отвожу взгляд в окно, мои щеки краснеют от того, что меня поймали за разглядыванием.
После того, как Лалиса показала мне комнату для гостей, и я приняла ванну, я переоделась в свою одежду. Не желая разгуливать в своих обычных леггинсах и футболке, я надеваю один из нарядов, которые купила для работы.
В субботу.
Которую я провожу со своим боссом.
Да, это безумие.
Когда я спускаюсь по лестнице, то нахожу Лису на кухне, где шипящий стейк наполняет воздух восхитительным ароматом.
— Могу я помочь?
Тайка оглядывается, делает двойной вдох, затем пристально пялится на меня. Её глаза сужаются.
— Этот топ выглядит знакомо.
Сумки, которые она видела у папы.
— Ах, я раньше надевала его на работу, — вру я сквозь зубы.
Она кивает, затем обращает свое внимание обратно на стейк.
— Итак...
Я подхожу ближе и, поставив локоть на стойку, подпираю подбородок рукой.
— Я могу чем-нибудь помочь?
Она качает головой, но затем говорит:
— Ты можешь налить вино.
Она указывает на винный холодильник, встроенный в кухню.
— Выбирай.
— Я ничего не смыслю в винах.
Открывая дверцу, я просматриваю ассортимент, затем беру ближайшую ко мне бутылку.
— У меня вопрос.
Я ставлю бутылку на мраморную столешницу.
— И какой же?
— Ты сказала, что не употребляешь ничего, что не готовила сам, но ты пьешь вино?
Тайка усмехается.
— Я полагаю, алкоголь убивает все микробы, которые там могут быть.
Мои губы растягиваются в улыбке.
— Имеет смысл.
Я указываю на бутылку.
— Я никогда ее не открывала. Ты можешь помочь?
Она вытирает руки бумажным полотенцем и, достав из ящика открывалку для вина, быстро вытаскивает пробку.
Я оглядываю кухню и, найдя бокалы, беру два и наливаю в них немного вина.
Лалиса раскладывает еду по тарелкам, стейк и салат, затем кивает в сторону балкона.
— Давай поедим там.
Я выношу бокалы наружу и ставлю их на кофейный столик. Такой же кожаный гарнитур, как в гостиной, расположен между растениями в горшках, отсюда открывается потрясающий вид.
Садясь, я беру тарелку у Лисы.
— Спасибо. Выглядит восхитительно.
Отрезав кусок стейка, я отправляю его в рот, и, пожевав пару секунд, мои глаза закрываются.
— Боже, это действительно вкусно.
— Рада, что тебе понравилось.
Мы любуемся видом на город во время еды, и только когда я расслабляюсь с бокалом вина в руке, мой желудок полон и счастлив, я спрашиваю.
— Куда ты ездила в отпуск?
Брюнетка проглатывает глоток вина, который только что сделала, затем отвечает:
— Мне нужно было уладить кое-какие дела в Ванкувере и Торонто, затем я навестила своего дядю в Финляндии.
— Твои родители живут здесь, в Чикаго?
Она качает головой.
— Моя мать умерла, когда мне было одиннадцать. Мой отец снова женился и с тех пор путешествует по миру.
— Мне жаль твою маму.
— Она в лучшем месте, — бормочет Лиса, прежде чем сделать еще глоток. На её лбу появляется хмурая складка, затем она спрашивает.
— А как насчет твоего отца? Я должна организовать для него защиту.
О черт.
Я быстро качаю головой.
— Ах, нет, он уехал по делам.
— Хорошо.
Я выпиваю половину бокала вина, чтобы успокоить нервы.
Уводя разговор в сторону от наших семей, я спрашиваю:
— Чем ты обычно занимаешься по выходным?
— Работаю.
Я действительно хочу, чтобы она рассказала мне о мафии. Честно говоря, мне любопытно, как это соотносится с Lloud Enterprises.
— Но офис закрыт по выходным.
— Это не значит, что я прекращаю работать.
Черт возьми, это правда.
Внезапно мои мысли сворачивают на темный путь, вспышки прошлой ночи снова бомбардируют меня.
Я дышу сквозь хаос эмоций, делая большие глотки вина, надеясь, что это облегчит травму.
— Ты в порядке?
Лалиса бормочет.
Я киваю.
— Да.
Это накатывает волнами. Я делаю глубокий вдох, затем заставляю себя улыбнуться, чтобы она не волновалась. Пару минут мы сидим в тишине, затем, почувствовав себя храбрее от почти пустого бокала вина, я спрашиваю:
— Если тебе не нравится, когда к тебе прикасаются, значит ли это, что ты не заводишь отношений?
— Ага.
Я только что спросила об этом, но знакомство с Лисой это отвлечение, в котором я отчаянно нуждаюсь.
— Да.
Мое сердце падает в желудок.
— В смысле... всегда?
Моя бровь приподнимается. Значит, никакой близости. Заткнись, женщина.
Веселая улыбка растягивает губы Лисы.
— Я не соблюдаю целибат, Дженни.
Я допиваю остатки вина в своем бокале, затем она говорит.
— Но у меня никогда не было отношений.
Пожимая плечами, я бормочу:
— Пока ты счастлива, это все, что имеет значение в конце концов.
— А ты?
Мои глаза расширяются.
— Я?
— Парни? Целибат? — затем она поднимает бровь.
— Девственница?
— Ах... ничего из вышеперечисленного.
Потянувшись за бутылкой, я наполняю наши бокалы.
Вино продолжает литься рекой, разжигая мою храбрость, о чем я, вероятно, пожалею завтра.
— Итак, как у тебя обстоят дела с поцелуями? Или ты просто не целуешься?
Лалиса пристально наблюдает за мной, её ухмылка становится горячее с каждой секундой.
— Ты полна вопросов, не так ли?
— Любопытна по натуре. И это помогает занять мои мысли.
Её зубы царапают нижнюю губу, привлекая мое внимание к её рту.
— Я не целуюсь. Это слишком личное.
— Какая жалость.
Сделав глубокий вдох, я смотрю на заходящее солнце. Проходят минуты, и, оглядываясь на Лису, я замечаю, что она смотрит на меня.
— Пенни за твои мысли, — бормочу я, вокруг нас создается комфортная атмосфера, которая действует как успокаивающий бальзам.
— Мне интересно, как ты держишься после прошлой ночи.
Мои глаза опускаются на стакан в моей руке, и я взбалтываю кроваво-красную жидкость.
— Я в порядке.
Поднимая взгляд обратно на тайку, я признаю.
— Я чувствую себя неуютно. Ты знаешь... как будто жизнь немного вышла из равновесия. — она кивает, и я продолжаю.
— Все могло быть намного хуже, поэтому я стараюсь мыслить более менее здраво, вместо того чтобы позволить этому погубить меня. По крайней мере, я стараюсь не позволять этому захлестнуть меня.
Я пожимаю плечами. Да, я потрясена, и это было ужасно, но я не хочу думать об этом. Я заставляю себя улыбнуться. К тому же, пребывание в хорошей компании помогает.
Очень.
Думаю, если бы я была одна, я бы справилась с этим по-другому.
Возможно, я бы до сих пор дрожала в углу и плакала.
Я снова смотрю на вид, погруженная в свои мысли, пока Лалиса не говорит:
— Задавай больше вопросов. Мне не нравится, когда ты молчишь.
На моем лице расплывается улыбка.
— О, ты смелая. У меня нет фильтра.
Её губы изгибаются, ухмылка горячая, как грех.
— Дай мне это.
— Ты основала Lloud Enterprises или унаследовала ee?
— Я основала компанию, когда мне было восемнадцать.
— Значит, ты всегда хотела заниматься строительством?
Манобан отводит взгляд, задумываясь, прежде чем ответить:
— Это просто пришло само собой.
Наряду с тем, что она глава мафии.
— Кимы ирландцы, верно?
Она кивает.
— Третье поколение в Чикаго.
— Объясняет, почему у тебя нет акцента.
Мой мозг лихорадочно подыскивает подходящие вопросы, но единственные, которые приходят мне в голову, могут оскорбить её или выдать, что я знаю, что она связана с мафией.
— Когда у тебя были последние отношения? — внезапно спрашивает онс.
— Боже, дай мне подумать.
Я считаю месяцы, затем приподнимаю бровь.
— Черт, прошло два года.
Я игриво прищуриваюсь, глядя на неё.
— Мне нравится, как ты просто предполагаешь, что у меня сейчас нет отношений.
— Ты бы не сидела здесь, если бы была в отношениях.
— Хорошее замечание.
Лиса, кажется, глубоко задумалась, затем улыбнулась мне.
— Сейчас ты совсем другой человек, чем когда ты в офисе.
— В каком смысле?
— Ты пуглива на работе.
Мой счастливый пузырь лопается, и я хмуро смотрю на бокал с вином.
— Это из-за сама знаешь-кого.
Дотягиваясь до бутылки, я разливаю вино в наши бокалы.
Сделав глоток, я спрашиваю:
— Девон вернется в понедельник, верно?
— Должен.
Лалиса удивляет меня, когда признается:
— Хотя мне будет не хватать тебя в качестве помощницы.
— Я все равно приготовлю тебе кофе, — шучу я.
Становится прохладно, и Манобан встает, говоря:
— Давай зайдем внутрь.
Я помогаю ей отнести посуду на кухню и, будучи не в настроении допивать вино, ставлю бокал в раковину.
— Я помою посуду.
Я оборачиваюсь как раз в тот момент, когда Лиса проходит мимо меня, чтобы поставить свой бокал в раковину, и я врезаюсь ей в грудь. Её левая рука сжимает мое бедро, чтобы я не отшатнулась. Одна моя рука лежит на её руке, другая прижата к её твердой груди. Зажатая между стойкой и Лалисой, мои глаза устремляются к ней.
Святой Иисус.
Мгновенно атмосфера начинает испепелять тем же электрическим чувством, что и раньше. Мы смотрим друг на друга очень долгое мгновение, напряжение нарастает, пока не начинает гудеть по моей коже.
Как только она начинает опускать голову, у неё звонит телефон.
— Блять, — рычит она, затем вытаскивает устройство из кармана и говорит:
— Надеюсь, это важно.
Словно пораженная невидимым кулаком, она делает шаг назад, а затем огрызается.
— Я уже в пути. Не отходи от него.
— Техван?
Лиса качает головой и, схватив меня за руку, начинает тянуть меня к лифту.
— Один из моих людей в больнице.
— О нет.
По дороге в подвал становится ясно, что Лалиса очень расстроен. Я просто держу её за руку, думая, что теперь моя очередь поддержать её. От моего внимания не ускользает, что тайка действительно заботится о людях, которые на неё работают. Я никогда не слышала, чтобы босс мчался в больницу, потому что один из его сотрудников пострадал.
Она такой заботливая.
От лица Лалисы.
Переживая до безумия, я вбегаю в больницу, крепко держа Дженни за руку. Уилл подбегает ко мне трусцой, его лицо серьезно, когда он качает головой. Мое сердце замирает, и я останавливаюсь посреди коридора.
Господи. Нет.
— Они перепробовали все.
Уилл проводит рукой по волосам, явно потрясенный потерей.
— Я был у него дома, и мы просто разговаривали. Я рассказывал ему обо всем, что произошло с Техваном прошлой ночью, и в следующую секунду он упал. Это произошло так быстро. Я доставил его в больницу так быстро, как только мог.
— Блять, — огрызаюсь я, высвобождая свою руку из руки Дженни. Потеря одного из моих мужчин никогда не бывает легкой, и мне приходится дышать сквозь эмоции.
Медсестра подходит к нам, затем смотрит на Уилла. Есть ли какие-нибудь члены семьи, которым мы можем позвонить?
Делая шаг вперед, я говорю:
— Нет. Джимми работал на меня. Я со всем разберусь.
— Джимми? — Дженни задыхается, ее лицо становится ужасно бледным.
— Джимми Ким?
Медсестра кивает, затем Дженни отшатывается, ее руки взлетают, чтобы прикрыть рот.
Нет. Это всего на секунду. Она бросается по коридору и начинает заглядывать в палаты.
— Где он? — кричит она расстроенным тоном.
Медсестра идет за Дженни, в то время как я ошеломлена ее сильной реакцией.
— Где мой папа? — Дженни кричит. Слова бьют, как десятифунтовый молот.
Святое гребаное дерьмо.
Ее отец.
Джимми.
Иисус Христос.
Я двигаюсь, направляясь за ними, когда медсестра показывает Дженни палату. Как только я врываюсь внутрь, Дженни издает прерывистый крик, падая на грудь Джимми.
— Нет, — плачет она.
Она приподнимается, ее лицо искажено шоком и горем, когда она смотрит вниз на своего отца.
— Нет, папочка.
Ее отец?
Уилл подходит и встает рядом со мной, бормоча:
— Блять.
Ошеломленный, я смотрю на Уилла.
— Ты знал, что у Джимми была дочь?
Он качает головой.
— Понятия не имел. Я бы не рассказал ему о прошлой ночи, если бы, блять, знал.
Новость о нападении Дженни вероятно, блять, убила Джимми. Господи.
Мой взгляд снова останавливается на Дженни которая безудержно рыдает, обнимая Джимми, и эти звуки отдаются в моем сердце. Блять, если бы я знала...
Какого хрена я не знала?
Входит Кристин, медсестра, которая ухаживала за Джимми у него дома.
— Я пыталась дозвониться до тебя, — говорит она Дженни, подходя, чтобы обнять ее. Проходит некоторое время, прежде чем Дженни отпускает своего отца. Она смотрит на Кристин, вытирая слезы с ее щек.
— Ч-что случилось?
— Его сердце просто не выдержало еще одного сердечного приступа. Это было быстро. Прежде чем я смогла остановить Уилла, он сказал твоему отцу, что на тебя напали.
Кристин качает головой, в то время как Уилл что-то бормочет себе под нос, прежде чем покинуть комнату.
Голос Дженни хриплый, когда она говорит:
— Спасибо тебе за з-заботу о нем.
Дженни дочь Джимми. Она принцесса мафии.
Когда Кристин выходит из комнаты, мои глаза встречаются с Дженни, и тогда я делаю единственное, что могу в этих мрачных обстоятельствах. Я сокращаю расстояние между нами и, обхватив ее руками, крепко прижимаю к своей груди.
Ее тело содрогается, затем она всхлипывает:
— Его больше нет, Лиса.
— Мне так чертовски жаль.
Я целую ее в волосы.
— Твой отец был одним из лучших мужчин, которых я знала.
У нее перехватывает дыхание, затем она хнычет:
— Я убила своего отца.
— Боже, нет, — я целую ее в висок.
— Мы не знали, что ты дочь Джимми. Уилл не сказал бы ему ни слова. Мне так чертовски жаль. Иисус.
Я обнимаю ее, пока ей не удается снова взять себя в руки, затем отпускаю на мгновение, чтобы подойти ближе к кровати. Я смотрю на неподвижное лицо Джимми. Похоже, он спит. Приподнимая простыню, я натягиваю ее ему на голову.
— Да обретешь ты покой, старина. Я присмотрю за твоей дочерью.
Подойдя к Дженни, я обнимаю ее за плечи и вывожу из палаты.
Уилл прислонился к стене, выглядя чертовски злым.
Наверное, он винит себя.
Я бросаю на него взгляд, качая головой.
— Ты не знал.
Он кивает, мрачное выражение лица не смягчается.
— Ты позаботишься о бумагах и выставишь счет?
Он кивает.
— Да, позаботься о ней.
Дженни прикрывает рот, рыдания сотрясают ее плечи, когда она оглядывается на палату.
— Пойдем, — бормочу я и, крепче обнимая ее, чтобы она прислонилась ко мне, веду ее обратно к машине. Помогая ей сесть на сиденье, я быстро пристегиваю ее ремнем безопасности. Я закрываю дверь, оглядываясь в поисках любых признаков угрозы, пока иду к водительскому месту.
Обратная дорога проходит тихо, наполненную печалью тишину нарушают только слезы Дженни.
В тот момент, когда мы входим в пентхаус, я останавливаю Дженни и спрашиваю:
— Ты дочь Джимми? Почему он прятал тебя от меня?
Медленно она поднимает свои полные горя глаза, чтобы посмотреть на меня.
— Мой отец не хотел, чтобы я приближалась к мафии.
Она знает.
Кивая, я не могу не чувствовать обиду от того, что Джимми не доверял мне настолько, чтобы рассказать о ней. Я думала, мы были ближе этого. Мы были как семья.
Мои глаза скользят по лицу Дженни, когда она добавляет:
— Он сделал то, что считал лучшим для меня.
Поднимая руку, я провожу подушечкой большого пальца по губам.
— Почему ты работаешь в моей компании?
Мои мышцы напряжены, пока я жду ее ответа. Ее взгляд становится умоляющим.
— Я не знала, кто ты такая. Я узнала только на прошлой неделе, когда навестила папу. Ты приходила, пока я была там. П-папа... — голос срывается, и ей требуется мгновение, чтобы перевести дух от горя.
— Он сказал мне спрятаться на кухне. До этого я понятия не имела. Клянусь.
Она дергает за топ, который на ней надет. Это было в пакете с покупками рядом с диваном.
Иисус.
Дурное предчувствие разливается по моим венам.
— Итак, ты точно знаешь, кто я?
Когда она кивает, приходит осознание и облегчение.
Дженни знала, что я глава мафии, когда позволила мне позаботиться о ней. Она не убежала в ужасе.
Облегчение, должно быть, отражается на моем лице, потому что она спрашивает:
— Ты не сердишься на меня?
Я качаю головой и, обняв ее, прижимаю к своей груди.
— Господи, я не могу поверить, что ты дочь Джимми.
— Папа просто хотел защитить меня.
Ее голос хриплый, и я крепче обнимаю ее, когда шок и горе снова поражают ее.
Она через столько всего прошла за такое короткое время.
К черту этот мир за то, что причинил ей боль.
— Я держу тебя, детка, — бормочу я, прежде чем поцеловать ее в волосы.
— Ты принцесса мафии и моя ответственность. Я позабочусь о тебе.
Успокоившись, она отстраняется.
— Ты не обязана. Я никогда не была частью этого мира.
Поднося руки к ее щекам, я большими пальцами вытираю дорожки от слез. Я жду, когда она посмотрит на меня.
— Позволь мне сделать это. Хорошо? Мне нужно позаботиться о тебе.
— Почему?
Я, не колеблясь, отвечаю:
— Потому что ты заставляешь меня чувствовать. Господи, ты заставляешь меня так много чувствовать.
Мои руки обхватывает ее лицо, а глаза пристально смотрят на нее.
— Потому что я могу прикоснуться к тебе.
Я наклоняю голову.
— Я. Могу. Прикоснуться. К. Тебе. Дженни.
Ее нижняя губа начинает дрожать, печального выражения на ее лице достаточно, чтобы заставить меня сойти с ума.
— Хорошо, — шепчет она, затем ее брови сходятся вместе, когда потеря отца снова обрушивается на нее.
Я прижимаю ее к своей груди и, опустив голову, делаю глубокий вдох.
— Я обо всем позабочусь. Хорошо?
Она кивает мне, ее руки обвиваются вокруг моей талии, чтобы прижаться ко мне. Это заставляет меня чувствовать, что я - единственное, что удерживает ее на ногах. Всю свою жизнь у меня была власть. Я была рождена, чтобы возглавлять мафию. Но я не знала, что в моей жизни была зияющая дыра, пока не появилась Дженни.
Принцесса, о существовании которой я никогда не подозревала, и единственная женщина, которую я хочу.
Она моя. Особенно теперь, когда у меня есть возможность заявить на нее права.
От лица Дженни.
Хотя я знала, что это может случиться, я не могу поверить, что папы больше нет.
Я не успела с ним попрощаться.
Глядя на свое отражение в зеркале, я не замечаю черного платья, которое купила для меня Лиса. Мое зрение затуманивается, горло сжимается, пока я пытаюсь вспомнить наш последний разговор.
Я уверена, что сказала ему, что люблю его.
Закрывая горящие глаза, я проглатываю слезы.
— Папа, прости меня.
То, чего не смог сделать Техван, сделала смерть отца. Я чувствую себя разбитой, как будто от моего сердца остались одни осколки. Я так старалась не расстраивать папу, а потом известие о нападении заставило его сердце сдаться.
Чувство вины поднимается вверх, превращаясь в клубок тьмы внутри меня, когда оно смешивается с горем.
Я слышу движение позади себя и, открыв глаза, делаю ободряющий вдох.
Сегодняшний день обещает быть трудным.
Я оборачиваюсь, когда Лиса останавливается позади меня, и, глядя на человека, который не давал мне развалиться на части на прошлой неделе, я не знаю, что бы я делала без него. Сначала нападение. Потом смерть отца. Я больше ни с чем не могу справиться. Это все слишком.
Делая шаг вперед, я обнимаю тайку за талию и кладу голову ей на грудь. Я чувствую выпуклость её пистолета за спиной, и это служит напоминанием о том, кто она на самом деле.
Манобан обнимает меня, пока я не отстраняюсь. Я прерывисто вдыхаю, чувствуя себя меньше пылинки.
— Готова?
Спрашивает Лиса, её тон, как всегда, нежный. Я начала осознавать тот факт, что она так разговаривает только со мной. В её тоне появляется опасная нотка всякий раз, когда она разговаривает с другим человеком. Она обращается со мной, как с драгоценностью. Кивнув, я беру брюнетку за руку, следуя за ней к выходу из пентхауса.
Поездка в церковь наполняет мой желудок горящими углями. Я продолжаю поглядывать на Лалису, власть, которой она обладает, становится все более очевидной с каждым днем.
В поле зрения появляется церковь, и пустая горечь смерти наполняет меня.
Я не готова.
После того, как тайка паркует машину и мы выходим, мама направляется ко мне, Роуэн маячит позади нее. Мы молча обнимаемся, прежде чем войти в церковь.
У мамы не было особых отношений с отцом. Они даже не виделись с тех пор, как мне исполнилось шестнадцать, так что, по крайней мере, мне не нужно беспокоиться о том, как она справляется с этим. Но она все еще беспокоится, что я остаюсь у Лисы..
Войдя в церковь, я с удивлением вижу, что скамьи заполнены людьми, которых я никогда не встречала.
Мафия.
Мои глаза останавливаются на гробу впереди. Там есть красивая увеличенная фотография папы. Это одна из редких фотографий, где он улыбается. Мои глаза затуманиваются, когда мама занимает место в первом ряду.
Я прерывисто дышу, останавливаясь у гроба. Закрывая глаза, мне требуются все силы, чтобы сдержать слезы. Медленно я поднимаю ресницы, затем смотрю вниз. Вид тела отца, холодного и без жизненного, разбивает мое сердце в пух и прах.
— Папочка.
Не в силах остановить это, мое тело сотрясается, когда из меня вырываются рыдания.
— Я буду так сильно скучать по тебе. Мне так жаль, что я не послушала тебя и устроилась на работу в Lloud Enterprises. Если бы я сделала, как ты просил, ты бы все еще был здесь. Боже, прости меня.
Наклоняясь вперед, я целую холодную кожу папы.
— Пожалуйста, прости меня, шепчу я.
Когда я оборачиваюсь, Лалиса стоит прямо за мной. Её глаза полны сострадания и беспокойства, когда она берет меня за руку, ведя туда, где сидит мама.
Мои глаза останавливаются на фотографии отца, и когда священник начинает службу, я не понимаю ни единого слова.
Я вырываюсь из транса, в который погрузилась, когда Лиса встает, чтобы сказать пару слов. Она выходит вперед и останавливается на мгновение, чтобы посмотреть на фотографию отца, затем усмехается и говорит:
— Я слышу, как она проклинает нас всех за то, что мы сидим здесь, и говорит нам вернуться к работе.
По всей церкви раздается смешок, затем Лиса окидывает взглядом всех присутствующих.
— Джимми был семьей. Иисус, он вырастил половину из вас.
Позади меня раздается одобрительный шепот. Манобан снова смотрит на фотографию.
— У меня никогда не получалось подбирать слова, поэтому я собираюсь украсть для тебя, Джимми. Слова Клэр Харнер.
Он прочищает горло, затем произносит:
— Не стойте у моей могилы и не рыдайте. Меня там нет. Я не сплю. Я тысяча ветров, которые дуют. Я - бриллиантовые блики на снегу. Я солнечный свет на созревшем зерне. Я нежный осенний дождь.
Тайка делает паузу, чтобы перевести дыхание, затем переводит взгляд на меня.
— Не стой у моей могилы и не плачь. Меня там нет. Я не умирал.
Она на мгновение замолкает, просто глядя на меня.
— Джимми оставил нам частичку себя.
Она снова смотрит на фотографию отца.
— Мы позаботимся о ней ради тебя, старина. Тебе пора отдохнуть.
Лалиса жестом приглашает меня подойти. Сделав глубокий вдох, я встаю и выхожу вперед. Когда тайка обнимает меня, я шепчу:
— Спасибо. Это было прекрасно.
Я жду, пока онА сядет, затем окидываю взглядом все лица.
— Так много мужчин называли папу семьей. Вы, наверное, знали моего отца лучше меня.
Я с трудом сглатываю.
— Я видела его только тогда, когда он брал перерыв в работе. Но время, которое я проводила с ним, одно из моих самых любимых воспоминаний.
Мне нужно сделать паузу, чтобы набрать воздуха в легкие.
— Я бы все отдала, чтобы услышать, как он в последний раз называет меня малышкой.
Я перевожу взгляд на фотографию и вынуждена дышать сквозь волну горя, которую вызывает его улыбающееся лицо.
— Для меня было честью быть твоей дочерью. Я люблю тебя. И всегда буду любить.
После службы тайка отвезла нас на склад. Сбоку накрыт длинный стол с закусками. Там также есть кофе и чай. Не то чтобы я могла заставить себя что-нибудь съесть.
Я продолжаю присматриваться ко всем мужчинам. Некоторые кажутся нормальными, но другие совершенно пугают.
Лиса держит руку на моей пояснице, и когда она начинает вести меня сквозь группу мужчин, я инстинктивно придвигаюсь к ней на дюйм ближе.
Мужчина смотрит на меня, затем поворачивается и направляется в нашу сторону. У него шрам через всю щеку, и каждый его шаг создает впечатление, что он выслеживает жертву.
Я практически приклеиваюсь к тайке, когда мужчина останавливается перед нами, затем он смотрит на Лалису с уважением.
— Босс.
Лиса смотрит на меня сверху вниз.
— Это Деклан. Он будет охранять тебя.
— Что? — вырвалось у меня.
Я знала, что ко мне приставят охрану, но.... Мой взгляд возвращается к лицу Деклана. Боже, он выглядит устрашающе.
К нам присоединяются еще трое мужчин.
Манобан жестом указывает на каждого из них.
— Вейлон, Эзра и Райан. Они команда Деклана.
Широко раскрытыми глазами я смотрю на четырех мужчин, которые будут следовать за мной повсюду, как тени.
Деклан наклоняет голову, черты его лица немного смягчаются, но не настолько, чтобы выглядеть менее угрожающе.
— Сожалею о твоей потере. Джимми спас мою задницу. Он был для меня как отец.
Услышав его ирландский акцент и то, как он был близок с отцом, я немного расслабляюсь. Затем он добавляет:
— Не волнуйся. Я позабочусь о твоей безопасности.
— Спасибо, — мне удается прошептать.
Деклан обращает свое внимание на Лалису, которая говорит:
— Завтра утром мне первым делом нужно вернуться на работу. Будь в пентхаусе в пять утра.
— Да, босс.
Деклан кивает, затем поворачивается и уходит, остальные трое охранников следуют за ним.
— Я знаю, что он пугающий, но он один из моих лучших людей, — бормочет Техен.
Я поднимаю на неё взгляд.
— Не буду врать, он выглядит устрашающе.
— С Декланом ты будешь в безопасности. Я доверяю ему.
Мои глаза ищут глаза Лисы. Если она доверяет Деклану... Боже, мне просто придется поверить ей на слово. Она не дала мне ни малейшего повода сомневаться в ней.
— Хорошо.
Медленно мужчины по очереди выражают мне свое почтение. Очевидно, что все они преданы Лисе.
Так же, как и папа был.
Мой взгляд останавливается на человеке, который быстро становится огромной частью моей жизни. Я узнала его как генерального директора, но в окружении мафии я вижу другую его сторону.
Сильную сторону.
Глаза Лалисы встречаются с моими.
— Что-то не так?
Когда наши взгляды встречаются, я спрашиваю:
— Так вот кто ты?
Она кивает.
— Тебя это устраивает?
Точно так же, как когда я узнала, кем был папа и чем он зарабатывал на жизнь, я поняла, что на самом деле это не имеет значения. Это не изменило моей любви к папе.
И это не помешает мне влюбиться в Манобан.
— Да, меня это устраивает.
Уголок её рта приподнимается, и, обняв меня за плечи, она притягивает меня к себе и целует в макушку.
— Хорошо.