Игра без выхода.

Том стоял в гараже под домом, где воздух был пропитан запахами бензина, масла и ржавого металла. Его Dodge Charger после последней гонки напоминал израненного зверя: передний бампер был смят, капот помят и искривлён, а одна фара разлетелась вдребезги, оставив машину с пустой глазницей.

Том, в испачканной чёрной майке и с гаечным ключом в руке, бурчал под нос, пытаясь открутить повреждённый бампер. Его брейды были растрёпаны, пот струился по вискам, оставляя тёмные разводы на коже, а руки, покрытые мозолями и свежими царапинами, работали с яростной точностью.

Он кипел от злости, но при этом держал себя в руках. Charger был для него и гордостью, и оружием, и видеть его повреждённым означало для Тома личное унижение.

- Ебаная железяка, - прорычал он, ударяя ключом по бамперу, который упорно не хотел сниматься.

Металл звякнул, отозвавшись глухим эхом в пустом гараже. Том вытер пот со лба тыльной стороной ладони, оставив на коже чёрный след от масла, и бросил взгляд на ящик с инструментами, стоящий в углу. Он понимал, что на ремонт уйдёт весь день, а может, и больше

После гонки в Бруклине, где он раздавил противников, машина пострадала больше, чем он ожидал. Один из ублюдков врезался в него на полном ходу, и теперь Charger выглядел так, будто его пропустили через мясорубку.

В это время Ванесса сидела в комнате Тома, на краю его кровати, закутавшись в его футболку, которую он небрежно швырнул ей утром. Всё тело ныло после прошедшей ночи - каждый мускул отзывался тупой болью, а рёбра ныли при каждом вдохе.

Синяки на её руках и шее, оставленные его грубыми пальцами, уже начали темнеть, превращаясь в уродливые пятна. Её разум был в ловушке, в бесконечном цикле боли и унижения, и всё, что она могла делать, - это ждать. Ждать момента, когда она сможет ударить в ответ.

Но просто лежать и ждать было невыносимо. Её руки дрожали от усталости, но она не могла оставаться неподвижной - это сводило её с ума. Ванесса встала, её движения были скованными, каждый шаг отдавался болью в рёбрах.

Она подошла к шкафу Тома, и открыла его. Её пальцы скользили по его вещам - кожаным курткам, пропахшим табаком, пустым пачкам сигарет, куча футболок. Она не знала, что ищет, но ей нужно было что-то делать, чтобы отвлечься.

Её руки наткнулись на что-то твёрдое, спрятанное за стопкой свитеров. Это была небольшая картонная коробка, потрёпанная, с выцветшими краями, словно её не открывали годами. Ванесса вытащила её, села на пол, скрестив ноги, и открыла крышку. Внутри лежала старая фотография, слегка пожелтевшая от времени, с загнутыми уголками.

На фото были изображены два мальчика и мужчина. Один из мальчиков, с длинными светлыми волосами, заплетёнными в дреды, в красной футболке, явно был юным Томом. Его улыбка была широкой и искренней, а глаза сияли детской радостью.

Второй мальчик, с тёмными волосами, в открытой рубашке с ярким узором, выглядел как Билл в детстве. Он тоже улыбался, но его улыбка была более сдержанной, почти застенчивой. Они стояли рядом с мужчиной в серой майке, мускулистым, с короткими тёмными волосами - их отцом, Йоргом Каулитцем.

Йорг выглядел сильным, уверенным, его рука лежала на плече Тома, а за ними виднелась яхта, белая, с тёмными окнами, и тёмное море, сливающееся с ночным небом.

Ванесса замерла, разглядывая фото. Том выглядел таким... невинным. Его улыбка, его глаза - в них не было той жестокости, той тьмы, которую она знала.

Это был другой Том, мальчик, который ещё не стал монстром. Её пальцы дрожали, когда она провела ими по краю фотографии, словно пытаясь понять, что сломало его, что превратило этого улыбающегося ребёнка в человека, который каждую ночь ломал её. Она не заметила, как дверь в дом хлопнула, и шаги Тома эхом разнеслись по коридору.

Том, закончив возиться с бампером, вошёл в дом, но вместо своей комнаты направился в комнату Билла. Его руки были чёрными от масла, майка прилипла к телу от пота, а на лице застыло раздражение. Билл как раз вышел, бросив Шейле: "Я скоро вернусь, малышка, сиди тут".

Шейла сидела на кровати, всё ещё в одной из рубашек Билла, её руки нервно теребили ткань. Её тело было покрыто синяками, но они уже начали заживать. Она подняла глаза, когда Том вошёл, и её тело напряглось - его присутствие всегда пугало её. Том был как буря, готовая обрушиться в любой момент, и Шейла знала, что от него можно ожидать чего угодно.

Том прислонился к дверному косяку, скрестив руки на груди. Его взгляд скользнул по Шейле, но в нём не было той жестокости, которую он обычно направлял на Ванессу. Он заговорил, его голос был хриплым, с нотками усталости:

- Как там моя сучка? Ванесса, я имею в виду. Она всё ещё думает, что может меня убить? - он усмехнулся, но в его тоне была странная задумчивость, словно он сам не был уверен, хочет ли услышать ответ.

Шейла сглотнула, её голос дрожал, но она ответила, стараясь говорить ровно:

- Она сильная. Сильнее, чем ты думаешь. Она не сломается, сколько бы ты её ни бил. - Её слова были тихими, но в них была твёрдость, которой она сама от себя не ожидала. Она знала, что Ванесса - её единственная надежда, её единственная связь с чем-то, что напоминало нормальную жизнь.

Том прищурился, его ухмылка стала шире, но в его глазах мелькнула тень сомнения.

- Сильная, говоришь? - он провёл рукой по подбородку, оставляя на коже чёрный след от масла. - И ещё. Ванесса чем-то занимается? Или она просто ненужный кусок дерьма? Мне нужно починить свою тачку, и мне нужна помощь. Я не собираюсь весь день возиться с этой железякой в одиночку.

Шейла замялась, её пальцы сильнее сжали ткань рубашки. Она не хотела выдавать Ванессу, но понимала, что это может быть шансом - шансом для Ванессы показать, на что она способна, и, возможно, получить хоть немного свободы. Её голос стал чуть увереннее, когда она заговорила:

- Ванесса разбирается в машинах. Она с детства крутилась вокруг них. Её отец был механиком, и она проводила с ним всё время в гараже. К десяти годам она уже могла разобрать двигатель и собрать его обратно. Однажды она даже починила старый мотоцикл своего старшего брата, когда тот попал в аварию... - Шейла замолчала, вспоминая, как Ванесса рассказывала ей эту историю в одну из редких ночей, когда они могли говорить без страха, что их услышат. - Она знает, что делает. Если кто-то и может починить твою машину, то это она.

Том молчал, переваривая её слова. Его лицо оставалось непроницаемым, но в голове уже зарождался план. Он кивнул, больше самому себе, чем Шейле, и развернулся, направляясь в свою комнату.

Ванесса всё ещё сидела на полу, держа фотографию в руках, когда он вошёл. Она быстро спрятала фото за спину, но Том заметил её движение. Его глаза сузились, и он шагнул ближе, его тень нависла над ней.

- Что ты там прячешь? - спросил он, его голос был угрожающим, который заставил Ванессу сжаться.

Она сжала губы, но не ответила. Её сердце билось так громко, что она была уверена - он слышит его. Том схватил её за руку, его пальцы сжали её запястье с такой силой, что она поморщилась от боли, и выдернул фотографию из её рук.

Он посмотрел на неё, и его лицо изменилось - на мгновение в его глазах мелькнула тень боли, уязвимости, которую он тут же скрыл за привычной маской ярости.

- Где ты это взяла? - прорычал он, сминая фото в кулаке. Бумага затрещала, и Ванесса увидела, как его пальцы побелели от напряжения.

- В твоём шкафу, - ответила она, её голос был твёрдым, несмотря на страх, который сжимал её горло. Она не отвела взгляд, хотя всё её тело кричало, чтобы она опустила глаза, чтобы не провоцировала его. - Это ты с Биллом и вашим отцом, да?

Том швырнул фото на пол, и оно упало у её ног, смятое, но всё ещё узнаваемое. Он схватил её за подбородок, его пальцы впились в её кожу, заставляя её посмотреть на него. Его лицо было так близко, что она чувствовала запах виски и табака в его дыхании, смешанный с резким запахом масла.

- Не трынди о том, чего не знаешь, - процедил он сквозь зубы. Но в его тоне было что-то ещё - не только злость, но и боль, которую он не мог скрыть. Он отпустил её и отступил на шаг, его грудь тяжело вздымалась.

- Ты идёшь со мной. Мне нужно починить свою тачку, и ты мне поможешь, - бросил он, прищурившись. - Разбираешься же в этом, правда? - его губы изогнулись в ухмылке, а в голосе звучала дерзкая насмешка, будто он нарочно поддевал её.

Ванесса застыла. Как он узнал? На долю секунды её глаза расширились от шока, но она мгновенно спрятала волнение, натянув на лицо маску высокомерия. Качнув головой, она ответила ровным, ледяным тоном:

- Я не буду тебе помогать. Чини свою рухлядь сам.

Том склонился к ней так близко, что она могла разглядеть каждую пору на его лице, каждую каплю пота, медленно скользящую по виску. Его взгляд пылал, но за этой яростью скрывалось нечто иное - странный интерес.

- Делаю ставку, - сказал он, его голос стал ниже. - Если сможешь починить мою тачку к завтрашнему утру, я дам тебе один день свободы. Никаких побоев, никаких ночей со мной. - Он замолчал, его ухмылка стала зловещей, а глаза сузились, словно он уже предвкушал её провал.
- Но если не починишь... я привяжу тебя к кровати на неделю и сделаю с тобой всё, что захочу. И поверь, детка, тебе это не понравится.

Ванесса сжала кулаки, её ногти впились в ладони, оставляя красные полумесяцы. Её глаза горели ненавистью, но в них был и вызов. Она знала, что это ловушка, но это был её шанс - шанс доказать, что она не сломлена, что она всё ещё может бороться. Её голос был хриплым, но твёрдым, когда она ответила:

- Идёт.

Том выпрямился, его усмешка расползлась шире, но в глазах на миг промелькнуло нечто похожее на уважение. Он бросил короткий взгляд в сторону двери и кивнул туда.

- Тогда пошли. У тебя есть время до утра.

Ванесса поднялась и, напоследок взглянув на мятую фотографию, валявшуюся на полу, направилась за Томом в гараж.