Сожженные имена (Radioapple)

Когда-то их имена сотрясали стены ада.
Аластор — демон, чья музыка завораживала и рушила реальности. Люцифер — падший король, чей свет ослеплял и уничтожал одновременно. Они были созданы быть врагами, переплетёнными вечной войной.

Их битвы были легендой. Их ненависть — песней, которую шептал пепел.
Но однажды всё закончилось.
Ослепительная вспышка. Крик, затерянный в пустоте. Пламя, в котором исчезли и они, и весь мир вокруг.

От былых имён осталась только горсть праха.

И всё же судьба не отпускает тех, кто когда-то осмелился бросить вызов вечности.
Их души нашли новый приют.
В мире людей. В телах, не помнящих кровавых клятв. С новыми жизнями, новыми страхами... и той же самой связью, что тянет их друг к другу — неразрушимой, проклятой, сожжённой временем.

Они встретятся вновь.
Но узнают ли себя?

______________________________

Аластор жил в старом городе, где улицы пахли дождём и железом.
Он играл музыку в маленьком баре, который почти никто не находил случайно. Его песни были тихими, будто бы разговаривали с призраками.
Пальцы сами находили странные аккорды. Мелодии рождались без слов, будто вспоминали что-то древнее.
Иногда, когда он закрывал глаза, ему казалось, что в такте музыки бьются крылья. Чужие, забытые.

Аластор не любил толпу. Он чувствовал себя легче, когда был один — на пустых мостах, в узких переулках, где эхо шептало что-то знакомое.
Иногда ему снились огонь и крики. Он просыпался в холодном поту, не зная, почему сердце болит, как будто кто-то вырвал его и не вернул обратно.

Люцифер жил иначе.
Он был ярким. Жил быстро и шумно. Его знали почти все в городе как талантливого художника, рисующего странные картины.
На его холстах всегда было пламя. Падающие звёзды. Рваные крылья.

Люцифер смеялся часто, но в глазах его смех был пустым. Иногда, глядя в зеркало, он не узнавал своё отражение. Как будто где-то внутри было что-то старое, тёмное и забытое.
Он боялся сна. В снах он падал — снова и снова — в раскалённую бездну, и голос, которого он не знал, звал его по имени.

Люцифер не знал, чего ищет. Он просто рисовал. Пил вино. Зажигал вечера. И всё же где-то глубоко в груди что-то царапало его, напоминая: это — не всё, чем он когда-то был.

Они жили рядом, но ещё не знали друг о друге.
Их пути медленно, неотвратимо тянулись навстречу, как тени от огня.

***

Дождь шёл тихо, почти лениво.
Тонкие струйки воды стекали по крышам, сбивая последние листья с деревьев. Улицы пустели. Люди спешили домой, прячась под зонтами и капюшонами.

Аластор не спешил.

Он шёл медленно, без зонта, не замечая холода. Капли били его по волосам, по лицу, пропитывали одежду насквозь. Но он будто не чувствовал этого — словно всё, что происходило вокруг, было не с ним.

Он остановился у тусклого фонаря. Вода стекала по его пальцам, зажатым в карманах. Глаза были полуприкрыты. Он слушал шум дождя, будто в этом звуке было что-то важное, забытое.

И тогда он почувствовал чей-то взгляд.

На другой стороне улицы стоял парень с чёрным зонтом. Его лицо было красиво и странно знакомо. Чёткие черты, тёмные глаза, в которых плескался огонь сквозь отражение капель.

Люцифер.

Он посмотрел на Аластора чуть дольше, чем принято. Как будто что-то внутри узнало его — быстрее, чем разум успел отреагировать.

Мимо них никто не проходил. В этом мире остались только двое: тот, кто промок насквозь, и тот, кто стоял под зонтом.

Люцифер на секунду задумался, потом, не говоря ни слова, подошёл ближе.
Он молча накрыл Аластора своим зонтом.

Аластор вздрогнул — не от холода. Его глаза впервые за долгое время наполнились чем-то живым.

— Ты весь промок, — тихо сказал Люцифер, и голос его был странно знакомым.

Аластор хотел что-то ответить, но не смог. Только смотрел.
Где-то внутри что-то больно дрогнуло — словно две части старой песни встретились вновь.

Дождь продолжал падать.
И ночь тихо стирала границы между "теперь" и "тогда".

Аластор не шевелился.
Тёплый, почти невесомый шелест дождя по куполу зонта казался нереальным.
Он поднял взгляд на Люцифера. Тот стоял слишком близко. Слишком знакомо.

— Спасибо, — тихо сказал Аластор, чуть хрипло, будто долго молчал.

Люцифер кивнул. В уголках его губ дрогнула еле заметная улыбка. Но в глазах плескалась тревога. Он тоже чувствовал это странное напряжение — не как между незнакомцами. Как будто он кого-то потерял и вдруг нашёл.

— Ты... — начал было Люцифер, но запнулся.
Как спросить: "Я тебя знаю?"
Как спросить: "Почему больно смотреть на тебя?"

Аластор тоже хотел что-то сказать, но слова застряли. В груди стало тяжело, словно кто-то наложил невидимую печать на память.

— Я... живу недалеко, — наконец произнёс Люцифер, чуть неловко. — Давай я провожу тебя.

Аластор колебался. Но в конце концов кивнул.
Не потому что хотел спрятаться от дождя.
А потому что сердце впервые за долгое время забилось сильнее, чем обычно.

Они шли рядом.
Молча.
Под одним зонтом.
Двое незнакомцев, связанных незримыми нитями старой войны, которую они забыли.

Но память никуда не делась. Она ждала.
В тенях.
В шорохе дождя.

Они шли молча.
Дождь тихо барабанил по зонту. Тротуары блестели, будто их покрыли жидким серебром. Люцифер иногда бросал на Аластора короткие взгляды — словно пытался разгадать, почему этот незнакомец так странно тревожит его.

Аластор вдруг остановился.
Резко.

Люцифер удивлённо обернулся.

И в этот момент Аластору ударило в голову.

Вспышки.

Огромные двери из чёрного камня.
Огонь. Пламя, поднимающееся до самого неба.
Крик. Чужой, но до боли родной.
Рука, тянущаяся к нему сквозь горящий воздух.

— Аластор! — кто-то звал его. Голос, сорванный, отчаянный.

Он пошатнулся.
Боль кольнула виски. Воздух вокруг словно задрожал.

— Эй, ты в порядке? — Люцифер схватил его за плечо.

От этого прикосновения что-то внутри Аластора вспыхнуло ещё ярче. Сердце дёрнулось так, что стало трудно дышать.

Он поднял глаза.
И на миг — на один короткий миг — в лице Люцифера проступила другая форма. Крылыe. Свет, вырванный из груди.

А потом всё исчезло.
Как будто не было.

Аластор тяжело вздохнул и провёл рукой по лицу, стряхивая воду и остатки наваждения.

— Мне... просто показалось, — пробормотал он.

Люцифер смотрел на него пристально. Слишком пристально.
Словно чувствовал, что это не просто.

Внутри обоих нарастала тихая, глухая дрожь.
Их память, ещё связанная печатью забвения, уже начинала шевелиться.

Дождь становился всё сильнее.
Крупные капли били по мостовой, по зонтам, по лицам прохожих, будто кто-то наверху решил вылить на город всё накопившееся горе.

Люцифер прищурился, пытаясь пробиться сквозь завесу воды.
Асфальт под ногами стал скользким, как зеркало. И когда он сделал шаг вперёд — нога предательски поехала в сторону.

— Ах... — вырвался короткий, удивлённый звук.

Он потерял равновесие.

Но упасть не успел.

Аластор поймал его почти без усилий, как будто ждал этого.
Рука крепко обвила Люцифера за талию, вторая легко поддержала его за спину.

Люцифер на миг замер, чувствуя тепло его тела сквозь промокшую одежду.
Сердце бешено застучало в груди.

Аластор смотрел сверху вниз.
Его глаза были странно тёмными, и в них плясал отблеск того самого пламени, которое Люцифер едва уловил в его воспоминаниях.

— Осторожнее, — тихо сказал Аластор, его голос стал чуть ниже, почти шёпотом.

Люцифер не мог отвести взгляда.
Всё в нём требовало отступить, оттолкнуть руку, вернуть расстояние. Но он не сделал ни шага назад.

Наоборот.
Он задержался.
На миг дольше, чем нужно было.

Дождь шумел вокруг них стеной воды, скрывая от мира этот момент.

Продолжение следует...