5 глава
Мила
Wallflower — застенчивый, неловкий или интроверт.
Я зажала одну из этих таблеток между зубами, надеясь на облегчение, а затем порылась в своей сумке в поисках телефона. То есть до тех пор, пока я не вспомнила, что он в кармане моего пальто, которое сейчас лежит где-то в холодном Русском переулке. Было удивительно, что они не нашли его, учитывая, что моя сумка, должно быть, находилась в паре кварталов отсюда, а пальто должно быть рядом с их задней дверью.
Раздался стук, и в комнату вошла рыжеволосая девушка не старше семнадцати лет, одетая в простое белое платье. Опустив глаза, она поставила тарелку с супом и ломтик хлеба на столик рядом с диваном. Я поблагодарила ее и спросила, не знает ли она, который час, но по тому, как она даже не ответила на мой вопрос, прежде чем повернуться и выйти из комнаты, я догадалась, что она, должно быть, не говорит по Английски. Или вообще.
Суп пах так вкусно, что у меня потекли слюнки, но он выглядел как solyanka[28], а значит, в нем было мясо. Я стала веганом с тех пор, как посмотрела документальный фильм о мясных упаковках в средней школе. Боря терпеть этого не мог, но всегда готовил для меня что-то особенное. Несмотря на это, я не могла много есть, будучи стрессе. И теперь, оставшись наедине со своими мыслями, я задавалась вопросом, было ли нападение случайным или это как-то связано со страхом Ивана перед моим прилётом сюда.
Мой отец действительно в беде? Он мог быть прелюбодеем и иметь дело с сомнительными людьми, но он не играл в азартные игры и не пил лишнего. Черт, он даже не переходил черту. Он не сможет быть более законопослушным, даже если попытается. Я отмахнулась от этой мысли. Я была одинокой девушкой, идущей по суровой части Москвы. Чего я ожидала, парадной поездки в Ритц?
Выбросив данное беспокойство из головы, я поняла, что мне действительно нужно в туалет.
Избегая смотреть на засохшую кровь на своей коже, я сменила свою испорченную блузку на ярко-желтую футболку. В конце тускло освещенного коридора из светлой комнаты справа доносился звон кастрюль и сковородок, а изредка Русские ругательства. Это была большая промышленная кухня, и я задалась вопросом, как долго я находилась без сознания, потому что она закрывалась на день.
Отыскав туалет и сделав свои дела, я направилась к раковине, где потерла руки и живот куском мыла, ощущая тошноту, смотря, как кровь стекает в слив. Я содрогнулась при мысли, что нападавший может быть носителем какой-то болезни. Во всяком случае, кроме психопатии.
В зеркале я посмотрела в свои ледяные голубые глаза. Я всегда считала, что им не хватает искры, блеска, хотя мне говорили, что они поражают, когда агент из модельного агенства подошел ко мне на улице и сунул свою визитку. Я была заинтригована. Модели должны путешествовать, чтобы увидеть мир за пределами телевизионного экрана, но папа быстро подавил любую идею об этом.
Я начала возвращаться в свою временную комнату на ночь, но голос — его голос — обернулся вокруг моего тела и заставил остановиться. Я должна заниматься своими делами, как сказала бы Мисс Марта, когда я прервала наши занятия, выглянув в окно, чтобы посмотреть, кто ехал по подъездной дорожке. Но искушение усилило свою хватку, потянув в противоположном направлении.
Когда тени в коридоре стали темнее, на ум пришла одна фраза: любопытство убило кошку.
Я смахнула с себя дрожь.
За старым деревянным баром стоял бармен и мыл стаканы. Белая рубашка, закатанная до локтей, подтяжки, татуировка в виде черепа и скрещенных костей на предплечье. Он посмотрел в мою сторону и остановился, вытирая руки полотенец.
Я сглотнула и перевела взгляд с него на круглые столики и кабинки в старом и почти пустом ресторане. Я с лёгкостью нашла Ронана, потому что трое мужчин, сидевших напротив него, расхохотались над чем-то, что он сказал. Он лениво положил руку на спинку стула, держа во рту сигару. Русская Цыганская музыка тихо звучала в полутемной комнате, пока я смотрела, как он выдыхает белое облако дыма, а улыбка тронула его губы.
Он оглянулся, темные глаза остановились на мне.
Голос Мадам Ричи вернул меня к чересчур теплому трейлеру, припаркованному на карнавале, где стайка подростков болельщиц хмуро смотрела на декорации позади меня. Закрыв глаза, она положила руки на свой фиолетовый хрустальный шар, сигарета опасно свисала с ее губ. Она приоткрыла один глаз, чтобы посмотреть на меня, затем снова закрыла его, сосредоточившись. Когда ее хрустальный шар наполнился дымом и неизвестно чем еще, она нахмурилась. Я ахнула, когда она схватила мою ладонь и потянула меня через стол, чтобы посмотреть на нее. И тут она увидела нечто такое, что заставило ее рассмеяться. И расхохотаться.
Она откинулась на спинку стула, оперлась локтем о стол и глубоко затянулась сигаретой.
— Так что ты хотела узнать?
Тот факт, что я придавала хоть какой-то вес ее словам, должен настораживать, но я никогда не могла позволить ее словам уйти. Мне хотелось чего-то большего, чем холодные ласки и французские спряжения. Мне хотелось большего, чем мокасины Сперри и мягкие руки. Мне нужен был кто-то вроде этого мужчины, с Русским языком и татуировками на пальцах.
Он прикусил сигару и подмигнул мне.
Это подмигивание превратилось в тугой комок тепла в моем животе, когда я направилась обратно в его кабинет и переоделась в шорты. Тарелка супа стояла нетронутой на боковом столике, а я свернулась калачиком на диване и натянула на себя новое таинственное одеяло. Я не думала, что так проведу свою первую ночь в Москве, и меня передернуло при мысли о том, как все плохо могло обернуться...
Если бы не подвеска из морских звезд.
Ресторан.
И мужчина, одетый в черное, с секретами в глазах.
Меня разбудил запах сигаретного дыма. Он вторгся в мои чувства, смешиваясь с глубоким мужским запахом, навечно впитавшимся в стены.
Я села на диване и встретилась взглядом с Ронаном из-за его стола, смущенно проводя пальцами по своим длинным волосам. Я благоговейно поправляла их, но каждый раз, когда я спала, эти непослушные кудри возвращались с удвоенной силой. Они были слишком дикими, слишком непокорными, чтобы соответствовать той культурной форме, в которую я себя загнала.
Моя кожа напряглась от осознания того, насколько короткими были мои шорты с высокой талией. Я не думала, что буду спать в кабинете мужчины, когда вчера собирала вещи.
Он откинулся на спинку кожаного кресла, перекидывая между ладонями шарик для снятия стресса.
Бросал.
Сжимал.
Легкая улыбка.
— Ты очень крепко спишь.
Никто не должен был говорить ему, что неуместно смотреть, как кто-то спит. Он знал. Это было заметно по лукавому блеску в его глазах.
Может, он не такой уж и джентльмен в душе?
Глубокий сон, в который я провалилась после того, как ворчливая рыжая разбудила меня чуть позже четырех утра, притупил мои короткие воспоминания о нем. Его присутствие было большим, чем жизнь; тень, где ее быть не должно. Он все еще был черным с головы до ног, без галстука, но сегодня его волосы были слегка растрепанны, словно он провел по ним своими чернильными пальцами, и, судя по клубкам дыма, поднимавшимся из пепельницы на столе, он курил сигару в то, что должно было быть ранним утром.
У меня никогда не было проблем с разговорами, с выталкиванием слов из губ, но с полным вниманием этого мужчины ко мне, я обнаружила, что все, что я хотела сказать, застряло у меня в горле. Поэтому, покраснев от негодования, я отвернулась и ничего не сказала.
Он тихонько усмехнулся, потянулся к телефону на столе со шнуром и набрал номер.
Я мысленно застонала. Он считал меня забавной. Между тем, простое прикосновение его взгляда к моей коже согревало меня, как жар солнца. И его голос, с лёгким акцентом... я могла слушать весь день и никогда не уставать.
Я встала на босые ноги и аккуратно сложила его мятый пиджак и одеяло, что вызвало кривую улыбку его губ на середине Русской фразы, обращенной к тому, кто был на другом конце линии. Его взгляд скользнул по моей коже, когда я прошла через кабинет, чтобы посмотреть фотографии, висящие на стене. На одной было несколько ухмыляющихся и курящих мужчин, но в центре внимания был подросток Ронан с винтовкой в руке и мертвым оленем у его ног.
Я никогда в жизни не видела оружия.
И не хотела этого.
На другой черно-белой фотографии были изображены двое детей лет двенадцати-тринадцати, стоящих на улице. На щеке Ронана было пятно из грязи, его рука свободно обвилась вокруг шеи другого парня, чье неулыбчивое лицо было отвернуто от камеры. Но она не скрывала и кусочка его глаз, которые были достаточно остры, чтобы пронзить фотографию насквозь.
Они выглядели бедными. Возможно, даже бездомными.
Мой взгляд скользнул к Ронану, от его костюма к черным часам на запястье. Я всегда все покупала для своего отца, потому что он не заботился об этом и не имел жены — по крайней мере, я так думала. Он будет носить только самое лучшее из лучшего, так что я стала поклонницей дорогих мужских нарядов, а этот мужчина носил Dormeuil Vanquish.
От лохмотьев к богатству...
Интересно, чем он занимается? Он явно больше, чем владелец этого ресторана, который был гораздо ближе к дыре в стене, чем пятизвездочное заведение. Я находила удивительным, хотя и милым, что он показал свое прошлое миру.
— Садись и ешь, kotyonok.
Я согрелась от этого прозвища, даже зная, что оно, вероятно, возникло, потому что я напомнила ему что-то милое, что он мог погладить по голове. Я села на диван и принялась есть тарелку с kasha[29] и свежими фруктами.
Ронан все еще говорил по телефону, шнур был обернут вокруг одной руки, шарик от стресса в другой, но жар его любопытного взгляда согревал каждый сантиметр меня. Я поставила недоеденную еду на боковой столик и получила от него неодобрительный взгляд. Если бы папа посмотрел на меня так, я бы проглотила все до последней крошки, но сейчас я испытывала более твердую решимость. И просто не хотела доедать.
Он повесил трубку, окутав комнату густой тишиной. Я потерла руки о голые бедра и стала искать свой голос, который, казалось, терялся в его присутствии.
— Ты случайно не нашел мое пальто?
С минуту он молчал, откинувшись на спинку кресла, словно редактор газеты, властвующий над своими владениями.
— Тебе повезло, что мы нашли твою сумку до того, как ее украли.
Это было «нет».
Я пожевала губу.
— Мой телефон был в кармане.
— Был ли?
Вот и все, что он сказал, не давая воспользоваться своим.
Мне не хотелось быть еще более назойливой, и я также не была в восторге от мысли поделиться тем, что произошло прошлой ночью с Иваном, поэтому отодвинула эту потребность в сторону. Я куплю одноразовый телефон и позже дам ему знать, что со мной все в порядке.
Ронан уставился на меня.
Бросал.
Сжимал.
Этот мужчина постоянно что-то делал руками, и это отвлекало. Я сглотнула, когда тишина снова заполнила кабинет. Он, казалось, был совершенно доволен, просто сидя здесь, но это проникло под мою кожу и вызвало зуд, заполняя им.
Я прочистила горло.
— Это место... очень милое. Очень тёплое и... манящее.
Это было далеко не манящим для такой девушки, как я, и мы оба это знали.
Его медленная улыбка могла опустошить целые города.
— Почему ты чувствуешь себя так комфортно? Я должен исправить это как можно скорее.
Он с каким-то темным интересом наблюдал, как еще один глупый румянец вспыхнул на моих щеках. Если бы Бог существовал, он наверняка сжалился бы надо мной и проделал дыру в полу, чтобы я провалилась вниз. Я чувствовала себя как Даки в Красотке В Розовом, и мы все знаем, чем это закончилось.
— Музыка. Мой папа слушает ту же музыку.
— Какое совпадение, — протянул Ронан.
Его голос был индифферентным, но также пронизанным чем-то, что вызвало дрожь под моей кожей.
— Может, ты слышал о нем? — это было рискованно, но поскольку мне больше нечего было делать, я могла попытаться найти еще одну хлебную крошку. — Алексей Михайлов?
Сжатие.
— Не могу сказать, что слышал. — меня охватило разочарование. — Чем занимается твой отец?
— Он инвестор.
Это все, что я знала. Папа никогда не говорил со мной о работе.
— Хм, — после минутного изучения меня, сказал Ронан, — Что привело Американскую чирлидершу в Москву, одну?
Я посмотрела на свою сумку с надписью «Ура» спереди.
— Я была чирлидершей в старшей школе, но не сейчас.
— Значит, целый год назад?
— Конечно, нет, — ответила я, будто он оказался полностью вне цели. — Полтора года назад.
Он улыбнулся.
— Ах, моя ошибка.
Немного помолчав, я сказала ему:
— Секреты Москвы. — Тихие слова наполнили комнату. — Я прилетела за его секретами.
Он долго смотрел на меня — так долго, что мое сердце замерло под тяжестью его взгляда, — а потом встал и вышел из-за стола.
— Тебе есть где остановиться?
Я отрицательно покачала головой.
— Я попрошу Альберта найти тебе номер.
С этими словами он направился к двери.
Мои манеры восставали против принятия его щедрости, но большая часть меня была благодарна. У меня все еще болела голова, и я не хотела бесцельно бродить по Москве в поисках такси и места для ночлега. Хотя что-то еще внутри, что-то любопытное и затаившее дыхание, пока не позволяло уйти.
Я поднялась на ноги и выпалила:
— Ты любишь оперу?
Он остановился и медленно повернулся ко мне.
— Как ты догадалась?
Потребовалось мгновение, чтобы понять, что он дразнит меня. Я открыла рот, для ответа, но в конце концов прикусила нижнюю губу, сдерживая неподдельное веселье. Его глаза на секунду остановились на моих губах, и мой пульс упал в чан с бензином и огнем.
Я судорожно сглотнула.
— Ты случайно не знаешь есть ли поблизости оперный театр?
Я не полечу домой, не узнав больше о своей маме и ее семье. Возможно, я смогу найти какую-нибудь информацию на ее старом месте работы.
— Их несколько, но Moskovskiy[30] самый близкий.
— Moskovskiy, — повторила я, запоминая его.
— Это не самая лучшая часть города.
Его ресторан тоже был не лучшим, но я не стала озвучивать эту мысль.
Ронан смотрел на меня в течение секунды, и, видя решимость на моем лице, что-то неясное затуманило его глаза.
— Я свожу тебя. Сегодня вечером, в восемь.
Затем он ушел, не сказав больше ни слова, и я не могла не думать...
Возможно, в Москве все-таки не так уж и плохо.
***
Как вам первые пять глав?Дальше будет ещё интереснее:))Всех обняла 🫂 ❤️🩹