Глава 20
ЧОНГУК.
Чего, блядь, я ожидал?
Сказал Лисе, что не встречаюсь. Сказал, что даже не сплю рядом с женщинами. И я не сплю, обычно. Так было с тех пор, как понял, что мне нравится общество женщин, но я не даю обязательств. В основном потому, что не нарушаю договоренностей и редко вру. Не могу знать наверняка, как буду относиться к кому-то вечно. Или даже через неделю.
Но я всегда могу узнать жопу, когда она маячит у меня перед лицом. И вся эта хуйня с Лисой – полная жопа.
Она мне нравится. Пока не очень понимаю, что это значит, но знаю, что готов нарушить свои правила ради нее. Или, по крайней мере, немножко изменить их.
Тем не менее, я тот, кто есть. И Лиса знает это. А теперь она на свидании с каким-то придурком из братства, в то время как мы могли бы быть голыми на кухне, по локоть в банке «Фиш Фуд», делая перерыв после нашего трехчасового секс-марафона.
Если вы сомневаетесь в продолжительности процесса – перестаньте. Я стоял колом по этой женщине с тех пор, как она, разъяренная, вышагивала тряся своей задницей по коридору с лицом, покрытым дерьмом, похожая на Бена Гримма.
Тихая болтовня из коридора проникает сквозь входную дверь люкса. Волосы на шее встают дыбом, потому что я знаю – это она. С ним.
— Спасибо за идеальное свидание, — кричит она.
Блядь, отсоси у меня.
Потом приглушенный ответ от «Теда» Теодора Логана и звук ее ключ-карты, скользящей в замке двери.
Мысленная пометка: выяснить, кто, блядь, этот тип, и конфисковать его машину.
Возвращаю внимание к своим бумагам, когда дверь открывается, и Лиса вваливается внутрь, понижая температуру в люксе как минимум на три градуса. Что, странно, меньше похоже на Лису – из всего, что она когда-либо делала. Обычно, когда она входит, в комнате становится жарко.
Глаза прикованы к договору о поглощении, который прислал Трент, но я чувствую, как она смотрит на меня. Именно таким образом, которым всегда чувствую, что она смотрит, но на этот раз ее пристальный взгляд оставляет мелкие порезы по всему лицу.
Отрывая взгляд от предложения, которое перечитываю раз за разом, скольжу им по телу Лисы, от ног до ее кипящего взгляда. Грудь тяжело вздымается, отчего уголок моего рта дергается в усмешке.
— Хорошее свидание?
Условная крышка на закипающем чайнике Лисы слетает мгновенно. Она щелкает указательным пальцем, направляя его прямо на меня.
— Ты мудак! — кричит она, затем разворачивается на каблуках и топает по коридору в свою комнату.
Что такое, блядь, тут произошло?
— Эм… — спрыгиваю с табурета, широкими шагами направляясь к ней. — Не хочешь ввести меня в курс дела, что я пропустил, дорогая?
Распахиваю приоткрытую дверь Лисы как раз в тот момент, когда она выходит из гардеробной, широко раскинув руки над стопкой моих костюмов – всё еще на вешалках.
— Что, блядь, ты делаешь?
— Не называй меня дорогая, Чонгук! Ты нарушил нашу сделку! — ее глаза широко раскрыты, а зрачки расширены от ярости. Мне приходит в голову, что я видел ее игриво-злой и даже в основном раздраженной, но никогда не видел эту девушку в ярости.
О Боже, она буквально превращается в Существо. Или, может, я ошибался, и она всегда была Халком.
— Не понимаю, о чем ты, Лиса.
Она с раздраженным пыхтением сдувает прядь волос с глаз, сбрасывая стопку костюмов в кучу у моих ног. Затем разворачивается и идет обратно в гардеробную.
Следую за ней, невероятно сбитый с толку и слегка возбужденный ее пылом, но приказываю своему члену игнорировать последнее. Визг металла, скребущего по дереву, когда она сдергивает еще одну охапку моих костюмов с перекладины для вешалок, действует на нервы.
— Лиса, хватит дергать костюмы! О чем, блядь, ты говоришь?
Она бросает одежду к моим ногам, ее грудь тяжело вздымается от гневных вдохов.
— У нас была договоренность, и ты ее нарушил. Так что твои костюмы официально выселены, Чон. Направить тебя к настоящему юристу, чтобы они объяснили, как работают устные договорные соглашения?
— Мило. Но я ничего такого не делал.
— О, теперь ты врешь, — она вскидывает руки и смеется. — Кроме всего прочего, что ты собой представляешь, добавь в список лжеца.
Что за ебаная хуйня? Она сумасшедшая. Это единственное объяснение, документально подтвержденное безумие.
— Гримм, честно…
— Я Лиса, мудак!
— Ну, мои костюмы на полу вместо того, чтобы висеть там, где мы договорились. Мне объяснить тебе, как работают устные договорные соглашения?
Лиса сбрасывает каблуки, одна туфелька пролетает мимо моих голеней, и, честно, молча стискиваю зубы, готовясь к удару, который, к счастью, не происходит. Если тебя когда-нибудь били каблуком по голени, ты поймешь. Удивительно – или, может, неудивительно – меня били слишком много раз. Лиса бросает сумочку на пол, готовясь драться со мной.
Давай, Гримм. Я бы избил тебя, пока ты не скажешь «хватит».
Или «папочка».
Или «пожалуйста, еще».
Безумие Лисы заставляет член встать по стойке смирно и рыдать от желания – мне жизненно необходимо увидеть, насколько она мокрая, тугая и нуждающаяся внутри.
— У тебя тут была женщина, — наконец выплевывает она. — Я только что прошла мимо нее у лифта. Она стирала размазанную помаду, называя тебя жеребцом, — она морщит нос.
О Боже, она, блядь, ревнует. Ревнует и чертовски бесит меня, но при этом всё еще так охрененно очаровательна.
— Да, психопатка, была, — отвечаю ей с тем же уровнем интенсивности. — Она работает в отеле. Я не могу войти в свою почту. Спойлер: подозреваю своего тупого брата. Тренту нужно было, чтобы я просмотрел несколько контрактов, он прислал их на почту отеля. Джесси, которую ты видела уходящей отсюда, была так любезна, что принесла их мне.
— И в благодарность ты трахнул ее…
Мои брови улетают к потолку.
— С ума сошла, Лиса? Это ты только что сходила на свидание с Братанчиком Пустые-Яйца.
— Да, но не нарушала нашу сделку…
— К черту сделку. Тебе плевать на нее, просто признай. Злишься, потому что думаешь, что я трахнул девушку с ресепшена. А я не трахал ее. Почему она назвала меня жеребцом – это очевидно, но не потому что я ее трахнул. Флиртовал с ней – она горячая, затем развернул ее задницу и отправил восвояси. Сколько бы ее глаза ни говорили мне, что она хочет мой член у себя во рту.
Лиса качает головой, уперев руки в бока. Она ведет себя так по-детски в данный момент и ревнует, даже если не признает этого. И всё же, не бегу, спасая свою жизнь. Или свою свободу. Мой тупой зад выясняет отношения с ней, играя в эту херню из-за ревности.
Почему? Не знаю. Лиса Манобан кажется достаточно веской причиной.
— Я тебе не верю, — говорит она жутко спокойно, смотря сквозь меня, будто я чертова тень.
— От этого мои слова не становятся менее правдивыми, Гримм, — пересекаю гардеробную, переступая через свои костюмы без зазрения совести, чувствуя, как дорогая ткань мнется под ногами.
Нахуй костюмы и нахуй нашу сделку.
Подхожу к Лисе вплотную, глядя сверху вниз в ее большие карие глаза. Скольжу руками по изгибам ее бедер и делаю несколько шагов вперед, прижимая ее к стене позади, и она позволяет мне это. Она позволяет мне. Потому что знает, что происходит между нами, так же хорошо, как и я. Это горячо, грубо и сводит с ума, но это реально. Наше влечение друг к другу ощутимо. Оно тяжелое, плотное от страсти и жестокой потребности быть поглощенными друг другом.
Мы сводим друг друга с ума, и по причинам, которые я не понимаю, мне, блядь, это нравится.
Ее глаза сужаются на моих с наглой враждебностью, затем ее зубы скользят по нижней губе кусая ее, и мой член замечает это.
Ебать.
Эта женщина, даже злая – особенно злая – заставляет мою кровь петь в жилах. Она делает меня бдительным, чертовски бдительным ко всем моим чувствам, обостряя их почти до уровня сверхспособностей. Я мог бы разнести этот отель в руины, стену за стеной, только своими руками и хмурым взглядом.
— А теперь позволь спросить тебя снова… — мои руки скользят с ее бедер на поясницу. — Как прошло свидание? — растягиваю слова, прищелкивая «д» между небом и языком для акцента.
Взгляд Лисы не дрогнул. Ее плечи отведены назад, позвоночник выпрямляется. Она готова к битве.
Знаешь что, Психопатка, я тоже готов.
Бьюсь об заклад, ее киска становится мокрее с каждым моим словом.
— Оно было идеальным, — она прищелкивает «д» точно так же, как и я.
Делаю шаг вперед, стирая пространство между нами, скользя руками к ее ладоням. Переплетаю свои пальцы с ее, затем поднимаю наши руки над головой, прижимая их к стене, пока тяжело дышу на нее. Сиськи прижимаются к моей груди, когда она делает тяжелый вдох.
— Как там с серфером? — спрашиваю, прижимая бедра к ее центру, втирая свой растущий член в вершину ее бедер.
— Идеально, — выдыхает она и стонет, когда снова толкаю бедра вперед, сильнее втираясь в нее, хотя всё, чего на самом деле хочу, – развернуть ее и отшлепать эту прекрасную задницу, чтобы она не могла сидеть на ней, за то, что вообще согласилась пойти на свидание с другим мужиком.
Скольжу языком по завитку ее уха к шее, засасывая чувствительную кожу в рот.
— Почему ты не трахнул ее? — спрашивает она, напрягая руки в моих ладонях, пальцы сжимаются в ответ.
— Ты знаешь почему.
— Нет, не знаю, — она выдыхает стон мне в ухо, когда я снова толкаю бедра вперед.
— Да, знаешь. По той же причине, по которой ты так разозлилась, когда подумала, что я это сделал. Мы нравимся друг другу.
Опускаю ее руки, провожу кончиками пальцев по нежной коже над ключицей, к груди, затем сжимаю их в своих ладонях. Ее руки опускаются на мои плечи и обвивают мою шею.
— Что бы ты ни думал, Чонгук, это не оно.
— Твое тело говорит об обратном, Гримм.
— Мое тело – предатель, — выдыхает она в мои губы. — Ты – огонь, горячий, но разрушительный. Если я не выберусь, сожжешь меня заживо.
Прижимаю лоб к ее лбу, вдыхая воздух, уже ощущая ее вкус на языке.
— Если я огонь, Лиса, то ты бензин.
Просовываю руку между нами, засовываю ее под платье и поднимаю по внутренней стороне бедра к ее промокшим трусикам. Она ахает, кусая нижнюю губу.
— Блядь, — прижимаю ее к стене так сильно, что удивляюсь, как мы еще не провалились сквозь нее в коридор. Ее губы такие полные и чертовски красивые.
Засовываю руку в ее трусики, нахожу клитор указательным и средним пальцами.
— Пообещай мне честность, или я остановлюсь, — говорю, медленно водя круги по нему.
Она кивает в согласии, тихо и прерывисто стонет.
— Он тебе нравится?
Наблюдаю за ее реакцией, золотисто-карие глаза прикованы к моим, бросая вызов. Она кивает «да», и я импульсивно начинаю тереть ее сильнее и быстрее, стискивая зубы от ответа.
— Да? — рычу, челюсть напряжена, хмурый взгляд углубляется. — Он заставляет тебя чувствовать себя так же, как я? Только честный ответ, Лиса. Или, клянусь, я, блядь, остановлюсь и оставлю тебя здесь.
Ее брови сердито сдвигаются, и она втирается киской в мою руку, преследуя разрядку, которая, как она знает, близка, затем качает головой «нет».
— Нет? — меня накрывает облегчение. — Скажи, что я заставляю тебя чувствовать.
Свободная рука обвивает ее затылок, притягивая голову вперед так, что ее губы прижимаются к моим, но мы не целуемся. Оскаливаю зубы, ожидая услышать, почему ее чувства ко мне такие… другие. Она хнычет, горячее дыхание пульсирует у моего рта, умоляя позволить ей кончить.
Не сейчас, дорогая. Сначала ты скажешь правду, для разнообразия.