Глава 18
ЛИСА.
Чонгук Чон так же годится для отношений, как я – для позиции стартового лайнбекера в «Сиэтл Сихокс». Знаю это, и он тоже. Поэтому не отвечает на мой вопрос словами. Его тело реагирует только на мое – это всё, на что мы с ним годимся. Секс.
Даже если мы им так и не занялись.
Буря в теле набирает силу, когда толчки Чонгука становятся менее осторожными и более целеустремленными. Он проводит носом по моей щеке, погружается в волосы, глубоко вдыхая мой запах, а его пальцы впиваются в бедра.
Призрак Джейн Остин! Мне это нужно!
После вчерашнего влагалище копит энергию тысячи подавленных оргазмов. Клитор чувствительнее, чем в тот раз, когда Макс Херрингтон ласкал меня поверх трусиков в своей комнате в общежитии, довел почти до предела, а потом остановился, как только его сосед, который явно проигнорировал носок на двери, внезапно вошел.
Тогда я жила с отцом и двумя гиперопекающими братьями, а он – с очень навязчивым соседом, подглядывающим Томом. В восемнадцать у меня не было ни терпения, ни выносливости запястий, чтобы доводить себя до оргазма, а уж тем более я не думала о вибраторах. А Макс был горяч. Очень. Просто находясь рядом с ним, уже чувствовала предоргазменное покалывание в конечностях.
Мы расстались, так и не переспав, и следующий оргазм случился только через год, когда я начала встречаться с Люком Причардом, хроническим дамским угодником.
Чонгук довел меня до состояния более возбужденного, чем весь тот год между моментом, когда подглядывающий Том прервал нас с Максом, и моим первым оргазмом с Вечно Угодливым Люком Причардом.
И теперь мы с Чонгуком наконец одни и не в общественном туалете.
— Ты всё еще хочешь, чтобы мой член был глубоко в этой сладкой киске, Лиса? — шепчет он на ухо, и его голос, обрастая корнями и шипами, расползается по моим конечностям, как дикий плющ.
— Да. Боже, да.
Чонгук скользит рукой по внешней стороне моего бедра, цепляется за подколенный сгиб и притягивает мою ногу к своим ребрам, втискиваясь эрекцией в промежность. Стону ему на ухо, впиваясь пальцами в мышцы спины, когда громкий стук в дверь номера заставляет меня вздрогнуть.
— Блядь! — Чонгук с рыком роняет голову мне на плечо, затем поднимается, поправляя вставший член в штанах.
— Клянусь, мы двое – самые популярные люди на гребаной планете, — сквозь зубы бросает он, шагая на кухню с нахмуренным лицом.
— Спасен звонком, — шутливо говорю, краснея.
Моя вагина рыдает. Рыдает, понимаете?
Ковыляю к двери, поскольку Чонгук не собирается открывать. Пытаюсь пригладить волосы, чтобы не выглядеть так, будто меня только что отымели через пружины дивана.
— Трент, видимо, работает быстро, — говорю, подходя к двери. — Знай, я выброшу эти розы с балкона.
Распахиваю дверь со смехом, а затем ахаю, увидев в коридоре Дилана, того самого серфингиста-бармена, с букетом полевых цветов и ленивой улыбкой.
— Нашел тебя, — говорит он, и улыбка превращается в оскал.
— Твою мать! — выкрикиваю, чуть не подавившись языком. — То есть… прости. Твою мать, — повторяю тише. — Что ты здесь делаешь?
— Ты не из тех, кого легко отыскать, Лиса Манобан. Ну, была бы, если б не свалила из города.
— Эм, да. Моя лучшая подруга выходит замуж на следующих выходных.
— Помню, говорила. Это… для тебя, — Дилан протягивает букет полевых цветов, и мои ноздри заполняются смесью ароматов.
Они прекрасны. Идеально мне подходят. Всегда нравилось, как выглядят полевые цветы – самые красивые сорняки на свете. Хаотичные, небрежные, но такие нежные и яркие.
Когда-то у меня было огромное полотно с изображением поля таких цветов. Первая вещь, которую я купила, съехав от отца. Оно не было необходимо, но не могла пройти мимо. Неделями это была единственная вещь в квартире, если не считать одежды, постели, гигиенических принадлежностей и меня самой. Пока не накопила на диван и стол. Увы, полотно погибло, когда я швырнула пульт от телевизора, застав секретаршу бывшего с его членом во рту, будто она была отравлена, а тот был противоядием. Пульт прорвал холст, как нож масло.
В голове всплывают три дюжины роз «за минет», которые Чонгук только что заказал через другого мужчину. По сравнению с этим, Дилан выглядит очень даже хорошо.
— Черт. Это жутковато? В голове выглядело романтично, но сейчас чувствую себя сталкером.
Смеюсь, и, честно, рада, что он это сказал, потому что мне уже начало казаться, что за мной следят. Но я сама сказала ему найти меня, если он хочет свидания. И он это сделал. Усилия – утраченное искусство для большинства, а Дилан вложил их немало, без всяких гарантий.
Нет ничего сексуальнее стараний.
— Нет, совсем нет. Думаю, люди пугаются романтических жестов, потому что не привыкли к ним. Ты не выглядишь жутким. Ну… зависит от того, как ты меня нашел.
Дилан смеется, демонстрируя ямочки. Боже правый.
На нем майка без рукавов, шорты для серфинга, кеды Ванс без носков – выкуси, Чонгук! – а волосы нарочито растрепанны. Он кладет руку на дверную раму и наклоняется, привлекая внимание к рельефным загорелым рукам, на которых выделяется татуировка вдоль бицепса: «Будь своим собственным богом».
Можешь быть моим, приятель.
— Начал с Гугла: твое имя и Порт Блю, где ты живешь. Нашел Лиса Манобан на сайте Блэк Инк Паблишинг. По телефону мне ничего не сказали, так что приехал и поговорил с Камиллой Франко…
Камилла! Конечно. Она почти так же плоха, как Сондра. Взглянула на Дилана и, наверное, сразу набила ему на грудь мои координаты, как на тех романтичных открытках с широтой и долготой.
— Она сказала, что ты уехала на две недели и остановилась здесь.
— И ты решил проехать два часа, чтобы привезти мне цветы вместо того, чтобы просто подождать моего возвращения? — ухмыляюсь.
— Ну да. Два часа – ерунда. Иногда я еду и дальше в четыре утра, чтобы поймать лучшую волну. И еще… — он кокетливо опускает взгляд, затем поднимает, снова демонстрируя ямочки.
— На таких девушек, как ты, на свадьбах объявлена охота. Хотел перехватить инициативу.
— Перехватить, да? — смеюсь.
— Ага, хотел пригласить тебя до того, как какой-то мудак не влез.
Мы обмениваемся взглядами, когда дверь распахивается, и рубашка Чонгука появляется рядом со мной, сопровождаемая ухмылкой, и мне кажется, Дилан вот-вот получит в глотку.
— Привет, — кивает он.
Дилан выпрямляется, теряя улыбку.
— Эй, чувак… — кивает в ответ. — Я Дилан.
Ухмылка Чонгука растет.
— Какой-то Мудак, приятно познакомиться.
Вот же сукин сын! Чонгук Чон только что пометил меня!
Глаза Дилана перебегают на меня, затем обратно.
— О, прости, чувак, — снова ко мне. — Лиса, не знал, что ты не одна…
— Нет… — глаза расширяются. — Нет-нет, это шафер. Мы не… он не… — поднимаю палец с гримасой на лице. — Секундочку.
Заталкиваю Чонгука обратно в номер, прикрывая дверь, чтобы не грубить. Хотя, возможно, уже поздно.
Разворачиваюсь и шиплю: — Ты что творишь?!
— Что? — невозмутимо.
— Ведешь себя как мудак!
Он указывает на себя.
— Я веду себя как мудак?
— Да. Ты. Ведешь себя. Как мудак.
— Да этот тип – настоящий придурок, — громко заявляет он. — «Иногда я еду и дальше в четыре утра, чтобы поймать лучшую волну», — передразнивает он.
— Тсс! — шиплю. — Он услышит!
— Да плевать. Он принес тебе дешевые цветы.
Закатываю глаза, игнорируя детский ответ.
— Чонгук, я не твоя. Мы не пара. Ты игнорировал меня весь вечер, а я…
— Что? Нет. Давал тебе то, что, как я думал, ты хотела. Ты оставила меня в туалете…
— Тс-с-с! — последнее, что нужно, чтобы Дилан услышал о моей склонности к минетам в общественных местах.
— Лиса, ты хотела большего? Сама сказала, что не хочешь, чтобы друзья знали о нас. Ты была очень категорична.
— И до сих пор не хочу. Ты тоже.
Не притворяйся ревнивым только потому, что у двери стоит парень, который зовет меня на свидание, — тычу пальцем между нами. — Это просто ничего не значащий секс… так?
Чонгук проводит рукой по лицу, поскребывая щетину.
— Ага. Ничего не значащий. Мы даже не трахались, так что мы вообще никто, — он стоит с напряженной осанкой. — Так ты идешь с ним?
Вижу, как напрягаются мышцы его челюсти, пока он стискивает зубы. Ему правда не всё равно? Если да, то проявляет он это крайне странно. Жаль, не может позвонить Тренту и поручить ему разобраться с этим. А Дилан… сделал больше, чем большинство мужчин, просто ради шанса.
— Да. Пойду с ним. Он заслуживает этого.
Чонгук коротко кивает, сжимая губы.
— Пойду в душ, — разворачивается по направлению к коридору. — Передай Спайколи, что я желаю удачи. Она ему очень понадобится, — и исчезает.
— Это еще что значит?! — кричу, но он уже ушел, оставив после себя облако неопределенности и тревоги.
Что за хуйня только что произошла?
Пытаясь отделаться от ощущения, будто сделала что-то не так, кладу полевые цветы на кухонный стол и возвращаюсь к двери. Открываю ее и вижу Дилана, прислонившегося к стене напротив, зависающего в телефоне. Он сразу же убирает его в карман.
— Лиса, прости…
— Не надо. Мне жаль. Мой друг… это не то, чем кажется.
Это ровно то, чем кажется. Я говорила, что сделала ему минет в туалете ресторана?
Как бы то ни было, Чонгук сам сказал: «Мы даже не трахались, так что мы вообще никто».
— Ну, тогда… я был бы рад, если бы ты составила мне компанию за ужином сегодня. Знаю ребят, которые снимают дом в паре миль отсюда, в Кресент-Бэй. Побуду у них и заеду за тобой около семи?
— Было бы здорово. Увидимся в семь.
— Отлично, — снова показались ямочки. — Пока, Лиса.
— Пока, Дилан.
Он уходит, ровно секунду провожаю взглядом его широкую спину, прежде чем вернуться в номер.
Только что согласилась на свидание с горячим барменом спустя несколько секунд после того, как Чонгук втирал в мою вагину свою эрекцию?
И, хоть я и не эксперт по кинесике ( раздел невербальной комуникации изучающиеся жесты, мимику...) , но Чонгук, кажется, был в бешенстве. Я всё испортила?
Джейн Остин, помоги!