Шпионы
Следующая часть будет жаркая
———
Некоторые из учеников ещё не спали: среди нас много ночных зверей. В «Кристалл» разрешается не спать допоздна, лишь бы наутро ученик бодрым явился на урок. Перед входом в школу надо мной бесшумно пронеслась сова Труди и даже не поздоровалась - ну и хорошо. Сейчас я ни с кем не хотел разговаривать! Но когда я уже почти карабкался по скалистой стене в комнату, заметил поблизости огромную тень с могучими рогами.
- Вернулся пешком?
- пробурчал Тео. - Тачка, что ли, сломалась?
- Нет, мне просто захотелось размяться.
И, не дожидаясь новых вопросов, я в облике пумы запрыгнул к себе в комнату. Брэндон, к счастью, оставил окно открытым. Я прокрался под одеяло и постарался унять дрожь. Зря старался.
В эту ночь меня терзали какие-то демоны - как Анна это называла. Меня охватывал озноб, стоило мне вспомнить, с каким остервенением и ненавистью Миллинг терзал мясо - как будто рвал на куски сердце человека. Неужели он действительно убийца? Скольких людей он уже убил?
Хотя в глубине души я ему, конечно, сочувствовал и понимал его, когда думал о его семейной трагедии, - но тут же вспоминал о моей собственной семье. С ними ничего страшного не случилось, уговаривал я себя, заворачиваясь в одеяло. Они в безопасности где-то в Скалистых горах.
Но тогда почему мои родители ни разу не попытались связаться со мной? Всё ещё сердятся на меня? Или специально ушли на другую территорию, чтобы скорее забыть своего блудного сына? Как же мне их не хватает!
Чтобы хоть как-то отвлечься, я достал телефон и увидел новое сообщение от Джефри - «Ты ведь умеешь общаться мысленно как все?» - написав это Джефри даже не надеялся получить ответ.
Но Карагу почему-то захотелось ему ответить - «Допустим, и что?».
Ответ пришёл почти моментально - «помнишь я был у вас в комнате, когда мы со стаей выходили ты ничего не говорил? Может подумал что-то?».
Караг раз пять перечитывал это сообщение, пытаясь понять зачем Джефри эта информация, но решил ответить честно - «вслух я тогда ничего не сказал».
Ответ был написан так, будто это просто были размышления Джефри - «значит молчал», после последовало - «а про что думал?».
Караг догадывался о чём Джефри, но решил проверить, прав ли он, прикинувшись дурачком - «а тебе то это зачем?».
«у меня есть некоторые подозрения, на счёт тебя» - естественно этот ответ не удовлетворил догадки Карага, поэтому он написал - «конкретнее».
«Ладно. Уверен что ты заметил как я себя тогда повёл. В тот момент я повернулся чтобы посмотреть на тебя и убедился что ты молчал, но я, именно я, слышал в своей голове такую твою фразу: "заебал, волчонок хренов". Спросишь как я понял что только я это слышал, вот тебе ответ: если бы это услышали остальные, на тебя бы в тот же момент напали».
Значит не один я это заметил - подумал Караг - теперь надо что-то ему ответить - «именно это я тогда и подумал».
Ответа не последовало, но оба всё итак прекрасно поняли.
Утром Брэндон не давал мне проходу:
- Ну, как всё прошло? Он тебя усыновил? И подарил серебристый «Мерседес»?
- На что мне серебристый «Мерседес»?
Я вылез из постели, как медведь из берлоги после спячки, разбитый и злой, без малейшего желания обсуждать вчерашний вечер с Брэндоном или с кем-то другим. Миллинг был подозрительно хорошо осведомлён обо всём, что со мной происходит. Откуда он узнал, что Марлон отобрал у меня нож? И обо всём, что происходит в школе? Кто ему обо мне докладывает? Может, за мной шпионят? И в письмах его проскакивают странные фразы... Почему мне не следует дружить с мелкими и жвачными? Что он знает о Холли и Брэндоне? И это странное пожелание «И старайся высыпаться».
Он написал это сразу после того, как Брэндон во сне скакал через прерию. У Миллинга что, повсюду шпионы?
А вдруг это Брэндон следит за мной? Нет, не может быть. В ту ночь кто-то мелькнул за окном, я кого-то спугнул. Если это шпион, то он кто-то маленький и юркий.
Совершенно раздавленный, я кое-как умылся. Может ли Холли быть предательницей? Она-то как раз маленькая и юркая, она легко бы спряталась на карнизе за нашим окном. Я никого не почуял - но тогда ветер дул не в нашу сторону.
- Расскажи! - пристала Холли за завтраком. - Миллинг был с тобой добр?
Я не знал, что ответить. Да, в общем-то, он был ко мне добр, но при этом напугал меня до полусмерти. Я не готов был об этом говорить. Если рассказать Холли - сегодня же об этом узнает вся школа. Даже если она и не шпионка.
- Он просил не разглашать, о чём вы говорили? - предположил Дориан, как всегда разлёгшись на стуле.
Он один среди нас по-взрослому пил кофе. Не понимаю, что люди находят в этом горьком пойле.
- Именно, - подтвердил я с облегчением.
На этом допрос и кончился. Волки меня игнорировали. Я был рад. Они сидели, как всегда вместе, вокруг столика, тырили друг у друга сосиски, подбрасывали их в воздух и ловили ртом. И ни к кому не приставали этим утром. Тень, девочка-ворон, стащила у них кусок сосиски, но волки только рассмеялись. Волки всегда ладили с воронами.
Первым уроком была история с Биллом Зорки. Урок просто прошумел мимо меня, и я даже не обратил внимания, о чём шла речь - о Гражданской войне или о Древнем Египте. Следом шла биология - с самой директрисой. Она улыбнулась мне, и я сумел ответить ей тем же. Ей я мог рассказать о вчерашнем. О том, что Эндрю Миллинг опасен, что он задался целью как можно сильнее навредить людям и замыслил для этого что-то страшное. Она мне поверит, она знает, что делать, у неё ум острее охотничьего ножа.
После урока я дождался, когда все высыпали на перемену. Лисса собирала свои бумаги. Теперь она пойдёт в сад тренировать лётную эскадрилью школы - сову Труди, брата и сестру воронов, сороку со второго курса и беркута-третьекурсника. Она увидела, что я остался в классе один, и снова мне улыбнулась:
- Да, Караг, как вчера пообщались с Эндрю Миллингом? Тебе повезло с наставником, другим так не везёт!
У меня слова застряли в горле.
- Может быть, - выдавил я из себя наконец. - Но вы знаете, как он ненавидит людей?
- Да, он их не слишком жалует, - согласилась Кристалл, убирая учебники в старую потрёпанную сумку. - Но он такой не один. Многим довелось пережить такое, после чего с людьми не хочется иметь ничего общего.
- Нет, тут другое. Он задумал что-то ужасное. Он много лет к этому готовится, он мне сам сказал.
Лисса посмотрела на меня скептически. Не поверила.
- Он вчера был... невменяемый какой-то, - признался я, как будто это была моя вина.
- Вот как? И о чём же вы говорили? - она энергично захлопнула сумку и строго посмотрела на меня. - Ты его чем-то задел? Что-то не то сказал? Разозлил его чем-нибудь?
Совсем не то!
- Нет, его разозлил не я. Он мне рассказал, что случилось с его семьей. Ужасная история.
- Да, я слышала об этом, - вздохнула директриса. - У тебя есть доказательства, что он замыслил против людей что-то недоброе?
- Нет.
Она пропустила меня вперёд из класса в коридор.
- Тогда, - решительно сказала она, - никому этого больше не рассказывай. Эндрю Миллинг очень могущественный, и свою власть он использует во благо. Если бы он не поддержал нашу школу - что бы от нас осталось? Без его субсидий мы бы не построили западное крыло.
А, ну понятно, благодетель - конечно, Лисса не желает слышать о нём ничего дурного.
- Мой тебе совет: учись у него чему только возможно.
Директриса шагала по коридору широкими шагами, я за ней еле поспевал.
- То, что он рассказал тебе о своей семье, означает, что он тебе доверят. Будь достоин его доверия.
Я остановился, она ушла на два шага вперёд, на четыре, на сто шагов.
У меня внутри как будто затрещала гремучая змея. За обедом мне стало совсем худо. Я молча поглощал фрикадельки с соусом, хотя мне хотелось швырнуть их в стену. Не то чтобы было невкусно - просто мне нужно было выпустить пар. Я так надеялся, что Лисса меня поймёт! А она отругала меня как пошлого сплетника. А если мне никто не поверит, что мне делать?
Угрожает ли Миллинг семье Рэлстонов? Анна и её родные - они хоть и люди, но они не злые. Не ходят на охоту, никого не убили, а история Миллинга шокировала бы их точно так же, как меня.
- Эй, ты чего? Тебе плохо? - забеспокоилась Холли.
Я молча помотал головой и встал с намерением спрятаться куда-нибудь, чтобы меня никто не трогал. Я бы посидел, подумал в тишине. Но Холли вскочила вместе со мной, порывисто обняла меня и прижала к себе. И мне стало лучше.
- Ничего, всё образуется, вот увидишь, - шепнула она мне в ухо. - Всё проходит.
- Хотелось бы.
Нет, Холли не шпионка, готов спорить на свою рыжую щетину. Она меня утешила. Ещё не всё потеряно, ещё есть шанс. Джеймс Бриджер! Да, может, хоть он мне поверит, хоть он поймёт!
На уроке Бриджер, как всегда, рассказывал одну из своих историй. И она оказалась удивительно созвучна моим мыслям.
- ...и вот ловушка захлопнулась! Сижу я и думаю: да, парень, у тебя проблемы! Переднюю лапу зажало намертво. Я слышал, койоты иногда сами отгрызают себе лапу, лишь бы выбраться из капкана. Ну уж нет, думаю, больно ужасно, но лапа мне ещё пригодится. Что бы вы сделали?
- Глупо, что нельзя вызвать «Скорую помощь»! - возмутилась козочка Виола. - Где был ваш мобильный?
Бриджер поморщился:
- Далеко, милая, - в тайнике, вместе с моими вещами, в паре километров от ловушки.
- Я бы превратилась в человека, - предложила Нелл.
- Наверное, так и надо было поступить, - согласился Бриджер. - Только если торчишь лапой в капкане, превращаться не очень-то хочется: рана будет болеть ещё больше. Об этом я тогда уже знал.
- Но будучи человеком, вы могли разжать капкан, - заговорил я, и мой сосед Лерой подпрыгнул от неожиданности, потому что я заговорил впервые за весь урок.
- Тоже вариант, - поддержал Бриджер. - Голыми руками капкан не разожмёшь, но с помощью крепкой палки можно. Если повезёт найти такую поблизости.
- Так что вы сделали? - не выдержал ворон Сумрак, и без того не слишком терпеливый. - Мы уже что могли придумали.
- Ладно, - кивнул Бриджер. - Я стал ждать. Я дождался, когда через сугробы придёт тот, кто поставил этот капкан. И он пришёл. Я надеялся, он меня просто выпустит - такие ловят норок и лис, на что ему койот. Но он замахнулся на меня дубинкой, решив сначала прикончить, а потом вытащить из капкана.
- Мерзавец, - процедила Тикаани.
- Так что всё-таки пришлось превращаться, - заключил Бриджер.
Класс застонал.
- Боль была дикая, - продолжил Бриджер, - болело так, что я сбесился. Я превратился в человека, двинул одуревшему браконьеру в челюсть, и он свалился в снег.
Пожалуйста, пожалуйста, скажите, что вы его не убили!
- С помощью его инструментов я разжал капкан. У него с собой был алкоголь, он хорошо дезинфицирует раны. Что осталось после дезинфекции, я влил этому дураку в рот: пусть думает, будто ему в пьяном бреду привиделось, как койот у него на глазах превратился в человека.
- И как, получилось? - полюбопытствовал Лерой.
Бриджер улыбнулся и почесал щетинистую щёку - ну, не любит человек бриться:
- Потом я встретил этого парня в баре. Сначала хотел спрятаться - думал, он меня узнает, но он не узнал, и мы славно поболтали. И я его предупредил: будет браконьерствовать - донесу на него куда следует. Видели бы вы его физиономию!
Я медленно выдохнул. Значит, не убил, хотя был в бешенстве. Не все оборотни убивают людей.
Бриджер ещё объяснил, что в окрестностях школы нет охотников и браконьеров, что Лисса Кристалл скупила все земли на много миль вокруг и что в радиусе пяти миль от школы мы можем свободно принимать свой звериный облик, ничего не опасаясь.
Я мучился и сомневался, исповедоваться ли Бриджеру после урока. И всё-таки решился.
- Как вы относитесь к Эндрю Миллингу? - осторожно заговорил я, ожидая услышать очередной хвалебный гимн.
Джеймс сел на край стола, скрестил руки на груди и задумался.
- Довольно жуткий тип, - выдал он наконец.
- Мне тоже так кажется, - признался и рассказал ему всё.
Он напряжённо выслушал меня с мрачным видом и вздохнул.
- Постарайся держаться от него подальше, насколько возможно, - был его совет, - а если не получится, попытайся выведать, что он замышляет. Только осторожно, слышишь?
- Разумеется, - обрадовался я.
Наконец-то мне поверили!
Окрылённый, я помчался по школьным коридорам, завернул за угол - и вздрогнул. Передо мной стояла незнакомая мне девочка и смущённо смотрела на меня.
- Караг? - шепнула она. - Ты Караг, да?
Я кивнул. И узнал её: Хуанита! Девочка-паучок, которую мистер Элвуд так долго уговаривал принять человеческий облик! Я не узнал её сразу, потому что увидел тогда лишь мельком. Она и теперь была в том же жёлтом платье, которое для неё купила школа.
- Ты что здесь делаешь?
- Мне надо тебе кое-что сказать, - шёпотом затараторила Хуанита. - Меня же никто не замечает...
- Это правда, - кивнул я с грустью.
Вот и я о ней забыл. Она же всё время сидит паучком в углу классной комнаты. Крошечная и немая. И учителя не заставляют её даже выполнять домашних заданий.
- Но я всё вижу и всё слышу, - продолжила Хуанита.
И что? Неужели это она шпионит за мной и докладывает Миллингу? И не она ли тот паук, что сплёл паутину в углу кухни у Рэлстонов?
Хуанита увидела мои глаза, испугалась, закрыла лицо руками и попятилась. Кучка совиного помёта! Почему я так неосторожен! Она хочет сказать мне что-то важное, иначе не отважилась бы стать человеком! Наверное, решила, что хищная кошка не станет слушать паучка.
- Хуанита, не бойся, я не причиню тебе зла, прости, что напугал. Пумы не едят пауков.
- Это я знаю, - отозвалась она дрожащим голосом.
- Что ты хочешь мне сказать?
- Волки, - выговорила Хуанита, - они собираются тебе отомстить за проигранную дуэль.
Ах ты господи, ещё и это! Джефри не умеет проигрывать!
- Ты слышала, что именно они затевают?
- К сожалению, нет. Они ушли.
- Спасибо, Хуанита, очень мило с твоей стороны меня предостеречь. Буду рад ответить тебе тем же.
- Хорошо,
- прошелестел тихий голос. И маленький чёрный паучок исчез в щелях оконной рамы. На полу осталось только жёлтое платье.
Уважение
- Я приготовила овощную лазанью, твою любимую, - улыбнулась мне Анна.
- О... спасибо, - я притворился, что радуюсь.
Как можно любить эту тоскливую бурду из помидоров и бумагообразной лапши! При мысли о прочих овощах меня и вовсе начинало тошнить!
- А у нас для тебя сюрприз, - объявил Дональд. - На выходные едем в Йеллоустоун!
Уже машу хвостом от счастья! Я этот Йеллоустоун как свои пять пальцев знаю - каждый камень, каждый куст. Теперь мне придётся там ночевать в нейлоновом спальнике. Зверьё меня засмеёт!
Как странно было опять оказаться у Рэлстонов. Я как будто стал другим за несколько недель в «Кристалл». Я остановился посередине моей комнаты, которая совсем не изменилась, бросил рюкзак на кровать и ощутил себя здесь совершенно чужим. Я больше не обычный нормальный мальчик Джей, сколько бы ни старался им быть. Я и в человечьем облике Караг!
И мне не нравится, что на меня опять ощетинился этот нервотрёп Бинго. Пришлось оскалиться в ответ. Лабрадор остолбенел, завизжал, поджал хвост и умчался прочь.
- Что такое с собакой? - послышался из гостиной тревожный голос Дональда.
Ему никто не ответил. Бинго не мог пожаловаться. Если бы он умел говорить, давно бы меня заложил.
Анна хозяйничала на кухне, Марлону было велено ей помогать. Стол был накрыт. Мелоди пустила одну из своих пластмассовых лошадок скакать между тарелками и опрокинула стакан с водой. Я попытался увернуться от струи, и под ногой у меня что-то хрустнуло. Упс, это была ещё одна лошадка Мелоди.
- Прости, - извинился я и протянул Мелоди сломанную игрушку.
- Смотри, куда топаешь, дурак! - завопила Мелоди.
Прежде я бы стерпел и просто ещё раз извинился бы, лишь бы в доме был мир, но в последнее время на меня нападали волки и гризли, - а после такого многое меняется.
- Я не смотрел, потому что ты опрокинула стакан с водой, - заявил я. - С радостью вылью свой стакан на тебя, если тебе интересно, что значит быть облитым.
И не успела Мелоди проверещать что-то в ответ, как я выплеснул на неё воду. Она так обалдела, что даже не издала ни звука и только пялились на своё любимое платье, теперь насквозь мокрое. Голубое с зелёными рукавами. Мокрые волосы липли у неё ко лбу, с носа капала вода.
- Будешь ещё называть меня дураком? - спросил я Мелоди и нахально забрал себе стакан Марлона, ещё до краев полный.
Мелоди молча помотала головой, поглядела на меня как на призрака и убежала к матери, оставив за собой мокрый след - совсем как Шерри Плеск, когда возвращается в школьную кухню с реки.
- Что тут стряслось? - спросила Анна, за руку с дочерью выходя из кухни.
- Маленький потоп, - сообщил я.
На том дело и кончилось.
Наутро мы погрузили кемпинговое снаряжение в чёрный джип «Чероки» и отправились в Йеллоустоунский национальный парк. Я сидел на заднем сиденье рядом с Марлоном и всё думал, как бы мне вернуть мой нож. Просто потребовать или стянуть незаметно? Эх, сюда бы Холли! Она бы за секунду всё уладила! И вообще, с ней и с Брэндоном мне было бы в Йеллоустоуне веселее. Представляю, с каким треском и грохотом Брэндон случайно во сне превратился бы в бизона в маленькой двухместной палатке! Или прямо тут - в джипе!
Анна и Дональд решили на этот раз поехать не в долину гейзеров, а к тёплым источникам. Клубы пара были видны издалека. По деревянным мосткам мы прошли через серо-жёлтые вулканические болотца, где ничего не растёт, и мне в нос ударил болотный запах. Дональд с важным видом вещал о сверхвулкане у нас под ногами - это он там, в глубине, отвечает за все эти тепловые феномены на поверхности. Мелоди испуганно таращилась на землю под ногами и на предупреждающие таблички на берегу бирюзового озерца.
- Ой, мама, смотри! Здесь написано, что в этот пруд упала молодая лань и погибла, потому что вода кипит и с кислотой. Бедная лань!
Я пожал плечами: в дикой природе смерть - это плата за глупость.
- Здесь в пруд прыгнула собака одного туриста, - сообщил Марлон, - хозяин пытался её спасти, свалился туда же, и оба сварились заживо.
- Папа! - пискнула Мелоди. - Это правда?
- К сожалению, да, - подтвердил Дональд.
- Так что осторожно, пожалуйста, - Анна взяла Мелоди за руку, - без глупостей.
Дональд объяснил, что цвет воды в этих прудах и озёрах - лазурный, жёлтый, бирюзовый, оранжевый - определяют бактерии, живущие в воде. Меня же больше интересовало, что Марлон ковырял деревянное ограждение моим ножом. Специально так, чтобы я увидел. Дональд, Анна и Мелоди прошли вперёд, а мы с Марлоном остались на месте. Молча, в напряжении. У меня от злости закололо в затылке, я попытался успокоиться. Не хватало ещё прямо здесь превратиться в пуму.
- Верни нож, - подступил я к Марлону, - хватит, наигрался. Давай сюда.
Не надо было вообще отдавать ему этот нож - с каждой победой Марлону всё легче меня тиранить.
- Именно сейчас никак не могу, - ухмыльнулся Марлон сверху вниз, он ведь был на полголовы выше меня.
Зато я был быстрее его. Намного быстрее. Не успел Марлон опомниться, как мои пальцы уже ухватили гладкую рукоятку ножа. Жаль, лезвие торчало наружу. На одну секунду я отвлёкся, чтобы сложить нож, и как раз в этот момент Марлон со всей силы налетел на меня, как нападающий в американском футболе, так что я повалился назад, треснулся спиной о деревянный настил и проехал по скользким доскам под ограждение. Запах горячей серы сдавил мне горло. Неужели я сейчас полечу в кипяток?! У меня началась паника.
Я попытался подняться на ноги, но Марлон двинул мне ещё раз - так, что я проскользнул под перилами и мои ноги, угодив в горячую грязь, тут же в ней увязли. Ах ты, чёрт! Я ухватился за перила, напряг пресс и с трудом вытянул ноги в мокрых, облепленных тяжёлой скользкой грязью кроссовках. В нескольких метрах кто-то закричал на нас и стал браниться.
Марлон веселился от души:
- А одной рукой справишься?
И он занёс ногу. Что этот псих задумал? Хочет отдавить мне руку, чтобы я рухнул в кипящее болото? Он же сам только что рассказывал, как в этом пруду заживо сварился человек!
- Если ты меня убьёшь, тебя посадят в тюрьму! - зарычал я.
- Да ладно, за что? За то, что ты испачкал в болоте кроссовки?
Деревянные мостки задрожали. К нам кто-то бежал. Если Марлон настроен серьёзно, они не успеют. Но, кажется, предупреждение о тюрьме подействовало: он больше не стал меня топить - только стоял и злобно лыбился.
Я перевалился через край мостков и лёг на доски. И увидел нож. Он выпал у меня из рук и упал на скользкий настил. Я инстинктивно потянулся за ножом.
- Не получишь! - крикнул Марлон и приготовился пнуть нож ногой.
Спасибо, Марлон. Я вцепился в его ногу, подтянулся и одним движением вскочил на ноги. Потом схватил его руку и заломил ему за спину. Этому приёму меня научил Билл Зорки. Марлон скорчился, но успел пнуть нож ногой. Тот полетел в бирюзовый кипяток и, сверкнув и пустив пузыри, опустился на дно, где на него теперь годами могли любоваться туристы.
- Прекратите! - заорал нам Дональд, подбегая и хватая меня и Марлона за руки. - Совсем озверели!
Да уж, озверели - подходящее слово! Мы все трое обернулись на плеск и в крайнем изумлении увидели, как нож на дне пруда стал бешено вращаться, распадаться на куски и в конце концов с глухим всплеском взорвался! В настил плеснула волна кипятка.
- Господи, что это было?! - выговорила Анна, подходя к нам и держа за руку Мелоди.
- Хотел бы и я это знать, - ответил я.
Вечер не удался. Нотации, допрос, угрозы, стирка испачканной одежды и обуви. Версии Марлона, будто я ни с того ни с сего напал на него, никто, к счастью, не поверил. Однако без ужина оставили обоих. Но мне было наплевать. Я всё вспоминал взорвавшийся под водой нож, и мне становилось не по себе. Что это на самом деле была за штука? Может быть, прибор слежения? Видимо, Эндрю Миллингу осточертело подслушивать безмозглый трёп Марлона и его приятелей о футболе.
- Итак, я, Анна и Мелоди ночуем в семейной палатке, - объявил Дональд, - Марлон и Джей спят в двухместной.
- Никогда в жизни! - выпалил я. - Я буду спать снаружи.
Они вылупились на меня, как будто я заказал на ужин живого кролика.
- По тебе будут муравьи ползать, - скривилась Мелоди.
- Переживу, не рассыплюсь.
Дональд только задумчиво поглядел на меня, и я на секунду испугался, что он догадается, кто я на самом деле.
Когда костёр уже догорел, а Мелоди уснула, я лежал поверх спального мешка на опушке леса и глядел на звёзды. Хрустнула ветка - кто-то идёт. В темноте мои глаза различили Анну.
- С тобой всё в порядке? - спросила она, опускаясь рядом со мной на колени и гладя меня по волосам. - Ты изменился.
- Ещё как.
- Ты уверен, что новая школа идёт тебе на пользу?
Я был тронут её заботой.
- Уверен, - ответил я, - всё хорошо. Правда.
- Ты же знаешь, ты можешь со мной поговорить о чём угодно.
- Да, - солгал я с тяжёлым сердцем.
О самом важном для меня я никогда не смогу с ней поговорить.
- Ну, тогда спи сладко до утра, - шёпотом пожелала Анна и поцеловала меня в лоб.
- И ты, - пробормотал я.
Анна поёжилась, обхватив себя руками:
- Брр, как холодно по ночам в сентябре. Если тебе на нос упадут первые снежинки, приходи спать в палатку, ладно?
- Ладно, приду, если что.
Без меха действительно прохладно. Но это легко изменить.
Как только все заснули, я выбрался из спальника, улёгся на землю, усыпанную сосновыми иголками, закрыл глаза и стал вспоминать, как хорошо быть пумой. Когда я поднялся с земли, у меня уже были лапы. Я проскользнул между деревьями. В кемпинге ещё не спали, но меня никто не заметил.
Я обыскал всё, обнюхал каждое помеченное дерево, изучил все следы когтей, перепроверил остатки добычи, исследовал всю долину. Всё напрасно. Моей семьи здесь не было. Я учуял только одну старушку-пуму, семейство бурых медведей и одного барсука, который рыл себе нору.
Утро выдалось солнечное. Рэлстоны выбрались из палатки, кутаясь во флисовые свитера, и стали разводить костёр. Мы с Мелоди покормили бурундука кукурузными хлопьями. Он взял хлопья в передние лапы и быстро схрумкал. Это был простой бурундук, не оборотень. Мог бы сойти на завтрак, хотя яичница с беконом тоже недурно.
- Сегодня идём в горы, - объявил Дональд, - растрясёте свою агрессию.
- И вообще, ходить в походы - это спорт, Марлон, - заметила Анна, - для подростков особенно полезно.
Марлону в этот момент было наплевать на спорт и его пользу для подростков, он без остановки тыкал пальцем в свой смартфон.
- Чёрт, сигнала нет! - злился он.
- Вот и отлично! - Анна выхватила у него телефон. - Мы сюда не за этим пришли. Тут и без телефона хорошо.
- Ты совсем уже?! - нахамил матери Марлон и в наказание был лишён участия в походе и отправлен в палатку.
Без него было гораздо лучше. В превосходном настроении мы следовали один за другим по тропинке. Тропинка вилась по лесу, через полынь с дикими цветами. Мелоди восхищалась жирными цикадами на стволе дерева, подбрасывала пёстрые осенние листья и снова кормила белок и бурундуков. Я с удивлением слушал, как общаются между собой обычные белки. Язык зверей для нас, оборотней, как иностранный язык для людей. Белку я понял хорошо: она жаловалась на конкуренцию на их территории. Смешно, ей-богу! Она обозвала меня «человековонючкой», а я запустил в неё сосновой шишкой.
- Ты чего? - рассердилась Мелоди.
- Она противная, - объяснил я, и Мелоди посмотрела на меня как на психа.
Мы вышли к месту, где пару лет назад бушевал пожар. Здесь из подлеска торчали голые мёртвые корявые сосновые стволы. На одном из них сидел, как толстый бело-коричневый шар, белоголовый орлан.
- Гляди-ка, - сказал я Мелоди.
- Ух ты! - выдохнула она.
- Какое у тебя острое зрение, - похвалила Анна. - А я его и не заметила.
Уж не директриса ли наша сидит там на верхушке обгорелой сосны и наблюдает за мной? Да нет, не она. Орлан расправил крылья и плавно примкнул к своим, а у тех было какое-то дело в траве. Мы подошли поближе - оказалось, они доедали мёртвого оленя, уже несвежего. Лисса Кристалл точно не станет такое есть.
- Орлы часто доедают добычу крупных хищников, - объяснил я Мелоди, и она посмотрела на меня с неожиданным уважением.
- Как много ты знаешь о животных, - оценила она.
Следующая находка меня совсем не обрадовала: следы двух бурых медведей на берегу ручья в прибрежном иле. Отпечатки совсем свежие, даже не успели заполниться водой. Самка с детёнышем-подростком. Если этой мамаше померещится, что мы угрожаем её ребенку, нам несдобровать. В человеческом обличье я медведю не противник. Сердце у меня заколотилось. Отпугивающего спрея с собой нет. Надо ли вообще сообщать семье, что я заметил следы? Запаникуют ещё. Что тогда делать? Если Мелоди рванёт от медведицы бегом - только хуже раззадорит зверя, а медведи сейчас голодные, им надо много еды, чтобы запастись жиром для зимней спячки.
Я шёл последним, и меня никто не видел. Я принюхался. Медведи были метрах в пятидесяти от тропинки! Нужно было срочно что-то предпринять!
- Давайте повернём назад, - предложил я.
- Но мы гуляем всего час, - огорчилась Анна. - Тебе нехорошо, Джей?
- Мне ботинки жмут, - объявила Мелоди.
Как удачно! Мелоди села на поваленный ствол, Анна сняла с неё ботинок и стала осматривать её ногу, а Дональд растирал в пальцах какую-то целебную траву.
Я пробормотал, что мне надо отойти, и ускользнул. Я подкрался к медведям - они не обращали на меня внимания. Дурной знак! В шкуре пумы я бы прогнал их без труда: огрызнулся бы, пару раз двинул лапой по морде - и моя приёмная семья была бы в безопасности. Надо быстро превратиться, пока Рэлстоны не видят.
Только... я слишком напряжен. На руках у меня выступил светло-коричневый ворс, и больше ничего не получалось. И тут медведи меня заметили. Меня, человека, чужого и опасного. Я сосредоточился. На ушах выросла шерсть, клыки начали вытягиваться и снова замерли. Такими клыками не напугать даже сурка.
Медведи не уходили: они объедали рябиновое дерево. Медведица время от времени поднимала голову и недоверчиво глядела на меня. Не надо знать медвежьего языка, чтобы понять её недовольное рычание: «Отвали, чужак, живо! Иначе пожалеешь!»
Её пацан наелся рябины и с любопытством потопал в мою сторону. У матери был дурацкий вид. Она последовала за сыном. И вот уже они оба от меня на расстоянии брошенного камня.
Ну давай же, превращайся! Стань пумой и двинь на них полцентнера своих стальных мышц! Коготь вырос только на одном из моих пальцев. Вот спасибо!
- Джей! Где ты? - услышал я голос Анны.
Как не вовремя! Как всё нескладно!
- Иду! - крикнул я в ответ.
Звук моего человеческого голоса напугал медвежонка. Он застыл и, решив, что всё-таки меня боится, развернулся и потрусил прочь, а мамаша сзади подгоняла его, хватая зубами за пухлый зад. Дурачок взвизгнул и побежал быстрее. И через минуту оба скрылись из виду.
- Что случилось? У тебя что, запор? - поинтересовалась Мелоди.
- Не твоё дело, - миролюбиво ответил я.
И мы продолжили наш поход.
Наконец я снова оказался в «Кристалл». Еле дождался и тут же бросился рассказывать Холли, Дориану и Брэндону о странном ноже.
Мне не хотелось втягивать друзей в неприятности: чем меньше они знали, тем лучше, хотя я и сам знал не много.
- А ещё волки собираются мне отомстить...
И я повторил им рассказ паучка Хуаниты.
Я пожевал карандаш и прочитал вопросы. Умеют ли оборотни превращаться с самого рождения? О, хороший вопрос. Я подчеркнул «да». Можно ли фотографировать оборотня в зверином обличье со вспышкой? Лучше не стоит. Отчего во время превращения всё тело чешется? Понятия не имею. Что от этого помогает? Да откуда мне знать-то! Волки усердно царапали по бумаге - видимо, им такой тест дело привычное. Да уж, Джефри и компания ребята подлые, но не дураки. И отомстить сумеют. Нужно срочно узнать, что они задумали!
Краем глаза я подглядел в тетрадку к Лерою. Он как раз выбрал ответ «в»: экстракт можжевельника. Я быстро списал. Лерой-то знает, он же почти круглый отличник.
- Ай!
Меня пребольно хлопнули по затылку тетрадкой.
- Списывание не приветствуется и в этой школе, Караг!
Я стиснул зубы. Этому рогатому, конечно, льстит, что он может стукнуть по голове хищную кошку, но и бить учеников в «Кристалл» тоже не приветствуется. Вот пожалуюсь на него директрисе - будет знать. Хотя лучше не надо: чего доброго ещё и этот станет мстить.
После школы мы с Брэндоном, Холли и Дорианом встретились под сосной с домиком.
- Честно говоря, я до сих пор больше развлекался, чем учился
, - признался Дориан и меланхолично лизнул лапу. - Теперь придётся поднажать. Совсем не думал ни о каком экзамене, а вы?
- Я помру с этими превращениями! Вот будет идиотизм, если меня оставят на второй год!
- Жалкий у меня, должно быть, был вид, но мне было плевать.
- У меня своя беда
, - вздохнула Холли и крутанула два сальто на ветке, - эти дурацкие сочинения!
Да уж! Я с ужасом вспомнил о её чудовищном правописании. Холли придётся постараться.
- А я больше всего боюсь уроков борьбы
, - признался Брэндон.
- Но почему? Ты же силён немерено!
- Дориан элегантно повёл ухом.
На другой день мы все засели за учёбу. Ох и тяжко пришлось! Холли стонала от одного вида тетрадки и ручки. Я выудил из учебника по превращениям два десятка классных советов, как превращаться, если на тебя оказывают давление, - и хоть бы один у меня подействовал! Только Дориану учёба давалась легко, при этом он свято соблюдал свой кошачий режим: спал после обеда и подолгу пил кофе.
Измученные этими штудиями, мы рухнули вечером каждый в свою кровать, но заснуть мне так и не удалось. Погода весь день стояла гадкая, но под вечер дождь прекратился. Я бесшумно выскользнул из окна. Мысли о Миллинге не давали мне покоя, и я всё больше впутывался в какую-то историю, которая явно была мне не по зубам. А каждый раз, когда я думал об экзамене, меня мутило.
По привычке я побежал в дом на дереве, хотя мои друзья уже спали. Дориан, как все коты, любил уют и тепло и в такую сырость ни за что не вылез бы из-под одеяла. Холли вообще любила поспать, а Брэндона ночью на улицу даже кукурузой не выманишь. Он был комнатный бизон.
Не успел я вонзить когти в кору и вскарабкаться в дом, как учуял поблизости ещё одного хищника и увидел чью-то тень. Волк? Один? Джефри? Что ему от меня надо? Или это часть их плана? Но нет, это был не Джефри. И не один из учеников. И не совсем волк. Явно оборотень, но меньше волка, уши и морда более острые. Койот!
- Мистер Бриджер?
- Раньше я не видел его в зверином обличье.
- Бурные выходные?
- Ухмылка скользнула по его морде. - Ты как будто все выходные с кем-то сражался.
- Почти что так,
- вздохнул я.
Бриджер бесшумно побежал к реке. Я последовал за ним, хотя он, может быть, собирался прогуляться в одиночестве.
- Хочешь историю?
- вдруг спросил он.
- Какую?
- Почему я оказался здесь и работаю учителем, хотя раньше был успешным программистом на фирме с новыми серверами «Nova-5.000»?»
Чуднó было бежать с койотом через кусты, да ещё слушать про компьютеры. Но это было совершенно в стиле Бриджера. И историю он собирался рассказать необыкновенную, особенную, не как на уроке.
- Да, с удовольствием послушаю
Ещё одна трагедия! Неужели у каждого второго оборотня такая печальная судьба? Пожалуй, никому из нас не просто в жизни, но Бриджер рассказывал о своём несчастье совсем не так, как Миллинг: без злости, трезво и сдержанно. Он много мне рассказал. - Но это останется между нами, понял? Я не хочу обижать Айсидора.
С этим мы вернулись в школу.
- Ступай спать,
- велел Бриджер. - Завтра увидимся за полчаса до завтрака.
И он беззвучно растворился в темноте.
Наутро зазвенел будильник.
- Куда так рано? - промычал Брэндон, протирая глаза.
- Так надо, - отрезал я.
И не вздумай ныть, что я не даю тебе спать по утрам, иначе высыплю всю твою кукурузу в туалет. Сам спит уже в пятой новой кровати, на этот раз с железным каркасом!
Я вскочил на кровати, ногой подхватил с ковра брошенный вечером свитер, поискал в шкафу чистые носки, но не нашёл! Ладно, для превращения не обязательно.
- Давай, до скорого! - кинул я Брэндону и смылся, пока мой друг пялился на меня заспанными бизоньими глазами.
Бриджер ждал меня в человечьем облике у реки, надвинув на глаза чёрную ковбойскую шляпу. Увидев меня, он сдвинул её на затылок.
- Ты пунктуален, это хорошо, - похвалил он. - В это время тут никто не ходит, у всех в голове только завтрак.
У меня заурчало в желудке.
- Знаю, ты тоже голодный. Ну, начнём.
- Что, уже превращаться?
- Не спеши. Сразу не получится. Пошли вон к тому дереву с толстыми ветками.
Через минуту я висел на ветке головой вниз и радовался, что не успел позавтракать.
- Сначала пара упражнений на расслабление - без расслабления нет превращения.
Бриджер сидел на соседней ветке, прислонившись спиной к стволу и уютно подложив руки под голову.
- Представь, что ты старый измочаленный платок или полотенце. Повисни как тряпка.
Я свесил вниз руки и ноги:
- Так хорошо?
- Нет, - покачал головой Бриджер, - ты похож на дохлую пуму, а нужен старый обтрёпанный платок. Ты всё ещё слишком напряжён.
На завтрак я пришёл последним. Холли и Брэндон меня ждали, Дориан уже ушёл.
- Где ты был? И чем занимался? - удивился Брэндон, когда я со стоном опустился на стул.
- Ну, что-то вроде гимнастики, - соврал я, потому что обещал никому не говорить о занятиях с Бриджером.
Да я и правда всё утро провисел вниз головой на ветке.
К счастью, больше расспрашивать меня не стали. На Холли нашло озарение, с ней такое бывало: глаза загорелись, рыжие волосы встали почти дыбом.
- Народ, до меня дошло, как объяснить Брэндону, что быть большим и сильным - это классно!
- И как? - протянул Брэндон, на вид совсем ручной и смирный.
- А вот не скажу! - заявила Холли в превосходном настроении. - Сегодня ночью узнаете! Поняли?
- Ладно, - послушно согласился Брэндон и разгрыз кукурузное зерно.
- Идёт, - кивнул я.
Я не знал, что задумала Холли, но не сомневался: будет весело. А мне срочно нужно было развеяться. Я написал Миллингу имейл, спросил, как на голубом глазу, что же такое мы можем предпринять против людей - ответа пока не было. Я не знал, что лучше: чтобы Миллинг изложил мне свои планы или чтобы он пропал из моей жизни навсегда.
- Дориана позовём? - спросил я.
Холли подумала и замотала головой:
- Чем меньше народу об этом знает, тем лучше.
Щепки
В ту ночь мы с Брэндоном лежали под одеялами полностью одетые, переговаривались в темноте и ждали, когда Холли нас заберёт. Она дожидалась, пока уснет её соседка Тень.
– Мне написали родители, – поведал Брэндон. – Недовольны, что я забросил фортепьяно и теннис.
– Они отправили тебя на теннис?!
Я не мог представить себе Брэндона с теннисной ракеткой.
– Да, – вздохнул Брэндон. – А у меня ни малейшей склонности к теннису. Но мои родители оба состояли в теннисном клубе, вот и меня туда же записали. Понимаешь?
– Не совсем, – признался я.
В чём логика? Всё равно что отправить мышь на тяжёлую атлетику или собаку прыгать с парашютом.
Мы ещё посудачили, где расти лучше – с родителями или в сиротском приюте, как Дориан и Холли. Дверь приоткрылась.
– Эй, парни, вы готовы? Все лишние уснули. Пошли! – зашептала Холли в щёлку.
Мы бесшумно выскользнули из кроватей, выбрались в окно и спустились на землю. Вокруг никого. Шерри Плеск купалась в реке, но это далеко, и Шерри нет дела до ночной жизни учеников. Ну, пока они хорошо едят и не сломают лапу.
На опушке леса мы превратились в зверей, и Холли в виде исключения позволила нам спрятать одежду в норе, где она хранила свои драгоценные сосновые шишки.
– Спасибо, Холли,
– поблагодарил я, – твоих запасов тут хватит, чтобы прокормить всю школу в случае голодной зимы.
– Бери любую шишку, угощаю
, – захихикала Холли. – Ладно, пошли! Сейчас объясню, что будем делать. – И она поскакала по веткам и сучкам.
– Я дико извиняюсь
, – замычал Брэндон, – но я тут застрял! – И он тупо уставился на заросли ежевики.
– Просто иди вперёд
, – велела Холли в самом солнечном настроении, – ломись со всей дури, прорвёшься. Раз плюнуть!
Брэндон попробовал, и у него получилось: он продрался через ежевичник, оставив на нём столько бизоньей шерсти, что хватило бы на свитер.
– Справился!
– сообщил он с гордостью. И это, как я понял, был первый этап тренировки.
Подальше от школы Холли уселась на пень гигантской пихты.
– Тра-ля-ля-ля! – затянула она. – Какой пенёк, а! Такой здоровый, но уже трухлявенький. Давай, бизон-громобой, седлай из него кучку щепок!
– Вот так вот запросто?
– замялся Брэндон.
– Давай, действуй!
– подзадоривал я.
Брэндон нагнул тяжёлую мохнатую голову и неуверенно пошёл на пень. Его рога вонзились в древесину, пень затрещал.
– Уверенней давай!
– командовала Холли, подпрыгивая на суку, как сумасшедший теннисный мяч. – Изо всех сил!
Брэндон разогнался и галопом помчался на пень, грохоча копытами по земле. Удар получился что надо. Бабах! Полетели щепки. Я пригнулся, чтобы не задело. Мокрицы и сороконожки шмыгнули во все стороны, решив, что наступил конец света.
– Красавчик, Брэндон! Ты великолепен!
– ликовала Холли.
– Так держать, старик!
– похвалил я. –
Быть тебе хозяином прерий.
Брэндон топнул копытами и всхрапнул. На рогах у него висели обломки трухлявой древесины.
– Это было круто,
– признался он.
– Ещё бы!
– подхватила Холли. – Вот так и делай на уроках борьбы. И не бойся, никого ты не растопчешь, дураков и пней нет, никто не будет стоять и ждать, когда ты на него попрёшь.
Брэндон снова взял разбег и сровнял пень с землей.
– А ещё есть?
– Глаза у него горели. – Я ещё хочу, можно?! – И он помчался через лес, выворачивая с корнем подлесок. Мы побежали за ним.
– Стой, Брэндон, стой!
– взвилась Холли. – Туда нельзя! Там шоссе!
Но Брэндон не слышал. Он без разбору поддевал на рога грибы, кусты, ветки. Не хотел бы я сейчас оказаться у него на пути. Он бы теперь меня и не узнал.
– Брэндон! Стой!
Он оставлял за собой прогалину в лесу, по ней-то мы за ним и бежали. Холли прыгала у меня на спине, держась за мои уши.
– Он несётся прямо к дороге, Холли!
– в ужасе заметил я.
– Может, повернёт.
– Холли была не уверена. – Брэндон! Возвращаемся в школу, слышишь?
– Во крутяк!
– раздалось впереди, и снова грохот и треск: Брэндон своротил ещё один пень.
– Он про нас забыл, Холли!
Впереди мелькал коричневый бизоний зад. Из-под задранного хвоста прямо на ходу на землю плюхались дымящиеся кучки, на которые тут же налетали мухи. Хорошо, что всё это происходит не в нашей комнате!
Мои чуткие уши уже слышали шум шоссе. Брэндон мчался к дороге всё с тем же грохотом и треском. У меня защемило внутри, как будто я проглотил десяток живых раков. Я знал, что Брэндон легко возбудим, особенно в шкуре бизона. В таком угаре он ни за что ни про что разнёс в щепки наш гардероб. А тут автомобили! Это совсем другая история. Мои родители предостерегали меня не приближаться к шоссе, ещё когда я был котёнком. Кто выйдет победителем в дуэли между автомобилем и бизоном? Да и выйдет ли вообще?
Я сосредоточился и послал Брэндону мысленный сигнал:
– Да стой ты, чёрт тебя дери! Машина же!
Никакой реакции. Хотя свет автомобильных фар уже слепил глаза так, что мне пришлось отвернуться. Брэндон пёр вперёд.
– Посмотрим, что я ещё смогу разнести,
– заявил он и затопал по асфальту шоссе.
Это был новенький хромированный «Крайслер»! Я не мог различить, кто сидит в салоне – слишком ярко светили фары. К счастью, водитель вовремя заметил движение на дороге и затормозил. Но потом он сдуру взял и загудел. Вот это он зря! В привычных обстоятельствах Брэндон просто проигнорировал бы автомобиль – животные в Йеллоустоуне волей-неволей привыкли к туристам, пешим или на машине. Но теперь, услышав гудение клаксона, бизон повернул голову в сторону «Крайслера» и захрапел:
– Он меня бесит!
– Всё хорошо, Брэндон! Не волнуйся!
– взмолилась Холли. – Машинка, маленькая, хорошенькая, сейчас уедет, а ты займёшься пеньками на той стороне.
Брэндон нагнул рогатую голову и напал на автомобиль.
Никогда не забуду, что и как кричали пассажиры в машине. В своё время Марлон счёл своим долгом обучить меня таким выражениям. После первого шока водитель врубил задний ход, мотор взревел, и «Крайслер» безумными зигзагами задёргался назад. Мой друг преследовал его, сверкая глазами.
– Брэндон, прекрати!
– завопил я в отчаянии. – Натворишь бед! Таких бед!
Неравный это был бой. Бизоны могут бегать со скоростью до семидесяти километров в час, если припрёт. Видал я в кино, как машины удирают задним ходом, но не думал, что такое бывает в жизни. Брэндон догнал машину, поддел рогами решётку радиатора, вздёрнул вверх голову и приподнял переднюю часть машины над дорогой. Заскрежетала жесть, передние колеса крутились в воздухе вхолостую.
– Ага!
– ревел Брэндон. – Попался!
У водителя, должно быть, случился нервный шок. Брэндон попятился назад и с грохотом швырнул машину обратно на дорогу. Бизон ткнул рогом в левую фару. Зазвенело стекло.
– На, вот тебе!
– Спрыгивай, Холли!
– велел я, и белка без лишних слов соскочила с моей спины. Я гигантскими прыжками помчался к Брэндону. Пора было вмешаться. Уже натворили дел, а Брэндону всё мало. Он собрался взять разбег для нового удара, но тут я как тень скользнул между ним и автомобилем.
Брэндон опешил:
– Караг?
– и как будто очнулся.
Я вспрыгнул на капот. В машине заорали пуще прежнего.
– Хватит, всё, хорош на сегодня, Брэндон! Оценил свои силы? Молодец, теперь пора обратно. Пошли!
– Ладно,
– согласился Брэндон, слегка разочарованный, – да, что-то я… того…
Невероятно: этот идиот за рулём опять загудел!
Брэндону снова снесло крышу, он бешено обежал вокруг и атаковал машину сбоку. Бах! Он боднул головой пассажирскую дверь, и хотя это был тяжёлый автомобиль, бизон сдвинул его к обочине. Я едва не свалился в кювет, мне не за что было зацепиться когтями на гладком лакированном капоте, как на льду. Упс, теперь на крышке остались превосходные следы от моих когтей. Я спрыгнул на землю. Пассажирская дверь походила на гигантскую суповую тарелку – увы, с двумя дырками от бизоньих рогов.
Другого выхода нет, понял я, придётся применять силу.
– Брэндон, хватит!
И когда он снова тупо уставился на меня, я отвесил ему мощную оплеуху. Прямо с когтями.
– Уй!
– обиделся Брендон. – Ты чего?!
– Это ты чего! Очнись уже!
Видимо, до дурака за рулём наконец дошло, что гудеть не надо. Хорошо, он не додумался мигать фарами или вылезти из машины и удрать.
Я с трудом вытолкал Брэндона с шоссе, и он потопал в лес.
– Вот так, хороший мальчик
. – Холли взобралась ему на спину и гладила его растрёпанную голову. Но скрыть свои настоящие эмоции не могла, и я слышал, как она тихо ругала его «дурным безмозглым козлом» и переживала, что будет скандал.
«Крайслер» неуверенно, медленно двинулся дальше. Ну и слава богу, легко отделался.
Измученные, мы превратились в людей, оделись и молча зашагали в сторону школы.
– Ладно, никто же не знает, что это были мы, – успокаивала сама себя Холли, впрочем, совершенно неестественным тоном. – Мало ли что: вышел неуравновешенный бизон погулять – а тут джип.
– Да, точно, – с надеждой подхватил Брэндон.
До него понемногу стало доходить, что он устроил, и вид у него был как у овцы во время грозы. Только бы он не впал в депрессию – иначе вся история была зря!
– Не хочу вас расстраивать, – устало заметил я, – но в округе найдётся не много бизонов, которые гуляют по ночам в компании пумы и белки.
Я засыпал на ходу! Когда я пума, я могу почти не спать, но как человек, после всего этого экшена, я был еле живой.
– Почему гуляют? – не понял Брэндон. – Люди в машине видели только, как мы сражаемся.
– Сражаемся? Брэндон, я один раз дал тебе по морде – какое же это сражение? Или ты имеешь в виду себя и автомобиль?
– Не важно! – вмешалась Холли. – Всё останется тайной.
– Прекрасно, – согласился я.
– Но это было круто! – признался Брэндон, и мы все трое не смогли сдержать улыбки.
Лишь бы тренировка прошла не зря.