9 часов назад...
Сидя на заднем сидении такси, нас, кажется, развезло ещё больше, и супруга начала предъявлять мне претензии.
«Конечно! Что за праздник без предъяв?».
Я ничуть не был удивлён сему факту. Это же моя звезда!
— Кривицкий, я вообще-то на тебя обижена! — заявила Ирина и, поджав губы, отвернулась от меня.
Моему изумлению не было предела.
— Интересно! Когда я уже успел проштрафиться, Егорова? — я дёрнул её за рукав шубы.
— За полгода ни одного цветочка не подарил! — высказала своё недовольство моя вторая половина. И я просто обалдел.
«Точно! Последние полгода мне было только до цветов! Других дел вообще не было!».
— Так вот где собака зарыта! А я-то думал, почему меня сегодня никто с датой не поздравил за целый день! А у нас обиды. Ирка, совесть имей! Тебе эти веники благодарные пациенты ведрами дарят!
— То пациенты, а то ты! — привела она веский аргумент.
— Так! Значит, путевка в санаторий — ни то, ужины в ресторанах — ни то, шуба тоже ни то! Моей жене, оказывается, для полного счастья цветочка аленького не хватает. Ну ты и..., — я не успел назвать свою благоверную плохим словом (вероятно, к своему счастью) как она меня тут же заткнула.
— Да, не хватает! Зажал, так и скажи. С утра должен был подарить!
— Отлично! Если уже так пошло. А мне что? Что ты мне подарила? Только, чур, жизнь не трогать! — я развернул её к себе и вперился в неё взглядом.
— А я тебе собиралась....
Она тоже не успела договорить, как я уцепился за кодовое слово:
— Собиралась? И что же, позволь узнать. К чему готовиться? Ты уж скажи, чтобы я подарок мог оценить, чтобы был во всеоружии!
— Кривицкий! Я тебе всего лишь про цветы сказала, а ты уже развёз!
В итоге я всё равно оставался виноватым.
— Отлично!
Заметив у перекрёстка вывеску с неоновой подсветкой «Флорашик», я обратился к таксисту: «Шеф тормози! Мы приехали!».
После чего последовал буквально приказ жене: «Выходи!».
— Ген, ты чего? Ты обиделся, что ли?
— Выходи! Я сказал!
Не понимая, что происходит, Ирина, пыхтя и чертыхаясь, вылезла из машины.
— Цветы хочешь? Будут тебе цветы! Пошли! — я потянул её за руку, наметив путь следования до цветочного бутика.
Ввалившись в салон, я придержал дверь цветочного рая для своей супруги.
— Входи, дорогая!
И, обратившись к скучающей красноголовой, сплошь покрытой пирсингом девушке-продавцу, я поинтересовался:
— Цветочек аленький есть?
— Нет, — оторопело пискнула она, но тут же, сориентировавшись, быстро начала перечислять, — хризантемы есть, астры, гвоздики... розы, конечно.
— Жаль..., — протянул я и, почесав затылок, задал еще один убийственный вопрос, — цветика-семицветика не осталось?
— Кривицкий, ну хватит уже! — Ира стукнула меня по спине и улыбнулась, глядя на девушку, — вы нас извините. У нас сегодня день свадьбы. Муж немного перебрал.
— Я не перебрал. Ты хотела цветы? Выбирай!
— Хватит уже! — угрожающе процедила Ирина.
Не обращая на нее внимание, я обратился к проколотой девице:
— Покажите, пожалуйста, самый шикарный букет!
— Не надо, — донеслось из уст жены.
Продавец стояла в оцепенении, не зная, кого из нас слушать и чьи команды выполнять, до тех пор, пока она не заметила, что у меня в руках появилось портмоне и, сделав правильный выбор в мою пользу, она метнулась к уже собранным букетам.
Мне очень приглянулся один. Шикарный букет из небольших роз кремового цвета. Выглядел он богато, а сами цветы были нежными и элегантными.
— Смелее, Егорова! Иначе я сейчас тут всё скуплю! — пригрозил я.
Кажется, до Кривицкой дошло, что сейчас её муж не шутил. И она нервно тыкнула пальцем именно в тот букет, который облюбовал я.
Я потянулся к ней с поцелуями: «Ты такая вредина! Но я тебя так люблю!».
— Да молчи уже! Вот куда теперь мы с ним? — покачала она головой, принимая букет, — он же тяжёлый!
— Нормально всё!
Я взял из её рук розы, засунул их под мышку и, поблагодарив ничего не понимающую девицу, открыл дверь бутика: — Прошу, Егорова!
На улице меня сразу же начали пилить.
— Я просила у тебя десерт! А ты собрался на набережную! Просила, давай домой уже вернемся. Так нет! Тебя черти за цветами потащили!
— Ир, ты чего? Сама просила цветы, а теперь меня крайним делаешь.
— Мало ли что я прошу! Что, все прихоти пьяной жены будешь выполнять?
Я заржал:
— Вот не поверишь, буду! И пьяной, и трезвой жены, буду! Неужели до сих пор не поняла?
И с этими словами я прижал её к себе свободной рукой и припал к её губам. Она попыталась освободиться от моих объятий и поцелуев, и я даже знал почему. Её страшили снующие вокруг люди. Но мне было плевать. Сейчас мой мир вращался вокруг моей жены. Пусть я даже был не трезв.
В прочем думаю и людям было плевать на нас. А если и не плевать, то пусть завидуют! Ни каждую женщину муж страстно целует посередине заснеженной московской улице с букетом цветов под мышкой. Всё же я добился своего. Она расслабилась, обняла меня за шею и ответила на мой поцелуй. Было здорово! Я чувствовал, что хочу её. Хочу получить свой десерт! Но диким усилием воли я оторвался от её губ и спросил: «Ну что, родная, десерт?».
— Десерт! Ген, только быстро. Я домой хочу! — согласилась Ирина и стряхнула снег с моих волос, — не хватало, чтобы ты ещё заболел.
Я накинул ей на голову капюшон и успокоил:
— Здесь недалеко.
Мы прошли несколько сот метров. И я для верности уточнил:
— А как же набережная?
— Ген, ну какая набережная. Ты видишь, погода портиться? — неожиданно стала упираться Ира.
— Да что нам погода! Ты забыла, как мы однажды там вымокли до нитки, и ты не хотела уходить. Говорила, давай ещё посидим! — напомнил я ей.
— Так лето было, и мы же под твоим пиджаком сидели и целовались. Было здорово! — мечтательно закатила глаза моя супруга.
— А сейчас что мешает? Можем под моей курткой целоваться.
— Да ну тебя! Ты пьян! — рассмеялась Ира и легонько хлопнула меня по груди, смахнув свежеупавшие снежинки.
— От такой же слышу, — расплылся я и начал уламывать жену, — Ир, ну давай на Крымскую набережную. Я там тысячу лет не был. Говорят, там всё изменилось. Даже проезжей части сейчас нет. Ну, пожалуйста, Ир!
— Ой, ну что с тобой делать, Ген! Ладно, пошли. Покажу тебе Крымский вал! — смирилась моя вторая половина, — а с тебя...
— Знаю, знаю! Десертик, сладенькая моя! — я вновь притянул жену к себе и поцеловал в щеку, обдавая её своим горячим дыханием.
— Сейчас десерт мне, а не тебе! До твоего ещё добраться надо, — быстро заметила Кривицкая, чем крайне меня порадовала.
Но, сдерживая очередной порыв поцеловать её, а тут же отреагировал:
— Ничего, ты же знаешь, я терпеливый. Я подожду.