Преследователь-Tom Kaulitz

Пытаясь успокоиться, я шептала про себя, выходя из стеклянных дверей офиса Артура. Мои пальцы судорожно сжимали тонкую кожаную папку, внутри которой лежали не просто бумаги — лежали судьбы.
Имена, даты, суммы.  Дети.

— О боже, что я творю? — прошептала я, закусывая нижнюю губу до боли. Но где-то глубоко внутри, в самой потаенной и тёмной части моего существа, что-то ликовало. — Ладно, мне это нравится.

Поворот за угол — и чёрная машина.
Окно со стороны пассажира бесшумно опустилось.

— Привет, — бросил Билл, его взгляд скользнул по мне быстрой профессиональной оценкой, прежде чем вернулся к планшету на его коленях.

— Привет, — я забралась внутрь. Машина тут же тронулась с места. — А почему он сам не приехал?

Уголок губ Билла дрогнул в едва уловимой усмешке.

— Я так ему и передам, что малышка соскучилась.

— О БОЖЕ, БИИИИЛЛ, НЕТ! — я почувствовала, как горит всё лицо.

Парень наконец рассмеялся, искренне и громко, и на мгновение он выглядел просто молодым парнем, а не хакером-гением из подпольной организации.

— Расслабься. Том занят, он вгрызается в какой-то новый шифр Артура. Кажется, нашёл заднюю дверь в его главный сервер. Поэтому не смог оторваться. Привет передал.

— Ясно, — я откинулась на подголовник, наблюдая, как вечерний Нью-Йорк проплывает за окном. Полчаса мы ехали в тишине, нарушаемой лишь тихим перещёлкиванием клавиш под пальцами Билла.

— Как Тая? — наконец нарушила я молчание.

— Прекрасно. Осваивается на новой квартире. Скучала по тебе, между прочим. Вечно что-то бормочет про «как там Эсме одна справляется с этим психом».

Я замерла. Это было не то, что я ожидала услышать. Не осуждение, не холодность, а... забота?

— О, — я почувствовала неожиданное тепло внутри. — Я рада.

Ещё полчаса — и мы сворачивали на узкую дорогу, ведущую к уединённому дому, спрятанному от посторонних глаз высокими кипарисами. Здание было образцом хай-тека.

Билл открыл мне тяжёлую матовую дверь.

— Уютно у вас.

— Да, сняли на время операции. Подальше от любопытных глаз, — он кивнул на массивный забор с почти невидимыми камерами. — Артур не должен знать о этом месте.

— Это точно, — я проскользнула внутрь. Холодный воздух кондиционера обдал кожу. — Тая здесь?

— Нет, она настояла на отдельной квартире в городе. Говорит, ей нужен свой угол, чтобы «не сойти с ума от вашего вечного напряжения», — он передразнил её, и снова выглядел почти что обычным. — Я всё, мне пора.

— Ты уходишь? — в голосе прозвучала непрошенная тревога.

— Да, свои дела есть. Не волнуйся, — он криво ухмыльнулся и скрылся за дверью, оставив меня одну.

Тишина была оглушительной. Я прижала папку к груди, как щит.

— Том? — мой голос прозвучал глухо, поглощённый звукопоглощающими стенами.

Ни ответа. Только мягкий желтый свет от встроенных светильников, выхватывающий из полумрака дорогой интерьер.

— Том?!

Наверху скрипнула половица. Сердце ёкнуло.

Он здесь. Где-то здесь.

Вдруг из темноты ниши вырвалась тень. Сильные руки обвили мою талию, я вскрикнула от неожиданности, и тут же воздух наполнился низким, довольным смехом, который я узнала бы из тысячи.

— Ты... Ты! — я вырвалась и ткнула его в грудь пальцем.

— Я больной идиот, да, я помню, Эсме, — он хрипло рассмеялся, поймал мою руку и прижал меня к холодной бетонной стене. Его тело было горячим, от него пахло дорогим коньяком. Его губы нашли мои в темноте — грубо, требовательно, почти по-зверски. В этом поцелуе была вся его ярость, всё его нетерпение, вся тьма, что он носил в себе.

— Том, — я упёрлась ладонями в его мощную грудь, пытаясь оттолкнуть, но мои руки не слушались. Папка выпала из ослабевших пальцев и с глухим стуком шлёпнулась на пол.

— Том!

Он оторвался, отшатнулся на полшага. Его дыхание было тяжёлым, глаза в полумраке горели знакомым хищным блеском. Он провел рукой по лицу, смахивая невидимую прядь волос со лба, и его взгляд упал на рассыпавшиеся бумаги.

— Что у нас здесь? — его голос прорезал тишину, став вдруг резким и деловым. Он присел на корточки, подобрав листы. Его глаза бегали по строчкам, по фотографиям, и я видела, как мышцы его лица напрягаются, а взгляд заостряется. — Фамилии... порты... — он замер, увидев детские лица. Его собственное лицо преобразилось. — Да, детка! — он резко выпрямился, с силой, почти больно чмокнул меня в щеку и быстрыми, решительными шагами направился вглубь дома, к своему компьютерному центру.

Я, всё ещё дрожа, последовала за ним.

Комната была святая святых — ни окон, только стены из матового чёрного стекла, на которых пульсировали данные. Серверы тихо гудели, мигая синими и зелёными огоньками. Том уже сидел в своём кресле, его пальцы порхали по клавиатурам, загружая сканы. На огромных экранах замелькали карты мира, потоки зашифрованных чисел, лица мужчин — те самые, что были в папке. Он вглядывался в них, его концентрация была абсолютной, вся его пьяная игривость испарилась без следа, сменившись леденящей душу собранностью. Он был на работе.

Вдруг он резко оттолкнулся от стола, кресло отъехало с тихим шумом.

— Что происх...
— Я похож на гонщика? — он сорвал с вешалки свою чёрную кожаную куртку и натянул её на плечи.

— Вообще-то...да , — я вынуждена была признать. В этой куртке, с взъерошенными волосами, банданой на лбу и опасным блеском в глазах, он выглядел как герой какого-то бунтарского  боевика.

Он не стал ничего объяснять, просто схватил меня за руку и потащил за собой через дом к выходу, к своему «Мустангу».

— Черт возьми, Том, объясни, что происходит! — я едва успела влететь в салон, как он с визгом шин рванул с места, вжимая меня в кожаное сиденье.

— Видишь этого типа? — он ткнул пальцем в телефон на моих коленях. На экране — седой мужчина с жёстким, обветренным лицом и глазами. Под фото — «Леонард Ван Хорн».
— Основатель самых наглых подпольных гонок в городе. Его личный конёк — ставки на живой товар. Один из ключевых поставщиков Артура. Его слабость — скорость и те, кто её не боится.

— Ну а ты тут каким боком? Ты же не гонщик, — у меня перехватило дыхание, когда он лихо вписался между двумя фурами, едва не задев их зеркалами.

Он ухмыльнулся, бросив на меня быстрый, дикий взгляд.

— Сегодня — гонщик.

Он вдавил педаль газа в пол. Нью-Йорк превратился в размытую кашу из света и тени. Скорость была головокружительной, пугающей, опьяняющей. Он рулил с пугающим, почти животным хладнокровием, чувствуя машину каждой клеткой своего тела. Ветреник свистел в приоткрытых окнах, оглушая всё, кроме рева мотора и бешеного стука моего сердца. Он подрезал лимузины, проносился на красный, заставляя таксистов давить на клаксоны, и всё это — с той же небрежной, опасной ухмылкой на лице.

— О БОЖЕ, Я ПОНЯЛА! ПРИТОРМОЗИ! — закричала я, когда мы пронеслись в сантиметрах от бампера мусоровоза.

Он лишь сильнее вдавил педаль в пол, и его ухмылка стала только шире.

Спустя несколько бесконечных минут адреналина мы вылетели на заброшенную промзону, где уже собралась толпа и стоял оглушительный рёв десятка моторов. Том притушил фары, медленно катясь вдоль ряда машин, его глаза выискивали в толпе того самого Ван Хорна.

К нашей машине прилепили номер.

Старт.

Мы рванули вперёд. Том вёл себя не как лидер, а как хищник в стае — он шёл в середине пелотона, чётко контролируя каждого, кто был впереди, вычисляя слабых. За два круга до финиша он сделал резкий, красивый обход по внешнему радиусу, чистое опережение. Он вышел в лидеры. А потом... позволил себя обойти. Снова откатился на второе место.

— Почему? — выдохнула я, когда мы пересекли финишную черту.

— Победитель — всегда на виду, — его голос был спокоен, лишь лёгкая испарина на висках выдавала напряжение. — Второй — достаточно дерзок, чтобы его запомнили, но не настолько, чтобы его стали разбирать по косточкам. Идеальная позиция.

И он был прав. Седой Ван Хорн, тот самый с фото, похлопал победителя по плечу, но его холодные глаза зацепились за Тома. Он что-то сказал своему щуплому помощнику, и тот направился к нам.

— Мистер Ван Хорн приглашает всех отпраздновать в свой клуб. Угощает победителей.

— Идем, — Том схватил меня за руку, его хватка была твёрдой, почти болезненной.

Клуб оказался адским котлом из тел, оглушительной техно-музыки и воздуха, густого от дорогого парфюма, пота и сладковатого запаха запрещённых веществ. Толпа сомкнулась вокруг нас, и я инстинктивно прижалась к Тому. Его рука легла на мою талию, властно прижимая к себе.

— Смотри на меня и улыбайся, как будто тебе нравится эта помойка, — он наклонился к моему уху, его губы коснулись мочки, и по спине пробежали мурашки. — Видишь того старого козла у бара? Ты должна затащить его в ВИП.

— А если он... — голос предательски дрогнул.

— Никто, кроме меня, не коснётся тебя, — его голос стал низким. — Все под контролем. Ты просто испуганная птичка, которая на самом деле обожает летать в грозу. Поняла?

—Ненавижу тебя.

Том растворился в толпе буквально за пару секунд. Я отчаянно вздохнула и направилась прямиком к Ван Хорту.

Охрана тут же собралась вокруг него, но к моему удивлению он махнул рукой.

-Не пугайте девочку,-старик медленно облизнул губы.-Пройдем со мной.

ВИП-ложа была отгорожена от общего зала стеклом с золотым напылением. Ван Хорн разливал по бокалам янтарный виски. Я ловила его взгляд, улыбалась, кивала его похабным шуткам, делала большие глаза, когда он искусно ввернул что-то о риске на трассе. Я играла свою роль,надеясь, что Том рядом и поможет мне.

— Вы такой... могущественный человек, сэр Ван Хорн, — я сделала шаг к нему, заглядывая в глаза. — Мне всегда было интересно, каково это — иметь такую силу.

Он ухмыльнулся, польщённый.

— Сила, милая, это не про деньги. Это про уважение. И про умение брать то, что хочешь.

Его рука потянулась к моей щеке. Я едва сдержала вздрог.

— А вы... вы можете взять что угодно? — я позволила голосу задрожать, сделав его тоньше, наивнее.

— Всё, что захочу, — его глаза блеснули. Он обернулся к своим охранникам, стоявшим у входа в кабинет. — Расступитесь. Девочка хочет посмотреть на мои трофеи.

Охрана молча раздвинулась. Его пальцы сомкнулись вокруг моей руки, и он поволок меня вглубь кабинета, к дальней, затемнённой части комнаты, где стоял массивный диван.

— Вот мои главные трофеи, — он прошамкал, его дыхание стало тяжёлым, взгляд мутным. Он толкнул меня на диван, нависая надо мной. — И ты скоро станешь одним из них.

Я отшатнулась, настоящий страх наконец пронзил меня. В этот момент из-за портьеры вышли двое — Том и Билл.

Том мощным, точным движением поразил Ван Хорна. Тот осел беззвучно, глаза закатились.

— Тащи, — бросил Том Биллу, уже подхватывая тело под мышки. — Эсме, дверь. Очищай путь.

Я кивнула, выскочила в коридор. Охранники обернулись.

— Мистеру Ван Хорну плохо! — выдохнула я, делая испуганное лицо. — Срочно нужна помощь!

Они на мгновение замерли в нерешительности, а затем ринулись в кабинет. Этого мгновения хватило. Том и Билл, неся между собой бесчувственное тело, уже выскользнули через чёрный выход. Я метнулась за ними.

На улице их уже ждал открытый багажник внедорожника Билла.

— Готово, — Том грузно уложил тело внутрь, захлопнул крышку. — Поехали.

Он повернулся ко мне. Его лицо в свете луны было серьёзным. Он провёл большим пальцем по моей щеке.

— Хорошая работа, партнёрша.

Машина мчалась по ночному Нью-Йорку, срываясь с красных светофоров, срезая повороты. В салоне стояла ледяная тишина, нарушаемая лишь тяжёлым, хриплым дыханием Ван Хорна, безжизненно развалившегося на заднем сиденье. Его тело болталось на каждом повороте, как тряпичная кукла.

Меня колотило. Холод проникал под кожу, сквозь тонкую ткань водолазки, заставляя зубы стучать мелкой дрожью. Я обхватила себя руками, пытаясь согреться, но трясло не только от температуры. От адреналина, от шока, от осознания того, что происходит там, сзади.

Том не смотрел на меня, его взгляд был прикован к дороге, но его рука легла на моё плечо, а затем обвила меня, грубо и в то же время как-то по-своему утешительно, притянув к себе. Я не сопротивлялась. Мне было не до этого.
Я уткнулась лбом в его плечо, закрыв глаза, пытаясь заглушить внутреннюю тревогу.

Мы пронеслись через несколько кварталов, затем свернули на грунтовку, ведущую в чащу леса. Машина Билла следовала за нами по пятам. Наконец, мы остановились на заброшенной площадке перед серым, мрачным бетонным зданием, похожим на старый заводской цех. Вдалеке тускло светились огни города.

Том заглушил двигатель. Тишина навалилась мгновенно, оглушительная. Он развернулся ко мне, его лицо в свете луны было резким и неумолимым.

— Ты идешь с нами? — его голос был низким, без эмоций.

Я ничего не ответила. Просто открыла дверь и вышла на холодную землю. Ноги были ватными. Я услышала короткий, тихий смешок Тома — звук, полный тёмного одобрения.

Парни вытащили Ван Хорна. Он застонал, придя в себя на несколько секунд, но Билл грубо всунул ему кляп в рот. Они поволокли его под локти к зданию. Я последовала за ними, как загипнотизированная.

Внутри пахло плесенью, пылью и ржавым металлом. В центре пустого цеха стоял один-единственный металлический стул. Они привязали к нему Ван Хорна, туго, так, что верёвки впивались в его дорогой костюм.

И началось.

Том не торопился. Он методично, почти клинично, расспрашивал о связях Ван Хорна с Артуром. О маршрутах, о деньгах, о людях в органах власти, которые прикрывали их дело. Сначала он говорил спокойно. Потом его голос стал твёрже. Холоднее.

Том снова ударил его кулаком по лицу. Ван Хорн захрипел, из его разбитой губы брызнула кровь.

— Я спрашиваю вежливо, — сказал Том, его голос был ледяным. — Где Артур хранит основной архив? Не копии. Оригиналы.

— Я... не знаю... — просипел Ван Хорн.

Том вздохнул, как человек, которому надоело повторять одно и то же. Он взял со стола монтировку, валявшуюся в пыли. Моё сердце заколотилось.

Я стояла, вжавшись в холодную бетонную стену. Я не переставала бояться Тома. Но сейчас я видела его с новой, ужасающей стороны. Это была не просто опасность. Это была холодная, расчетливая жестокость. Каждый его мускул был напряжен, каждое движение — выверено и смертоносно. Он был не человеком, а орудием.

Он поднял монтировку. Я невольно вжалась в стену сильнее, закрыв глаза. Когда я снова открыла их, его взгляд был на мне. Он поймал мой испуганный, почти животный ужас. И тут же, прямо посреди этого ада, он... подмигнул мне. Клянусь, я стала цвета спелого помидора. От стыда, от страха, от этой сумасшедшей, извращённой связи между нами.

Пытки длились долго. Очень долго. Казалось, время остановилось. Том и Билл работали слаженно, молча. Ван Хорн то терял сознание, то приходил в себя от новой волны боли. Они ломали ему пальцы. Заливали водой. Били током от портативного аккумулятора. Воздух наполнился запахом крови, мочи и страха.

Я уже почти не видела, что происходит сквозь пелену слёз. Я просто стояла и дрожала.

И вдруг, после очередного удара током, Ван Хорн, весь в крови и соплях, выдохнул хрипло:
— Хорошо... Хорошо!.. Остановитесь... Архив... не в офисе...

Том замер, подняв руку, чтобы остановить Билла.
— Говори.

— Артур... он не доверяет цифре до конца... — Ван Хорн давился словами. — У него есть дубликат всего... на физических носителях... Он хранит его... в сейфе... в своей личной гардеробной... в особняке. Код... код от сейфа — это дата его первой сделки... двадцать второе октября... ноль-пятый...

Тишина повисла в воздухе. Том медленно опустил монтировку. Он переглянулся с Биллом. В его глазах читалось не удовлетворение, а холодная, хищная победа. Это была та информация, которую он искал. Ключ к уничтожению Артура.

Том повернулся ко мне. Его лицо было уставшим, покрытым каплями чужой крови и пота.
— Уходи.

Я даже не стала спорить. Я просто развернулась и побежала. Выскочила из этого ада на холодный ночной воздух, вдохнула полной грудью, чуть не блюя, и залезла в машину. Я свернулась калачиком на сиденье, закрыла глаза и, невероятно, провалилась в тяжёлый, беспокойный сон.

Я проснулась от прикосновения. Том тряс меня за плечо. За окном уже светало.

— Куда мы сейчас? — спросила я, голос был хриплым от усталости.

— Везём тебя домой, — он сказал коротко. Его глаза были пустыми, он был где-то далеко, всё ещё там, в том бетонном аду.

— Где на данный момент Артур? — спросила я, чувствуя, как сжимается желудок.

— В офисе, ночная смена.

Я сжалась от облегчения. Мне не придётся немедленно объясняться перед отчимом. Наболтать что-нибудь матери гораздо проще.

Меня подвезли за несколько домов от моего. Я даже не взглянула на ребят, не сказала «спасибо» или «прощай». Просто открыла дверь и на ватных ногах побрела к дому. Я знала, что они будут наблюдать, пока я не скроюсь за дверью. Их тёмные машины были моим стражем и моей угрозой.

Наконец, я подошла к охраннику у ворот. Он кивнул мне и пропустил. И в этот момент из далека донёсся знакомый визг шин.

Они уехали.

Я доплелась до своей комнаты, потом до ванной. Включила воду, разделась и залезла под почти кипяток, пытаясь смыть с себя этот вечер — запах пота, страха, крови и его рук. Я расслабилась, закрыла глаза, позволив горячей воде омыть меня.

Как вдруг зазвонил телефон.
Я вздрогнула. На экране горело имя... «Любимый». Я села в ванной. Раньше он был подписан «Придурок». А теперь... «Любимый». Когда я успела это сделать?
Чертов хакер.

Я ответила на звонок, готовая наорать на этого психопата, выплеснуть на него всю свою усталость и ярость. Но он говорил первым, и его голос был таким же стальным и быстрым, как в ту ночь, когда он ворвался в мою жизнь.

— Эсме, слушай внимательно и не перебивай. Артур обо всём догадался и прямо сейчас едет за тобой.