Глава 6 - врагиня действует
Утро понедельника – это не просто одно из самых неприятных ощущений в жизни, это что-то гораздо хуже. Это тяжелый, липкий туман, наползающий на сознание, предвестник новой недели, полной нежелательных обязанностей. После двух дней сладкого, расслабленного забвения, когда время тянулось лениво и безмятежно, подниматься в семь утра, когда за окном еще полумрак, а воздух колет кожу осенней свежестью, было настоящей пыткой. Мозг отказывался просыпаться, тело ныло от одной мысли о школьном стуле, но выбора у меня не было, так что пришлось подчиниться неизбежности и встретить новый день.Первым делом я отправилась на кухню. В дни, когда у мамы выходной, она поднимается раньше, чтобы провести со мной время перед занятиями. Это были наши тихие, уютные минуты, редкие островки спокойствия в бурном потоке школьных дней. Когда я пришла на кухню, то как раз застала её – сегодня у мамы был выходной, и она уже хлопотала у плиты.— Доброе утро, лисёнок! — ласково прозвучал её голос, такой родной, такой теплый, словно солнечный луч в прохладном помещении. От запаха свежего чая и жареной яичницы сразу стало чуть легче дышать.— Доброе утро, мам! — ответила я, улыбаясь в ответ, чувствуя, как её нежность хоть немного смягчает острые углы начинающегося дня.На завтрак у меня была яичница с золотистым желтком и ароматный чай. Минут через десять из своей комнаты, зевая и потягиваясь, вышла Ася. Мы пожелали друг другу доброго утра и, устроившись за столом, приступили к трапезе, погрузившись в утреннюю тишину, изредка прерываемую звоном ложек. После завтрака я вымыла посуду, чувствуя, как прохладная вода немного отрезвляет, и пошла собираться.Сегодня я решила обойтись без сложных образов и долгих экспериментов перед зеркалом. Выбрала строгую, но элегантную комбинацию: белоснежную рубашку с аккуратным галстуком и классическую черную жилетку, дополнив это тёмными брюками. Минимум украшений, максимум делового стиля – словно я готовилась не к урокам, а к важной встрече. С волосами я тоже решила не экспериментировать, собрав их в простой, тугой хвост, чтобы не отвлекали. Закончив с приготовлениями, я взяла телефон и написала Мире, что выхожу. Кстати, забыла упомянуть, что после вчерашней прогулки, где Макс так героически вступился за меня, у нас появилась общая группа в мессенджере. В ней состояли Макс, Мирослава, Богдан, Алёна и я – наш маленький союз, наш островок понимания.Выходя из дома, я вновь испытала тревогу, предчувствуя встречу с бандой Ани Калининой. Это чувство было подобно холодному прикосновению льда к сердцу, предвестнику неизбежного. Я старалась убедить себя, что это просто паранойя, что они не будут ждать меня каждое утро, но внутренний голос кричал об обратном. К сожалению, мои опасения подтвердились: как только я переступила порог, морозный утренний воздух словно застыл. Я увидела их. Они стояли неподалеку, словно тени в тусклом утреннем свете, их силуэты были зловещими. Бежать было некуда, поэтому я просто пошла по направлению к школе, гадая, чем всё это закончится.Вскоре ко мне подошла Аня. Её глаза горели злорадством, а на губах играла та самая, отвратительная, издевательская улыбка, которую я уже так хорошо знала. Она резко развернула меня к себе за плечо, заставляя смотреть ей в глаза.— Забыла тебя предупредить, Линочка, — произнесла Калинина, её голос был низким, полным едкой насмешки, и каждое слово казалось, обволакивало меня ядом. — Это всё только начало. Вот, например, я могу сделать с тобой всё, что захочу, и мне за это ничего не будет!Её слова, словно ледяные осколки, вонзились в меня. Я ощутила прилив ярости, но подавила его, сцепив зубы. Однако фортуна сегодня неожиданно улыбнулась мне, или, быть может, вмешалась сама судьба: как только Аня выпалила эту гадость, с грохотом открылась калитка нашего двора, и вышла Ася. Аня моментально отскочила в сторону, словно её толкнула невидимая сила, делая вид, будто просто случайно проходила мимо, а её подружки вдруг с головой уткнулись в свои телефоны. К счастью (или, может, к моему несчастью, ведь теперь я знала, что расправа отложена, но неизбежна), Ася даже не обратила внимания на этих девиц, решив, что это просто какие-то левые девочки идут по нашей улице, увлеченные утренними разговорами. Хотя эта ситуация и разрядила обстановку на мгновение, внутри меня зрело предчувствие, что на этом школьная травля не закончится. Это был лишь тихий пролог к предстоящей буре, и они обязательно выкинут что-нибудь ещё. Но сейчас не будем забегать вперёд.Я подбежала к Асе, и мы вместе зашагали дальше, наслаждаясь тишиной, которая наступила после ухода «змей». Сестре нужно было успеть на автобус, а мне – встретиться с Мирой и добраться до школы. Автобусная остановка находилась чуть дальше, чем школа, так что Ася, можно сказать, проводила нас с Мирой до самого входа в учебное заведение. Через семь минут мы уже были рядом с подругой, а ещё через пять – вешали куртки в гардеробе, вдыхая знакомый запах школы, смешанный с ароматом старой древесины и хлорки.Первым уроком была алгебра. Сегодня предстояла пятиминутка по новой теме, которую мы прошли в четверг. Когда Мира была у меня дома, мы хорошенько подготовились к этому тесту, корпя над учебниками до поздней ночи, поэтому я не сомневалась, что напишу его на отлично. Эта уверенность была единственной моей опорой в этот тревожный понедельник.Когда мы с Мирой зашли в класс, снова начались перешёптывания. Они были подобны жужжанию роя пчел, невидимых, но осязаемых. Кто-то хихикал, кто-то бросал косые взгляды, их слова, словно невидимые иглы, кололи спину. Но мне было плевать. Я села за свою парту, приготовилась к уроку, разложив учебник и тетрадь, и поприветствовала Котова, сидевшего рядом. В его глазах читалась усталость, но он слабо улыбнулся мне в ответ.Мои предчувствия не подвели. Аня, как я и ожидала, сегодня что-нибудь да выкинет. Не успела я отвернуться, чтобы положить пенал в рюкзак, как она, воспользовавшись моментом, словно змея, подкравшаяся из ниоткуда, выхватила мою тетрадь по алгебре. Секунда – и с резким, рвущим душу звуком, она просто разорвала её на моих глазах! Страницы, аккуратно заполненные формулами и примерами, разлетелись, словно конфетти, умирая в её руках. И что самое обидное – в классе было ещё мало народу, и никто даже не заметил этого возмутительного поступка. Никто не увидел, как Аня с дьявольской усмешкой в глазах уничтожает плоды моего труда, моей подготовки. Я просто застыла в шоке от такого наглого и подлого поведения. Возможно, за последние пару дней я и стала терпилой, человеком, который терпит унижения, но подобное хамство я точно не собиралась сносить!Наверное, я перегнула палку, дала волю эмоциям, которые так долго душила. Потому что в ответ, словно одержимая, я схватила её тетрадь по алгебре и с такой же яростью разорвала её на клочки. Это, как оказалось, было дикой ошибкой. Аня, как будто ждала этого момента, словно хищник, предчувствующий добычу. Она быстренько всё это засняла на телефон, и когда математичка зашла в класс, она закатила сцену с плачем, театрально заламывая руки, будто я ей жизнь сломала, разорвав тетрадь. И как доказательство – показала видео, где я этим занимаюсь, крупным планом. Учительница в шоке посмотрела на меня, её глаза расширились от негодования, и тут я, в отчаянной попытке защититься, решила показать ей свою разорванную тетрадь в ответ. Пусть сравнят! Пусть увидят, что я не начинала!Именно в этот момент я окончательно поняла, что моя “весёлая” жизнь в школе только начинается, и, возможно, очень скоро я опозорюсь по полной программе. Мир вокруг словно сжимался, превращаясь в ловушку, и я, маленькая рыбка в ней, билась в агонии. Учительница, Анастасия Игоревна, женщина строгая, но, казалось, всегда справедливая, обвела нас взглядом, полным усталости и разочарования. «Девочки, прекратите свои разборки немедленно! Не на моём уроке! Если вы не можете успокоиться, то будьте добры выйти из класса и привести себя в порядок». Её голос, обычно такой спокойный и размеренный, сейчас звенел сталью. Я так и сделала, безропотно, словно марионетка, подчиняясь её команде, хотя внутри бушевал ураган. Каждый шаг, уводивший меня из класса, был шагом в неизвестность, предвкушением новых унижений.Вернувшись в класс через несколько минут, я увидела, что одноклассники уже вовсю пишут ту самую пятиминутку. Шепот и хихиканье стихли, сменившись сосредоточенным шуршанием ручек по бумаге. Мне дали чистый листок, и я тоже села решать. На удивление, мои пальцы, хоть и дрожали от пережитого стресса, двигались уверенно, формулы сами собой выстраивались в голове. Я смогла решить все задания, каждую задачу, и это было единственной маленькой победой в этом хаотичном утре. Казалось, даже сквозь туман унижения мой разум оставался острым, а воля к сопротивлению не сломлена."Даже в самых тёмных моментах иногда можно найти маленькую искорку надежды. Главное – не дать ей погаснуть."Но, как оказалось, одной разорванной тетрадью дело не закончилось. Змея только начинала свою игру. Когда прозвенел звонок на перемену, и класс начал опустошаться, я потянулась к своему рюкзаку, чтобы сложить учебники, и тут… вздрогнула. В глубине рюкзака, среди учебников и тетрадей, сидела живая КРЫСА. Она была небольшая, с блестящими бусинками глаз и длинным голым хвостом, нервно подёргивающим из стороны в сторону. Её усики трепетали, а крошечный носик что-то вынюхивал в моих учебниках.Естественно, я завизжала. Звук был пронзительным, неконтролируемым, чистым выражением паники и отвращения. Полкласса, уже собиравшегося выходить, обернулись на мой крик. В следующую секунду начался хаос. Многие начали ржать как кони, указывая пальцами на мой рюкзак, их смех был громким, грубым, бесчеловечным. А те, кто поближе увидел крысу – маленькое, серое существо с острыми коготками – конкретно перепугались и с воплями как можно быстрее выбежали из класса, словно в школу нагрянула чума.Крыса оказалась домашней, из тех, которых продают в зоомагазинах – это было видно по её ухоженному виду и отсутствию дикой агрессии. Всё это, конечно, понятно, но что мне делать с этой бедной зверюшкой? И как вообще к ней подступиться? Мой страх перед грызунами был паническим, и сейчас, когда одна из них сидела прямо в моём рюкзаке, я чувствовала себя абсолютно беспомощной. Мне казалось, что её крошечные лапки вот-вот начнут бегать по моим рукам, и эта мысль вызывала мурашки по коже. Я до жути боюсь всех крыс и мышей, даже домашних, которых продают в зоомагазинах, даже самых милых и пушистых.В тот самый момент, когда я стояла, оцепенев от страха и отвращения, словно окаменевшая статуя посреди опустевшего класса, Максим пришёл на помощь. Он подошёл спокойно, без малейшей тени брезгливости или испуга. Его движения были уверенными, а взгляд – твёрдым. Не говоря ни слова, он аккуратно, но решительно взял эту крысу в руки. Крыса, к моему удивлению, спокойно сидела у него на ладони, словно доверяя ему. Затем Котов медленно подошёл к Ане Калининой, которая до сих пор стояла у доски, наслаждаясь моим унижением. Его глаза, обычно такие тёмные и задумчивые, сейчас горели холодным огнём. Он выдал ей очень меткую фразу, каждое слово которой, казалось, было отточено до бритвенной остроты:— Обычно говорят, что животные очень похожи на своих хозяев, — ухмыльнулся Макс, его губы растянулись в тонкой, едва заметной усмешке, которая была острее любого ножа. — Я вообще в это не верил, считал просто глупыми суевериями, но после сегодняшнего я понял, что это правда. Я таких сходств ещё не видел! Ты вылитая эта крыса! Да даже крыса не выглядит настолько крысой, как ты!Такого Аня точно не ожидала! Её лицо, до этого искаженное злорадством, моментально преобразилось. Глаза расширились от злости, а щёки вспыхнули пунцовой краской. Она стояла в полном шоке, не в силах вымолвить ни слова. Эта фраза, произнесенная Максом с таким спокойствием и таким презрением, была для неё куда больнее, чем любая пощёчина. Но она быстро пришла в себя.— Да как ты смеешь, идиот! — прошипела она, её голос был похож на шипение змеи, а глаза метали молнии. Яростно выхватив крысу из рук Макса, она, словно пуля, вылетела из класса, исчезая за дверью.Оставшаяся часть класса, замершая в молчании, на этот раз даже не смеялась и не перешёптывалась. Они стояли в полном шоке, их лица выражали смесь изумления и замешательства, и не могли ничего сказать, поэтому молча, по одному, покинули кабинет, словно боясь нарушить эту гнетущую тишину. Анастасия Игоревна, к слову, давно уже вышла из класса, поэтому ситуацию с крысой она не застала, к моему, и, наверное, к всеобщему облегчению. Мирослава стояла в оцепенении, её глаза были широко раскрыты, а на лице читался неподдельный ужас. Шуточка Ани ей явно не понравилась, и я, глядя на неё, невольно представила, как бы у неё челюсть отвисла от шока, если бы она узнала про вчерашний инцидент – про то, как Аня пыталась испортить мне жизнь, а теперь и про наши "отношения" с Максом. Она ведь даже не в курсе, что вчера происходило.— Аня совсем башкой поехала?! — возмутилась Мира, подлетев ко мне, когда класс полностью опустел. Её голос дрожал от негодования.Я не горела желанием обсуждать эту змею, эту гадюку, которая отравляла мою жизнь. Поэтому просто кивнула, тяжело вздохнув, и, поблагодарив Макса за его смелость и поддержку, пошла на следующий урок. Мне хотелось поскорее покинуть этот класс, где каждый уголок был пропитан атмосферой унижения.Дальше была физ-ра, и я наивно надеялась, что здесь-то уж точно никаких выкрутасов этой гадюки не обойдётся. Но я ошиблась. Зайдя в гардероб, я не нашла своей формы. В груди ёкнуло, сердце пропустило удар – недоброе предчувствие. Зайдя в раздевалку, я увидела там Аню, которая схватила мою форму и даже не думала её отдавать. Она держала её в руках, словно трофей, её губы растянулись в мерзкой ухмылке. Когда я попыталась отобрать её, змея, словно разъярённая кошка, попыталась меня ударить, целясь в лицо. Я увернулась, но тут она, не теряя ни секунды, схватила меня за волосы, сильно дёрнув. Боль пронзила голову, но я не сдалась, пытаясь вырваться. В этот момент, словно спасение с небес, в раздевалку зашла наша физручка, её шаги были тяжелыми, а взгляд – внимательным.— Девочки, прекратите немедленно! — её голос прогремел, словно раскат грома. — Если сейчас не успокоитесь, то пойдёте в кабинет директора, вызовем ваших родителей, и тогда пятёрки по физ-ре вам не видать! Позор!Аня цокнула языком, закатила глаза, выражая крайнее недовольство, и, кинув на меня презрительный взгляд, отступила, бросив мою форму на пол. Урок физкультуры, к счастью, прошёл спокойно, я даже сдала все нормативы на твёрдую пятёрку, стараясь максимально игнорировать присутствие Ани. Но, конечно же, на этом всё не закончилось. После физкультуры у нас была физика, и я зашла в кабинет первой. Мирославу попросили задержаться на физкультуре, ей учительница хотела дать какое-то задание, и я осталась одна, один на один со своими мыслями, предчувствуя новую атаку. Следом за мной в кабинет, словно тень, зашла Калинина. Она подошла ко мне, пока никого ещё не было в классе, её глаза горели недобрым огнём.— Ну что, как тебе мои приколы? — ухмыльнулась она, явно довольная собой, её голос был полон самодовольства.В этот момент, словно молния, меня осенило. Я быстро, не привлекая внимания, достала диктофон, который предусмотрительно взяла с собой после утреннего инцидента, и включила запись. Рука дрогнула, но я взяла себя в руки.— Это ещё не конец? — сухо спросила я, стараясь, чтобы мой голос звучал максимально равнодушно.— Конечно нет! — её глаза загорелись, словно два уголька. — Мне нравится это делать. А если ты начнёшь встречаться с Максом, то можешь вообще оглядываться уже сейчас. Я сделаю твою жизнь невыносимой.— Не переживай, не начну, — соврала я, пытаясь сбить её с толку, хотя сердце сжималось от боли при мысли о Максе.— Дура ты, Линка, — сказала она, словно пытаясь вывести меня из себя, и схватила грязную тряпку, которая лежала на парте. Калинина хотела швырнуть мне эту тряпку в лицо, но в этот момент в кабинет начали заходить ученики, и она, резко изменившись в лице, отступила, бросив тряпку. Её план был сорван.Остальные уроки прошли более-менее спокойно. Аня меня не трогала, вероятно, не желая привлекать к себе лишнего внимания после утренних инцидентов. Я старалась держаться поближе к Мирославе, при которой она боялась что-либо мне сделать, её присутствие было моим щитом. Так и прошёл мой понедельник – длинный, мучительный день, полный унижений и страха, но и первых шагов к сопротивлению. Я знала, что это только начало.
Честно говоря, только сейчас, под конец этого изнурительного дня, когда небо за окном окрасилось в глубокие сумеречные тона, а воздух наполнился запахом осенней прохлады, до меня дошло, что во многих сегодняшних событиях виновата именно я сама. Горький привкус этого осознания был словно желчь на языке. Наверное, не стоило рвать её тетрадь, реагировать на эти мерзкие, мелкие, но такие болезненные выходки Ани. Ведь, похоже, именно моя реакция, моё бурное эмоциональное вовлечение, подпитывало её, заставляя продолжать свою грязную игру. Она питалась моим гневом, моими слезами, моим шоком. И от этого становилось ещё больнее.Я просто не знаю, как на это реагировать. Как бороться с тем, что не имеет логики, с чистой, незамутненной злобой? Ещё больнее оттого, что я вынуждена скрывать всё это от друзей. От Макса, который и сам едва держится на плаву, от Мирославы, которая, хоть и рядом, но не понимает всей глубины проблемы, от Алёны и Богдана, которые, кажется, живут в своём мире. За последние дни меня радует только одно, как маленький, слабый лучик света в непроглядной тьме – завтра наконец-то приедет папа. Его приезд казался спасательным кругом, последней надеждой на нормальность.На улице было прохладно. Солнце окончательно спряталось за густыми, тяжелыми кучевыми облаками, предвещая скорое похолодание. Листья продолжали падать, кружась в медленном танце, устилая землю пёстрым, но уже увядающим ковром из золота и багрянца. С каждым таким падением мне казалось, что и я сама теряю кусочек себя. Совсем скоро закончится первая четверть, и я смогу хоть немного отдохнуть от школы и этой змеиной стаи, которая отравляла моё существование.Я всё ещё не понимаю, как вообще появляются такие гнилые люди, как Аня, а главное – для чего они так себя ведут. Вот у неё, казалось бы, было всё для нормальной, хорошей жизни: любящие родители (по крайней мере, тогда я так думала), деньги, друзья, её уважали в школе, любили родственники, она была гордостью родителей… В её жизни не было, казалось бы, ни единой причины для такой озлобленности. Но зачем же было так портить себе жизнь и жизнь другим? Что ей не хватало для полного счастья? Честно говоря, я не вижу в ней ни одного положительного качества. Если бы можно было одним махом стереть её лицо из моей жизни и убрать из школы, я была бы просто счастлива. Счастлива, как никогда прежде.Придя домой, я ощутила привычную тишину, только нарушаемую лёгким шумом из зала. Я увидела, что мама находится там, прибираясь или просто отдыхая. Зайдя туда, я не смогла скрыть своё подавленное настроение, хотя очень старалась. Возможно, мои плечи были слишком опущены, а глаза – слишком потухшие.— Дочь, что с тобой? Почему такая грустная? — с явным беспокойством спросила мама, её голос был полон искренней тревоги. Она сразу заметила, что со мной что-то не так.Я ответила ей, стараясь максимально скрыть правду, ведь не хотела лишний раз её расстраивать, тем более перед приездом папы:— Всё в порядке, мам, просто сегодня устала. Тяжёлый день. Пойду приму душ, и всё пройдёт. Правда.Маму мои слова слегка смутили, её брови чуть нахмурились, но она решила не настаивать, видимо, видя моё упрямство и желание уединиться. И я наконец-то отправилась в душ. За весь этот день, полный злобных выходок Ани, я вымоталась до предела, словно прошла марафон. Горячие струи воды стекали по телу, смывая не только грязь, но и ощущение липкого омерзения, которое оставила после себя Аня. Я стояла под душем долго, позволяя воде унести хоть часть напряжения.После душа я просто расчесала и высушила волосы, не пытаясь уложить их или придать какую-то форму. Затем забралась под мягкое одеяло, укрылась пушистым пледом, который мама так заботливо оставила на кровати, включила любимых “Сватов” – единственное, что могло отвлечь меня от мрачных мыслей – и моментально уснула. Сказалась неимоверная усталость, которая навалилась на меня тяжёлым грузом.На протяжении всего сна мне названивала Алёна, которая, видимо, хотела просто поболтать, и Мира, предлагавшая сделать вместе по видеосвязи уроки. Но телефон был на беззвучном режиме, и я, конечно, ничего не слышала, погрузившись в глубокий, безмятежный сон, который был так необходим моему измученному разуму. Поэтому ответила на их сообщения только в пять часов вечера, извиняясь за то, что проспала.Проснувшись, я сразу не вспомнила о сегодняшнем дне, о всех его кошмарах. Первые секунды были наполнены блаженным неведением, но, когда воспоминания нахлынули, словно холодная волна, настроение моментально упало, и я ощутила тяжесть предстоящего завтрашнего дня. Удивляюсь, как у Ани получается так незаметно пакостить: то тетрадь порвёт, то крысу подбросит, действуя с такой дьявольской изобретательностью, что никто, кроме меня, не успевает заметить её причастность.Минут через десять я встала с кровати и, преодолевая остатки усталости, вышла из своей комнаты. Так как завтра должен был приехать папа, мама устроила генеральную уборку дома. Повсюду царила суета, пахло моющими средствами, мама перемещалась по комнатам, словно вихрь. Она бы и меня попросила помочь, но, увидев, что я сплю, решила не будить, за что я была ей безумно благодарна. Зайдя на кухню, я собралась с силами и решила пообедать. Ела я борщ, который мама сварила на прошлой неделе, и про который все про него дружно забыли, а мне вдруг захотелось именно его – такого тёплого, домашнего, успокаивающего.После обеда я, к собственному удивлению, даже сделала уроки. Причём не только на завтра, но и на послезавтра, чтобы завтрашний день целиком посвятить папе. Я бы, конечно, упросила маму оставить меня дома по такому случаю, но, во-первых, физически не смогу – конец четверти, и мне нужно срочно исправить оценки по всем предметам. Во-вторых, мама просто не разрешит остаться дома, она слишком ценит дисциплину. И, в-третьих, Мира обидится, если я просто так прогуляю школу – ей же будет скучно без меня, она привыкла к моему присутствию.В восемь вечера, когда за окном уже окончательно стемнело, пришла Ася. Мы принялись готовить: решили наделать кучу разных блюд, от салатов до горячего, чтобы завтра папа был доволен, чтобы его возвращение стало настоящим праздником. Управились мы втроём ближе к десяти ночи, когда кухня уже сияла чистотой, а запахи еды наполняли весь дом. После этого все вместе сели смотреть комедию, уютно устроившись на диване. Я прижалась к сестре, и мы так лежали, обнявшись, и смотрели фильм, чувствуя тепло друг друга. Несмотря на ужасное начало дня, вечер получился очень добрым, уютным и по-настоящему семейным. Всё-таки я безумно люблю свою семью. Настолько сильно люблю, что даже нашла в себе силы сегодня прибраться в своей комнате, наведя там порядок после утреннего хаоса. Осталось пережить завтра школу и, наконец, встретиться спустя семь месяцев с папой… Предвкушение этой встречи было единственным, что давало силы.