Пленники прошлого

Адель
— Мне понравилось, — нехотя признаётся Элизабет, но я замечаю, как её губы дёргаются в попытке сдержать улыбку.

Я улыбаюсь в ответ.

— Правда?

Она кивает, сдержанно, будто боится показать, насколько ей действительно понравилось. Мне смешно от этой её попытки выглядеть невозмутимой, но я ничего не говорю, только добавляю:

— Ты сегодня отлично поработала. Думаю, у нас получится хороший тандем.

Элизабет краснеет, опуская взгляд, а затем смущённо кивает. Мы вместе выходим из её комнаты, я поправляю сумку на плече, а она идёт рядом, явно не спеша со мной прощаться.

В гостиной нас встречает Карен, её светлая улыбка полна благодарности.

— Спасибо вам, Адель, — говорит она, внимательно глядя на дочь. — Редко вижу её такой увлечённой учёбой.

— Элизабет умная, — честно отвечаю я. — Ей просто нужна уверенность в своих силах.

Карен довольно кивает. Я уже проверяю свою сумку, готовая уйти, но в этот момент хлопает входная дверь.

Дом наполняется шумом голосов.

— Тайлер!

Радостный визг Элизабет пронзает воздух, и в следующий момент она уже несётся вниз, почти прыгая от счастья. Карен вскрикивает, прижимая руки к груди, а затем тоже бросается в прихожую.

А я остаюсь стоять.

Я не верю.
Но слышу его голос.

Глубокий. Уверенный. Тот самый, который я слышала шесть лет назад.

Он что-то говорит матери, смеётся, и этот звук цепляет меня за что-то внутри, что я давно пыталась похоронить.

Я не должна здесь находиться.

Но не могу пошевелиться.

В следующее мгновение он заходит в гостиную, и мне вдруг становится трудно дышать.

Высокий. Сильный. Годы только пошли ему на пользу: широкие плечи, идеально выточенное тело, накаченный, лёгкая щетина, подчёркивающая мужественные черты лица. Тайлер больше не просто красивый парень, каким был в школе, — теперь он настоящий мужчина. Стойкий, уверенный, полностью осознающий свою привлекательность. Каждая женщина, увидев его, могла бы мечтать о таком.

Но я слишком хорошо знала, какой он на самом деле.

В руках он держит два огромных букета — один для матери, другой для сестры.

Он вручет Карен цветы, и она смеётся, целует его в щёку, потом прижимает к себе, словно не может поверить, что он снова здесь.

— Ты бы хоть предупредил! — возмущается она, но в глазах стоят слёзы радости.

— Тогда какой в этом смысл? Это не был бы сюрприз — ухмыляется Тайлер.

Элизабет, не скрывая эмоций, обнимает его так крепко, будто боится, что он исчезнет.

— Я скучала! Ты же обещал приехать раньше!

— Прости, малышка, работа, — он нежно гладит её по волосам, наклоняясь, чтобы поцеловать в макушку.

Я не могу отвести глаз.

Передо мной совершенно другой Тайлер.
Тёплый. Заботливый.

Любящий брат. Ответственный сын. Человек, который готов бросить всё ради семьи, несмотря на свой успех.

Таким он был намного лучше.
Я почти ловлю себя на мысли, что, возможно, он изменился.

Но стоит ему повернуться ко мне, и я понимаю — нет.

Его взгляд цепляет меня, задерживается.
Я чувствую, как в этой короткой паузе пробегает что-то дерзкое, неприятное, на смешное.

Он больше не улыбается.

— Это Адель, репетитор Элизабет, — весело говорит Карен, не замечая внезапного напряжения в воздухе.

Всё его лицо остаётся непроницаемым, но в глазах мелькает что-то неуловимое.

— Адель.

Он произносит моё имя слишком медленно, с едва заметной тягучей насмешкой.

Как тогда.
Как будто этих шести лет не было.

— Очень приятно, — лениво добавляет он.

Но я знаю, что это неправда.
Я чувствую это кожей.

Словно старые раны, которые должны были затянуться, снова вскрываются.

Карен смеётся, снова обнимая его, Элизабет продолжает взволнованно говорить о том, как сильно скучала. Они выглядят такими счастливыми, такими настоящими.

Семья.
Что-то, чего у меня никогда не было. И в этот момент становится больно.

Мне нужно уйти.

— Ну, я пойду, — быстро говорю я, разворачиваясь к двери.

Делаю всё, чтобы не смотреть на него, не встречаться с ним взглядом.

Но я только успеваю пройти мимо него, как он тихо, но отчётливо говорит:

— Так что, ты теперь нянька?

Сердце пропускает удар.
Тишина. Я останавливаюсь.

— Престижная работа, очень хорошо для отличницы Адделин.

Он произносит моё полное имя, и это звучит как насмешка.

Как будто этих шести лет не было. И он не изменился. Все тот же глупый подросток.

Как будто я по-прежнему та, кого он не может сломать одним словом.

Я чувствую, как внутри снова что-то рушится.

Как будто меня выдернули из настоящего и швырнули обратно в прошлое, где он всегда знал, как ударить так, чтобы было больнее всего.

Я моргаю, приходя в себя.

— Адель! — зовет меня Элиза.

Кладу руку на дверную ручку.

— Увидимся на следующем уроке, — говорю я, не глядя на него.

Карен окликает меня, когда я уже выхожу за порог.

— Адель, милая, постой!

Я не могу не обернуться.

Она подходит ближе, её тёплая улыбка полна искреннего дружелюбия.

— Оставайся, я сейчас накрою на стол. Ты, наверняка, голодна!

Я ловлю себя на том, что едва заметно отступаю назад. Карен, конечно, говорит это от чистого сердца, не замечая напряжения в моих плечах. Но я уже знаю, что не могу остаться.

Я чувствую его взгляд ещё до того, как снова смотрю в его сторону.

Тайлер стоит, чуть наклонив голову набок, изучая меня с ленивым интересом. На губах у него играет насмешливая улыбка, в глазах пляшут искорки веселья. Как будто это всё — забавная игра.

Он подмигивает мне.

Холод пробегает по позвоночнику, неприятным спазмом сжимает желудок.

Ему весело. Очень весело.
Но я больше не та.

Меня выворачивает от его взгляда. Грудь сдавливает паника, сердце забивается быстрее. Я не могу смотреть на него, не хочу стоять рядом, не хочу дышать с ним одним воздухом.

Я заставляю себя улыбнуться Карен, вру ей первое, что приходит в голову.

— Миссис Карен, я очень благодарна за приглашение, но у меня сейчас занятие.

Она разочарованно вздыхает, но не настаивает.

— Хорошо, может, в другой раз. Спасибо тебе ещё раз! Хорошего дня, милая.

Я киваю, торопливо пробормотав что-то вежливое, и выхожу за дверь, чувствуя, как снова на себе ловлю его взгляд.

По спине пробегает дрожь.

Этот взгляд...

Я ненавижу такие взгляды.

Когда мужчины позволяют себе смотреть так, словно могут делать с тобой всё, что захотят.

Это грязное ощущение, липкое, пронзающее насквозь. Оно заставляет сердце биться чаще, но не от волнения, а от болезненного желания убежать.

Я делаю глубокий вдох, пытаясь успокоиться, и ускоряю шаг, уходя как можно дальше от этого дома. Но внутри всё ещё ноет что-то тревожное, пронзает болезненным уколом воспоминание.

Его голос. Его слова.

Где-то глубоко внутри зарождается страх.
Я не хочу его видеть снова.

Раньше, шесть лет назад, я бы развернулась, показала ему средний палец и с ухмылкой ответила что-то резкое, чтобы поставить его на место.

Но сейчас...

Сейчас меня накрывает паника при одном взгляде на него.

Сейчас мне хочется не драться, а спрятаться.

Пока я иду к остановке, меня накрывают воспоминания. Они рвутся наружу одно за другим, захлёстывая, давя. Я вспоминаю его насмешки, жестокие слова, которые он бросал так легко, как будто они ничего не значили.

Я помню, как сильно они ранили.

Как заставляли чувствовать себя ничтожной.

Как разрушали изнутри.

В автобусе я всё ещё не могу прийти в себя. Руки дрожат, мысли скачут в хаотичном беспорядке. Воспоминания обрушиваются с новой силой, и мне хочется кричать от того, насколько это несправедливо.

Я ненавижу, что он до сих пор может заставить меня чувствовать это. Чувствовать боль и унижение.