Выбор в Тишине

Бамблби открыл глаза, и резкая боль пронзила его голову. Он попытался пошевелиться, но понял, что его руки связаны за спиной какой-то толстой, холодной цепью. Цепь крепилась к потолку, и он висел в воздухе, едва касаясь носками пола. Попытка встать на цыпочки вызвала лишь новую волну боли.

Он осмотрелся. Комната, в которой он находился, была небольшой и темной, освещаемой лишь тусклым светом, исходящим откуда-то сверху. Стены были сделаны из гладкого, холодного металла, отражающего скудный свет и создающего иллюзию бесконечного пространства. В комнате не было ни окон, ни дверей, только одна металлическая решетка высоко под потолком, через которую едва проникал воздух.

Бамблби попытался вспомнить, как он здесь оказался. Последнее, что он помнил, - это Накаут, схвативший его на поляне... Устройство... Саундвейв... Картинки мелькали в его памяти отрывочно, словно кадры поврежденной пленки.

Он дернул цепи, проверяя их прочность. Металл не поддавался.

"Прочно," - подумал Бамблби с тоской. - "Похоже, выбраться отсюда будет не так-то просто."

Тишина в комнате была давящей, абсолютной. Ни звука, ни движения, ни единого признака жизни. Эта тишина пугала больше, чем любой шум. Она давила на барабанные перепонки, проникала в самую глубь сознания, заставляя чувствовать себя совершенно одиноким и потерянным.

Бамблби оглядел комнату еще раз, пытаясь найти хоть какой-то ключ к разгадке. Его взгляд упал на небольшой выступ на одной из стен. Выступ был едва заметен в тусклом свете, но Бамблби показалось, что он отличается от остальной поверхности стены. Он напряг все свои силы и попытался дотянуться до выступа ногами. Цепь натянулась, причиняя резкую боль, но он упорно продолжал тянуться.

Наконец, ему удалось зацепиться носком за выступ. Он подтянулся, стараясь удержать равновесие. Выступ оказался небольшим рычагом. Бамблби нажал на него, и в стене открылась узкая щель. Из щели выпал небольшой металлический предмет, похожий на ключ.

Бамблби осторожно подтянул ключ к себе, цепляя его пальцами. Ключ оказался именно тем, что ему было нужно - он идеально подходил к замку на цепи. С замиранием сердца Бамблби вставил ключ в замок и повернул. Раздался щелчок, и цепь распалась. Бамблби упал на пол, чувствуя, как волна облегчения прокатывается по его телу. Он был свободен.

Но что делать дальше? Он был один, в неизвестном месте, в окружении врагов. Ему нужно было найти выход, связаться со своими товарищами, предупредить их об опасности. Но как?

Свобода оказалась недолгой. Едва Бамблби успел подняться на ноги, как тяжелая металлическая дверь со скрипом открылась, и в комнату вошел Саундвейв. Десептикон, казалось, ничуть не удивился, увидев Бамблби свободным. Он просто спокойно закрыл за собой дверь, словно это была обыденная, повседневная ситуация. Затем, не обращая внимания на автобота, он подошел к столу в центре комнаты и поставил на него устройство, излучающее слабое голубое свечение.

Саундвейв медленно, с каким-то почти ритуальным изяществом, поднёс манипуляторы к визору. Замер на мгновение, словно раздумывая, а затем плавно снял его. Бамблби затаил дыхание, ожидая увидеть привычный мерцающий дисплей или, возможно, пугающую безликую металлическую пластину. Но то, что открылось его взгляду, превзошло все ожидания.

Под визором скрывалось лицо. Не маска, не экран, а самое настоящее, человеческое лицо. Острые скулы, прямой нос, тонкие губы, обрамляющие небольшой, но решительный подбородок. Кожа была бледной, почти белой, резко контрастируя с темными, коротко стрижеными волосами. Но самым поразительным были глаза. Большие, фиолетовые глаза они смотрели на Бамблби с какой-то странной смесью любопытства и... печали? В этом взгляде не было ни капли той холодной, безжалостной жестокости, которую Бамблби привык видеть у десептиконов. В нем было что-то... человеческое. Что-то, что заставило Бамблби усомниться во всем, что он знал о Саундвейве.

Саундвейв наклонил голову, словно рассматривая Бамблби. В его позе не было ни угрозы, ни агрессии, лишь какое-то странное, непроницаемое спокойствие. Бамблби инстинктивно потянулся к месту, где обычно находилось его оружие, но обнаружил, что его нет. Он был безоружен и полностью в власти десептикона.

Саундвейв сделал шаг ближе. Бамблби напрягся, ожидая атаки, но десептикон продолжал просто стоять и смотреть на него. Этот молчаливый, пронизывающий взгляд заставлял Бамблби нервничать. Он не понимал, что задумал Саундвейв, и это незнание пугало его больше всего.

Внезапно, Саундвейв прикоснулся к своему горлу, словно пытаясь что-то сказать. Его пальцы несколько раз сжались и разжались, будто он пытался выдавить из себя звук, но не мог. Затем он посмотрел на Бамблби и жестом показал ему, чтобы тот заговорил. Этот жест, такой простой и понятный, казался невероятно странным, исходящим от молчаливого Саундвейва. Что он хотел услышать? Что он хотел узнать?

Саундвейв снова указал на горло Бамблби, затем на себя, повторяя жест, призывающий автобота заговорить. Бамблби, все еще ошеломленный увиденным, неуверенно спросил:

-Мне... мне нужно поговорить?

Саундвейв кивнул, подтверждая его слова. На лице, которое всего мгновение назад казалось Бамблби таким человеческим, снова появилась непроницаемая маска. Только глаза, все еще странно печальные, выделялись на бледном фоне кожи.

-Но... о чем говорить? - спросил Бамблби, чувствуя, как нарастает недоумение. Он ожидал ловушки, допроса, пыток, но никак не такого странного просьбы.

Саундвейв замер, словно задумавшись. Его взгляд устремился куда-то в сторону, а пальцы бесцельно забарабанили по металлическому столу. Он явно пытался придумать, как объяснить Бамблби, чего он хочет. Задача оказалась непростой. Как молчаливому воину, привыкшему общаться с помощью жестов и изображений на своем визоре, объяснить понятие «просто говорить»?

Внезапно, словно найдя решение, Саундвейв резко надел визор. На мерцающем дисплее появилось изображение энергонного куба. Затем картинка сменилась - теперь там был портрет Оптимуса Прайма. Потом мелькнули изображения кибертронских городов, звездных систем, геометрических фигур, абстрактных узоров... Картинки менялись с головокружительной скоростью, словно Саундвейв пытался охватить все существующее во Вселенной.

Бамблби смотрел на это безумное слайд-шоу, не понимая, что происходит. Неужели Саундвейв сошел с ума? Или это какой-то хитрый план, цель которого ему пока непонятна? Он открыл рот, чтобы снова спросить десептикона, чего тот хочет, но Саундвейв прервал его, резко махнув рукой. На визоре появилось одно-единственное слово, написанное кибертронскими символами: «Говори».

Бамблби почувствовал себя совершенно растерянным. Он не понимал, чего от него требуют. Он должен был просто говорить? О чем угодно? Зачем? Вопросы роились в его голове, не находя ответов. Он взглянул на Саундвейва, надеясь найти хоть какую-то подсказку в его непроницаемом визоре, но видел лишь мерцающие символы и собственное отражение - маленького, испуганного автобота, запертого в комнате с молчаливым, загадочным врагом.

Фрустрация Саундвейва была почти осязаема. Он метался по комнате, словно загнанный зверь, меняя изображения на визоре с бешеной скоростью. Символы, схемы, картины, лица - все сливалось в один сплошной, бессмысленный поток. Очевидно, он отчаялся донести до Бамблби свою мысль. Внезапно, Саундвейв резко остановился и, с силой, не свойственной его обычному спокойствию, ударил кулаком по металлической стене. Глухой удар эхом разнёсся по комнате, а на стене осталась внушительная вмятина. Но что поразило Бамблби еще больше - из-под перчатки Саундвейва, в месте удара, проступила темная, густая жидкость. Кровь. Энергон, жизненная сила кибертронца, сочилась сквозь доспехи, оставляя на металле зловещий след.

Бамблби замер, потрясенный увиденным. Он никогда не думал, что десептиконы, эти безжалостные машины для убийства, способны испытывать такие сильные эмоции, что могут даже... кровоточить. Это открытие заставило его взглянуть на Саундвейва по-новому. Он больше не казался просто бездушной машиной, запрограммированной на уничтожение. В нем вдруг проявилась какая-то уязвимость, какая-то... человечность.

Саундвейв, словно осознав свою слабость, резко отвернулся. Он поднял с стола визор, бережно прижал его к груди, и молча вышел из комнаты, плотно закрыв за собой тяжелую металлическую дверь. Бамблби остался один, в тишине и полумраке, размышляя над увиденным. Кровь Саундвейва, вмятина на стене - все это говорило о чем-то важном, о чем-то, что Бамблби пока не мог понять. Что же скрывал за своей маской молчаливый десептикон? И зачем ему так нужно было, чтобы Бамблби заговорил?