2
Я зашла в темную комнату. В правом углу в кресле точно сидел мужчина. Освещение в этой комнате было выполнено так, чтобы я ужасным образом могла различить хоть какие-нибудь черты лица мужчины. Но я вообще не видела ничего в этой комнате, помимо очень темного силуэта. Всё остальное пространство было погружено во мрак. Свет будто был направлен лишь на меня. Поэтому ему меня было видно отлично. Одно я могла сказать точно, у мужчины очень мощная фигура. Очень знакомое телосложение. Я не могла вспомнить, где я видела его. Плечи были широкими. И он явно был чуть выше меня. На сколько? Не знаю. Всё это казалось очень таинственным. Тело подрагивало от каждого шороха...
— Дженни Руби Джейн, верно? — сказал низкий бархатистый голос. Я точно была уверенна в том, что ему не больше тридцати. Голос был поставлен прекрасно, четко, сильно. И было такое ощущение, что он раздавался повсюду, а не только с темного места. Как будто в разных углах стоят какие-то колонки, производящие его голос.
— Да... Вы и есть Мистер Ким? — спросила я у фигуры.
— Верно, — фигура совершенно не двигалась. — Мисс Руби, почему Вы так отчаянно желаете этого брака?
— Прошу прощения? — вжалась я в кресло. Сердце тут же упало. Перестало биться совсем.
*Неужели он знает о наших планах?
— Кристофер — я встречался с ним сегодня — сказал мне о том, что вы уже долго метите на место моей супруги, разве не так? — бьюсь об заклад он говорил это с улыбкой. Такой самовлюбленности мне видеть не удавалось. Хотя куда мне? Я видела за всю жизнь людей лишь не больше шестидесяти.
Мой отец точно не мог это ему сказать. В машине, по пути на банкет, он пересказал мне всю беседу, чтобы я, если что, нигде не оплошала. Об этом речи у них не шло.
— Мистер Ким, меня поставили в известность не так уж много времени назад. О планах отца я узнала лишь три с половиной месяца назад. Где-то так.
— Ты выполняешь все его прихоти и все его желания? — сказал голос очень серьезно, с нотками недовольства. А я впала в ступор. Я чуть двинулась. Свет проник чуть выше головы мужчины, и что-то очень ярко блеснуло. Я невольно вгляделась в силуэт. На голове мужчины была корона
*Ужас, — чуть не закатила я глаза. — Действительно самовлюбленный чудак. Королём себя возомнил.
— Я...я стараюсь выполнять лишь наши общие цели. И только те, которые не мешают моим. Я единственный ребёнок в семье. На мне большая ответственность: нужно будет возглавлять его компанию. Он, вероятнее, лучше ме-
— Ты не будешь президентом его компании, Руби Джейн, — перебил он меня. Он несёт брехню. Точно. Наверное. Отец всегда говорил, что именно я буду следующей владелицей его компании. Он также говорил мне быть осторожным с Тэхёном. Не верить ни единому слову. Его цели в сто. Нет. В тысячу, если не в миллион раз коварнее наших. Он плетёт отличные психологические цепи. Даёт жертве приятно провести время в его сети, даёт опору его слабым ногам, в виде паутины под его ступнями. Даёт ему чувство контроля, безопасности, уверенности, лишая бдительности. И потом без жалости поглощает жертву целиком. — Мне не нужна жена, которая даже после замужества будет не в своих руках, а в руках своего родителя. Ты должна быть моей женой. И только потом — дочерью Кристофера Джеймса, — клянусь, я слышала его везде. Он будто был передо мной и одновременно позади меня, был справа и одновременно слева.
Голос его был невероятно приятен моим ушам. Тело отзывалось на каждое его бархатистое слово легкой дрожью. — Тебе двадцать два, а ты всё ещё не познала взрослой жизни. Ты никогда не брала на себя ответственность. За тебе всё делал отец. Ты не была ни в садах, ни в школах, ни в университетах. Никакой социализации. У тебя никогда не было отношений. Я более, чем уверен, что тебя чуть ли не с самого рождения готовили стать моей женой. А твоё сильное стремление к этой цели — навязанное психологическое мастерство со стороны твоего отца и других специалистов.
— Я ответственный человек, Мистер Ким. Новость о том, что меня собираются выдать за вас замуж, тоже вышла для меня боком. Я, как и Вы, сложила два плюс два: поняла к чему все эти годы упорного труда. Но, тем не менее, я сильный, ответственный человек. Я могу постоять за себя. Я не против этого замужества.
Меня бесило то, что все проходит именно так. Никакой больше эйфории. Он пытался меня переубедить в том, во что я всей сердцем верю и стремлюсь. Тело чувствовало сопротивление на кадре его слово. Это то же самое, когда ты видишь и понимаешь: перед тобой сидит кошка. Однако кто-то отчаянно пытается доказать тебе, что это собака. Полная ерунда.
— Я в этом не сомневаюсь, Дженни, — я всё так же вглядывалась в темноту. — Мне интересно, каково живется молодой девушке, которую водят за нос и заставляют делать то, что, как она считает, хочет сделать сама?
— Мистер Ким, зачем вы позвали меня, если не собираетесь становится моим мужем? Даже не собираетесь рассматривать...
— Я сделаю то, что ты, — сделал он сильный акцент на это слово, — так отчаянно желаешь, Мисс Дженни. Я играю в свою игру. В ней тебе меня не переиграть. Я советую тебе сдаться удачным обстоятельствам. Зажить своей жизнью в роли моей жены. Я дам тебе то, что ты даже никогда не ощущала; и это будет тем, от чего ты никогда не захочешь сбежать или предать меня. Я дам тебе свободу, — он говорил безумно вкусно безумно вкусные и непонятные вещи. Свобода? Ещё немного и я спросила бы, что это такое. Но плюс для него был один: я не знала, что по-настоящему это слово собой подразумевает. Всё это время я жила, ощущая не чувство отсутствия свободы и невозможности что-то сделать и выбрать самостоятельно, а чувство крайней необходимости всех тех мер, что предпринял отец. Свобода — далекое от меня понятие. Но я всё равно слушала голос так, как будто он говорил какие-то волшебные вещи. —мужской голос затих. А я по-прежнему, но с полным непониманием, вглядывалась в фигуру. — В моей игре мне нужен сильный партнер, а ты дочь одного из самых богатых бизнесменов. В отличие от Кристофера, я действительно сделаю тебя президентом его компаний. Но свобода будет мнимой. Я внимательно буду следить за тем, что ты делаешь, с кем общаешься и прочие вещи. Это обратная сторона твоего желания. Но ты это даже не почувствуешь. И это же покажется тебе свободой. Ты сможешь сама выбирать, чем тебе заняться, сможешь общаться, например с Розе, сможешь делать кучу других вещей — будешь делать всё то, что тебе было запрещено делать все твои двадцать два года. Я не буду к тебе жесток и агрессивен, Дженни, если не переступишь черту, — он уже всё узнал. Наверное, весь вечер следил за мной.
— Это условие, верно? Что должна делать я? — у меня не было сейчас возможности сказать что-то другое. Пока что мне легче сыграть в его игру, чтобы дать ему веру в то, что в ней меня всё устраивает и я рада в неё играть, чтобы потом переместить его игру на своё игральное поле. Чтобы он стал лишь деталью моей крупной игры. Незаметно.
— Быть верной и преданной, хоть я и уверен, что первый год, ты будешь в сговоре со своим отцом; выполнять свой супружеский долг; подарить мне наследника — это самое главное, — замолчал он и резко добавил. — И, Дженни, о планах твоего отца мне становится известно раньше, чем он успеет их придумать.
— Не надумываете ли вы их тогда? — немного улыбнулась я.
— О, нет, Дженни, — послышался голос у моего уха. А горячие руки оказались на плечах. Я резко дернулась и собиралась повернуть голову в сторону говорящего объекта. Но мой подбородок уже был в мужских руках, и это не давало мне возможности сделать то, что я до этого хотела. Он направил мою голову прямо в темноту, где сидел мужчина. Звуки со всех сторон тоже резко пропали, а в том углу, в который я так отчаянно вглядывалась, резко включился свет на потолке. На черном кресле сидел манекен в черном костюме и с лицом моего отца. С короной на голове.— Может, твой отец и король на шахматной доске, но играю в шахматы именно я, — сладко и горячо прошептал он это в моё ухо. — Именно от моего решения зависит то, где и в какой ситуации окажется король. Однако место второго игрока пока пустует. Подумай над тем, не хочешь ли ты присоединиться к этой игре, как мой верный друг по жизни, а не как противник, и сыграть в шахматы по крупному. Дай мне ответ, когда будешь готова. Ведь если ты проиграешь, как мой противник, то все твои фигуры, Дженни, будут у меня, как и твоя жизнь, ведь ты меня никогда не победишь. Но сыграй ты со мной, как моя жена, то над твоим проигрышем, если я только сам не захочу тебе поддаться, мы вместе посмеёмся и начнём новую партию. Ты узнаешь, что такое власть. И у знаешь, какого играть близкими людьми, что водили тебя за нос всю твою жизнь.
— Предлагаете мне пойти против своего же отца? — кротко произнесла я, вдыхая аромат мужчины.
— Предлагаю наконец-то открыть глаза и посмотреть на всю свою жизнь с места игрока, а не фигуры, — его руки вновь легли на плечи, а дыхание чувствовалось у самой моей шеи. Горячее дыхание.
🦦Звездочку?🥺🦦
💘София💘