Глава 4: «Змейка»
Я закрылась в комнате, не имея желания видеть его взгляд на моих ранах. Упала на кровать, раскидывая волосы по подушке и пуская под них пальцы, тяжело вздыхая надувая щеки и глядя в потолок. Мысли сжигали изнутри не давая разуму покоя. Не знаю что делать. И зачем это всё? Привело в тупик и будто нет выхода, как и всегда в моей жизни.
Поток мыслей не останавливался. В воспоминаниях проскакивали моменты, будто мой мозг, от нечего делать вбрасывал весь пережитый мной пиздец, чтобы окончательно добить. Я здесь снова получаю все больше этого ужасного, самого ненавистного мною чувства — беспомощности и жалости. Единственное, что меня радовало это то, что меня никто не трогал, я была одна и в тишине. Жизнь научила меня воспринимать одиночество не как что то болючее и грустное, а как подарок, где ты находишься в лучшей компании — себя. Только ты и твои мысли. Я придерживалась такой мысли, пока не оказалась здесь и впервые за несколько лет осталась без моих лекарств...
Уставшие глаза перетекли на длинное узкое окно, что тянулось вдоль потолка. Вид открывался на уже темное небо. Черные птицы размахивали крыльями пролетая над крышами, ища себе местечко на ночь. Их домом раньше было гнездо, где их «мама» их высаживала, грела, а потом и кормила. Но как только они смогли открыть глазки и расправить крылья — каждый подался кто куда, и та их «мама» никогда не вспомнила, либо даже не пыталась. Конечно, нельзя приравнивать животных к людям, но иногда я чествую себя той птичкой, но с одной мечтой. Чтобы когда я пролетала над трассой— врезалась об лобовое стекло одной из проезжающий машин.
Один день будто тянулся вечность и я уже не могла это терпеть. Я провалилась в сон, краем уха слушая как за дверью ходит хозяин этого дома, но и от недавнего времени — хозяин моей свободы.
Можно ли быть свободной но поддаваться рамкам, что установило общество? Иметь выбор в том, что ты можешь податься в любую точку страны и прикинуться кем нибудь, но при этом одеваться так, чтобы не вызывать лишних взглядов. Жить в мире, где по улицах разгуливают маньяки и убийцы, но при этом осуждать людей, которые не верят в Бога? Люди со своего начала, много лет до «рождения» Иисуса Христа придумывали себе верования чтобы объяснить хоть как то самые обычные явления, например, физические или природные. Эти культы расцветали все больше с временем появления «власти» как таковой. Она существовала всегда, но не так чтобы это было цивилизовано. Чтобы утихомирить настоящую суть человека, замкнув в его правила веры. Хочу ли я сказать сейчас ли всё «по-людски»? Понятие как гуманизм явно было придумано людьми, которые дела не имеют к народу и обычным гражданам. Судя по материальном достатке этого незнакомца, который на моих глазах так легко расправился с несколькими людьми, для него убийства это способ зароботка, не больше. Ощущает ли он наслаждение, смотря как противник, или же невинный человек, попавший под дуло его пистолета, делает последний вздох? Лишают ли жизни все люди что когда нибудь убивали только из-за выгоды? Точно нет. Кровь разливается веками, ради самых глупых целей, либо же будучи просто больным на всю голову. Либо же и то и другое. Считается ли одно убийства за полноценное преступление? Может быть много сюжетом, может человек, у которого ты забрал жизнь сделал тебе что то ужасное и получил по заслугам? А если перед силуэтом в крови лежит ребенок? Этот ангел получил за свои грехи? Нет, сука, никак. И все же бесчеловечность это одна из главных черт только одних существ — людей.
Легко, наверное, быть философом или мудрецом, сидя как у Бога за пазухой. У среднестатистического трудяги, который каждое утра в шесть утра стоит на остановке и ждет ржавый автобус, чтобы поехать на протухший завод, а затем вернуться домой где дети давно спят, и видят отца либо пьяным, когда он хочет хоть как то отдохнуть, либо же спящим, у него не будет мыслей о том какое человечество гнилое.
Хотел бы ты будущего? Нет, не хотел бы хотя бы потому, что его не существует, ведь мы всегда живем в настоящем. Прошлое это выдумка, ведь это то же настоящее, которое ты помнишь.
Я проснулась поздней ночью, по ощущениях еще не собиралось светлеть на улице, но снаружи все было утоплено а темным мрак. Мое тело наконец то издало признак хоть какой то жизни, и я схватилась за живот, когда почувствовала там резкую боль, наверное, от того что не помню когда последний раз за сутки нормально ела.
Я пустила руку под подушку, нащупывая на простыне нож, но когда не нашла, то приподнялась, нахмурив брови. Отбросила две подушки на пол, но моего единственного оружия там так и не оказалось. Я раздраженно вздохнула, вставая на ноги и проходя к двери. Дернув за ручку, на мое удивление она была открыта, но странно что этот будто «гениальный» маньяк, совершивший групповое убийство и кражу человека, и все еще на свободе, забыл закрыть свою жертву.
Я сделала тихий шаг в гостиную, где на одном из мягких кресел сидел тот мужчина. Его выбритая голова была опрокинута на кожаную спинку, а веки крепко замкнуты, тело было вальяжно разложено, одна рука сложилась у него вдоль колен, а вторая держала полу пустой стеклянный широкий стакан с толстым дном, с коричневой жидкостью внутри. На журнальном столике рядом расположилась также полу пустая бутылка дорогого виски, и забитая бычками скуренных сигарет хрустальная пепельница.
Я ступила на мягких ковер, подходя к нему, в полу мраке рассматривая его тело и грудь, что сквозь футболку через раз поднималась, делая не глубокие вдохи.
Мрачную, но одновременно и уютную комнату, заполненную дорогой мебелью и восхитительными картинами современного искусства на темных стенах, окутывал мягкий желтоватый свет от одной из стоящих ламп, чудной формы. Я стала спиной к камину, а лицом к моего врагу, тщательно изучая.
Мне хотелось убедиться, что он действительно крепко спит, дабы снова попробовать... Убить его? Скорее всего нет. В образном списке что должен учудить мужчина чтобы я его убила, он еще не заполнил все галочки, что значит, он не так и плохо поступал со мной, как некоторые. Просто хотя бы убежать.
Свет мягко падал на его затылок, оставляя лицо и одежду в тени. Острые скулы не были так крепко сжаты, а густые брови расслаблено будто висели на лбу, не показывая хмурость. Губы не были поджаты, а наоборот расслаблены и мягко почти не соприкасались друг с другом.
Мои глаза скользнули вниз, к его рукам. Вены четко выпирали из под загорелой кожи, образовывая рисунок из полос, что тянулся к пальцам. Они расслабились, размыкаясь и опуская стекло. Рука висела и почти соприкасаясь к полу. Я будто по рефлексу резко наклонилась, присела на корочки, ловля в свою ладонь стакан, не давая алкоголю разлить даже каплю на ковер.
— Что ты..?— раздался тихий хриплый голос и я подняла на него голову, ловля непонимающий взгляд. Я была на уровне его паха, держа в руке тот стакан и уставившись на него.
— Ничего,— я фыркнула, отвечая на его сонный и растерянный взгляд, приподнимаясь но ровные ноги перед ним,— я просто это...
Уголки его губ поднялись в издевательской улыбке, а расслабленные веки провели по мне, горло палясь и заставляя меня смутиться.
— Стакан ловила,— я с громким стуком поставила его на стол, рядом с бутылкой, поднимая темные брови, и пытаясь быть уверенно холодной,— спасибо лучше скажи,— я высокомерно протянула.
— А мы уже на ты перешли?— карие глаза незнакомца саркастично сверкнули на меня, и не смотря на количество выпитого алкоголя, выглядели трезвыми,— Будешь?— он потянул руку ко мне, но я отошла, понимая что он наклонялся к столику, который я собой загородила.
Я сложив руки у себя на груди, отказала, понимая что будучи настолько голодной, от одного глотка мне будет очень даже хорошо.
— Не стесняйся,— он разлил коричневую жидкость и сказал, поднимая взгляд от бутылки на меня,— ты же хочешь.
— Ты хочешь стесняться?— я отстраненно ответила, медленно размыкая губы,— тогда налей, — я кивнула,— но я сказала что не хочу.
Я повернулась боком к сидящему на кресле парню и сделала шаг в сторону двери в «мою» комнату, но его ладонь схватила меня за предплечье, немного выше запястья, останавливая. Мое сердце замерло от неожиданности, и стало страшно поворачивать голову на него, не зная его следующий шаг. Вдруг расправа со мной случится наконец то сейчас?
— Это я оставил?— он серьезным голосом выронил, указывая на глубокий синяк на руке.
— Какая разница,— я вырвала свою руку от него, раздраженно отвечая,— ты также не очень аккуратно пытался меня убить.
— Кто сказал что я пытаюсь тебя убить?— парень приподнялся, равнодушно спрашивая и становясь надо мной.
— Значит мне показалось,— я саркастично с явным презрением бросила, поворачивая на него тело.
— Это я сделал?— он настойчивее повторил вопрос, всматриваясь в меня, и глазами будто принуждая меня ответить.
Я ответила тем же, поднимая голову на него. Дыхание было медленным, но глубоким.
— Нет,— я все таки решила заявить, ведь для меня это было сложно..
Хотя нет, это звучит как оправдания того, что он одним взглядом заставил меня сказать правду.
— Почему в тот день ты была в том кафе?— От него снова последовал вопрос, но предыдущий ответ заставил его как то облегчиться, что для мне показались странным, ведь он итак не мало мне причинил вреда, а тут из-за синяка интересуется.
Снова между нами повисла невидимая нить, которая натянула то молчание, что я создала, пытаясь не пялиться на противника. Это мне не удавалось, будучи так близко к нему. Чем дольше я стояла рядом тем больше я замечала его черты, впадины на лице, темные сосредоточенные зрачки, каждую ресницу и складку мягкой розовой кожи на губах.
— Я была девушкой Желтого,— тяжело глотнув слюну, я вернула строгий взгляд на парня, в ожидании реакции.
— М,— он как то протянул, казалось в смешку с удивлением и каким то призрением, будто осуждая меня.
— А могу ли я узнать кто убийца моего парня?— я задала встречный вопрос, вытягиваясь в спине, потому что заметила как под его давлением замялась.
— Я говорил, что это тебе не нужно знать, — его руки поползли в карманы брюк, а плечи расслаблено упали, делая силуэт спины еще шире,— змейка,— уголок его губ издевательски полнятся.
— Змейка?— моя голова едва отодвинулась немного назад и брови еще больше возмущено нахмурились от такой фразы.
Всё таки он был пьян, мой вывод о трезвости малознакомого человека ничего не стоял.
— Владом зовут меня,— он выронил, пуская мимо ушей мой уточняющий вопрос, что поставил мне в тупик и недоумение,— а тебя?
— А это тебе знать необязательно,— я прошипела, повторяя его же фразу, саркастично бросая неискреннюю улыбку.
— Что мне нужно сделать чтобы узнать?— парень будто пытался игриво залезть в какую то игру, что было ему не свойственно, потому как он всегда серьезный, злой и ледяной, но как оказалось, алкоголь разогревает не только его кровь.
— Ужин,— я не долго думая ответила, поднимая брови.
— Ты могла попросить все что угодно, даже отпустить тебя,— он показал зубы, шатая головой и всматриваясь в мой безразличный взгляд,— а ты попросила еду?
— Достать что либо я и сама могу, — голос звучал сдержано, но одновременно и высокомерно,— но если я голодна то очень злая.
— Мне надо бояться?— его слова звучали с насмешкой, а карие глаза гордо свысока смотрели на меня.
— Ага,— я снова подняла руки, складывая на грудь,— а то тебя съем,— я делая сердитый голос, бросая едкую шутку подняла на него лицо, становясь на носочки и также возвращая пятки на ковер,— и еще попрошу не заходить ко мне, когда я сплю.
— Снова нож искала чтобы попытаться меня зарезать?— едкая улыбка не сползала с его щек, покрытых едва заметной щетиной.
Меня просто не описать словами как выводило из себя его ехидные насмешки, и столь высокомерное поведение, но в ответ я держалась не хуже, что не могло не радовать.