Глава 3: «Его власть.»
Я проигнорировав его слова, сделала шаг внутрь, но дверь за мной не закрылась.
— Сними одежду,— парень придерживал проем рукой и строго указал,— в шкафу возьми переодеться.
Он оставил меня, а я не спешила раздеваться. Глаза упали на большую кровать, по обеих сторонах которой стояли небольшие тумбы, рядом с одной из них — вазон с растением. Окна этой комнаты были узкими, почти касались потолка, параллельно полу. На них не было ручек, дабы открыть, только небольшое отверстие для ключа, как и на всех остальных. Я успела это заметить, ведь думала это единственный легкий способ выбраться, но у него будто все было рассчитано. Кто делает окна без ручки, которые открываются только с ключом? Может я не первая его жертва, раз он так подготовлен..
Напротив кровати, аккуратно накрытой черным пледом стоял большой деревянный шкаф, длиною во всю стену. Этот маньяк был педантичным. Каждая деталь этого дома была изыскана, красивая, современная, будто с журнала... Потянувшись к его дверцам на мое удивление он оказался почти пуст. На одной из полок лежало несколько вещей, пару футболок и штанов. Какое то старье...
— Долго еще, а?— послышался громкий грубый голос с ноткой раздражение за той стороной стены, что заставил меня подскочить от неожиданности, и хотя я не видела его, но уже знала с каким выкраденном лица он это произнес.
Я потянулась к заднему карману моих джинс и достала оттуда маленький нож, найденный в его машине. Я быстро спрятала его под подушкой и расстегнула ширинку штанов, а затем и сняла облегающую кофту.
Я с недовольным лицом протянула ему вещи, стоя в дверях «моей» комнаты, в слишком большой на меня одежде, в каких то растянутых темно синих джинсах, низ которых я подтянула на уровень моих щиколоток, и в коричневой футболке с длинными руками, что свисали мне почти по локоть.
Я осталась там же стоять, наблюдая как он подошел к небольшому камину встроенному в стену и присел на корточки. Кинул на уже заранее подготовленные несколько дров спичку, которую зажег об маленький коробок одним движением. Послышался звук искорок, но стук моего сердца был громче. Я искала глазами кухню, зная что там могло бы быть что то для спасения. Но осмотрев гостиную, поняла, что она за одной из дверей, которые напрочь закрыты на ключ. Такой же неизведанной мною комнатой было помещение, что скрывалось за дальней стеной зала. По моих выводах, это была его комната.
— Ванная по коридору справа,— он отводя взгляд от огня на меня, приподнялся и хмуря взгляд протянул, будто прочитал мои мысли.
Его высокая фигура прошла мимо меня к себе, спиной закрывая то как он открывал мою комнату.
Спустя миг он вышел в другой одежде: в белой футболке, наверх которой висела легкая кожаная светло коричневая куртка, а с низу на ногах свисали черные штаны. В ладонях он держал теперь и свою скомканную одежду, по цвету штанов я поняла, что это те вещи, в которых он совершил преступление. В небольшое пламя он по очереди бросил ткани, не отвлекаясь он занятия.
Я проводила взглядом по его силуэту, который был слишком темным на фоне деревьев и серого неба за панорамным окном. Короткие волосы просвечивали голову, глаза перетекли со строгого профиля к выступающему кадыку на венистой шее. Парень будто почувствовал мой пристальный, сосредоточенный на нем взгляд и повернул голову, нить между нами пересеклась. Губы были поджаты, густые брови как всегда нахмурено падали на глаза, показывая своим видом его серьезность. В моей голове не укладывалось что этот человек когда бы мог улыбаться, казалось, будто его черты способны были только изображать злость. Его рот так и не разомкнулся чтобы сказать и слово, он поднялся.
— Возвращайся,— буркнул он и подался ближе ко мне, указательно кивая,— возьми книжку почитай. Под его давлением, я спиной прошла в помещение и он запер на ключ за мной дверь.
Послышался громких хлопок, где то из коридора, что указывало что я осталась здесь одна. Подождав несколько минут, подойдя к окну и на носочках заглядывая, я заметила что машины не было, следовательно того маньяка также.
Я бросилась к кровати, в спешке отбрасывая подушку и доставая нож. Я прижалась к двери, вставляя тонкое лезвие в отверстия и прокручивая. Спустя небольшое количество безутешных попыток, и надежды не сломать острый кончик и провернула его в скважине, от чего раздался тихий щелчок.
Отбрасывая пряди волос, что непослушно падали на мое растерянное бледное лицо я подалась к входной двери, где попытки открыть ее были напрасными. Тоже я попыталась сделать, чтобы попасть в кухню, по моим предположениям, но все также безуспешно. Из всего что у меня есть это ткань от одежды или простыни, но задушить его во сне дурацкая идея, учитывая то как дистанцируется от меня. Это невозможно, он как никто осторожен в каждом своем действии. Даже то что он сжег наши вещи с того вечера, избавляясь от улик... но почему же он так уверен что никто не будет меня искать, будто он знает что это так и есть.
Единственным человеком что был всегда рядом был Вадим. Парень, что опекал будто родитель, но не всегда с хорошей стороны, давая мне ощутить что я хоть кому то нужна в этом мире. Чувство одиночества накрыло меня когда из жизни ушел мой отец, когда я была еще девочкой. Меня забрали в местный интернат, где я познакомилась с другими брошеными детьми. Часто думаю о женщине, которая родила меня. Нет, не мать, а чужой человек не давший мне ничего кроме тела и разбитого сердца от чувства брошености, которое так и преследует меня все чертовы двадцать два года моей жалкой жизни. Когда я уже стала подростком, я уехала из моего маленького родного города на юге Литвы и подалась в Казань, к старой подруге, которую из приюта усыновила татарская семья, когда нам выполнялось по семнадцать лет. Я редко вспоминаю детство на родине, уж больно режущие воспоминания у меня остались от того места, единственное что осталось оттуда и моей семьи— фамилия. Вайнберг. Я всегда предпочитала не называть ее, по возможности, дабы не подаваться вопросам и рассказывать всю историю. Я должна была поступать там в училище, но выбрала пойти сразу работать, дабы хоть как то содержать свою задницу. В один из таких скучных вечеров, стоя у кассы комиссионного магазина в темном забытом районе хмурого города я познакомилась с высоким парнем, на пару лет меня старше, с аккуратно уложенными светлыми волосами и кривой улыбкой. Не имея никакой поддержки либо же друзей, кроме той глупенькой девчушки, которая после моего приезда делала вид, что рада помочь, но на самом деле не желала видеть меня, мол я как то связываю ее с прошлой жизнью в детдоме, тот парень, по имени Вадим заменил мне семью. Хотя нет, он пытался это сделать. Такую девушку как я, ту что всегда была сама по себе и училась с раннего возраста не жить, а выживать одной в мире он пытался перевоспитать и взять под свой контроль.
Умная девушка всегда согласиться с мнением любимого, но сделает по своему, зная что слова мужчины, от того что у него прутик под штанами, не делают его правильными, истинными. Люди в наше время так воспитаны, этот процесс не изменим, но мое восприятия было иное, не такое поверхностное. Решением остаться этим молодым человеком было лучшим для меня. Жить в ухоженной квартире и не думать не останусь ли я голодной завтра, ездить с ним по делам на машине, а не морозить ступни в промокших от снега сапогах на автобусе.
Мне всегда нравилось то, что у Вадима было свое дело и он не мозолил мне глаза дома. Мог поздно вернуться и сразу же лечь спать, а это радовало тем, что он не будет меня трогать. Я всегда трепетно обрабатывала ему раны, жалея и внимательно слушая какие твари посмели так сделать, но пуская эти слова мимо ушей, ведь сама каждый день видела какая тварь он сам.
Я бросилась к полкам над камином, ища сама не знаю чего. Но кроме как художественных книг, интересной формы статуэток и мелких растениях по поверхностях ничего не было.
Я прошла по помещению, оставляя за спиной кожаным диван и камин подходя к той запертой двери, что вела в комнату того маньяка. Уверенна, там вся его жизнь и хранится.. Он явно такой же бандит как и мой Желтый. Был. Судя по тому как он расправился с парнями в кафе, это для него обычное дело. Не удивлюсь, если сейчас он где то на заброшенном складе в Москве разбирается с такими же ворами и преступниками за пять грамм кокса или украденого ствола.
Я крепко держа нож вставила его и проделала те же действия, чтобы открыть дверь, но никак не удавалось. Мое лицо сморщилось в яростных попытках добраться до личности этого скрытного и жестокого парня, но все никак. Снова резко повернула голову на гостиную за спиной, бросая глаза по всей мебели. Ни стула, ни какой то палки, чтобы я могла ударить его по затылку и вытащить ключи. Только эти массивные кожаные кресла чего стоят... в попытках одного из ним поднять я бы кишки свои выплюнула. Напасть с удушением с какой то тканью как вариант, ему тяжело будет сопротивляться если сделать это неожиданно.
Звук ключей раздался из коридора и я крепко сжав нож, тихо подошла поближе. Ожидая его у стены, когда он войдет в гостиную. Я прижалась спиной и затаила дыхание, концентрируя слух на его тяжелых шагах. Я услышала его дыхание, и его тело вот вот должно было оказаться передо мной, но я выскочила первой зажав его у стены и подставив нож к горлу. Мой взгляд застыл на его спокойных глазах, нет, не ненавистных как всегда. Острые черты лица смягчились, скулы не были так зажаты, а уголки губ поднялись в издевательской ухмылке.
— Открой мне дверь, — я прошипела сквозь зубы, зажимая его своим телом,— открой, и я уйду.
Я сама не верила что это так легко произойдет, было легче смириться. Такого человека как он явно не переубедишь что я не сдам его милиции. После того что он заставил меня пережить мне не хотелось сделать это, мне хотелось просто его убить.
Карие глаза настойчиво осматривали мое лицо, будто каждый миллиметр, но излучая насмешку, презрение, издевательство.
— Я повторять не буду,— я сдавила пальцы сильнее, вдавливая тонкое лезвие в его подбородок. Сверху на меня также сверкали его довольные глаза.
Оружие было у меня, но все равно, власть надо мной — у него.
Нож пронзил тонким кончиком его щетину, что перетекала в шею. Из нее копала ярко красная жидкость, которая медленно, буквально еле еле стекала по ножу.
— Глубже,— он прошептал почти не размыкая рта, держа гордо поднятый изгиб губ.
Я нахмурила тонкие брови, будучи возмущенной, ресницы не смыкались, а дыхание было частым, беспрерывным. Моя ладонь, на которую попали капли его крови задрожала. Пронзило ужасное чувство моей пытки, а не его. Для этого человека, если его можно было так назвать, это ничего не значило, явно в его глазах я выглядела слабой, и как оказалось я такой и являлась, не только физически. Рука опустилась, я сделала короткий шаг назад, давая парню наконец суметь набрать воздуха в легкие. Он был все также довольный своей «победой», не сыграв ни одного раунда, даже не пошевелив пальцем.
Он медленно поднял ладонь к своему подбородку и прижал рану, уже более серьезно осматривая меня, будучи таким же надменно гордым и равнодушным.
Его нога сделала шаг вперед, а я ответ назад. Сердце будто остановилось биться, дыхание затаилось, когда я разобрала в его взгляде настойчивость и злость. Я резко начала бежать вдоль гостиной, задевая рукой вазу, что с громким звуком разбилась на мелкие кусочки у него под ногами. Его большая рука упала мне на шею, сзади, и сжалась разворачивая меня к себе.
— Слишком дерзкая у нас, а?— его пальцы сильнее вжались мне в кожу, заставив скорчить лицо от неприятной тупой боли. И тогда, снова нахлынуло оно. Ощущение быть покоренной, бессилой перед мужчиной, только из-за того, что природа решила сделать тебя жертвой его черствых рук.
— Просто убей меня,— подняв на него набранные враждебностью глаза, я тихо не протянула, а будто просила.
Я не хотела мириться с его указаниями, ведь не понимала смысла моей задержки здесь.
Его пронизывающий мою плоть взгляд упал ниже, будто изучая. Когда он остановился на моей руке, с тыльной стороны от локтя я спрятала ее за спину.
От лица Суворова.
Пока одной рукой я останавливал кровь из мелкого пореза на шее, моя вторая ладонь крепко сжалась за ее шеей, она не дрожала, она будто жаждала той боли. Ее слова о своем же убийстве ударили мне в голову, заставляя почувствовать стыд. Крайне редкая эмоция, которая может возникнуть среди моих черствых чувств. Я не знал, что мне делать с этой девчушкой. Было бы гораздо проще если бы она пряталась от моего вида, и просила о спасении. Тогда я был бы уверен, что она как никого меня боится, и не сдаст мое преступление. Мой разум, в том вечер убийства Желтого и его компашки, будто затмился когда в дверном проеме я увидел ее. Мысль просто сразу выстрелить ей в грудь, как и ее друзьям, не овладела мной. Ведь я не Бог, чтобы забрать жизнь у невинного человека. Увозя ее на машине, я не знал, что делать и куда мне ее деть, понимая что встрял еще глубже во лжи перед законом. Теперь еще и с ее похищением. Она принесла мне слишком много проблем, которые не пропадут закопав ее тело у меня на заднем дворе. Нужно время.
Я искал в ее глаза ту искорку страха, ужаса, тревоги, но так и не нашел, изучая темные карие зрачки. Мой взгляд опустился ниже, скользя по ее тело, и остановился на руке, где вырисовалась глубокая темно синяя впадина, от явно сильного, жесткого удара.
Ком подлез в мое горло, не давая даже силы глотнуть слюну, рука с шее разжалась и опустилась. Девушка резко спрятала руку, разворачиваясь ко мне спиной и заходя в комнату, что я ей выделил. Я продолжил там стоять, окутываясь в неприятно редкое чувство вины, ведь я не ощущал той силы, когда причинял вред абсолютно не причастной к моим делам девушке, которая просто стала жертвой. Это было не по моих принципах, я так не поступал никогда. Никогда, до появления этой незнакомки.