Ты и я.
– Шэдоу Милк, это... Мне кажется ты перегнул палку. – светловолосый парень, стоящий в слабо освещаемой комнате, не находит по-настоящему подходящих слов.
– Что же ты, Ванилька? Разве не прекрасно вышло? Нам не мешают посторонние... И больше никогда не помешают. – с какой-то непонятной, невероятно мерзкой улыбкой говорит Зверь. – Теперь... никто из этих хрупких, мешающих под ногами людишек, не встанет между мной и тобой! Разве не чудесно?!
– Шэдоу Милк! Нет! Ты... Ты отвратителен и мне, и всем остальным!
– Ш-ш-ш... Пьюр Ванилла, до сих пор такой ванильный и наивный... – Шэдоу Милк протянул руки к Ванилле, желая притянуть, сжать, придавить к себе.
– НЕТ! Руки прочь от меня! Я тебя уничтожу, чудовище! Ты убил ВСЕХ! Это не простительно! Даже моя милость имеет границы! – Древний резким движением отстраняется, не давая другому даже кончиком руки прикоснуться к себе.
Звёздное, звёздное небо. Прохладный ветер между ними. Душа к душе. Так могло быть. Могло.
Хоть и небо всё ещё звёздное, без единой тучи, ясное, как любовь пастуха к овцам. Будто сами Ведьмы наблюдают, вместе с тысячами мёртвых душ.
Он взмахивает посохом, собираясь применить магию, но сознание становится мутным.
– Пьюр Ванилла... А ты уверен, что это то, чего хочешь ты? - синее существо перед правителем ванильного королевства садистки хихикает, снова приближаясь.
– Э-это мои мысли и желания. Не вмешивайся в мой разум вновь, даже не думай! Я могу отличить тебя от Голоса Правды! - Ванилла жмурит глаза, налаживая мысли.
"Хотя бы смерть избавить меня от этого противного ванильного идиота."
"Лучше чем с Пьюр Ваниллой."
"Ах, как тут легко дышится без его присутствия и вечных противных правильностей!"
Разные голоса в голове, разных печенек, и близких, и не очень. И все говорили про то то, как стало прекрасно без него. Но один голос, до боли знакомый, прозвучал в его голове....
"Здесь я смогу узнать, изучить всё, что нужно и хочется... И никакой спаситель во зло меня не потревожит."
– Вайт Лили...! – парень даже произнёс её имя вслух. Ехидная ухмылка расплывается на лице Шэдоу Милка.
– Ты уверен, что тебя хоть кто-то любил? Ты нужен только мне, знаешь ли... Ты моя собственность. Мы едины. Не убегай от меня, мальчик мой, только зря потратишь свои др-р-рагоценные силы! – Зверь всё-таки прижимает к себе, ослабевшего от боли в голове, парня. Синий игриво и резко прижимает его к себе, будто желая соединить их тела в одно, похлопывая голове, как снисходительный взрослый ребёнка.
– Я... Так ли.... Бесполезный... Правда может... Они... Может ложь... – Ванилла явно не разбирал, что говорил вслух, мысли перепутаны, это единый комок щупалец плавно, но намеренно сжимающих его сознание. Приоткрывая глаза он абсолютно ничего не понимает, не видно ничего кроме пятна, вроде как пола и чёрно-синих пятен, видимо от наряда Шэдоу Милка. Из-за лишнего напряжения от попытки понять, что перед ним, Древний снова закрывает их. Дыхание не звучит как его же дыхание, больше похоже на червяков ползующих между склизкими рыбами.
"Опять галлюцинации от Иллюзиониста? Скорее всего... Я брошенный. или нет?.. Или... Или... Хоть бы одна... Нелюбим никем. мысль прошла спокойно..." Ванильный издаёт стон усталости и боли, от того что с ним происходит. Он просто обмякает в руках Шута. Сознание полностью отказывает в обработке информации. И сознание отказывает в работе. Пьюр Ванилла борется с желанием просто отключится, чтобы эта мука закончилась, он единственный, если не он, то Зверь может устроить неизвестно что...
"А что я собрался защищать?"
Эта промелькнувшая в комке разума мысль на секунду ослабляет его бдительность.
"И вправду... А что я..." Правитель не успевает взбодриться вновь, от осознания, что это очередная мысль, подброшенная Шэдоу Милком, но голова становится настолько тяжёлой, будто со стекловатой с бетоном, что сознание отключается. Чувство падения сопровождает в вечную пустоту.
Пьюр Ванилла открывает глаза явно не там , где был.
"И сколько чёртовых часов я здесь провёл?... " - думает Древний, и приоткрывает глаза, пытаясь увидеть пространство вокруг. Не находя вокруг себя свой посох, он тяжело вздыхает, тря руками лицо. Он обречён. Один. Без посоха. В темноте. Без спокойного неба. Со Зверем. Он везде. Везде. Везде.