Realitas Vincit
Игра без победителей.
Вечером она неохотно открыла входную дверь квартиры. Рабочий день, пропитанный усталостью и недосыпом, тянул вниз, словно свинцовый груз. Поход к психологу только усугубил это ощущение — ещё один пункт в списке обязательств, от которых не сбежать. Она сняла мокрое пальто, оставила его на вешалке в прихожей.
“Скоро всё закончится. Скоро всё изменится”.
Кира прошла в комнату, мельком взглянув на Яна. Он снова сидел перед компьютером, ссутулившись, весь его облик был напряжённым, словно он вцепился в клавиатуру как в последнюю надежду. Экран мерцал стримовским интерфейсом: чат пустовал, счётчик зрителей замер на нуле. Ян молча щёлкал мышью, мрачно вглядываясь в монитор. Белки глаз покраснели, зрачки быстро бегали по экрану.
— Да твою ж… — Он раздражённо дёрнул наушники, швырнул их на стол. — Опять слился. Срань, просто срань! — Ян злобно выдохнул и повернулся к Кире. — Ты не представляешь, насколько это сложно! Без нормального сетапа, без поддержки! У всех нормальных стримеров уже есть аудитория, а я сижу, как идиот, и сам с собой разговариваю!
— Может, надо просто подождать? — осторожно предложила Кира. — Наберутся зрители, если ты будешь регулярно стримить. Нужно терпение.
— Ой, спасибо, эксперт по стримам нашёлся! — он усмехнулся и хлопнул ладонями по столу. — Да тут нужно бабки вливать, рекламу покупать, а у нас на что? На доширак едва хватает!
Кира глубоко вдохнула, готовясь к тому, что собиралась сказать. Она надеялась, что это хоть немного снизит его напряжение, покажет, что не всё так плохо.
— Я заплатила кредит.
Ян резко замолчал, уставившись на неё. Секунда, две. Затем его лицо исказилось.
— ЧТО?! — он вскочил с кресла. — Где ты взяла деньги?
Кира напряглась, уже понимая, что допустила ошибку. Но отступать было некуда.
— Это неважно. Главное, что теперь нам нечего бояться.
— Неважно?! — его голос взлетел до срыва. — Ты что, думаешь, я идиот? Ты же вечно жалуешься, что у нас нет денег! Откуда они у тебя вдруг взялись?!
— Я просто… заработала их. Взяла подработку.
— Где? Как?! — Ян шагнул к ней, и Кира инстинктивно отступила. — Ты что, к кому-то ходила?! — в его глазах мелькнула подозрительность, переходящая в ярость. — Ты мне врёшь, да? Откуда деньги? Кто тебе их дал?! Лучше признайся, чем я сам узнаю! Учти, если я что - нибудь узнаю!..
Кира сжала руки в кулаки. Она понимала, что любой её ответ только усугубит ситуацию. Ян не успокоится, пока не получит объяснение, которое его устроит. Но его не устроит ничего.
— Знаешь что? — сказала она, подняв голову. — Думай что хочешь. Я заплатила кредит, и теперь мы не должны банку.
— А мне плевать, что ты заплатила! — рявкнул Ян. — Ты опять что-то скрываешь! Господи, Кира, ты вечно так! Думаешь, можешь всё решать за нас?! Свадьбу отменила, кредит оплатила! Я для тебя вообще никто, да? Ты у меня спросила?
Она смотрела на него, и в какой-то момент почувствовала… пустоту. Раздражение, злость, усталость — всё смешалось в одно ровное, холодное ничто и просто растворилось, распалось на атомы.
— Знаешь, Ян… — тихо сказала она. — Мне надоело.
Его губы дёрнулись, но она не стала ждать ответа. Она развернулась и вышла из комнаты, оставив его одного — с его неудачами, с его бессильной яростью.
Телефон в её кармане завибрировал. Кира посмотрела на экран. Всплывающее уведомление от Милены.
«Привет. Как ты? Можно тебя увидеть?»
Нет, не сегодня. И не завтра. Так нельзя.
Почти настоящая
Милена вернулась домой поздно. После модуля внутри всё ещё дрожало, будто её силой вытолкнули из одной реальности и забросили в другую. В висках глухо стучала кровь, ладони были липкими от пота, а перед глазами снова и снова вставал образ Киры в голубом платье. Её Кира. Настоящая.
Она закрыла дверь, прижалась к ней спиной и прикрыла глаза. В побелевших пальцах она сжимала тетрадь. Глубокий вдох, выдох. Нужно прийти в себя. Она дома. Она…
Голос из кухни заставил её вздрогнуть. Саша. Он говорил по телефону, и интонации его голоса были странно сдержанными и мягкими. Милена прислушалась, стараясь игнорировать все другие звуки. Из трубки лился мужской голос, низкий, глухой, будто человек стоял в помещении без окон. Она выдохнула. Это по работе.
— Да, — сказал Саша, его голос дрогнул, — я понимаю… Нет, не знает… Я же сказал, разберусь. Я тебе указания позже дам, документы заполни.
Да, точно по работе.
“Почему мне в последнее время так часто стало мерещится? Или нет? Или кто-то издевается надо мной?”
Милена не двинулась с места. Сердце бухнуло в рёбрах, разгоняя по венам холодный страх. Ей вдруг захотелось выйти обратно за дверь, но вместо этого она сделала шаг вглубь коридора.
Половицы под ногами предательски скрипнули. Саша резко замолчал. Несколько секунд — полных тягучего напряжения, а затем —быстрое прощание и короткие гудки.
Он вышел из кухни и остановился, увидев её.
— Ты бледная, — сказал он, слишком ровным голосом. — Заболела? Что с тобой делают на этих сеансах?
— Ничего, — тихо ответила Милена. — Просто устала. Голова болит.
— Ну да… Ладно, положи дневник, давай помогу куртку снять.
Она зашла в комнату, прикрыв за собой дверь. В воздухе стоял легкий запах пыли и чего-то цветочного — едва уловимый, но навязчивый, как эхо чужого присутствия. Милена провела ладонью по столу, где стоял горшок с фиалкой. Подарок Киры. Листья были чуть припорошены пылью — значит, она давно ее не поливала. Или поливала? Она не могла вспомнить.
Фиалка казалась чужой, незнакомой, словно кто-то подменил её ночью. Тот же горшок, тот же узор на листьях, но Милена не была уверена, что это та же самая фиалка. Абсурд. Но почему тогда у неё дрожали пальцы, когда она трогала землю, проверяя, сухая ли?
В коридоре что-то скрипнуло. Она резко обернулась, сердце рвалось в горло. Дверь. Просто сквозняк. Конечно, сквозняк.
Она подошла ближе, прижавшись лбом к холодному дереву. Прислушалась. Тишина. Но стоило закрыть глаза, как в голове всплыл мужской голос из телефона Саши. Те несколько слов, которые она успела уловить. Они не имели смысла. Или имели, но не для неё.
«Ты слишком накручиваешь себя», — подумала она, но мысль не помогла. Напротив, тревога разлилась внутри и парализовала тело.
Нужно срочно ей всё рассказать. Нужно её увидеть. Так больше не может продолжаться. Пора объединить фантазии и реальность. Кто сказал, что это невозможно?
Саша был на кухне, снова говорил с кем-то по телефону. Милена слышала приглушённые голоса, но слова не разбирала — да и не пыталась. Всё её внимание было приковано к экрану.
"Привет. Как ты? Можно тебя увидеть?"
Она отправила сообщение, и тут же её накрыло тревожное ожидание. Телефон остался лежать в ладони — тяжёлый, холодный, как галька, выброшенная на берег.
Ответа не было.
Минуту. Две. Пять.
Милена сидела на кровати, не раздеваясь, бессмысленно крутя телефон в пальцах. Взгляд метался по экрану, словно мог вытянуть ответ силой мысли.
На кухне Саша вдруг рассмеялся — громко, будто его действительно забавлял тот, с кем он говорил.
Милена стиснула зубы. Кому он так рад?
Она перевернулась на бок, уткнулась лицом в мягкую белую подушку и крепко её сжала.
Экран мигнул. Телефон завибрировал.
"Привет. Всё нормально. Сегодня нет. Не получится. Завтра тоже."
Всего несколько слов.
Сухо. Отстранённо.
Как будто Кира и не ждала этого разговора. Как будто это сообщение ничего не значило.
Милена медленно сжала телефон в руках, пальцы побелели.
Почему так?
Сердце билось гулко, заглушая все звуки в комнате.
Милена выдохнула, но воздуха не хватило. Грудь сдавило так, будто её придавило чем-то тяжёлым.
Она уставилась на короткое сообщение Киры. Не получится.
Как будто это неважно. Как будто всё, что она пережила, было пустяком.
Пальцы сами набрали текст:
"Кира, я должна тебе кое-что рассказать. Это важно."
Никакого ответа.
"Сегодня я была в модуле, представляешь? Я всё -таки решилась. Ты была там. Не знаю, как это объяснить, но ты была рядом, и я... Я увидела, какой могла бы быть моя жизнь. Какой она могла бы быть, если бы я сделала когда - то другой выбор. Но я и не знала, что в жизни есть выбор. Я не так воспитана, мне никто не говорил."
Она писала быстро, почти не осознавая, что именно набирает.
"Я почувствовала, что мне там хорошо. Что мне спокойно. Что с тобой я…"
Она замерла, смотря на экран. Какое слово выбрать?
…счастлива?
…не одна?
…наконец-то жива?
"Я не знаю, что с этим делать. Но я знаю, что мне нужна ты. Настоящая."
Милена нажала "отправить" и тут же прижала телефон к груди. Сердце грохотало.
Нажать “удалить у всех” было уже поздно: две ярко-голубые галочки светились внизу сообщения.
Ответ не приходил.
Пять минут. Десять.
Она закусила губу, не отрываясь глядя в экран. Может, зря? Может, Кира теперь решит, что она сумасшедшая?
Вибрация. Сообщение.
"Мне тоже надо поговорить. и совсем не о мечтах, не о фантазиях. а о том, что ты упустила из-за них. Но это не сегодня. А потом, при личной встрече."
Милена перечитала раз, другой.
И вдруг всё в ней похолодело.
Милена ворочалась в постели, уставившись в потолок. Темнота комнаты давила, время растягивалось, как липкая жвачка. Телефон лежал рядом, экран давно погас, но она все равно видела перед собой сухой ответ Киры.
"Мне тоже надо поговорить, и совсем не о мечтах, а о том, что ты упустила из-за них."
Она перечитывала сообщение снова и снова, пытаясь вытащить из него хоть каплю эмоций, хоть намек на что-то, кроме безразличия. Но нет, ничего. Как будто Кира просто поставила точку.
Сердце стучало в груди — слишком быстро, слишком громко. Милена повернулась на бок, обняла подушку, но мысли не утихали.
Всё могло быть иначе.
Она представила, что Кира не отказала. Что ответила по-другому: "Приезжай, поговорим". Милена видела, как заходит в маленькую кухню, Кира стоит у окна, закутавшись в тёплый свитер. В её глазах нет ни холода, ни отстранённости. Она улыбается.
— Ты ведь хотела мне что-то рассказать? — спрашивает Кира, приглушённым голосом, таким тёплым, что внутри что-то сжимается.
— Да, — кивает Милена, чувствуя, как пересыхает в горле. — Я видела тебя в модуле. Там была другая жизнь… и ты была в ней.
— Какая? — Кира делает шаг ближе, заглядывает ей в глаза.
— Счастливая.
Фантазия была такой реальной, что Милена невольно протянула руку вперёд, но вместо тёплой ладони Киры пальцы встретили лишь пустоту. Она резко села в кровати, задыхаясь. Сердце колотилось, по спине пробежала дрожь.
Реальность больно хлестнула её по лицу. За окном уже рассветало, а сна так и не было.
Она устало провела рукой по лицу, села на край кровати. Нужно было выбраться из этой тьмы. Просто выйти из дома, подышать, отвлечься. Пусть даже в торговый центр, где запах кофе и людские голоса хоть немного заглушат внутренний шум.
Она поднялась с кровати, когда захлопнулась входная дверь — Саша ушёл на работу. По квартире всё ещё витал тяжёлый запах кофе и парфюма: мускус, вперемешку с мускатным орехом и холодной ноткой ириса. Эти духи всегда казались ей душными, приторными. И он об этом знал.
Милена подошла к окну и распахнула створку. Поток осеннего воздуха ворвался в комнату, прогоняя духоту, вытесняя тошнотворный приторный микс мускуса с ирисом.
Она машинально написала Ольге: «Плохо себя чувствую. Сегодня не выйду». В ответ тут же пришло длинное сообщение с восклицаниями, эмпатией и пожеланиями скорейшего выздоровления. Милена почти не читала — просто бросила телефон в сумку.
С трудом распутала тёмные спутанные пряди, выдернув из них половину сна и ночных мыслей. В шкафу нащупала любимый чёрный лонгслив, натянула джинсы, едва не упав на ровном месте.
Она долго стояла у зеркала, не узнавая отражения. Под глазами — серые тени, кожа казалась чужой, уставшей, как после болезни. Всё внутри по-прежнему было натянуто, как струна, готовая лопнуть от малейшего прикосновения.
Холод за окном чуть отрезвил. Она бросила в сумку ключи, кошелёк, пакет с салфетками — всё как обычно. Её привычная жизнь.
Сегодня ей было всё равно куда идти. Главное — выйти. Вырваться. Из квартиры, из этих стен, из этой истории, где уже нельзя было отличить фантазии от реальности.
Лифт ехал слишком долго, и ей показалось, что стены подъезда стали теснее, как будто Саша всё ещё где-то рядом. Она прижалась лбом к холодному стеклу двери, дождалась — и, наконец, вышла.
ТЦ оказался самым нейтральным местом из всех возможных. Место, где никто не задаёт вопросов. Где можно раствориться в толпе. Где никто не требует объяснений.
Она шла вдоль витрин, не глядя по сторонам. Люди мелькали рядом, как безликие тени. Кто-то смеялся, кто-то ругался в телефон, кто-то держал ребёнка за руку. Всё это было где-то рядом, но не с ней. Она — в другой плоскости.
Зашла в книжный. Провела пальцами по корешкам. Остановилась у полки с психологией, как будто в этих книжках можно было найти объяснение, почему боль так легко принимает форму любви. Как жаль, что не одна из этих книг не поможет по - настоящему узнать себя.
В фуд корте купила себе кофе — слишком горячий, с сахаром, хотя она пила без. Обожгла язык, но не обратила внимания. Присела на край дивана в зоне отдыха, поставила стакан на столик и открыла телефон. В соцсетях — всё та же лента, чужая, пластиковая, пропитанная фальшью. Лица, подписи, смайлики. Все живут.
Она выдохнула и вдруг почувствовала, как начинает немного отпускать. Немного — как будто внутри кто-то ослабил узел на шее.
Остановилась у стенда с ароматическими свечами. Потянулась к красной блестящей баночке с надписью “Дождь на побережье”, открыла крышку — и тут же захлопнула. Нет. Не надо. Никаких запахов. Всё было связано. Всё что-то напоминало.
Она села на мягкий пуфик между бутиками. Рядом играла тихая музыка, плыл джаз. В этой музыке было что-то живое, человеческое. Нечаянное утешение. Милена закрыла глаза. Представила, как за спиной кто-то садится. Как касается её плеча.
Кира. Только Кира. Больше никто.
Она вздохнула, подняла глаза — и в потолке зеркальными плитками отражалась она сама. Одна. Всё ещё одна. И всё это время — одна.
Зазвонил телефон. Звонила мама. Она не ответила. Наверняка разговор будет просто о погоде и сплетни о родственниках.
Потом подумала, что хочет домой. Или нет. Может, пойти в парк. Или остаться тут до закрытия.
Блуждать. Отложить реальность ещё на час.
Она поднялась и пошла дальше, не зная куда. Лишь бы идти.
Она бродила по этажам торгового центра, ни на чём не задерживая взгляд. Свет казался слишком ярким, стеклянные витрины — слишком гладкими, безупречными, будто высмеивали её усталое лицо, её смазанную походку.
Из динамиков лилась музыка — знакомая, до дрожи. Что-то из восьмидесятых, что играло в модуле, когда Кира впервые обернулась к ней и сказала: «Ты меня тоже помнишь, да?»
Милена замерла. Люди обтекали её, как вода — кто-то толкнул, кто-то выругался вполголоса. Она стояла посреди потока, глядя в витрину, и вдруг увидела там… не своё отражение.
Женщина в зеркале была на неё похожа, но чуть старше. Увереннее. У неё была другая прическа — как в той фантазии. Она смотрела на Милену почти с жалостью.
Милена моргнула — отражение стало обычным. Её собственное лицо: уставшее, с серыми кругами под глазами, губы пересохли.
Она пошла дальше, на автомате свернула в отдел домашнего текстиля, где пахло пластиком и пылью. Возле прилавка с подушками стояла девочка — лет семи, в синем пальто. Она посмотрела прямо на Милену и прошептала:
— Ты опоздала.
Милена отпрянула. Обернулась — никого. Девочка шла дальше, рассматривая шторы.
Всё кружилось, будто от голода или жара. Она вцепилась в край полки, закрыла глаза и сосчитала до пяти. Один. Два. Три. Четыре. Пять.
Открыла. Всё как будто в норме. Как будто.
Милена остановилась у стеклянной перегородки между этажами и вдруг резко вспомнила: «Ты меня тоже помнишь, да?» — эта фраза звучала в модуле, будто прошита в её памяти. Голос Киры — тихий, почти ласковый. Но чем больше она пыталась вспомнить, тем сильнее ощущала странную нестыковку. Кира ведь… не говорила этого. Или говорила?
Милена сжала перила и прикусила губу. Всё в голове плавало, как в мутной воде. После модуля — будто провал, а не воспоминание. Осталась только эмоция. Осталась — и разрасталась.
Она обернулась, будто ожидая увидеть знакомую фигуру среди людей, спешащих мимо. И снова — ничего. Никого. Только стекло, в котором отразилось её собственное лицо — неузнаваемое, чужое. Как и голос, звучавший внутри неё.
Она спустилась вниз по эскалатору, машинально оглядывая безликие витрины бутиков. Здесь было шумно, гул голосов сливался в единый поток, по полу шла лёгкая вибрация от многочисленных ног. Это подействовало как успокоительное. Милена направилась в сторону кафе на первом этаже.
За стеклом кафе – тёплый свет, деревянные столики, люди с ноутбуками, колясками, чашками кофе. Молодые и пожилые, весёлые и хмурые. Словно очередная витрина, только на этот раз – демонстрирующая не однотипный товар, а разнообразие вариантов человеческой жизни.
Милена не знала, зачем идёт туда, просто ноги сами зашли внутрь. Хотелось тепла. Или хотя бы какой - то его симуляции.
Она взяла капучино и заняла столик у окна, рядом с высоким фикусом. Тепло от чашки обожгло пальцы – как доказательство, что она ещё здесь, в теле, в мире. Музыка в колонках была нейтральной – бездушный фон, просто заглушающий неловкую тишину во время пауз в разговорах, заполняющий пустое пространство.
Милена только сделала глоток, как за её спиной громко хлопнула дверь. Она не обернулась – сначала. Наверняка кто-то после тяжёлого дня, понимаю, подумала она. Но потом какое-то внутреннее напряжение, будто натянутая жила, заставило её повернуть голову. Секунда – и дыхание сбилось.
В нескольких метрах от неё – Кира. И Саша.
Милена замерла, будто от удара. Мир на секунду потускнел. В ушах зазвенело. Она не сразу поняла, дышит ли вообще.
Они сели за столик. Кира медленно положила рюкзак на соседний стул и посмотрела на Сашу. С хвостом на затылке. Сосредоточенная, спокойная.
Голубое платье. Не по погоде. Тонкая ткань, чуть задетая светом, ложилась по фигуре Киры – как обычно. У Милены пересохло во рту. Она знала это платье. Хотя… Она его никогда не видела.
Саша говорил что - то, жестикулировал – так, как всегда говорил с ней, пытаясь её в чём-то убедить. А Кира… А Кира слушала. Внимательно, периодически плавно кивая головой. Слушала с тем выражением лица, которого Милена никогда не могла толком понять.
Милена сжала стакан с кофе, не замечая, как пластик прогибается под пальцами. Внутри – не ревность, не злость. Что - то другое, незнакомое. Как будто из неё вынули опору, и теперь она падала как безвольная тряпичная кукла – медленно, бесконечно. Многое, из того, что происходит в её жизни, она могла объяснить, даже свои фантазии. Но это было вне её понимания, вне логики и разума.
Слова Киры всплывали в голове. “Сегодня не получится. Завтра тоже”. Не получится. Потому что ты с ним?
Она не помнила, как встала. Рефлекторно, быстро – тело само приняло решение. А сознание плелось сзади, не успевая за эмоциями. Они управляли ею. Управляли на пару с бессонной ночью, с тревогой, с бессилием. Ей управляло что угодно, только не разум.
Она не шла – она двигалась сквозь вату. Шум торгового центра глох, люди за столиками превращались в размытые силуэты. Только они двое были в фокусе.
Милена подошла к столику, остановилась. Саша поднял голову.
– Привет, – сказала Милена, глядя на мужа. В её голосе не было злости. как не было и теплоты. Она говорила как врач, который уже знает диагноз.
Кира вздрогнула, быстро спрятала руки под стол. Саша встал, будто собирался что -то объяснить, но тут же сел обратно. Его лицо стало стеклянным. Он поправил пуговицы на свой любимой чёрной рубашке. В глазах Милены эта рубашка вмиг стала чем -то отвратительным. А в сопровождении запаха мускуса и ириса – вообще невыносимым.
– Не думала, что вы знакомы, да ещё и так близко, – произнесла Милена, стараясь улыбнуться. Получилось криво. — А я ведь думала, что ты была со мной.
Кира ничего не сказала. Только посмотрела ей в глаза. В её взгляде была вина. И… что- то ещё.
— Я не понимаю, что происходит, – продолжила Милена. – Хотя нет, пожалуй, понимаю. Просто надеюсь, что ошибаюсь.
Саша тяжело выдохнул:
— Это не так, как ты думаешь…
— А как? – перебила Милена. — Вы просто случайно пересеклись?! Или ты, Саша, решил, что мне будет полезна новая подруга, похожая на мою выдумку? Какая забота.
Он отвёл взгляд. Тишина сгустилась, став чем - то тяжёлым, почти осязаемым.
— Я не знаю, зачем ты это сделал, для чего тебе это, – она снова посмотрела на него. Её красные глаза наполнились горячими слезами. — И, честно говоря, уже не хочу знать.
Она перевела взгляд на Киру. Слова застряли в горле. Кира посмотрела в ответ — с болью, недосказанностью, чем -то нереализованным. Она сжала плечи, её руки вцепились в нежную голубую ткань.
— А я тебе поверила, – прошептала Милена, глотая слёзы. — А ты просто…была частью чего -то. Или кем - то?
Кира чуть качнулась вперёд. Губы дрогнули. Голос сорвался:
— Не всё так просто. Это было не только ради него. Не только ради него…
Милена всматривалась в её лицо: голубые глаза, нависшее веко, изящный маленький нос. Кукла. В чьей - то игре. И тут в ней что -то мелькнуло – беззвучная мольба. Она собиралась ещё что -то сказать, но было уже слишком поздно.
Милена кивнула. Коротко, резко. Будто мысленно ставила невидимую точку, подписывала приговор.
Она повернулась и пошла прочь. Не резко. Как будто закрывала дверь — в кафе, в дружбу, в доверие.
Не твоя
Кира сидела не двигаясь и тяжело дышала. Как будто Милена унесла с собой весь воздух и забрала силы. Всё вокруг стало тише – шум кафе и гул голосов из торгового зала звучал теперь будто через стекло.
— Ты довольна? – спросил Саша. Он говорил тихо, но в его голосе звучало что -то острое. — Ты ведь знала, к чему всё идёт. И что может случиться что угодно.
Кира молчала. Взгляд её был по - прежнему прикован к двери, за которой исчезла Милена. Казалось, если она просидит так ещё чуть - чуть, то сможет всё переиграть.
— Сегодня рабочий день. Я не знал, что она здесь. Я не думал, что она придёт. – продолжил Саша. — Тем более так быстро. И не знал, что ты наденешь это… - он бросил взгляд на платье, но не договорил.
— Я не ради тебя его надела, — сказала Кира. Голос был ровным, но напряжённым.
— Ради неё? — Саша усмехнулся. — Забавно. Ты ведь собиралась просто исчезнуть после, таков был договор. Получить своё и уйти. План же был простой, да? Ты же так хотела. Таким был твой выбор, а не моя идея. Мне просто было важно, чтобы ты выполнила главное условие, а дальше – как хочешь.
— Всё изменилось, – коротко ответила Кира. — я думала, что просто выполню условия и уйду, но… всё оказалось гораздо сложнее.
— В смысле? – резко бросил Саша. — Ты же просто играла роль, как договаривались.
Кира посмотрела на него. В глазах было что - то, чего он раньше не видел – не страх, не вина, а почти злость.
— Я не играла, — произнесла она. — Может, сначала. Может, притворялась. Но теперь… - она замолчала на несколько секунд. — Теперь я не знаю, что делать.
Саша откинулся на спинку стула. Он выглядел уставшим. Словно все эти месяцы, вся ложь, вся конструкция, которую он выстроил, внезапно обрушились ему прямо на грудь.
— Она не должна была всё узнать, – сказал он почти шёпотом, – я не хотел ей зла.
Кира фыркнула:
— Ты просто хотел, чтобы кто -то сделал грязную работу за тебя. А теперь удивлён, что это оставило шрамы, удивлён последствиям.
Они замолчали. Кира смотрела в окно, где отражалась её фигура — искажённая, расплывчатая. Как будто и она теперь тоже — просто призрак.
Саша ушёл почти сразу, не попрощавшись. Кира не попыталась его остановить. Она лишь бросила быстрый взгляд в его сторону, когда он расплачивался у барной стойки.
Официантка подошла, забрала чашки. Кира сидела, глядя в пустоту, пока не остался только шум улицы за окном. Она осторожно встала.
Платье — тонкое, не по сезону, — казалось особенно нелепым среди хмурых прохожих, укутанных и плащи и куртки. Она не сняла его даже когда вернулась домой. Ян снова играл. Музыка из игры рвала воздух неприятными высокими частотами, как нож, тупой и упорный, с каждым повторением всё больнее, всё настойчивее. Эти звуки вгрызались в уши, проникали в мозг как паразиты. Их хотелось вытрясти, прогнать. Удушающий смрад табачного дыма плыл по квартире, отравляя воздух. Кира закашляла.
— Ты где была? — не обернувшись, спросил Ян.
— На встрече, — коротко.
— Со своей подружкой психичкой? — Ян усмехнулся. — Я говорил тебе держаться от неё подальше. А то ты уже и сама такой становишься!
Она стояла в дверях, как будто ещё не вернулась. Как будто выбирала, входить ли вообще. Ян, всё ещё не глядя, добавил:
— А что ты вырядилась-то так? На панель собралась? Или хочешь сказать, не этим на кредит заработала?
Она не ответила. Пошла в спальню. Сняла платье. Осторожно повесила.
Ян ввалился через пару минут. Пьяный или просто злой. Разницы уже не было.
— Не смей от меня отворачиваться, — рыкнул он, схватив её за руку.
И в этот момент, впервые, она не испугалась. Ни его слов, ни глаз, ни этой комнаты.
— Отпусти, — тихо, почти ласково.
Он не понял. Но отпустил. Слишком быстро.
Она собрала вещи за пятнадцать минут. Документы, одежду, зарядку, наличку из старой книги. Всё.
Она стояла у двери с набитым рюкзаком и пакетом. Внутри всё дрожало, но лицо оставалось спокойным. Ян что-то кричал за спиной — очередной круг извинений, обвинений, угроз. Всё слилось в бессмысленный гул. Она надела серое пальто и открыла дверь.
Кира обернулась на секунду. Не чтобы проститься — чтобы понять.
Нет, не злость. Пустота.
Он не держал её за руку. Он держал за горло.
"Я не твоя," — подумалось ей. — "Я — не твоя. И никогда не была."
И, уходя, она вдруг поняла, что это не просто выбор. Это — правда.
Она не его.
Она вышла из подъезда, держась за перила. В руках - пакет и рюкзак. Холодный воздух ударил по лицу, напоминая, что всё по - настоящему. Она больше не здесь. И не там. Между.
Телефон завибрировал.
Незнакомый номер.
— Алло?
— Здравствуйте, я по объявлению звоню. Вы платье ещё продаёте? – звонкий женский голос прорывался сквозь шум машин
Кира сжала пальцы на ручке пакета.
— Да. — Её голос сорвался и стал хриплым, — да, продаю.
— Оно же свадебное, да? Для невесты подойдёт?
Кира остановилась на секунду. Её взгляд упал на белоснежное платье, скрытое в пакете, и туфли, которые были надеты лишь однажды – для примерки.
— Может быть, для невесты, — сказала она с затруднением. — Или для фотосессии.
Собеседница замолчала.
— Понятно… спасибо.
В трубке послышались гудки. Кира положила телефон в карман пальто.
Телефон снова завибрировал. Ян.
“Как успокоишься, приходи поговорим”
Она удалила сообщение.
Она перешла дорогу. Платье в пакете казалось легче, чем раньше. Или просто всё остальное стало тяжелее.
Realitas Vincit
Когда Саша вернулся домой, Милена стояла посреди комнаты, окружённая сумками, которые были переполнены, как и её голова. Она не слышала его шагов, не обернулась. Он замер в дверях, будто боялся нарушить этот момент. Тишина в комнате была обманчиво спокойной.
— Ты собираешься уйти? — его голос был тихим, но внутри звучала тревога, которую он сам не мог скрыть.
Милена не ответила сразу. Она продолжала укладывать вещи в чемодан, её движения были резкими, почти агрессивными. Тянула вещи, но словно не зная, зачем их кладёт. Только когда Саша сделал шаг, она остановилась и посмотрела на него. Не с укором, не с гневом, а с пустотой в глазах.
— Что, Саша? — её голос был сдавленным, но острым. — Ты давно всё решил, да? Не сказал, не объяснил. Ты читал мой дневник? Знал про мою фантазию и подослал ко мне эту Киру? Зачем?! Где ты её нашёл? Что ты задумал? Вы с ней явно не любовники, так в чём игра?
Он сделал ещё шаг, не зная, что сказать первым.
— Да, читал, — его голос дрогнул, как если бы он наконец решился. — И да, я видел твое письмо в тот Центр. Мы с Кирой познакомились на работе. Искал внештатного бухгалтера — мне её порекомендовали. А потом я понял, что она... копия твоей фантазии. Точно такая же, как ты её описывала. Даже характер. Тот же взгляд, жесты... Всё.
Он замолчал. В комнате стало душно. Саша вытер лоб рукой, как будто она только что выжала из него всю энергию. Милена молчала, не отрывая взгляда от лица мужа.
— Я предложил ей деньги, — продолжил он, не встречая её взгляда. — Она нуждалась в них. А мне нужно было решение одного вопроса. Личного. Она согласилась. Мы с ней договорились. Она тоже страдает от этих ваших фантазий, но не так, как ты. Ты в них утонула. Ты не видишь, что происходит вокруг. И меня ты тоже никогда не видела. И ты легко променяла реальную жизнь на бегство за фантазией.
Милена почувствовала, как в груди что - то сжалось. По щекам катились крупные слёзы, но она не могла их остановить. Села на кровать, обхватив голову руками. Саша выдохнул.
— Ей это выгодно. Она и к психологу бесплатно пойдёт, и деньги заработает. А ты... ты просто попала в её мир. Ты сама написала ей, сама ей доверилась. Ты не понимаешь, как это получилось. Она ведь и не играла с тобой, разве что только в начале. Ты сама всё сделала. Ты сама к ней прилипла. Я не думал, что ты настолько... влюбчивая.
Милена вскипела от этих слов. Она вскочила с кровати и, не выдержав, закричала:
— Что за бред, Саша?! Ты с ума сошёл?! Ты хотел, чтобы я ушла от тебя? Чтобы я изменила тебе, и ты смог бы развестись со мной и забыть обо мне навсегда? Это твой план? Что за…
Саша нервно отступил назад, его лицо побледнело. Он явно не ожидал такой реакции.
— Да, я... — он замялся. — Но не с Кирой.
Милена замолчала. Она села обратно на кровать, схватила телефон и почему-то прижала его к груди, будто это было единственное, что могло её удержать. Она смотрела на Сашу, и внутри неё всё переворачивалось.
— И ты уходишь от меня к другой?
— К другому, — Саша опустил глаза, сжимая кулаки. — Да. С подросткового возраста. И я больше не могу скрывать. Всё, что было, всё это ложь.
Милена не могла поверить в его слова. Она встала, но её ноги подкашивались.
— Почему тогда ты со мной? Почему мы поженились?
— Из-за репутации. Из-за отца. Он бы не простил мне этого. Если бы он узнал, не видать мне было ни фирмы, ни карьеры. А теперь всё нормально. Теперь это всё у меня есть. Ты никогда меня не любила, я это знаю. Ты меня не искала, тебе просто нужен был кто-то, чтобы у всех было всё красиво. Мы поженились, потому что я понравился твоим родителям. Ты ни разу не сказала, что любишь меня. И теперь... теперь я подаю на развод.
Милена стояла, как поражённая громом. Всё это время она надеялась, что что-то можно будет исправить, но теперь она поняла, что в её жизни не осталось ничего, кроме пустоты.
— Если тебе нужна помощь, ты знаешь, где меня найти, — продолжил Саша, уже не смотря на неё. — Деньги, квартира... Всё остаётся тебе. Но мне больше нечего сказать. Всё.
Саша ушёл, не хлопнув дверью. Просто взял куртку, ключи от машины, — и исчез. Милена даже не смотрела ему вслед. Она осталась стоять в середине комнаты, окружённая остатками прежней жизни, как будто пейзаж после бури: всё вроде бы на месте, но порядок разрушен, и воздух другой.
На подоконнике стояла фиалка. Когда-то яркая, с густыми лиловыми цветами. Теперь — комок пожухлых листьев и сухих стеблей. Милена подошла ближе. Грунт потрескался. Один лист с хрустом отвалился, будто растение само просило: "Хватит".
Она взяла горшок и понесла его на кухню. Долгих прощаний не будет. Цветок полетел в мусорный контейнер, как выброшенная глава из книги, к которой она не собирается возвращаться. Ни слёз, ни сожалений.
Когда вернулась в комнату, взгляд случайно зацепился за полку. Где-то там лежал блокнот. Подарок Киры. Она даже не помнила, куда его положила. Может, между книгами, может, в ящик стола. И почему-то искать не хотелось. Он мог бы исчезнуть, и она бы не заметила.
Телефон завибрировал.
"Милена, добрый вечер. Напоминаю: завтра у вас сеанс. Как вы себя чувствуете?"
Сообщение от Якова.
Она смотрела на экран, не зная, что ответить. "Как вы себя чувствуете" — вопрос настолько чуждый сейчас, что вызывал даже не раздражение, а усталую иронию. Всё развалилось, а ты спрашиваешь, как я?
Она положила телефон экраном вниз. Ответит позже. Или никогда.
В квартире было слишком тихо. И слишком пусто. Но впервые за долгое время — по - настоящему честно.
***
Октябрь клонится к финалу, город тянет воздух сквозь зубы — ветер хлещет по стеклам, срывает последние листья, поднимает их в короткие, злобные вихри. В офисе тепло, но внутри теплее не становится. Милена сидит перед экраном, отстукивая клавишами машинально, без злобы, без тоски — просто живёт.
Рядом шлёпается на стул Оля, в объятиях стандартной кружки с котом и надписью «Я не псих, я котик».
— Ну что, разведёнка, как первая осень на свободе? — подмигивает она. — Уже приглядела себе кого-нибудь? Или хотя бы тиндер скачала?
— Да какой тиндер, Оль? Для себя пожить хочу, — Милена грустно улыбнулась.
— Ну и правильно! – закивала Оля, — успеешь их ещё перебрать, как носки после стирки. Вроде много, а пары нет!
Телефон завибрировал. Сообщение от Киры.
«Привет. Я теперь одна. Сняла квартиру. Смотрю на обои и думаю, сколько слоёв нужно содрать, чтобы стать новой. Прости меня, если сможешь. Давай поговорим. Я не настаиваю, просто прошу»
Милена смотрит на экран. Ни дрожи, ни боли. Просто осознание: всё прошло. И не потому, что стало легче. А потому что — всё закончилось.
Она жмёт «прочитано», переворачивает телефон экраном вниз.
— С кем это? — спрашивает Оля, не отрываясь от монитора.
— С кем-то, кто всё ещё не понял, что игра закончилась, — отвечает Милена спокойно. — И не будет продолжения.
Позже, в обед, ожил чат дримеров. Милена давно не ходила к психологу, но чат всё ещё оставался для неё местом, где она не была одна. Он стал чем-то родным, тем, что давало ощущение связи и поддерживало, пусть и виртуально.
«Нашла у себя на диске. Не спрашивайте, откуда. Это рассказы Оскара. Он ведь действительно писал круто. Почитайте, кто не видел» — написала Виталина почти буднично, как если бы речь шла о погоде.
Милена открыла ссылку. Первые строки — кривые, надломленные, полные надежды, которой уже не было даже в момент написания. Она пролистала один рассказ, потом второй. На третьем остановилась.
«То, что ты встретишь в реальности, будет не то, о чём ты фантазируешь. Но ты всё равно полюбишь это. Потому что оно — живое. Потому что оно — здесь.»
Милена закрыла вкладку. Не потому что стало больно — а потому что стало ясно. Это был дневник человека, который понимал слишком многое, но только в теории.
Рабочий день тянулся как поездка по ровной дороге, лишь изредка прерываемой ямами и кочками — звонками и сообщениями.
Ближе к вечеру телефон снова зазвонил. Милена вздохнула, взглянув на экран. Саша.
— Привет, — сказал он, как будто между ними не было ни финала, ни терапии, ни этой тяжёлой, мучительно честной осени.
— Привет. Как ты? — Милена вглядывалась в экран, будто ждали чего-то неведомого.
— Нормально. Я тут… хотел просто узнать, как ты.
— Я — тоже нормально, — сказала она. — Живу.
— Мил, если хочешь как-нибудь кофе… без подтекста, просто… по-человечески.
— Спасибо. Я подумаю, — ответила она так, как училась — без вины, без обязательств.
После звонка она посмотрела на выключенный экран. У неё не было желания отвечать кому-то ещё. Ни Кире. Ни чату. Ни воспоминаниям.
Она выключила звук, открыла ноутбук, сделала глоток холодного чая и пошла дописывать отчёт.
Дриминг не вернулся.
Реальность осталась.
Реальность победила.