Глава 8
Страдать...я думаю, это наш выбор. Мы сами принимаем решение, жить счастливо или страдать по тому, что ушло безвозвратно. Человек не в силах вернуться в прошлое и изменить его, ему закрыто будущее, оно неведомо, слишком туманно, но у него есть настоящее, которым оно владеет, владеет так, чтобы изменить свое будущее и не жалеть о прошлом.
Часто мы фокусируемся на будущем, упуская настоящее. Совершенно забываем про него, погружаясь в воспоминания о прошлом и думая, что больше никогда не испытаем подобных чувств, не найдем такого человека и не проживем те лучшие годы, что были когда-то. И настоящее страдает, чувствуя себя обделенным, униженным, оскорбленным, понимая, что до него никому нет дела, что мы слишком заняты мыслями о другом. И наше настоящее наказывает нас, оставляя горькое послевкусия и порождая страх грядущего.
Я растворялась в людях, думала, что так и должно быть, что нет ничего плохого в том, что я жду с нетерпением встречи с подругой или возлюбленным, что быть привязанной к кому-то так сильно, что ставить этого человека выше себя, нормально, нет, даже правильно. И я потеряла все. Я потеряла себя. Страдала. Чувствовала себя несчастной. Видела мир в сером цвете, вздрагивая от каждого уведомления и надеясь, что раздающийся в квартире дверной звонок знаменует собой приход того, кого ждала с нетерпением, кем грезила днями и ночами. Но все оказалось не так. Я растворялась в прошлом, думая о тех мгновениях, когда была счастлива, я грезила о будущем, представляя наши будущее, как снова встречусь с человеком. Но реальность оказалась суровой.
И я поняла: из живых людей у меня есть только я, доверять всецело я могу только себе, выбирать нужно себя и только потом других. Однако я поняла это поздно. Когда вновь разбилась. И в этот раз было мучительно больно, невыносимо, я была в агонии, ощущая внутри такую пустоту, словно выжженная земля, словно город после обрушевшегося на него цунами.
И я отгородилась. Зашивала раны на своем сердце, заливая его слезами, понимая, что больше никогда не доверю его кому-либо. И пока я собирала себя по кусочкам, рядом был Бог, Который не оставил меня, Который внимал моим мольбам, Который светом озарял мою жизнь, не давая впасть во тьму.
***
Пять лет назад
- Это ты виноват! - воскликнула я и, ударив Уго по его железной руке и почувствовав боль, простонала: - Как будто камень ударила...
Уго усмехнулся, играя мышцами, что проступали под рубашкой, а затем потрепал меня по голове. Я уже говорила, что едва доходила ему до груди, упираясь головой в желудок, который иногда так прикольно урчал, что я прикладывалась ухом, слушала, а затем била Уго, убегая от этого громилы. Пока я убегала, Уго делал всего два шага, хватал меня за талию и поднимал в воздух, словно я весила два килограмма, а затем тряс так, будто хотел, чтобы весь мой завтрак или обед оказался на нем. Однажды я сделаю такую гадость.
Мы ходили по магазинам и выбирали мне одежду. Через два дня состоится бизнес-конференция, в которой будет участвовать наша компания, и, конечно же, Саманта записала весь наш отдел в числе первых. Так что мне нужно было платье.
- Классическое черное? - спросила я, прикладывая к себе облегающее платье из струящейся ткани.
Уго цокнул, подмигнув, а затем просканировал помещение.
- Нет, надо выпендриться и надеть что-то яркое. Например, красное или...
Он вдруг затих, взгляд его устремился вдаль, и, ничего больше не говоря, Уго повел меня в сторону другого магазина, который был ровно напротив. Я прижалась к другу, ощущая, что скорее не иду, а плыву по воздуху, потому что мы муха и слон. Я муха. Уго - слон, для которого я была скорее песчинкой, нежели взрослым человеком.
- Я вообще-то умею ходить, - буркнула я, когда он отпустил меня и мои ноги наконец вступили на плитку торгового центра. - Хей, я с тобой разговариваю!
Но Уго был весь в платьях, которых вокруг оказалось немерено. Я вскинула брови, почувствовав, как теряюсь в таком количестве разнообразной одежды. Проводя рукой по платьям, я стала отсматривать одно за другим, не понимая, что конкретно мне нужно. Скажу честно, я любила стиль кэжуал, еще спортивный, а вот во всех этих платьях и юбках мало что смыслила. У меня была аллергия на это после того, как мама постоянно твердила мне о том, что женственность приобретается только посредством ношения каблуков, платьев и юбок. Она считала, что штаны - неприемлемый предмет гардероба для девушки, что такое должны носить только мужчины.
Можно сказать, что мое отношение к выбору одежды - следствие травмы, полученной в детстве?
Итак, я хочу длинное или короткое? Взять коктейльное? Или облегающее до щиколоток? Не, рыбку не хочу. Так, а что сейчас в моде? Я открыла свой айфончик и вбила в сафари, когда ко мне подошел Рафаэль, держа в руках три платья.
- Ну как тебе? - спросил он.
Я разглядывала их все и не могла решить, какое из них мне нравится больше, потому что все три выглядели чертовски превосходно. Бог мой.Я провела по ним рукой, ощущая нежность ткани одного и шероховатость другого.
- Где ты их нашел? - спросила я.
-Уго пожал плечами.
- Просто думал о тебе, и они нашлись, когда я перебирал все, что было в той секции.
Уго указал на правую стену, где вещи были дороже. Я не решилась посмотреть на ценник, понимая, что итак не возьму здесь ничего. Эти вещи были мне не по карману. В идеале я, конечно, могла пожертвовать деньгами ради торжественного ужина, который будет после конференции, но пока не понимала, стоит ли они этого. Заметив мою нерешительность, Уго взял платья и подхватил меня, ведя к примерочным, а затем, повесив одежду, одним движением руки плотно закрыл штору. В голосе его слышалась улыбка:
- Просто надень.
- Зачем, если я не могу себе это позволить? - запротестовала я, глядя на Уго.
Он недовольно выдохнул, так смешно закатив глаза, что я все-таки не выдержала и улыбнулась.
- Ты можешь просто надеть? Никто тебя не заставляет покупать, просто посмотрим, что примерно нам нужно будет с тобой искать в других магазинах.
Я громко выдохнула, положив сумку на диван, а затем уставилась на все три вещи, выбрав то, которое висело ближе к зеркалу. Стянув себя все вещи, я надела то, которое понравилось мне больше всего - апельсинового цвета атласное платье на запах с воздушными рукавами и длинной лентой, опоясывающей талию несколько раз. Блеск ткани под светом особенно бросался в глаза. В немом изумлении я смотрела на себя в зеркало, не в силах распознать странное чувство, затопившее меня. Распустив волосы, которые тут же легли на мои плечи, оттеняя чуть смуглую кожу кожу, видневшуюся в вырезе платья. Золотой медальон с изображением календаря майя сверкнул, словно подмигивая мне, когда за шторой раздался голос Уго:
- Ну что, надела?
Ничего не говоря, я отодвинула ткань, разделявшую нас, и вышла, смущенно глядя на Уго, взгляд которого проходился по мне так долго, что на моих щеках невольно заалел румянец. Он молчал, сидя на диване, золотая сережка покачивалась в ухе всякий раз, когда он двигал головой. Наконец Уго встал, подходя ко мне, и посмотрел в глаза.
- Ты восхитительна, - он немного помолчал, а затем протянул руку и пропустил пряди моих волос через свои пальцы. - Ты божественно красива.
Пять слов, а меня словно затопило целым океаном. Почему-то сердце неистово забилось в груди, кровь прилила к щекам, руки задрожали и внутри разлилось такое тепло, такой трепет...
- Спасибо, Уго, - натянуто улыбнулась я, пытаясь сдержать поток мыслей и чувств, угрожавший превратиться в ураган. - Мне приятно.
Уго улыбнулся, чуть склонив голову, и мы оба застыли, глядя друг на друга. Боже мой, что я делаю? Почему я не могу отвернуться? Почему бы сейчас не взять да не удалиться в примерочную, чтобы разорвать этот странный контакт, эту связь...
- Остальные не будешь примерять? - спросил он, кивнул в сторону платьев, висевших на крючках.
Я отрицательно покачала головой.
- Мне понравилось это.
Уго кивнул, мягко улыбнувшись, и я застыла, глядя на эту улыбку. Нет, о нет, стоп, я снова делаю то же самое, что и с Андреасом, путая дружбу с влюбленностью. Я не могу влюбиться в Уго, ведь мы друзья, он переживает свою личную драму, а я свою, и мне кажется, что никому из нас не нужно вмешиваться в это, пытаясь вытеснить образы тех, кем наполнены наши грезы. Да, я просто нуждаюсь в парне, мне нужен молодой человек, чтобы успокоиться и больше не видеть в своих друзьях потенциальных спутников жизни. Я просто одинока. Да, именно так. Я просто одинока, и вот мне хочется видеть в действиях Уго какой-то иной смысл, чувствовать к нему то, что должна чувствовать женщина, а не друг.
Ничего больше не сказав, я спряталась в примерочной, прислонившись к стене, а затем, громко выдохнув, посмотрела на себя в зеркало: раскрасневшиеся щеки, горящие глаза...как давно я чувствовала себя женщиной? Как давно ходила свидания? Впускала ли я в свою жизнь мужчин, чтобы они могли стать для меня кем-то больше? Нет. Я запретила себе любить после Андреаса. Запретила испытывать к кому-либо чувства и именно поэтому сейчас иногда ловлю себя на мысли, что испытываю что-то к Уго, хочу чего-то большего от него, хотя это не так. Я просто вновь путаю дружбу и любовь. Вот и все. Уго - мой друг. Хороший друг. Это аксиома.
Я сняла с себя платье, взглянув на ценник, и, ужаснувшись цифрам, повесила платье обратно на вешалку. Нет, сейчас я не могу позволить себе такую вещь. Тем более сегодня приезжает моя сестра. Хоть мама и будет высылать на нее деньги, все же моя сестра младше меня. Пусть лучше она тратит эти деньги на развлечения и образование, учитывая, что в нашем маленьком городке она вряд ли могла найти хоть что-то приличное и увлекательное, чтобы выбираться туда каждые выходные. А вот в Вендфорде развлечение пруд пруди. Заведения на каждом шагу так и зазывают потенциальных клиентов, надеясь, что они оставят там свои деньги, так что Элоизе будет куда потратить свои деньги.
Надев свои вещи, я вышла из примерочной с пустыми руками, на что Уго нахмурился и вопросительно взглянул на меня.
- Я не могу позволить себе эту вещь, - пожала плечами я, а затем, взяв его за руку, вывела из магазина под неодобрительное "фи" консультантов, смотревших на меня так, словно я забрала у них лакомый кусочек торта.
Уго на всех производил такое впечатление. Где бы мы не показывались, куда бы не ходили, женщины оборачивались ему вслед, смотрели в спину, пожирали глазами его тело, лицо, восхищались красотой человека, обладавшего внешностью античного бога. Несмотря на то, что мы были друзьями, я старалась держать себя в руках, чтобы делать ему комплименты при каждой нашей встрече.
- Скажи честно, ты сейчас смотришь на меня, потому что не можешь пережить тот факт, что я так красив? - спросил он, заказывая кофе в "Старбаксе".
Уго улыбнулся баристе, пробивавшей заказ, и та, зардевшись, смущенно улыбнулась. Собственно, об этом я и говорила.
- Пф, еще чего, - фыркнула я. - Вдруг у тебя еще самооценка поднимется.
Уго рассмеялся, прижав меня к себе и растрепав волосы. Я ударила его руке и пихнула в бок, но этому мужчине хоть бы хны - высеченная из камня скульптура, честно слово. Только себе больно сделала.
- Ну что, куда мы пойдем после этого? - спросил он, забирая заказ.
В руках у него были один капучино и горячий шоколад. Протянув один стаканчик мне, он выпил из своего и подмигнул. Уго еще на работе узнал, что я люблю улун, жасминовые и зеленые чаи, а также горячий шоколад.
- Ты такой милый, - улыбнулась я, увидев, как он поморщился.
- Фу, - театрально изобразив отвращение, сказал он, - мужчина не должен быть милым.
Я фыркнула.
- А каким он должен быть?
- Охотником, добытчиком, воином.
- А еще гением, миллиардером, плейбоем, филантропом и просто Железным человеком, да? - вспомнила я культовую фразу из фильма "Железный человек".
- Так точно, сэр.
Уго вдруг остановился, а затем развернув меня спиной так, чтобы я тоже смотрела в зеркало, прижал к себе. Я глядела на нас, чувствуя что-то странное в груди...похожее на трепет, словно сердце замерло, испытывая так много, так ярко...мой взгляд сместился с нам на Уго, который широко улыбался, строя рожицы и прижимаясь щекой к моей голове, его рука легла под грудью на живот, и я поймала себя на мысли, что не хочу, чтобы он отпускал меня. Такой смешливый. Такой добрый. Такой душевный. Такой родной. Уго...грусть смешалась с радостью, и лицо мое это отражало: губы расплылись в улыбке, но глаза...в глазах плескалась печаль. Я пожирала нас глазами, пытаясь запомнить этот момент во всех красках, боясь, что забуду эти волшебные, чудесные ощущения безопасности, душевной теплоты, комфорта, защищенности, понимания, что вы на одной волне, что вы чувствуете друг друга...а ведь так и было: нам не нужны были слова, чтобы знать, что происходит в душе каждого, мы просто молчали. И это молчание говорило нам намного больше.
Отстранившись, я глухо произнесла, однако все же нашла в себе силы улыбнуться, чтобы Уго ничего не заподозрил:
- Мне нужно отойти. Смотри, не разлей
Ничего не сказав, я всучила ему стакан, а затем устремилась в женский туалет, где, спрятавшись в кабинке, прижала руки к двери, чтобы почувствовать опору, которую не ощущали мои ватные ноги. Меня душили рыдания. Не выдержав, я расплакалась, зажимая рот ладонью, чтобы никто не слышал мои стоны, наполненные болью. В груди болело. В груди зияла дыра, открывающая доступ к сердцу, что просило о защите, что умоляло меня не влюбляться, чтобы его снова не разбили, чтобы больше никогда не ощущать той боли, которую оно ощущало после разрыва с Андреасом.
Почему...почему мое сердце все еще волнуется, почему оно снова так чувствительно? Почему Андреас так влияет на него? Почему я снова чувствую себя несчастной? Почему? Я прислонилась к двери спиной, рыдая взахлеб, не видя ничего перед собой из-за пелены слез, а внутри в этом время было так холодно, так пусто...
- Сокровище мое, - услышав это, я в ужасе застыла, сжимая рот и боясь шелохнуться, - почему ты плачешь?
Я прижалась к стене, словно пыталась слиться с ней, багровея от осознания того, что Уго застал меня, услышал то, что я так пыталась скрыть от него...
- Эсмеральда, барашек мой, можно я обниму тебя?
Мы дали друг другу прозвища: я была барашком из-за кудрявых волос, а он Гризли из-за своих размеров. Нам нравилось так называть друг друга...сердце вновь сжалось от слов Уго, и слезы с удвоенной силой потекли по щекам. Почему он заботится обо мне? Почему? Зачем он делает то, в чем я сейчас так сильно нуждаюсь? Я прислонилась к двери лбом.
- Пожалуйста, уходи, - прошептала я едва слышно.
- Без тебя не уйду, - сказал он в ответ.
И я открыла дверь, впустив внутрь человека, который руками своими так нежно, так ласково обнял меня, что все внутри благодарно сжалось. Я плакала, прижимаясь к груди Уго, плакала, не в силах объяснить свое состояние, плакала, осознавая, что хотела, чтобы момент с объятиями длился вечно. Почему мне с ним так хорошо? Почему я ощущаю какую-то связь с этим человеком? Почему рядом с ним мне нестрашно? Почему рядом с ним я чувствую себя защищенной? Почему с ним мне не нужно говорить, чтобы быть понятой? Почему мое сердце так тянется к нему? Почему мне хочется провести с этим человеком всю жизнь? Почему? Почему? Почему?!
- Почему мой барашек плачет? - прошептал он, гладя меня по спине, прижимаясь щекой к голове, окутывая меня голосом, запахом, теплом своего тела. - По чему твое сердце страдает?
Нежность, которой был пропитан голос Уго, убивала меня, почему-то заставляя ощущать печаль еще сильнее.
- Я так боюсь влюбиться...так боюсь выбрать не того человека...понимаешь, я всегда влюбляюсь в тех, кто меня не выбирает, к кому мои чувства безответны. Я устала ощущать это, устала оттого, что не могу найти человека, с которым мне не придется разрешать или запрещать себе ощущать что-либо..., - меня разрывало от боли, от той ноющей боли, что затихала в груди, но иногда все же просыпалась. - Я просто хочу любить...почему одни любят так легко, им так везет сразу встретить человека, способного полюбить в ответ, а я...мое сердце всегда разбито...и я так устала от этого. Так устала прятать свои чувства, постоянно быть той, с которой можно только общаться, только дружить. Я хочу узнать, что значит, когда меня любят..., - я задыхалась, рыдая так, что на лице Уго отразился страдания. - Что значит мужская забота. Когда в тебе видят женщину, а не друга. Знать, что обо мне мечтают так же, как мечтаю я. Хочу видеть, как меняется лицо человека, когда он произносит мое имя, как его взгляд теплеет, как появляется нежная улыбка, как разглаживаются морщинки на лбу, чувствовать в этот момент прикосновение его пальцев к своей щеке, ощущать, как он убирает с лица прядь волос, чтобы запечатлеть поцелуй...я просто хочу любить, любить ответно. Неужели я прошу так много?
Уго поднял меня, прижавшись своей щекой к моей, и я обняла его за шею, сжимая так сильно, словно от него зависела моя жизнь.
- Уго...я просто хочу любить...любить, Уго, - шептала я, позволяя свои слезам течь. - Хочу семью, хочу быть с человеком, с которым мне море по колено, который будет рядом, когда будет сложно, когда будет легко, хочу детей...мне страшно признаваться в этом, ведь в мире сейчас женщина должна быть карьеристкой, должна быть сильной, ни в ком не нуждающейся, любящей только себя...а я так часто ловлю себя на мысли, что хочу жить на ранчо или в доме своего отца, просыпаться утром под щебет птиц и разговоры работников, выходить на балкон своей комнаты и видеть раскинутые внизу зеленые поля с цветущими виноградниками, ощущать запах земли после дождя, скакать на своем коне по равнинам, купаться в водах водопада, что прячется в лесах недалеко от нашей земли, заботиться о животных, возможно, даже разводить быков, ведь в свое время я мечтала быть ветеринаром...хочу слышать смех моих детей, засыпать в объятиях мужа, трудиться на своей земле, вдали от городской суеты, понимаешь? И я не знаю, что из этого правильно для меня...а вдруг я ошибусь, а вдруг я сделаю неверный выбор, оставшись у разбитого корыта...
Внутри меня сидел страх, что я могла оттолкнуть своими переживаниями Уго, показаться ему слабой неудачницей, которая ноет и ноет, не в силах создать свою реальность, определиться с выбором, но Уго прогнал его прочь, окружая меня теплом своего тела, даря чувство принятия, которое потихоньку впитывалось в меня, успокаивая. Он обнимал, молча, а я держалась за него, ощущая, как сердце, что отчаянно билось в груди, успокаивается, как с этим мужчиной все словно становится на свои места.
- Прости, - прошептала я, - мне просто...
Уго погладил меня по голове, заставив умолкнуть.
- Не стесняйся своих чувств со мной, Эсмеральда. Хоть мы с тобой общаемся и непродолжительное время, ты стала мне слишком близкой.
У него такие красивые глаза. Почему мне так хочется в них потеряться? Уго провел рукой по моей щеке, а затем взял мое лицо в свои ладони, вызвав странную волну мурашек. Взгляд его, исполненный нежности, прошелся по мне.
- Ты удивительная, Эсмеральда. Ты невероятная. Удивительно красивая, такая чуткая, преисполненная доброты, нежности и веселья. С тобой так хорошо. Честно. Как дома: я знаю, что найду в тебе, твоих словах и объятиях тепло, успокоение, полное принятие. С тобой можно часами говорить обо всем, ты всем интересуешься, поэтому с тобой не соскучишься. No dejes que tu corazón se desespere. Habrá alguien que lo ame de verdad.
"Не позволяй своему сердцу отчаиваться. Найдется тот, кто будет любить его по-настоящему", - как...как он...я поспешила спрятать лицо в его шее, чувствуя, как пылают мои щеки, как сердце отчаянно стучит в груди, проникаясь словами, сказанными Уго. О нет, нет, нет, пожалуйста, только не это! Не смей делать этого, не смей влюбляться в него, нет! Если этот человек смог утешить тебя, если подарил свою ласку, поделился нежностью и поддержал тогда, когда тебе это было необходимо, это еще не значит, что он любит тебя, слышишь, Эсмеральда?! Эта мысль настолько испугала меня, что слезы разом исчезли, оставив меня наедине со страхом вновь влюбиться в друга. Этот страх рос на глазах, в голове рождались такие ужасные картины, от которых меня начало тошнить. Боже, я веду себя как истеричка. Так, надо успокоиться.
Я сделала несколько вдохов и выдохов, надеясь тем самым прийти в себя.
- Спасибо, проговорила я, натянуто улыбаясь. - Спасибо, Уго, ты тот друг, которого я искала.
Уго отпустил меня, улыбнувшись лишь уголками губ, что-то странное промелькнуло в его взгляде, и я допустила мысль, что он, наверное, расслышал ложь в моих словах, в этом притянутом за уши слове "друг", которое я, как мне кажется, произнесла совершенно неискреннее.
Нет, я не влюблена в Уго и не влюбляюсь в него, это неправда. Просто мне кажется так, просто я боюсь вновь повторить эту ошибку, поэтому мне уже везде кажется, что я могу преступить эту границу. Как с Андреасом не будет. Нет. Уго - великолепный друг, потрясающий. Друг, да. Просто друг. У меня не было как таковых отношений, я никогда не была чьей-то девушкой по-настоящему, не знала, каково это, когда о тебе заботятся как о девушке, а не как о друге. Вот и все. Вот объяснение тому, что я чувствовала к Уго на данный момент.
- Спасибо, Уго, - прошептала я, касаясь его руки. - Спасибо за то, что ты рядом.
Он кивнул мне, оглядывая кабинку, в котором мы застряли, а затем криво улыбнулся.
- Никогда не думал, что могу оказаться в женском туалете. разве что только в школьные времена, когда проказник Темпл провоцировал меня и всячески досаждал своими тупыми шуточками.
Лицо Уго стало мягким, добрым, в глазах появилась радость от воспоминаний, нахлынувших на него.
- Кто такой Темпл?
Мы вышли из кабинки под удивленные взгляды женщин и, делая вид, что это совершенно обыденное дело, вышли из туалета, стараясь не слушать ругань некоторых из них. Да, мы нарушили правила, это факт, но нет, дорогие дамы, мы не занимались сексом.
- Один из родных.
- Друг или брат?
- Брат.
- И много их у тебя? В смысле не кровных. Он же не кровный?
- Пять. Они моя семья, люди, с которыми у меня связь не по крови, а по сердцу.
Взглянув на время, я сказала:
- Прости, Уго, но мне нужно уехать, - он вопросительно взглянув на меня, из-за чего пришлось объясниться: - Сестра. Я совершенно про нее забыла. Самолет должен приземлиться через час. Мне не хотелось бы заставлять ее ждать меня.
- Я поеду с тобой.
- Нет, не надо.
- Позволь мне сделать это, - глядя мне в глаза, настоял он.
Совершенно не сопротивляясь, я сдалась. Не могла я с ним спорить, не могла отказать.
- Спасибо, Уго.
Ничего не говоря, Уго потрепал мои волосы, и мы двинулись в сторону выхода, чтобы поймать такси и поехать в аэропорт.