Глава 2
Вендворд - центр капиталистической Америки. В нем было столько небоскребов, сколько во всех городах США вместе взятых. Казалось, будто каждая крупная компания США имела штаб-квартиру именно здесь, поэтому в Вендфорд стекались лучшие экономисты, юристы, аналитики, рекламщики, маркетологи и т.д. - все те люди, которые были связаны с деньгами и успешным продвижением товара. Жизнь била ключом, на собеседования выстраивались очереди, потому что именно здесь, в этом городе, деньги крутились с бешеной скоростью, а работодатели обеспечивали высокий заработок и стабильность при выполнении всех обязанностей. Я переехала сюда еще в девятнадцать, когда поступила во входивший в Лигу плюща Вендфордский университет Святого Карло. Для поступления мне нужны были все мои нервы и дикое желание уехать из материнского дома. Последнее особенно подстегнуло меня сдать все экзамены на отлично и окончить школу с наивысшим баллом. Сам мэр Мехико вручал мне медаль за отличные успехи, а мама стояла и фотографировала нас с таким лицом, словно я выходила замуж за этого мужчину.
С мамой у меня были натянутые отношения. Она любила контролировать меня, а я обожала сопротивляться, не желая быть послушной девочкой, которая делает все, чтобы радовать своих родителей. Мой отец умер, когда мне было еще двенадцать лет. Он старался сгладить углы, но даже ему этого не удавалось. Не знаю, как он справлялся с таким жестким характером моей мамы, но рядом с ним она была покладистой, а с нами, со своими детьми, к сожалению, нет. Излишне требовательная, она хотела получить на выходе девушек с манерами королевы Елизаветы II, не понимая, что Елизавета такая одна, а нас как бы много. Ни я, ни Элоиза не соответствовали ее представлениям об идеальных дочерях, лишь Эстелла воплотила в себе этиу черты, однако она отличалась высокомерием, чванливостью и за пределами дома предпочитала делать вид, будто мы не родня. Честно говоря, меня бесила эта ситуация, ибо я хотела быть ближе к своим сестрам, и все же, понимая, что Эстеллу уже не исправить, решила оставить все, как есть. Зато с Элоизой мы были лучшими подругами, которые регулярно созваниваются по видеосвязи, болтают без умолку и обе сохнут по Джонни Деппу.
Надев свой лучший костюм и лоферы, я схватила сумку, в которую положила документы и ноутбук, поправила блеск на губах, стерев остатки, растекшиеся по краям, а затем, потрепав своего любимую кошку Изи, томно разлегшуюся на моей кровати и бессовестно спавшую, вышла из квартиры, направившись в офис компании, где у меня было назначено собеседование. Я не спала всю ночь, ощущая дрожь в ногах и и испытывая такое волнение, от которого на меня то накатывала тошнота, то пропадала. Я несколько раз открывала презентацию и рассказывала о своих достижениях и успехах в университете, приводила доводы о том, какие плюсы приобретет компания, если возьмет меня сначала на стажировку, а затем все-таки утвердит на должность экономиста по планово-экономическому обеспечению. Да и вообще, что я готова на любую работу возможностью карьерного роста. Почему я так говорю? Потому что компанию "VB Imperial" - это та компания, которая сейчас занимает одну из лидирующих позиций в строительном бизнесе Америки.
Данная компания существовала на рынке уже пятнадцать лет, ее бывший владелец почти довел все предприятие до банкротства, когда контрольный пакет акций выкупил некий мистер Рафаэль Варгас, вставший в итоге во главе и приведший компанию к ее расцвету. Вместе со своим партнером Зейном Брюсином он без устали работал, в начале соглашаясь на мелкие заказы, которые они выполняли строго в срок и так качественно, что молва о них тут же разошлась по всему городу. О них все чаще стали писать в газетах, затем и архитектурных журналах. И вот четыре года назад крупнейшая сеть продуктовых магазинов США заключила контракт с компанией "VB IMPERIAL" на строительство штаб-квартиры, в которой должно было быть не меньше девяноста этажей. Строительство заняло год, работы были выполнены настолько хорошо, что заказы один за другим посыпались на "VB IMPERIAL".
На самом деле я знала, как выглядит Зейн Бюрсин, но он так долго ходил с бородой, что увидеть его без нее и узнать стало для меня той еще нерешаемой задачей. Вернувшись домой в тот вечер, я прошерстила весь интернет, прочитала все интервью, которые он когда-либо давал и в который раз отметила про себя, насколько же он красив. И все же я заметила одну странность: его партнер, Рафаэль Варгас, нигде не запечатлен. Не было ни одной фотографии с его лицом, ни одного интервью. Этот человек вообще не появлялся в медиапространстве, оставляя это своему другу. Да, о мистере Варгасе не раз писали в газетах, его не раз упоминали в репортажах об архитектуре, но ни фотографий, ни видео я так и не смогла найти. Видимо, лицо компании - Зейн Бюрсин, который ходит на все мероприятия и отвечает на всех удобные и неудобные вопросы прессы. И, хочу отметить, справляется он на отлично. У него такая выверенная речь, что его хочется слушать и слушать. Рассказчик из Зейна Бюрсина получился бы отличный.
Перекрестившись на пороге небоскреба, где последние двадцать этажей занимала компания "VB IMPERIAL", я прошла к турникету, около которого стоял охранник. Назвав свое имя и с облегчением услышав, что мое имя есть в списках, я прошла к лифту, нажав на шестьдесят седьмой этаж. Вместе со мной, нервничая, вошли еще несколько человек, мы переглянулись, понимая, что вообще-то конкурируем друг с другом. И все же это не помешало нам обменяться улыбками, хоть и нервными. Взглянув на даму, которая смотрела прямо перед собой с надменно поднятой головой, я заметила, что она одета с иголочки. Да и вообще выглядела она так, словно сошла с обложки журнала. Вся кабина лифта пропахла ее духами, отчего я поморщилась. Нет, вы только не подумайте, что я завидую или как-то осуждаю ее. Я человек, который обожает краситься и красиво одеваться. Просто не вижу смысла, например, не застегивать пуговицы в зоне декольте и демонстрировать свою грудь, а еще не надеваю супер обтягивающие брюки, которые буквально трещат на заднице, умоляя не садиться на ближайший стул, а еще не дую губы и не смотрю на людей так, словно они полное дерьмо. Мы вообще-то на собеседование пришли, ничего так? Бр-р-р, терпеть не могу таких.
Выйдя из лифта, мы все направились к двери, на которой в свете ламп блестели тонкие большие серебристые буквы с названием компании. Фифа, опередив всех нас, быстро открыла дверь и исчезла за ней, даже не удосужившись попридержать ее. Впереди стоящие ринулись вперед, я же, не решившись рисковать своей жизнью, тихонечко прошла сзади, даже не пытаясь быть первой. Что твое, от тебя не уйдет. Это аксиома. Я шла в конце очереди, заметив, что до нас в холе уже набралось достаточно много народу. Ну что ж, если мне придется просидеть здесь до вечера, так тому и быть. Назвав себя по имени, я получила талон, на котором было указано, что сегодня я буду тридцать седьмой. Эта новость меня не обрадовала, но мысль о том, что я успею дочитать книгу "Дневники вампира. Пробуждение", чтобы дома перейти уже ко второй части, значительно приободрила и даже заставила улыбнуться. Сев на диван, я отключилась от мира, погружаясь в мир Елены и Стефана. Вообще, если честно, как персонаж Стефан мне нравился гораздо больше наглого и хамоватого Деймона, но Йен Сомерхолдер периодически заставлял меня сомневаться в моих размышлениях.
Когда я включала сериал на своем телевизоре, мне буквально хотелось потеряться в глазах Деймона, испытать на себе силу их притяжения, оказаться той девушкой, к которой обращена эта его дерзкая ухмылка. И все же, если выбирать между двумя братьями, я однозначно выбрала бы Стефана, который олицетворял собой спокойствие и умиротворение, последовательность и степенность. Вообще он толковый парень, которому не плевать на судьбы всех. И можете говорить мне все, что угодно, по поводу того, что вот Деймон готов был пожертвовать всеми ради Елены, а вот Стефан, такой никчемушный мужик, жертвует Еленой ради других...я бы тоже поступила как Стефан. Если одна жизнь спасет десятки, сотни или тысячи жизни других людеЙ, то, как бы это не было больно, я пожертвую одним во имя многих. Все, я готова к тому, чтобы меня забрасывали помидорами и яйцами.
Время текло ужасно медленно, минуты словно не хотели сменяться, я перелистывала одну страницу за другой, не вникая в смысл, все время прокручивая в голове презентацию и молясь Богу о том, чтобы все прошло успешно. Из кабинета, в котором проводилось собеседование выходили люди: кто-то огорченный, кто-то с надеждой в глазах. И хоть я понимала, что иду вразрез с собственными интересами, мне хотелось, чтобы у некоторых из них все получилось. Я знала, как важно получить работу в Вендфорде, какая здесь бешеная гонка, что вакансии не успевали открывать, как их тут же закрывали. Город был похож на муравейник. И я тоже хотела получить работу здесь, обосноваться в этом городе, проявлять себя на работе, показать весь свой потенциал, чтобы наконец-то добиться чего-то самой, а не пользоваться тем, что мне оставил в наследство отец. А оставил он немало.
Время близилось к вечеру, в кабинет запускали по двое. Я посмотрела на свой талон, затем на экран табло, где горел номера 36-36. Господи, следующая я. Нервно перебирая пальцами страницы книги, я чувствовала, как внутри разрастается страх, как он сковывает меня, как нарушает весь установленный порядок в моих мыслях, превращая там все в хаос. Я покрылась испариной. Не выдержав, я поднялась на ноги и стала измерять шагами коридор, двигаясь туда-сюда и прекрасно понимая, насколько сильно раздражаю ту самую фифу, которая сидела поодаль. Окидывая меня взглядом, полным высокомерия и отвержения, она то и дело поправляла свой топ, едва выглядывающий из-за рубашки, демонстрировавшей гораздо, гора-а-аздо больше положенного.
Наконец-то дверь кабинета открылась, две женщины вышли оттуда. Молодой мужчина, не очень приятной наружности (не люблю тех, кто плохо следит за гигиеной), вышел к нам, громко назвав нас по имени (меня и эту фифу), и мы прошли за ним. Уняв свою нервозность, я ослепительно улыбнулась, надеясь поддержать тем самым саму себя, а затем прошла в помещение, в котором стояло несколько столов, сплошь загроможденными папками с распечатанными резюме и пометками напротив них. За одним из них сидел как раз тот самый мужчина, другой пока пустовал. Фифа (соу сорри, но по-другому назвать ее у меня язык не поворачивается) села напротив мужчины, кинув на меня такой взгляд, от которого я выбесилась. Клянусь, захотелось впервые в жизни ударить человека, чтобы стереть эту чертову ухмылку с лица.
Ничего не говоря и хватаясь за остатки спокойствия, я стала прислушиваться к разговору двух данных лиц, которых, как оказалось, звали мистер Маккрейн и мисс Дэвис. Последняя, явно понимая, как действует на окружающих ее мужчин, открыто пользовалась своим положением, воркуя и строя глазки эйчару, который совсем был не против пофлиртовать с красивой девушкой. Я закатила глаза, ощущая, как они оба действуют мне на нервы отсутствием какого-либо профессионализма. Почему, ну вот какого черта, спрашивается, у нас до сих пор отбирают людей по внешнему виду?! Я понимаю, что наружность важна, что встречают по одежке, но, черт побери, как много ошибок допускают люди, которые обладают слабыми интеллектуальными способностями, плохо знают свой предмет и совершенно не ориентируются в работе! Я слушала мисс Дэвис и поражалась тому, как она разговаривает. Девушка и двух слов не могла связать, не говоря уже обо всем остальном.
Наконец, к столу, за которым я сидела, подошла приятная, милая девушка с невероятно красивыми зелеными глазами. Улыбнувшись мне, она принялась знакомиться и задавать вопросы. Время бежало, да причем так быстро, что я даже не успела понять, что интервью закончилось. Миссис Келли улыбнулась мне напоследок, сказала так много приятных слов, что я вышла с довольно приятным послевкусием. И все же, когда я вышла из здания и направилась в небольшой парк, находившийся рядом, осознание всего произошедшего тяжелым грузом легло на меня. Я настолько сильно устала, что буквально рухнула на скамью у небольшого прудика, в котором плавали маленькие рыбки. Достав из сумки бутылку воды, я залпом осушила ее, ощущая такую дикую злость, что у меня тут же запылали щеки. Только спустя пару минут до меня дошло, что рядом сидел мужчина, и я, возможно, нарушила его покой.
- Плохой день? - спросил он.
У мужчины был едва заметный акцент, судя по всему испанский. Все-таки родное чувствуется сразу. Погруженная в свои переживания, смотря на высотку, которая возвышалась над всеми деревьями, и оценивая, сколько денег было вложено в строительство этой махины, я ответила:
- Наверное, да, - в голове была такая каша. Я перенервничала, испугалась всего этого. - Мне кажется, что меня не возьмут...
- Куда? - голос его был низким, таким, что я даже поежилась от мурашек, бегающих по спине.
- Вообще на стажировку. Я хотела получить ее в строительной компании, чтобы потом там окончательно обосноваться,- выдохнула я, доставая шоколадку.
Отломив кусочек, я протянула ее незнакомцу. Тот забрал ее, а затем вернул мне только часть. Я невольно улыбнулась.
- Почему вам кажется, что вас не возьмут? - поинтересовался он.
Я повернулась к мужчине ровно в тот момент, когда он, в темно-сером костюме в полоску, наклонился, чтобы завязать шнурки. Единственное, что я успела заметить, это уложенные, блестящие черные волосы и золотое колечко в ухе.
- Мне кажется, что я им не подхожу..., - черт бы побрал эту парочку. Теперь все мои мысли крутились вокруг этих двух, которые откровенно извлекали пользу из общения друг с другом. - Больше всего в жизни я ненавижу объективизацию женского тела. Мне претит мысль, что меня воспринимают только как тело, как красивую куклу, на которую можно только смотреть, что я могу выступать в роли приложения к мужчине, быть его женой и матерью его детей и точка. Не подумайте, я не против того, чтобы женщина была красивой, чтобы она ухаживала за собой, вкусно пахла. Такое отношение у меня и к мужчинам. Просто женщина...она не украшение этого мира, она в первую очередь человек, со своими мыслями, желаниями, стремлениями, мечтами...почему нас обесценивают? Эта мисс..., - я вспомнила мисс Дэвис, - такие женщины подрывают все то, ради чего боролись феминистки, те женщины, благодаря которым мы теперь имеем право учиться, голосовать, работать на высоких должностях и быть равными мужчинам во многих аспектах (а не тот псевдофеминизм, в котором воспринимается как оскорблением, когда мужчина придержал вам дверь или уступил место)...
Наконец мужчина оторвался от своих ботинков и взглянул на меня, а я, словно до этого момента его не замечавшая, потеряла дар речи. Он был высок, слишком высок, могуч в плечах и угрюм в выражении лица, которое являло собой образец мастерства Бога: большие глаза цвета насыщенного виски скрывали так много, что невольно мне хотелось окунуться в этот омут с головой; взгляд их иногда был манящим, а иногда отталкивающим, будто его хозяин никак не мог определиться с мыслями в голове. Губы, полные, мягкие, совершенные, манили, приковывали к себе все внимание, а аккуратная щетина, которой было покрыта нижняя часть лица мужчины, добавляла ему лоска. Золотая сережка блестевшая в левом ухе красиво оттеняла его смуглую плотную кожу. Хотелось запустить руки в эти темные вьющиеся волосы, аккуратно лежавшие на голове. Пройдясь по незнакомцу взглядом, я заметила в вырезе рубашки линии татуировок и еле удержалась, чтобы не начать изучать их подробнее, водить по ним пальцами, чертя линии, образующие рисунки...
- Прошу прощения, я все пытаюсь понять, почему вы вдруг заговорили об объективизации женщин. Что произошло?
Этот мужчина смутил меня, заставил почувствовать дикий дискомфорт из-за того, что понравился мне. Боже, почему он такой красивый?
- Я только что была на собеседовании...
Незнакомец наклонил голову, облизнув губы, и это почему-то не ускользнул от моего внимания.
- В "VB IMPERIAL"?
- Откуда вы знаете? - нахмурилась я, оглядываясь по сторонам в надежде, что вокруг нас гуляют люди.
Не хотелось бы быть убитой в парке поздно вечером только потому, что я плохо слушала родителей в детстве, когда они говорили, что с незнакомыми дядями разговаривать не стоит.
- Этот парк был создан специально для этой компании, чтобы сотрудники могли здесь отдохнуть. Хоть со временем он и стал общественным, все же большая часть отдыхающих - работники компании.
А вот этого я не знала.
- О-о-о, - протянула я, оглядываясь, - это так круто, что руководство компании заботиться о досуге своих подчиненных.
Мужчина поморщился, его глаза, не то зеленые, не то карие, блеснули в свете фонарей.
- Наверное, - пожал плечами он.
- А вы здесь работаете?
- Да, один из штатных архитекторов, - я кивнула головой, ощущая себя ужасно неловко. Почему-то рядом с ним мое тело становилось странно напряженным. - Так что случилось на собеседовании?
Я вкратце рассказала мужчине о том, что произошло, все это время ужасно стараясь не глазеть на него, чтобы он не испугался и не подумал, что я какая-то обезумевшая тетка, которой безумно хочется затащить его в постель. Что я тут недавно говорила об объективизации? Мужчина, качая головой, то поджимал, то расслаблял губы, взгляд его глаз с каждым произнесенным мною словом менялся, в них отчетливо читалось презрение.
- Мне так жаль, что вы столкнулись с этим, - произнес мужчина, и я, несмотря на то, что знала мужчину всего ничего, почувствовала странное тепло на сердце, словно эти вещи говорил мне человек, с которым мы знакомы лет сто. - Как вы себя чувствуете сейчас?
Я задумалась, смотря на то, как рябит воды от ветра, как над ней проносится утка, которая приземлилась на берегу, сложив свои крылья, на людей, совершающих не один круг.
- Неприятно в душе, - наконец ответила я, - какое-то такое странное чувство внутри, гнетущее...так не должно быть, понимаете? Почему мы все время пытаемся получить власть друг над другом?
- Вы думаете, что ситуация, произошедшая на собеседовании, иллюстрирует ваше высказывание?
Как красиво, витиевато он изъясняется. Глаза мужчины оказались не просто карими, они были ореховыми. Я невольно залюбовалась, разглядывая совершенные черты лица.
- Думаю, что да. Я считаю, что женщина все это время думала о том, что мужчина, сидящей перед ней, теперь в ее власти, что она может манипулировать им, склоняя его к тому решению, которого она добавилась все это время.
- А мужчина считал, что это он имеет власть над женщиной, так как понимал, что ее поведение обусловлено тем, что именно он в данный момент может решить ее дальнейшую судьбу, дав ей работу или отказав в ней.
- Так точно, сэр. Как я могу к вам обращаться? - поинтересовалась я, поворачивая к нему не всем корпусом.
Мужчина улыбнулся, и я на мгновенье забыла, как дышать. Он был ослепительно красив, черт бы его побрал.
- Уго, зовите меня Уго, - ответил он.
Я кивнула головой, вновь глядя на пруд. Это позволяло мне сохранить остатки душевного спокойствия, которое терялось рядом с этим Уго.
- Вы испанец?
- Наполовину. А как вас зовут?
- Эсмеральда. Эсмеральда дель Гранада.
- Зеленый...
Я искоса взглянула на Уго, заметив, что теперь он тоже сидит прямо, поедая ту часть шоколадки, которую он отломил.
- Что, простите? - в замешательстве ответила я.
- Ваше имя переводится как изумруд. В древние времена он означал роскошь и богатство, в старой Европе вы были в дефиците, а вот в Южной Америке вас использовали почти во всех ювелирных изделиях.
Только сейчас до меня дошло, что он имел в виду. Мои губы расплылись в улыбке.
- Как вы считаете, стремиться иметь власть над кем-то - это суть человеческой природы?
Я задумалась.
- Наверное, да. Мы все так или иначе стремимся к власти, контролю. Необязательно, чтобы эта власть была именно над человеком, некоторым достаточно контролировать свою жизнь и те вещи, которые являются источником их удовольствия. Но да, многим нужно ощущать власть именно над человеком, если не над его мыслями, то над телом точно.
- Что для вас страшнее: иметь власть над телом или разумом?
- Над разумом, конечно. Пока человек может самостоятельно мыслить, дух его силен и свободен, но, как только порабощается разум, то все, он пропал. В этом случае он действительно становится просто телом, приносящим пользу хозяину, как бы ужасно это сейчас не звучало. А для вас?
- Разделяю вашу точку зрения. Потерять власть на разумом - все равно, что лишиться самого себя.
Мы замолчали, наслаждаясь звуками воды и шелестом листьев, которых туда-сюда гонял ветер. От Уго так приятно пахло, что я невольно стала дышать чаще, чтобы только улавливать этот аромат. Что-то пряное, сладкое и при этом свежее. Я уловила ветивер и что-то древесное.
- Мужчина не должен относиться к женщине как к телу, - вдруг заговорил Уго, провожая взглядом птицу, проносившуюся в небе. - Женщина - существо удивительное. Стоит только проявить к ней нежность, и она расцветает, подобно цветам, становится ласковой, доброй, но, если пренебречь ей, она сразу же твердеет, становясь похожей на камень, тускнеет. Женщина способна пробудить в мужчине чувство красоты, научить его не гнаться деньгами и развлечениями, жить, ценя спокойствие и уют. Где женщина, там твой дом. Женщиной нужно восхищаться. Женщину необходимо защищать, оберегать, ценить. Женщину можно только любить.
Все это время я слушала его, затаив дыхание, забыв, где нахожусь, чувствуя только то, как гулко стучит мое сердце в груди. Почему-то жгло глаза. Я резко выпрямилась и отвернулась, ощущая, что вот-вот заплачу. Не позволив своим чувствам развиться, я встала. Меня не любили. Мною пользовались. Меня не ценили. Мною разбрасывались. Они восхищенно смотрели на мое тело, но никогда на душу. Мужчины. И Уго такой же. Просто он умел красиво говорить. Скорее всего, хотел затащить меня в постель.
- Благодарю вас за занимательную беседу, - произнесла я, вежливо улыбнувшись. - Прощайте.
Я отвернулась и услышала:
- До свидания, Эсмеральда. Кто знает, может быть, мы еще увидимся с вами.
Надеюсь, что нет. Надеюсь, что мы больше никогда с тобой не увидимся, Уго.