глава 17
Взрослые всегда виделись злыми существами, подобно троллям на красочных страницах книги сказок: крикливые, с тучными бровями и мрачными глазами, ноги в грязных садовых сапогах походили на лапы в поросшем мху, а перчатки на ручища с когтями. Никому не нравилось играть со мной, они предпочитали занять протертую кушетку за огромной пальмой в горшке, чтобы зарыться носом в газету с ужасно скучными колонками мелкого текста. Одна пожилая леди, вместо серых таблоидов таскала в широком кармане платья маленькую книжку в розовом оформлении и строго настрого запрещала прикасаться к ней, если вдруг кто-то из ребят захочет отрастить шестой палец. Старшие мальчишки говорили, что внимания это не стоит, а девочки наоборот трепетали от интереса, норовя заглянуть на пару заветных страничек. И пока они думали, я действовала. Не понимая в чем дело и не зная больше того как пишется собственное имя я пустилась вперед с заветной книгой под пазухой куда глаза глядят.
Когда в тебе бушует огонь энергии, а маленькие ножки несутся по скверу, удирая от воспитателя, ты не думаешь, как эта старая женщина устает, вечерами спасая себя бесполезной мазью от варикоза. Все что волнует, лишь бы эта скользкая дама с золотой, будто песьей, цепью на шее не выхватила за руку и не поставила в угол, возле пыльного окна с засыхающим фикусом под паутиной.
Я оказалась у края высокого забора из толстенных металлических прутьев: черная краска облупилась, в сгибах густела ржавчина с плесенью под слоем дорожного песка. В зазорах виднелась проезжая часть, тротуар, красивые женщины в летних платьях с лучезарным смехом, мужчины в деловых костюмах, пожилая дама с маленькой собачкой на тонком поводке. На удивление они совсем не выглядели противно, однозначно отличаясь от обжоры поварихи и той вредной медсестры из кабинета в страшной белой комнате.
Казалось, что все дети были здесь, отгорожены страшным забором с остроконечными шпилями, возвышающимися к небу. Тогда я немедленно захотела повзрослеть, чтобы тоже гулять по улочкам, пить невкусный горький напиток, носить каблуки и делать все, что хочется с такими же свободными взрослыми. Но наивные представления разбились, когда перед глазами появился мальчик лет семи. Он держал мужчину за руку, пока тот говорил по телефону, после к ним подошла стройная фигура белокурой красавицы. Мальчишка обрадовался и побежал обниматься, распахивая ладони все сильнее, будто пальцы веером несли его быстрей. Тонкие руки в золотых украшениях, нежно прикоснулись к детской спине, крепче обвивая кроху.
– Неужели ему разрешили быть взрослым? Почему эта девушка такая добрая с ним?
Вдруг на меня упала тень. Солнечная картина мигом растворилась за вопросами, крутившимися в моей головушке. Незнакомый человек приблизился к забору достаточно близко, чтобы образ его лица очертился: строгое, немного пугающее. Неожиданно он улыбнулся и присел, покосившись на мои побитые коленки.
– Не бойся, я, не собираюсь делать тебе плохо, – неловкая улыбка дрогнула в уголке губ, осторожная, будто птенчик, встрепенувшийся в гнезде. – Ссадины выглядят болезненно, – с нотой сожаления добавил он.
– Они не кашляют, и температуры у них нет, как они могут так выглядеть?
Я попятилась назад, крепче прижимая книгу к груди.
– Нет же, – его улыбка стала явственнее. – Выглядит, будто тебе больно.
– Вот еще, мне совсем не больно! Это весело, а когда корочка застывает можно кидать ее в сопливую Марту, а то размазывает свою слизь по всей комнате и наказания не знает, а я как чуть что сразу без сладкого.
Мужчина засмеялся, опустив взгляд на мои руки.
– Твоя книга? Не рано ли тебе такое читать?
– Я уже умею читать, – не иначе как хочет сказать, что букв не знаю. – Я уже если хотите знать, пятьсот тысяч миллионов книг прочитала.
–Валери! Валери! Хьюз! А ну вернись обратно, – надрывался голос, пожилой женщины.
Я вздрогнула и побежала прочь, оставив странного человека позади.
– Валери, – мягкое произношение моего имени звучало иначе, никогда прежде мне не приходилось слышать его без приказов. – Да сохранят тебя звезды!
–––––
Меня слегка тошнило, лица людей постепенно становились все более четкими, голоса явственнее. На спине ощущалась грубая ладонь, она болезненно сдавливала мои ребра, отдаваясь тянущей ломотой по мышцам. Я потянулась вниз, пытаясь присесть на четвереньки, не в силах терпеть тупую боль в затылке, но мне не позволили, ухвативши под руки, стальной хваткой.
Когда в глазах окончательно просветлело, тут же предстало непонятное зрелище. С крыльца старого деревянного дома спустился высокий мужчина, облаченный в туго сидящую на животе, кожаную куртку коричневого цвета. Его каштановые волосы немного вились на кончиках, по вискам прошлась возрастная проседь, в уголках губ и усталых глаз, закрались морщинки. Тяжелые ботинки вдавили землю, мужчина не спешил подойти слишком быстро, он был осмотрителен и наблюдателен. Через мгновение за его спиной появился парень со шрамом на одной половине лица и девушка с броским макияжем и не менее броским пистолетом. Хотя их было всего трое, испуга я не заметила, а когда немного погодя появилась еще горстка человек из десяти, все встало на свои места. Только этого было все равно не достаточно для численного перевеса. Внезапно я осознала то, что мои руки связаны. Внизу на штанине шуршал остаток скотча, щеки неприятно покалывало под клейкой лентой.
Я немедленно попыталась освободиться, но тело будто стянули канатами. В полном непонимании и охватываемой панике, мне не пришло в голову ничего лучше, как пытаться кричать, только в моем случаи мычать, через силу и неудобство.
Какого черта устроили эти люди! Почему тут Линкольн! Что это за план такой, зачем связывать меня!
Не успела я выбить ответы, как в одну линию со мной поравнялись Маэль, чье лицо было краснее розы, и Лэй. Блондин с сожалением посмотрел на меня.
– Они нас обманули, Ви, – шепотом заговорил он, за что получил по виску.
Я вздрогнула в испуге.
– Добрый вечер, старый друг, – Линкольн приклонился, будто хитрый шут, ожидающий момента для пакости. – Мы с подарками не обессудьте.
Алластер внимательно огляделся, заострившись на Маэле.
– Кто ты такой, чтобы твой язык смел, выкрикивать мое имя и называть другом!
– Ты меня не помнишь? – с досадой произнес Линкольн, нервно проведя ладонью по лысине. – Какая досада. А вот я тебя очень хорошо помню Алластер Галлагер, – он отчеканил имя, выплевывая букву по одной, испытывая отвращение. – Ты и твой папаша, были не очень-то любезны в последний день нашей встречи: махали кулаками, метали ножи... убивали.
– Убирайся с моей территории, сукин сын! И шваль свою прихвати, – кажется все еще не узнав в Линкольне никого знакомого, озлобленно выкрикнул мужчина.
– Ну что же ты так грубо, – Линкольн приблизился ко мне. Его пальцы безжалостно сжали мое предплечье, выдернув из рук мужлана, чьи лапы все это время истязали мои кости.
Рефери повел меня вперед, а потом резко остановился, довольно улыбаясь во все тридцать два зуба.
– Знаешь, Алластер, зря ты отказываешься от моего дара, смотри какая она красивая, – дуло револьвера плавно скользило по моим волосам, будто указка по доске, тыча в подтверждение слов. Я оцепенела.
– Мы не занимаемся торговлей людей, лучше бы вам уйти подобру-поздорову, – мужчина высвободил свой пистолет и направил на Линкольна.
– Торговля? – рефери был готов рассмеяться. – Забавно, но я возьму на вооружение после твоей смерти. Валери, посмотри внимательно вперед, – по ушам, будто скрежет прошелся, он впервые назвал меня по имени. – А ты Алластер посмотри сюда, только смотри внимательней, – с обжигающим рывком, он сорвал скотч с моего рта. Старческая рука схватилась за мой подбородок и демонстративно повертела, будто приз для победителей. – Глаза, губы, волосы, она похожа на нее, не правда ли. Характер, конечно, твой, такой же раздражающий, но в целом терпимо. По сравнению с тобой убить ее хочется не на первых секундах знакомства.
– Что происходит, мы так не договаривались, – дрожащим голосом произнесла я.
– Прости малышка, – Линкольн плотно приставил дуло к моему виску, послышался щелчок. Веки зажмурились, готовясь к самому худшему. Неожиданно лица коснулась жаркая влага, распахнув глаза, я увидела нечто омерзительное. Линкольн лизнул мою щеку, слегка закусив яблочко, неострым клыком. – Валери, будь так добра расскажи о себе, – потребовал он. – Скажи всем кто твои родители!
Алластер напрягся, но все еще настаивал на своем и после очередного требования убраться, Линкольн не выдержал, начал душить меня.
– Скажу, скажу! – захлебываясь прошипела я. – Послушайте, пожалуйста, – страх добрался до мозга и, кажется, я совсем перестала осознавать, кого и о чем прошу. – Мои родители бросили меня.
– Правильно, – поддакивал рефери. – Где это произошло? И когда?
– На вокзале, меня нашли на железнодорожном вокзале, – голос трепыхался в груди, жалобно скворча на языке. – Почти двадцать лет, – всхлипом завершила я.
– В октябре, – неожиданно добавил Алластер, нахмурившись, он виновато опустил веки, убрал ствол за пазуху, внимательно вглядываясь в мое лицо.
– Отец! Что ты делаешь, – парень со шрамом одернул мужчину за плечо, но тот скомандовал всем поступить так же.
– Мне становится обидно, оттого что ты меня не помнишь, а ведь я думал о тебе постоянно и о твоей женушке. Лидию вообще невозможно забыть, особенно после того как она пыталась отрезать мое ухо.
– Линкольн Барнс, – выплюнул мужчина. – «Койот»!
– Отпустите меня, не понимаю, причем здесь я.
– Не понимаешь? А я погорячился, что вы с матерью похожи, та тупой никогда не была. Дорогуша, – его голос набирал обороты, повышался и разрывался под конец ровно так же, как он объявлял бои. – Познакомься твой отец Алластер Галлагер, твой старший брат Айк Галлагер, матушка видимо кони двинула, но не переживай, у тебя выпадет чудесный шанс познакомиться с ней!
*****
Казалось, вокруг царила зима, внезапно Каю стало невозможно холодно, мелкие покалывания под кожей неприятно саднили и калечили изнутри. Сохранять крепкий ум, становилось труднее. На его глазах с самыми близкими людьми творилось невообразимое, каждая клеточка тела порывалась вперед, но такой глупый поступок мог привести к наихудшему исходу. Поэтому он выжидал и лишь на мгновение проиграл, услышав слова, уверовать которым не мог.
– Познакомься твой отец Алластер Галлагер, твой старший брат Айк Галлагер, матушка видимо кони двинула, но не переживай, у тебя выпадет чудесный шанс познакомиться с ней!
Чудовищный оскал правды обнажил зубы и самодовольно клацнул перед Каем. Каждое мгновение проведенное рядом с Валери пробудилось в памяти, крупицы воспоминаний обволакивали разум: ее глаза, ее улыбка, неловкий смех, горячее дыхание. Могла ли хоть одна девушка быть прекрасней, чем она в его покалеченной жизни? Валери не могла стать той кого он должен ненавидеть по праву рода. Только не она.
Прошла пара секунд, перед тем как искаженное ненавистью лицо Линкольна начало приобретать свои очертания. Дыхание Кая постепенно выровнялось, кулаки затвердели, удерживая рукоять гвоздодера. Парень сделал нерешительный шаг, однако «Шакал» остановил его одним движением руки.
– Рано, – шикнул он и приставил палец к губам.
Кай прислушался, но едва увидев слезы брата, стекающие по окровавленному лицу, больше не смог сдерживаться. Вместе с тем он не был искусным обладателем оружия и всегда избегал поучений Феликса, поэтому не мог выйти с голыми руками и с инструментом наперевес.
– Ты меткий стрелок?
– С такого расстояния даже сокол не попадет, нереально.
Кай огляделся, выбирая наилучшую позицию. Деревья, это все что окружало это место, ни одно из них не могло стать надежным прикрытием, а оголенная земля будто благоволила безнаказанным убийствам. Оставалось последнее.
– Заберемся в дом через окно, со второго этажа открывается прекрасный вид.
– Будем работать сообща? – то ли в укор, то ли от призрения произнес мужчина.
– Ради своих я готов объединиться хоть с демонами, лишь бы это имело вес.
Раз уж не было больше смысла беречь свою жизнь Кай начал, скорее действовать. Смерть поджидала со всех сторон, и погибни он здесь от рук своего надзорщика или от пули «койотов», защищая семью, исход оставался один. Почему бы не сыграть в друзей с врагом на прощание раз он уже медленно, но верно шел к эшафоту.
– Ладно, Кэмпбелл, командуй, но после я посажу тебя на вертел.
– Прибереги свои сексуальные фантазии для другого.
Оказавшись в доме Кай шмыгнул к лестнице, приседая так низко, насколько мог в попытках остаться незамеченным. За шкафами с книгами он различил очертания двух фигур, это были напуганные мальчики лет четырнадцати, при виде «змеи» ужас, отразившийся на их лицах, заиграл новыми красками. Однако позади крадущийся «шакал» успокоил их жестом руки и велел пригнуться. Кай невольно вспомнил свое детство.
Отдышавшись двое врагов, сплоченные одной целью, прильнули спинами к настывшей стене. Щекочущий воздух вторгался через распахнутое окно, голоса с улицы стали четче.
– Застрели этого урода, тогда «шакалы» смогут открыть пальбу. Дело в ней, пока Линкольн держит девушку, Алластер бессилен, – схватившись за голову Кай, приглушил приступ вырывающейся тошноты. Пульс успокоился, дыхание выровнялось.
– Это все может оказаться ловушкой, игрой на его связи с семьей. А девчонка самозванкой.
– Как видишь, он обезоружил всех, что доказывает – мы ничего не знаем. Стреляй!