Т/и потеряла память.
Майки
Он сидел у твоей больничной койки, молча, глядя на твои глаза, в которых не было узнавания. Его имя ты произнесла без эмоций — просто чужое имя из чужого рта.
Для него это было как удар в грудь.
Он улыбнулся. Но эта улыбка — пустая, холодная, как сломанное зеркало.
— Не помнишь... совсем, да?
Ты покачала головой. Он посмотрел вниз, сжал кулаки на коленях.
— А я думал, если уже и есть что-то в этом мире, что ты не забудешь, — то это я. — Его голос дрогнул.
Он встал, не глядя в глаза:
— Ладно. Не буду давить. Я просто буду рядом. До тех пор, пока ты не вспомнишь... или пока снова не полюбишь. Даже если с нуля.
А когда вышел из палаты, ты не увидела, как он опустил голову и закусил губу.
Майки никогда не боялся боли. Кроме той, что причиняешь именно ты.
Кенчин
Когда ему сказали, что ты потеряла память, он сначала не поверил. Только когда увидел, как ты смотришь на него, как на постороннего — внутри что-то оборвалось.
— ...Ты серьёзно не знаешь, кто я?
Ты покачала головой. А он, хоть и пытался держаться, опустил взгляд, будто на мгновение утратил опору.
— Мы через столько прошли... ты — моя семья. Моя женщина. И ты не помнишь... ничего?
Он сглотнул. Сел рядом с кроватью, облокотился на колени.
— Знаешь, я не заставлю тебя вспоминать. Но я не позволю себе уйти. Я рядом, ясно? Пока ты не скажешь, что мне пора идти — я никуда не денусь.
Он посмотрел на тебя снизу вверх, с лёгкой, грустной улыбкой.
— Даже если для тебя я сейчас — просто здоровяк с татуировкой на виске.
Баджи
Баджи отреагировал не так, как можно было бы ожидать.
— Чего? Потеряла память? — переспросил он, будто это плохая шутка.
Но когда ты посмотрела на него и спросила:
— Простите... мы знакомы?
— ...Ага. Очень даже, — пробормотал он, и его голос сел.
Он сначала попытался смеяться, хмыкать, мол: «Да ладно, ты издеваешься, да?».
Но потом сел на стул, притих, уткнулся в ладони.
— Чёрт... ты правда всё забыла. Всё, даже как я тебя звал. Даже как ты злилась, когда я таскал тебя на мотоцикле без шлема...
Он встал, выпрямился, провёл рукой по волосам.
— Ладно. Значит, начнём заново. Я — Баджи Кейске.
Он протянул тебе руку. Улыбнулся, но в глазах стояла такая тоска, что хотелось заплакать.
— И я влюблён в тебя. По уши. До сих пор. Даже если для тебя я сейчас никто.
Чифую
Он вбежал в больничную палату, весь на нервах, с надеждой на лице — и застыл, когда ты посмотрела на него с вежливым недоумением.
— Прости... мы знакомы?
Чифую как будто вышибло изнутри. Он стоял, не двигаясь, пока медсестра не подтолкнула его мягко к стулу.
— А... Ага... да. Мы... знакомы, — пробормотал он, опустив глаза.
Сел рядом, немного наклонился, сжал кулаки на коленях. Голос у него дрожал, но он пытался держаться.
— Ты не виновата. Просто... блин... — он горько усмехнулся. — Почему именно ты? Почему ты должна забыть меня?
Он быстро вытер слёзы со щёк, отвёл взгляд, чтобы ты не заметила.
— Я всё равно не уйду. Слышишь? Даже если придётся познакомиться с тобой заново. И снова. И сто раз подряд.
Он чуть улыбнулся, уже мягче, с искренней теплотой:
— Я снова сделаю так, чтобы ты влюбилась в меня. Хоть с первого взгляда, хоть с сотого. Только позволь остаться рядом.
Казутора
Когда он услышал от врача о твоей потере памяти, в его глазах что-то потухло.
Он зашёл в палату, медленно, не торопясь, будто в голове спорили тысяча голосов. А ты, увидев его, нахмурилась:
— Простите... а вы кто?
Он застыл. Посмотрел на тебя. Потом — на свои руки. И улыбнулся. Сломано. Опасно. Пусто.
— Ха... Конечно. А как иначе?
Он шагнул ближе, сел у кровати, положил локти на колени. Говорил спокойно, почти тихо:
— Знаешь, я тоже когда-то хотел всё забыть. И себя, и людей, и ошибки.
А теперь ты — всё забыла. Меня. Нас.
Он посмотрел на тебя долгим, изучающим взглядом, будто пытаясь найти хотя бы след эмоций в твоём лице.
— Может, это шанс? Начать по-другому. Чище. Без крови и прошлого.
Он выпрямился и прошептал, почти не слышно:
— Но если ты никогда не вспомнишь... я всё равно останусь. Потому что единственное, чего я боюсь теперь — потерять тебя снова.
Хакай
Он держался уверенно, пока шёл к тебе. Улыбался даже, надеясь, что врачи ошиблись. Но когда ты встретила его взгляд чужими глазами и вежливо спросила:
— Простите, мы... знакомы?
Хокай замер. Мышцы на лице дрогнули, будто по нему ударили.
— Эм... да, — ответил он тихо. — Знакомы. Даже очень.
Он на мгновение отвернулся, чтобы собраться. А потом сел рядом, достал что-то из кармана — старую общую фотографию, немного потрёпанную.
— Вот, смотри. Это мы. Ты, я... Мы были вместе. И были счастливы.
Он сжал губы, чтобы не выдать дрожь в голосе. И, наконец, посмотрел прямо в твои глаза:
— Даже если ты меня не помнишь — я всё ещё помню тебя. До последней мелочи.
И если нужно — я каждый день буду напоминать тебе, кем ты была. И кем ты для меня остаёшься.
Он чуть улыбнулся — твёрдо, по-настоящему.
— Ты не потерялась. Просто спряталась где-то внутри. А я найду тебя. Обязательно.
Мицуя
Он вошёл в палату спокойно, как всегда, с лёгкой улыбкой и тёплым взглядом. Но когда ты посмотрела на него с вежливым недоумением и спросила:
— Вы кто?..
Его лицо будто замерло. Улыбка исчезла. На секунду он просто стоял, не веря. Потом медленно подошёл и сел на край кровати.
— Понятно... — тихо, будто самому себе. — Значит, ты ничего не помнишь.
Он достал из внутреннего кармана маленький брелок, который сшил для тебя своими руками. Протянул его тебе.
— Это ты носила на рюкзаке. Я сам сделал. Ты тогда сказала, что он "уродливый, но милый".
Он улыбнулся — чуть грустно, но искренне.
— Знаешь, ты не обязана вспоминать. Не дави на себя. Просто знай: я рядом. Всегда был, и буду, даже если для тебя я сейчас никто.
Пауза.
— Мы можем всё начать заново. Я не против. Даже немного счастлив, что снова смогу в тебя влюбиться. С первой встречи.
Ханма
— Потеряла память? — переспросил он, будто это анекдот.
Он смеялся, громко, надрывно. Как будто кто-то сказал что-то нелепое. Потом зашёл к тебе в палату, руки в карманах, ухмылка на лице.
Ты посмотрела на него напряжённо, будто чувствовала опасность.
— Простите... мы знакомы?
Улыбка на его лице погасла. Не полностью, но исчезла теплота, которой обычно ты удостаивалась одна.
— Вот как... Значит, я снова для тебя просто "странный чувак с татухами", — пробормотал он, качнув головой.
Он подошёл ближе, склонился, его голос стал тише:
— Ты когда-то сказала, что во мне больше, чем хаос. Что видишь меня настоящего. А теперь... пусто, да?
Он выпрямился, улыбнулся снова, но глаза оставались пустыми.
— Ничего. Я могу быть кем угодно. Можем сыграть всё с нуля. Только предупреждаю: в этот раз я буду влюбляться в тебя медленно. Чтобы ты точно запомнила.
Инуи
Он долго стоял за дверью, прежде чем зайти. Его ладони дрожали — ты никогда раньше не видела его таким.
Когда он вошёл, ты посмотрела на него растерянно.
— Вы... доктор?
Он застыл. Его глаза остекленели на секунду.
— Нет, — глухо ответил он. — Я Инуи. Сейшу. Ты... Ты была со мной.
Он сел на край кровати, опустив взгляд, будто не хотел, чтобы ты видела, как ему тяжело.
— Я привык терять людей. Но тебя терять — особенно больно. Потому что ты была для меня надеждой. Домом.
Он достал из кармана твой старый платок, бережно завязанный лентой. Положил в твою руку.
— Если не вспомнишь — я пойму.
Пауза.
— Но останусь. Потому что даже если ты начнёшь всё сначала... я всё равно буду рядом. Сначала — как чужой. Потом — как друг. А потом, может быть, снова как тот, кого ты выберешь.
Коконой
Он не показывал виду. Спокойный, без лишних эмоций. Он сел у окна, глядя в сторону, когда ты спросила:
— Простите, а вы из охраны?
Он хмыкнул. Уголок его губ дёрнулся, но в глазах была пустота.
— Ну, допустим, да. Охраняю своё разбитое сердце, например.
Он посмотрел на тебя и на секунду позволил себе слабость. Грусть. Настоящую. Он провёл рукой по волосам, глубоко вздохнул.
— Я много чего видел. Предательство. Потери. Ложь. Но даже к этому оказался не готов.
Он подошёл ближе, сел напротив.
— Ты называла меня по имени, без "-кун". Только ты.
Пауза.
— Но знаешь что... Я не обижусь. Ты не виновата. Просто...
Он сжал губы.
— Просто мне снова придётся делать то, чего я больше всего боялся: влюбиться в тебя с нуля. Но если это цена — я заплачу. Даже не моргну.
Ран
Ран зашёл в палату с привычной ленивой ухмылкой, покачивая плечами, будто всё в порядке. Но стоило тебе с лёгким замешательством спросить:
— Простите, мы... знакомы?
Он будто оступился внутренне. Улыбка сползла с его лица. Несколько секунд он просто молчал, рассматривая тебя, вглядываясь, как будто пытался найти хоть искру узнавания.
— Значит, всё... начисто, да? — спокойно, почти тихо, но голос хрипнул в конце.
Он подошёл ближе, присел на край кровати, не касаясь тебя, уважая границу.
В его взгляде не было ярости. Только усталость.
— Ты когда-то говорила, что "меня сложно забыть". Ха. Видимо, не настолько.
Он улыбнулся снова, уже мягче, но грустнее.
— Знаешь, я парень терпеливый. Могу подождать. Снова рассмешить тебя, снова подарить тебе заколку, которую ты называла "безвкусицей, но милой".
Пауза.
— Я сделаю так, чтобы ты влюбилась в меня ещё раз. Потому что я всё равно уже пропал по тебе. Навсегда.
Риндо
Когда он узнал, он не стал сразу приходить. Сначала — шок. Потом — тишина. Потом он молча собрался и вошёл.
Ты встретила его пустым взглядом.
— Извините... а вы кто?
Риндо застыл. В глазах вспыхнуло что-то опасное — не к тебе, к реальности.
Он отвёл взгляд, будто не хотел, чтобы ты видела, как он дёргается от этой боли.
— Я... не важно. Друг. Близкий. Очень.
Он сел, сцепив пальцы, уставившись в пол.
— Я не умею делать "всё по-чистому". Но с тобой... я старался. Ты была моим светом, даже если всё вокруг — дерьмо.
Он посмотрел на тебя. Его голос стал низким, глухим:
— Даже если ты никогда не вспомнишь, я всё равно останусь. Хоть в тени. Хоть без имени.
Пауза.
— Но если ты когда-нибудь снова назовёшь меня "Рин", как раньше... клянусь, я разнесу этот мир от счастья.
Санзу
У Санзу реакция была... опасная. Его психика — нестабильная, и ты это знала.
Когда он узнал, он сначала не поверил. Засмеялся истерично, хлопая себя по коленям:
— Память? Потеряла? Ха-ха! Ну и сказочки вы тут рассказываете...
Он ворвался к тебе — в глазах шок, злость, страх. Он подошёл вплотную:
— Ты врёшь? Это игра? Проверка? Очередной трюк?
Ты испуганно отпрянула.
— Я... не знаю, кто вы...
Санзу резко отшатнулся. Посмотрел на тебя, как будто ты вдруг стала привидением.
— Чёрт... — прошептал он. — Ты реально не помнишь...
Он отвернулся, прислонившись к стене, тяжело дыша.
— Знаешь, я переживал, что однажды ты уйдёшь. Что надоем тебе. Что ты увидишь, какой я на самом деле.
Но чтоб ты просто... забыла меня... как будто ничего не было... — он сжал зубы.
Потом подошёл снова, уже медленно, тише, и сел у кровати.
— Я буду рядом. Даже если ты каждый день будешь смотреть на меня, как на чужого.
Потому что, знаешь... ты была единственным, что держало меня в этой реальности. А теперь ты потерялась.
И я должен тебя найти. Даже если ты — не та, что была раньше.
Изана
Он долго молчал, узнав, что ты ничего не помнишь. Его взгляд стал холодным, словно лёд, но в глубине глаз мелькнула боль.
— Ты действительно... не помнишь меня? — спросил он тихо, почти шёпотом.
Он подошёл ближе, голос приобрёл необычайную мягкость.
— Всё, что мы пережили вместе... для тебя теперь — пустота. И я... я не знаю, как это принять.
Изана опустил голову, словно пытаясь сдержать эмоции.
— Но я не отступлю. Я не позволю нашей истории исчезнуть просто так.
Он протянул тебе руку.
— Если хочешь — я помогу тебе вспомнить. Но если нет — я останусь рядом. Даже если для тебя я — чужой.
Шиничиро
Когда он услышал новость, сначала хмыкнул, не веря.
— Ты, правда? Потеряла память? — переспросил он с удивлением.
Он пришёл к тебе в палату с лёгкой усмешкой, но в глазах была настоящая тревога.
— Это плохо, — признал он тихо. — Потому что ты — не просто кто-то. Ты — часть меня. И я не могу просто взять и забыть о нас.
Шиничиро сел рядом, наклонился ближе.
— Но знаешь, это шанс. Начать всё заново. Может, мы с тобой сможем создать что-то лучшее. Я готов ждать. Сколько понадобится.
Он взял твою руку в свою.
— Ты не одна. Даже если ты не помнишь меня сейчас — я помню тебя. И это важно.
Вакаса
Он выглядел смущённым и немного растерянным, услышав, что ты потеряла память.
— То есть... я — это кто для тебя? — тихо спросил он, боясь услышать ответ.
Ты пожалела плечами, неуверенно глядя на него.
Вакаса глубоко вздохнул, потом улыбнулся робко.
— Ну... значит, у нас есть шанс познакомиться заново, да?
Он поёжился, но решил не сдаваться.
— Я буду терпелив. Буду рассказывать тебе наши истории, показывать места, которые для нас были важны. И, может, однажды ты вспомнишь.
Он слегка улыбнулся, глядя на тебя с надеждой.
— Если не вспомнишь — ничего страшного. Главное — чтобы ты была счастлива.