Том Каулитц - зло.
Эми
Когда я возвращаюсь из школы, мамы еще нет дома, поэтому, как только я вхожу, сразу же снимаю штаны и выдыхаю с облегчением. Исчадие ада смотрит на меня своими большими, желтыми глазами.
- Не смотри на меня так. Я знаю, где ты гадишь. И спишь. Иногда это одно и то же место.
Он крадется наверх, чтобы наблевать в мою корзину с грязной одеждой или сделать что-то еще столь же элегантное. Я швыряю ему вдогонку свои джинсы, и они с глухим стуком приземляются на перила, а затем я плюхаюсь на диван и смотрю на конверт, который дал мне Эванс. Красно-белая эмблема Стэнфорда смотрит на меня. От него попахивает надменностью, хотя я до сих пор его не открыла. Я могу почувствовать дрянной запах притворства, который просачивается сквозь трещины в конверте.
Он насмехается надо мной. Так что я встаю и бросаю его в камин.
Холодный камин. Без реального огня. Но, справедливости ради, если я была бы сделана из бумаги, то простое присутствие старого угольного пепла, трущегося о мою белую задницу, заставило бы меня какать чернилами следующие несколько дней.
- Страшно? - спрашиваю я, но конверт остается нахальным. Я полчаса на него пялилась, прежде чем набралась смелости его открыть. Просто смотрела и наблюдала, как череда ужасающе важных жизненных решений проносится перед моими глазами. Мама нуждается во мне больше, чем Стэнфорд. Но это же Стэнфорд! Стэн-долбанный-форд. Стэн-такой-весь-при-деньгах-что-его-фамилия-должна-быть-Форд-как-у-парня-который-изобрел-машину-Форд. Они достают деньги из задницы и они заблаговременно связались со мной. Это отказ. Должен быть. Такое место, как Стэнфорд, никогда не захочет такую обычную, скучную, средне-западную белую девочку, как я. Да, я получаю хорошие оценки, ну и что с этого?! Я не занимаюсь миллионом благотворительной деятельности после школы, как Рен, не состою в Менса, как Том, и не богата, как Эйвери. Буквально нет ничего, что бы выделяло меня среди других.
Но если они приняли меня, только если, тогда Эванс прав. Я ненавижу вкус этих слов на своем языке, но он прав.
Стэнфорд изменит меня.
Я отправлюсь туда и узнаю так много, что стану чем-то большим. Или меньшим. Или, возможно, я завалю экзамены. Мда, наверное, завалю. Но если нет, то такие места, как Европа и вещи, которые я всегда хотела сделать, например: без труда выучить испанский или погрузиться в женские исследования, или размышлять о загадках микроорганизмов - все это окажется в моих маленьких, грязных ручонках.
Вид счетов, сваленных на столе, ударяет по мне, как тонна свинцовых брусков.
Кого я обманываю? Даже если я поступила, мама это не потянет. Мне придется пахать как ишак двадцать четыре часа в сутки семь дней в неделю, чтобы заработать на обучение. Я, наверное, буду несчастна. Было бы разумнее остаться дома, здесь, с мамой, найти работу и поступить в местный муниципальный колледж. Это сэкономит наши деньги.
Я хватаю конверт и как сумасшедшая несусь в свою комнату. Плюхаюсь животом на свою кровать и тащу к себе мисс Маффин.
- Окей, ты открывай.
Я управляю ее маленькими лапками, мои руки дрожат, она открывает конверт и достает письмо. Содержимое вываливается на покрывало. И я давлюсь собственной слюной.
Это больше, чем просто письмо. Это огромный пакет документов.
«Не будь такой размазней!» - монотонно повторяет мисс Маффин. - «Но и не действуй сгоряча! Сначала прочти письмо!»
- Уважаемая мисс Блейк. Поздравляем! Мы рады сообщить вам, что вы приняты в Стэндфордский Университет на осенний семестр 2024 годаОБОЖЕМОЙОБОЖЕМОЙОБОЖЕМОЙ.
«Дыши!» - причитает мисс Маффин. - «Не забывай дышать! Это, своего рода, необходимо!»
Мой разум полностью очистился - все мысли о Томе, и его последняя фраза: «который» (поцелуй, естественно) вылетают в окно. Я временно забываю об озере Галонага и злости Софии. У меня просто микроинсульт, и я сворачиваюсь, как угасающая звезда.
Персиковое дерево за моим окном без промедления восхищается происходящим.
- Я поступила! Я поступила в Стэнфорд! - кричу я в потолок. Письмо трясется в моих руках, когда я нетерпеливо проглатываю оставшуюся часть. Там написано что-то о бланке расселения и бланке о финансовой помощи, а в самом низу упоминается стипендия. Стипендия? Я никогда не подавала на стипендию. Эванс…?
А затем мои глаза расширяются при виде суммы, указанной на приложенной бумаге. Тридцать тысяч долларов! На четыре года или пока я не получу степень бакалавра при условии, что мой средний бал будет четыре.
Это не много для Стэнфорда, но это существенно снизит стоимость обучения. Я действительно могла бы держаться на плаву, если бы получала еще несколько стипендий и работала.
Это выполнимо.
Мое сердце быстро сжимается и разжимается. Я могу это сделать. Я могу сделать что-то другое, что-то дикое, невероятное и удивительное…
- Эми? - снизу доносится мамин голос. - Эми, ты дома?
Я вскакиваю и несусь вниз, поскальзываюсь на нижней ступеньке, но изящно балансирую и врезаюсь прямо в ее грудь.
- Я поступила! - кричу я. - Я поступила в Стэнфорд!
Мамины глаза расширяются.
- Ч-что? Стэнфорд? Как…
Я сую ей в руки письмо и дрожу на острие ножа целых десять секунд, пока она читает. Ее лицо светится изнутри, словно свечка сквозь замерзшее оконное стекло, сверкающая во всех направлениях. Она обнимает меня, сильнее, чем когда я очнулась в больнице, сильнее, чем когда я вернулась домой из больницы, сильнее, чем когда я прилетела в аэропорт Огайо из Флориды.
- Ох, милая. Я…я так тобой горжусь. Это потрясающе! Когда ты успела подать заявление в Стэнфорд? И почему ты ничего не сказала мне?
- Я просто… просто подала его для прикола. Я не ожидала, что на самом деле поступлю, - лгу я. Мамина радость омрачается тревожными морщинками, но она изо всех сил старается скрыть их от меня. И тогда я замечаю ее пальто и новый рецепт таблеток, торчащий из ее сумки.
- Давай поговорим об этом после ужина, хорошо? Позвони отцу и расскажи ему! - настаивает мама.
***
Папа просто в восторге. Он предлагает помочь мне с некоторыми расходами, гордость в его голосе так очевидна.
- Келли! Келли! - Я слышу, как он зовет мою мачеху. - Эми поступила в Стэнфорд!
- Стэнфорд! - приторный голос Келли просачивается через телефон. - Быстро, дай мне трубку.
Я глубоко вздыхаю и собираюсь с духом для неизбежного решающего поединка.
- Эми! - восклицает Келли.
- Келли! - подражаю я. - Так приятно снова тебя слышать! Раз в два года явно недостаточно!
- Согласна! Стэнфорд… вау. Это невероятно! Надеюсь, что Шарлотта и Марисса будут такими же умными, как ты, когда вырастут.
- Они могут попытаться, - ласково произношу я. Она смеется, но за этим смехом скрывается очевидное: мы не любим друг друга. Просто мы никогда не говорим это вслух.
- Этим летом ты действительно должна к нам приехать, - давит Келли. - Мы с твоим папой везем детей… - Она делает акцент на слове «детей», втирая мне в лицо, что я не включена в эту категорию. - …на Гавайи. Мы должны отправиться туда все вместе, прежде чем ты уедешь в Стэнфорд.
- Ах, но ты мне нравишься гораздо больше, когда находишься на гигантском расстоянии от меня.
Она смеется, коротко и резко.
- Ну что ж, возвращаю телефон твоему отцу. Еще раз поздравляю!
- Итак, каков план? - говорит папа. - Надо заполнить FAFSA? Я приеду на твою церемонию вручения дипломов, о-о, я могу отвезти тебя туда. Дорожное путешествие только для нас с тобой! Как тебе? Нравится?
Я улыбаюсь в пол. Ага. Это было бы здорово. Если бы мне было пять лет. Он пытается наверстать упущенное время. Это так очевидно и так нелепо. Я больше не ребенок. Он упустил свой шанс меня воспитать. Мама, по крайней мере, пыталась, даже если на тот момент я уже была подростком.
- Не знаю, пап. Я об этом подумаю.
- Хорошо! Продолжай хорошо учиться, мы поговорим об этом позже. Люблю тебя.
- И я тебя.
Эти слова ничего не значат. Но это нормально, как и большинство вещей в эти дни.
***
Мама суетится на кухне, готовя праздничный ужин. Она заставляет себя быть счастливой ради меня, но я знаю, что-то не так, и на этот раз это не предстоящее судебное разбирательство.
Она настолько поглощена приготовлением сэндвича с беконом, салатом латук и помидором, что я не смогу получить от нее серьезный ответ, поэтому я поднимаюсь наверх, включаю свой лэптоп и просматриваю фотографии Стэнфорда. Затем расширяю свое исследование: существует множество замечательных заграничных программ. Англия, Франция, Италия, Бельгия. Кампус выглядит потрясающе, словно картинка из журнала: идеальные зеленые лужайки и чистые здания, а калифорнийский солнечный свет превращает все в золото. Их математическая программа невероятна, у них действительно знаменитые профессора, о которых я только читала в научных журналах. Не то, чтобы я читаю это ботаническое дерьмо.
Но все же.
Это все, чего я хотела, хотя даже и не подозревала об этом.
Я копаюсь в своей электронной почте, чтобы поблагодарить их за стипендию и рассказать Эвансу, но останавливаюсь на одном специфичном сообщении.
Оно новое - отправлено всего четыре часа назад со странного адреса. Сначала я думаю, что это спам, но затем я читаю заголовок сообщения:
«Эми, я знаю, что ты там».
Жуткий-возможно-от-серийного-убийцы заголовок, я щелкаю на него. Что ужасного может произойти? У меня отличный брандмауэр, а если это фишинг-письмо, то я просто не буду ничего в нем нажимать. В сообщении всего одна строчка:
« Том Каулитц - зло ».
Это что шутка? Это должно быть дрянное, шутливое сообщение от кого-то из школы. Я слышала именно такие слова от людей в школе, но в подобном сообщении, это пугает. Это каким-то образом кажется более угрожающим и реальным. Я пытаюсь выследить электронный адрес, проверяя его через Гугл, но ничего не выходит.
Это просто беспорядочный набор букв и цифр, который также может оказаться и спам-бот, но это не так. Это кто-то, кто знает мое имя, кто-то, кто считает, что Том Каулитц - зло. Я, конечно, с ним конфликтую, но я не думаю, что он зло. Он жестокий и черствый. Но зло? Реальное, подлинное зло? Это немного далеко от правды.
И именно тогда я вижу ее.
К сообщению прикреплена фотография.
Я открываю ее.
Она расплывчата, но я вижу деревья и сосновые иголки, покрывающие землю.
Вижу темную глыбу, которая выглядит так, будто имеет конечности (человек?), лежащую на земле, а в углу я вижу руку, держащую биту. Биту с каким-то темным пятном на конце.
У меня пересыхает во рту.
Я знаю эту руку.
Воспоминания нарастают, как стремительная волна.
Я схватила эту руку с тонкими, нежными и длинными пальцами.
Держала ее, пока мы оба сидели на кровати, и я в чем-то признавалась. В чем-то, что много для меня значило. Грохочущая музыка. Вкус выпивки. Танец. Кровать.
Я знаю, чья рука держит эту запятнанную бейсбольную биту.
Это рука Тома.
Том нависает над чем-то, что похоже на мертвое тело.
тгк:k4ultz