Это может подождать.
Эми
- Не собираетесь больше допрашивать меня? Не собираетесь просить выложить все напрямую? Вы же сказали, что мне нужно противостоять этому, а не убегать.
- Это не бегство, - спокойно произносит она, отрывает бумагу и протягивает ее мне. - Я занимаюсь этим пятнадцать лет, Эми . Некоторые люди нуждаются во мне, нуждаются в том, чтобы их выслушал совершенно незнакомый им человек. Однако некоторые только еще больше травмируются, когда их слушает незнакомец. Как врач своей пациентке я не могу прописать продолжать со мной разговаривать по данному вопросу, это тебе не поможет. Я не тот, кто должен это услышать. Это должен быть кто-то другой - твоя мама, папа, может быть, Кайла или София, возможно, кто-то еще, кого ты пока не встретила - один из них заставит тебя почувствовать себя в достаточной безопасности, чтобы поделиться этим. Один из них будет тем, кому ты решишь все рассказать. Только тебе решать.
Я встаю и осторожно хватаю бумагу, словно это ловушка. Но Мерних просто улыбается.
- Хочешь узнать свой диагноз?
- Я сумасшедшая.
- Вовсе нет. Ты знаешь, что такое диссоциация?
- То, чем страдают психи?
Улыбка Мерних остается терпеливой.
- Такое случается, когда человек переживает травмирующий опыт. Это… думай об этом, как о защитном механизме мозга. Скажем, кто-то бросает снежок, который вот-вот попадет тебе прямо в глаз. Однако чтобы защитить роговицу твои веки реагируют гораздо быстрее, чем летит снежный ком. Диссоциация - своего рода веко для мозга. Травматическое событие может заставить мозг разделять личность на части, которые впоследствии функционирует независимо друг от друга. Иногда это проявляется как обычный шок, который быстро проходит. Но порой, мы наблюдаем интенсивные реакции: развитие характерных эго-состояний, посттравматический стресс, а в твоем случае…, - Мерних поднимает взгляд, и я боюсь того, что она собирается произнести, - …амнезия.
- Что? - хмурюсь я. - Я не…
- У тебя возникают болезненные провалы в памяти, когда ты пытаешься вспомнить конкретного человека из своей жизни. Твой мозг определил этого человека как источник чрезмерного раздражения, и, возможно, боли. У тебя так называемая лакунарная амнезия - очень необычная и редкая вещь.
- Итак, я потеряла свои мозги? Часть своих воспоминаний? Я совершенно их забыла?
- На самом деле ты не забыла - мозг никогда по-настоящему не забывает. Я считаю, что в твоем случае воспоминания все еще там, но погребены под слоями. Могут пройти месяцы, прежде чем память восстановится, однако, возможно, она уже никогда не восстановится.
- Кто… кто этот человек? Тот, которого я забыла?
- Вспомни. Что твои друзья рассказывали тебе? Вели ли они себя странно по отношению к тебе касаемо определенного человека?
Медленно в моей голове всплывают образы: недели странных взглядов Кайлы, обеспокоенных вздохов Рена, и Софии, качающей головой и говорящей, что это грустно.
А затем ошеломленное выражение лица Тома, когда я очнулась и сказала, что не знаю его. Широко распахнув глаза, я пристально смотрю на пассивное выражение лица Мерних.
- Том. Тот парень - Том. Все, что они говорят о нем - не имеет смысла. Но почему у меня эта лактозная амнезия? Я имею в виду, конечно, меня ударили по голове, но…
- Тебе нанесли значительную травму головы. Я считаю, что лакунарная амнезия - сочетание этой травмы и твоей собственной диссоциации травматического события, когда ты отбивалась от нападавшего на твою маму.
- Разве Том… откуда я его знаю?
- Думаю, лучше задать этот вопрос Софии. Но ты ведь сейчас же покидаешь больницу, не так ли? Ты так сильно этого хотела.
Я смотрю на смятый, желтый бланк в своей руке и сжимаю его в кулак.
- Это может подождать.
Мерних улыбается мне:
- Да. Да может.
тгк¿: k4ultz