10.
Зал гудит.
Внутри всё кипит, но никто ещё не подаёт виду.
До поры.
Пак-старший и Шим-старший наконец не выдерживают.
Слишком много совпадений.
Слишком много взглядов.
Слишком много помады.
— Ты позволил своему сыну переступить черту, — тихо, но жёстко говорит Пак.
— А ты позволил своему пасть к его ногам, — с такой же ядом отвечает Шим. — Он смотрит на моего мальчика так, будто…
— …будто любит? — Пак усмехается. — Страшно, да?
Их голоса становятся громче.
Люди рядом начинают оборачиваться.
Фотографы, затаив дыхание, снимают издалека.
А тем временем — немного в стороне, ближе к арке,
стоят они.
Сонхун — весь в чёрном, с холодным выражением лица,
и Джеюн — в светлом, с мягкими глазами и заметным волнением.
Он уже слышал, как повышаются голоса их отцов.
Он уже понял.
— Хун… они сейчас сойдут с ума, — тихо прошептал Джейк. — Нам надо уйти. Пока не поздно.
Сонхун не ответил.
Он просто смотрел на него.
Смотрел так, как будто видел его впервые,
и в то же время — как будто не видел ничего важнее в жизни.
И внезапно, резко, шагнул ближе,
схватил его за талию и
поцеловал.
На глазах у всех.
На глазах у гостей.
На глазах у журналистов.
На глазах у их отцов.
Громкий вдох со всех сторон.
Шёпот.
Шум.
Щёлканье камер.
А Джейк — в шоке.
Глаза распахнуты.
Он мягко, но в панике начинает бить кулачками в грудь Сонхуна,
тихо, почти неслышно шепча:
— Хун, Хун… наши отцы… они… тут…
Но тот просто сжимает его сильнее.
Обнимает за талию, прижимая ближе,
и тихо, только для него, почти касаясь губами уха, говорит:
— Тшш… у меня всё под контролем, маленький.
Слово «маленький»
заставляет сердце Джейка бешено заколотиться.
Он замирает.
И уже не отталкивает.
Просто цепляется за костюм Сонхуна,
сжимает пальцами ткань.
Смотрит в его глаза.
И дышит с ним в унисон.
А там, за их спинами —
их отцы
рвут воздух.
— Он поцеловал моего сына?!
— Прямо у меня на глазах! Ты это поощряешь?!
— А может, это твой сын соблазнил моего?!
— Никакой соблазн! — резко разворачивается Сонхун. —
Я сам захотел!
Я сам пошёл к нему!
И да, я влюблён в него!
Гул.
Молчание.
Сотни глаз.
Но ему — всё равно.
— Если вы, — продолжает Сонхун, —
всю жизнь строили мир, в котором чувства — это преступление,
то мы с ним строим другой.
И он поворачивается к Джейку.
Смотрит в его глаза.
И уже не спрашивает разрешения.
Он просто знает, что они вместе.
А младший стоит рядом.
Сбивчиво дышит.
И впервые — не боится.
Он накрывает руку Сонхуна своей.
И тихо шепчет:
— Я с тобой.
Пусть мир сгорит.