Вкус мести

Клиника почти опустела. Динара всё ещё сидела у палаты мальчика: мама ребёнка очень серьёзно больна и не в состоянии ухаживать. Документы и квитанция на оплату курса лежали на коленях теперь лекарства будут приходить регулярно. Она задержалась, потому что не могла уйти, пока не убедится, что ему станет лучше.

Когда она наконец вышла из здания, было уже далеко за полночь. На улице было пусто и тихо. Она натянула капюшон и шла к машине, держась за папку с документами. Сердце билось чаще то ли от усталости, то ли от странного ощущения, что за ней следят.

Из тени у ворот показались двое мужчин. Они ждали удобного момента: поздний вечер,пустая парковка, переулок всё было готово для тихой расправы. План был рассчитан: быстро, тихо, без свидетелей.

Но в этот момент у её машины уже стоял Ильяс. Он выглядел так, будто просто оказался здесь по делу, никак не выдавая, что всё было спланировано именно им. Для тех, кто притаился в тени, его появление выглядело как удар по их расчетам.

— Ты задержалась, — спокойно сказал он.

Динара вздрогнула и обернулась.
— Что ты тут делаешь? едва слышно спросила она.

— Слежу, — ответил он прямо. — И вижу, что ты ходишь одна. Почему без охраны, твой отец отпускает тебя ?

Она крепко сжала папку. Теперь нужно было объяснять и не хотелось показывать слабость
— Если бы со мной были охранники, все бы сразу догадались, кому я помогаю. Мать ребёнка очень больна. Я не могла допустить, чтобы это вышло наружу.

Ильяс хмуро посмотрел на неё, но не стал спорить.

Она сделала шаг к машине, взяла ключи и нажала кнопку. Машина дернулась. Снова попытка и опять тишина.
— Чёрт, — пробормотала Динара, пытаясь ещё раз. Аккумулятор? Бензин? — она не знала.

Она взяла телефон сигнал игнал слабый, батарея на нуле. На стоянке было тихо ночь, и подлость, кажется, выбрала именно этот момент.

Ильяс посмотрел на неё спокойно:
— Я подвезу. Нет смысла стоять здесь.

Она подняла бровь, сопротивляясь:
— Нет, спасибо, я разберусь.

Но когда снова кивнула капля надежды и попыталась завести машина только дернулась и затихла окончательно. Улыбка сорвалась с её губ с горьким привкусом смирения.
— Ладно, — выдохнула она — поехали. Но это не значит, что я тебе доверяю.

Он кивнул, не улыбаясь:
— Я и не прошу доверия. Просто садись.

Она открыла дверь и села, сердито хлопнув. В темноте у ворот двое в тени переглянулись — их план сорвался, и они не понимали, почему цель оказалась рядом с хозяином. Машина тронулась, и ночь вновь скрыла их всех от посторонних глаз.

В салоне повисла тишина, нарушаемая только ровным гулом двигателя. Динара сидела, прижавшись к двери, крепко сжимая в руках папку. Она не хотела смотреть на него, но чувствовала его взгляд боковым зрением.

— Ты слишком рискуешь, — сказал Ильяс после долгой паузы. — Без охраны, ночью, в таком месте.

— Я уже объяснила, — резко ответила она. — С охраной всё сразу раскрылось бы. Я не могла.

— Значит, ты решила остаться одна, — в его голосе не было осуждения, скорее констатация. — Но ты не понимаешь этим дала шанс другим.

Она обернулась:
— Ты ведёшь себя так, будто это тебя касается. Почему?

Он усмехнулся уголком губ, не отрываясь от дороги:
— Потому что всё, что связано с мальчиком, касается меня. А теперь, как я вижу, касается и тебя.

Она прикусила губу, но не нашла, что ответить. Внутри всё сжалось: он прав, но от этого было только страшнее.

Снаружи, на другой улице, в тени стояла чёрная машина. Двое наблюдали за уходящими фарами.
— Он забрал её, — сказал один.
— План накрылся, — ответил второй. — Но теперь всё интереснее. Почему он с ней и что их связывает?

Они переглянулись, понимая игра становится куда сложнее, чем предполагалось.

Чёрный внедорожник медленно въехал по аллее, ведущей к особняку. Массивные ворота закрылись за ними с гулким звуком.

— Останови здесь, — твёрдо сказала Динара, даже не посмотрев на него.

Ильяс заглушил мотор, но не спешил отпускать её. Его голос прозвучал спокойно
— Забавно. Ты живёшь за стенами, где даже ветер не шевельнётся без ведома твоего отца, но сама ходишь лечить больного мальчика

Она резко повернулась к нему.
— И что? Ты думаешь, я должна прятаться всю жизнь, как птица в клетке?!

Ильяс всмотрелся в её лицо.
— Я думаю, ты слишком наивна. Ты влезла в историю, которая разрушала семьи задолго до тебя.

Динара сжала губы, но промолчала.

— Тот мальчик сын предателя, — продолжил он жёстко. — Его отец кинул моего отца и не только моего. Он предал всех, кто доверял ему. Ты хоть понимаешь, чем рискуешь?

— Он ребёнок, — сорвалось у неё. — Какое он имеет отношение к делам взрослых?!

Ильяс усмехнулся безрадостно.
— Всё имеет. Всё связано. Если наши узнают, что дочь нашего самого злейшего врага содержит и помогает сыну этого человека... знаешь, как это будет выглядеть?

Она резко повернулась к нему:
— И как же?

— Будто твой отец специально это сделал, — его голос стал ниже, почти угрожающий. — Будто вы хотите унизить нас. Мой отец такую войну начнёт, что всё соглашение пойдёт прахом. Мы только недавно договорились не воевать, а ты своими руками готова разжечь всё снова.

Динара побледнела, но упрямо вскинула подбородок.
— Значит, для тебя жизнь ребёнка — всего лишь повод для мести?

Он прищурился, и в голосе прозвучала едкая усмешка:
— А для тебя — повод бросить вызов всему, что держало наши семьи в равновесии. Ты играешь в игру, правил которой не знаешь.

— Тогда научи, — бросила она тихо, но с вызовом. — Или убери меня с дороги.

Между ними повисла тишина, тяжёлая и опасная.

Динара дернулась, словно его слова ударили током. В глазах блеснул гнев.
— А твоя семья... убила моего брата. Или ты будешь это отрицать?! Не твой ли братец убил моего единственного брата!? А?! Вы что святые?

Тишина стала оглушительной. Он не ответил сразу.
— Я не был там, — тихо сказал он. Но я знаю одно: твой брат тоже был не ангелом.

— Замолчи, — прошептала она, срываясь. — Ты не имеешь права даже произносить его имя.

Она прижала к груди папку и уже собралась выйти, но остановилась, метнув в него последний взгляд, полный боли и презрения:
— А тебе нормально? Связываться с дочерью врага своей семьи?

Ильяс выдержал её взгляд. Его голос прозвучал низко, почти угрожающе:
— Нормально ли мне — это мой выбор. Но вот ты... Ты первая, кто рискнула смотреть мне в глаза после всего.

Она хлопнула дверью и быстро зашагала к дому. Дверь особняка захлопнулась за её спиной.

Ильяс остался один в машине. Его пальцы медленно сжали руль до хруста. Он знал: она права. Всё, что происходит между ними, — запрет. Но именно это и тянуло сильнее всего.

Зачем он всё это затеял? Зачем оплатил лечение мальчишки, хотя знал, что это обернётся против него самого?

Правда была проста. Слишком проста, чтобы её произнести вслух.

Она понравилась ему ещё в тот первый день, когда смотрела прямо в глаза, не опуская взгляд. Не боялась его, не льстила, не пыталась играть по чужим правилам. Ильяс слишком хорошо знал таких девушек: гордые, упрямые, те, кого невозможно купить. Именно поэтому захотелось сломать её правила.

Он понимал: если бы подошёл напрямую, она бы отвернулась.Но, сделав её должницей — через мальчика, через эту «случайную» помощь, — он связал её с собой.

Так было проще. Так она не могла исчезнуть из его жизни.

Ильяс усмехнулся, завёл мотор и наконец выехал со двора.
Да, он мог себе повторять, что это расчёт, что всё ради контроля. Но на самом деле всё было куда банальнее.

Он просто хотел держать её рядом.